Уже половина третьего ночи, а Ян все еще сидит за компьютером. Ищет в Сети все, что относится к истории Йона Даниеля. Криминальная хроника за много лет. Йону Даниелю Нильссону было девятнадцать лет, когда он исчез с гимназического танцевального вечера. Кто-то из приятелей угостил его контрабандной водкой. Он сильно опьянел, его стошнило. Вышел из танцевального зала один – проветриться, протрезветь, а может, решил пойти домой. После этого его никто не видел. Искали родители, искала полиция, но Йон Даниель как в воду канул.

Загадка так и осталась загадкой. Подозревали Рёсселя, но он ни в чем не признавался. Если верить Ханне, только в последние недели Рёссель стал намекать, что именно он последним видел мальчика в живых.

Ян читает и читает. Уже в глаза как песка насыпали, и вместо лица Йона Даниеля он видит перед собой мордашку пятилетнего Вильяма Халеви.

Пора кончать. Он выключает компьютер и ложится в постель.

На следующее утро Ян идет на работу с тяжелой головой. Лилиан на месте. Они устало кивают друг другу.

– Все хорошо, Лилиан?

Она в ответ мычит что-то нечленораздельное.

Похоже, опять с похмелья. Наверняка с похмелья, но Ян смотрит на нее совсем другими глазами. Она – жертва. Родная сестра исчезнувшего юноши.

Он хочет поговорить с ней, но из кухни слышится голос:

– Ян! Ты не мог бы подняться наверх за Матильдой?

Мария-Луиза.

– Конечно.

Он знает ее установку. Все должны быть чем-то заняты.

Отвести – привести. Сегодня несколько человек, но теперь он воспринимает эти визиты в подземный туннель как нечто само собой разумеющееся. Распорядок дня. Матильда, вслед за Матильдой – Лео.

Но с Лео рутинной работы не бывает. В лифте Ян касается его плеча:

– И что вы будете делать?

– Играть в карты.

– Ты уверен?

Лео кивает:

– Папа всегда играет со мной в карты.

– Попроси его что-нибудь рассказать.

Лео кивает. Но вид у него далеко не уверенный.

Какой-то безрадостный день. С Лилиан поговорить так и не удалось – все время какие-то дела. И она не проявляет никакого желания, даже не смотрит на него – все время с кем-то из детей. Но Лилиан не играет с ними – сидит и смотрит, иногда нехотя погладит кого-нибудь по голове, но такое ощущение, что ей трудно поднять руку.

Ханна тоже его почему-то избегает, она почти все время в кухне. Только Мария-Луиза настроена на разговоры.

– Как замечательно, что все это позади.

– Что?

– Эти ночные смены… Все утряслось, мы нашли для детей замечательные семьи. Я так за них рада!

– Думаете, у них все будет хорошо?

– Я не думаю. Я знаю.

– Меня немного беспокоит Лео. Он такой беспокойный…

– И у Лео все будет хорошо.

Ян внимательно смотрит на начальницу. Ой ли… все будет хорошо? У всех все будет хорошо?.. У большинства – да, но не у всех. Такие дети часто взрослеют с серьезными психическими проблемами. Многие прозябают в бедности, некоторые становятся преступниками. Это статистика, против статистики не возразишь.

И что это значит? Что их работа в «Полянке» – полная бессмыслица?

Без четверти шесть Ян в кухне. Все свидания закончились, и он заряжает последнюю партию тарелок в посудомоечную машину. Надо поторопиться – Лилиан уже в раздевалке. Ян гасит свет и почти успевает ее перехватить, но она уже хлопнула дверью.

Он запирает «Полянку» и почти бегом пускается ее догонять.

На улице ноябрьский промозглый холод, очень ветрено. Ян оглядывается – фигура в темной куртке направляется к центру. Он прибавляет шагу.

– Лилиан?

Она, не останавливаясь, поворачивается и смотрит на него потухшим взглядом:

– Что, Ян? В чем дело?

Первый импульс – пригласить ее в «У Билла», но он быстро гасит его. Ему вовсе не хочется туда идти.

– Можно с тобой поговорить?

– О чем?

Ян оглядывается. Из стальной двери в стене появляются две мужские фигуры. Судя по всему, дневная служба безопасности закончила смену.

На остановке люди ждут автобус. Глаза, которые видят, уши, которые слышат.

– Давай пройдемся вместе.

Лилиан особой радости не проявляет, но и не возражает. Они проходят мимо остановки и идут дальше.

Идут молча довольно долго.

– Хочешь поговорить о нашей подготовительной школе?.. Например, что еще мы можем сделать для детей?

Усталый, невеселый смех.

– Нет уж, спасибо. Я хочу домой.

– Тогда о Ханне…

Она идет, нисколько не замедляя шаг.

– Или об Иване Рёсселе.

Лилиан останавливается так резко, как будто наталкивается на невидимую стену:

– А ты его знаешь?

Ян качает головой и понижает голос:

– Мне Ханна кое-что рассказала.

Лилиан молчит. Прежде чем начать говорить, долго и внимательно смотрит на каменную громаду больницы.

– Я не могу говорить… сейчас не могу.

– Ну что ж… мы можем встретиться и позже.

Она задумывается. Или делает вид, что задумывается.

– Ты свободен завтра вечером?

Ян кивает. Свободен.

– Приходи ко мне домой. Часов в восемь.

– Поговорим?

Лилиан кивает.

– Обо всем?

Опять кивок. Она смотрит на часы:

– Мне надо домой, меня ждет старший брат… Мужа-то у меня нет… – Она делает несколько шагов, потом останавливается. – А ты знаешь, почему мы развелись?

Ян не отвечает. Он и не ждет объяснений, но она все равно продолжает:

– Он решил, что я одержима Иваном Рёсселем.