Книга: Тайные смыслы Второй мировой
Назад: Невзлетевшие летчики
Дальше: Гитлер упредил Сталина?

Внезапность?

Было ли вторжение неожиданным?
Привычный ответ: конечно! Версию внезапности Кремль предложил уже в начале войны, чтоб как-то объяснить народу успехи вермахта… Но ситуация сложнее.
Сейчас бытуют три варианта:
1. Глупый Сталин доверился Гитлеру и вообще не ждал войны.
2. Он ждал вторжения летом 1941-го, но без точной даты.
3. Сталин знал и дату, то есть внезапности не было вовсе.
Первый вариант даже нелепо рассматривать: это чушь. И дальше это станет очевидным.
Второе гораздо вероятнее.
Прежде всего: Сталин уже в конце 1940-го знал о неизбежности вторжения. 18 ноября он сказал на Политбюро: «Гитлер ведет двойную игру. Готовя агрессию против СССР, он старается выиграть время. Гитлер постоянно твердит о своем миролюбии, но главным принципом его политики является вероломство. Он был связан договорами с Австрией, Польшей, Чехословакией, Бельгией и Голландией. И ни одному из них не придал значения. Такую же участь готовит Гитлер и договору с нами» [354].
Может, наивный Сталин поверил фюреру позже? Ничуть.
Вот его слова от 24 мая 1941-го: «Обстановка обостряется с каждым днем, и очень похоже, что мы можем подвергнуться внезапному нападению со стороны Германии. От таких авантюристов, как гитлеровская клика, всего можно ожидать, тем более что нападение готовится при прямой поддержке монополистов США и Англии».
Да! Роль англосаксов он тоже отлично понимал!
Дальше он добавил: «Англо-американская агентура делает все, чтобы как можно скорее бросить Германию на Советский Союз. Суть этой политики понять несложно. Стравить в военном конфликте Германию и Советский Союз, чтобы самим стоять в стороне и, как это свойственно англичанам, загребать жар чужими руками. Они надеются безраздельно господствовать в мире после взаимного истребления Германией и Советским Союзом друг друга» [355].
Итак, Сталин многократно говорил о неизбежности немецкого вторжения. Но, может, всё ограничилось словами, без реальной подготовки?
Слушаем компетентного врага. Вот дневник Ф. Гальдера от 24 июня 1941-го: «Наличие многочисленных запасов в пограничной полосе указывает на то, что русские планировали ведение упорной обороны и для этого создали здесь базы снабжения».
Вывод однозначен: Сталин нападения немцев ждал и к нему готовился. Но вот знал ли он точные сроки?
И да и нет.
Некоторые твердят:
— Разведка уже в 1940-м дала Сталину полную информацию о «Барбароссе», а он не верил!!!
Это не так.
Да, есть данные, что американцы узнали о «Барбароссе» в январе 1941-го, а в марте передали эти сведения советскому послу К. Уманскому. [356] (Заметьте: будущие «союзнички» тянули ТРИ МЕСЯЦА!) Наши агенты вроде как еще раньше узнали, что Гитлер в принципе собирается напасть. Но ни сроков, ни деталей плана разведка не добыла.
И вот 20 марта 1941-го начальник Разведуправления доложил Сталину:
«1. Считаю наиболее возможным сроком начала действий против СССР момент после победы над Англией или после заключения с ней почетного для Германии мира.
2. Слухи о неизбежности весной этого года войны против СССР необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки» [357].
Итак, мы вполне обоснованно думали, что рейх сперва должен разобраться с Британией, чтоб не воевать на два фронта. Взаимные англо-немецкие бомбежки продолжались, так что нападение на СССР казалось невозможным.
Но это не всё.
Донесения разведки были крайне противоречивы. Например, сообщалось, что нападению будет предшествовать ультиматум и кризис наподобие судетского. Это логично. С Польшей у рейха имелся конфликт из-за Данцига, с Францией — из-за Эльзаса и Лотарингии; но с нами — ничего подобного! Ни спорных земель, ни столкновения интересов! Должен же быть у войны хоть какой-то повод?!
Далее. Разведка знала: немцы не готовятся к зимней войне. Не шьют теплую форму, не разрабатывают морозостойкую смазку для моторов… Но Сталину было ясно, что Союз за пару месяцев не разгромить. Ход мысли был такой: это ясно нам — значит, ясно и немцам; к зимней кампании они не готовятся — следовательно, не собираются нападать. (Победить за пару месяцев они рассчитывали — но по другой причине, о которой Сталин, видимо, еще не догадывался…)
— Зорге назвал точную дату!! — крикнет скептик в последней надежде. Но надежду эту я у него отберу.
Во-первых, разведка сообщила полтора десятка дат нападения разной степени точности: весна, 15 апреля, конец апреля, 1 мая, 15 мая, 1 июня, середина июня, 15 июня… Поставьте себя на место Сталина: минуло первое мая, затем пятнадцатое, войны нет… С какой стати верить другим датам??
Во-вторых, и сам Зорге назвал несколько разных дат. К тому же есть информация, что о 22 июня он НЕ сообщал, это хрущевская фальшивка… [358]
Еще.
Весной в Африке началось триумфальное наступление Роммеля, немцы шли к нефти Ближнего Востока. В Ираке произошел прогерманский переворот. Можно было и дальше гнать британцев из региона, колонии делить заново — дело для немцев заманчивое. Хоть вожди рейха и были марионетками Лондона, но пытались набрать вес, чтобы разговаривать со своими хозяевами на равных.
Зачем идти в Россию, когда так удачно складывается на юге? Логики нет.
И тут я соглашусь с историком К. Назаренко: «Хороший шахматист может предугадать ходы противника — но не может предугадать его ошибки» [359]. Нападение на нас было роковой ошибкой Гитлера. Как его просчитаешь — когда оно поперек здравого смысла?
Кроме того, немцы изо всех сил скрывали подготовку войны. Вот их документ от 12 мая 1941 года:
«1. Вторая фаза дезинформации начинается с введением максимально плотного графика движения эшелонов 22 мая. В этот момент усилия высших штабов должны быть направлены на то, чтобы представить сосредоточение сил к операции „Барбаросса“ как широко задуманный маневр с целью ввести в заблуждение противника. По этой же причине необходимо энергично продолжать подготовку к нападению на Англию.
2. Все наши усилия окажутся напрасными, если немецкие войска узнают о предстоящем нападении и распространят эти сведения по стране» [360].
Бойцам вермахта твердили, что они у русской границы отдыхают перед «Морским львом» или перед походом на Ближний Восток; звучало это убедительно. Ведь берег Ла-Манша оцеплялся, там демонстративно строились десантные корабли и ложные ракетные батареи, войскам раздавали карты Британии.
Но обмануть нас не удалось!
15 мая началась скрытая мобилизация РККА — под названием «большие учебные сборы» (БУС). Призвали 800 тысяч резервистов, войска выросли до 5 200 000 человек. Норма мирного времени тогда была 2 000 000, военного — 10 100 000, так что получилось ни то ни се.
— А чего не провели полноценную мобилизацию до десяти миллионов? — спросите вы.
Тут причин несколько.
Во-первых, мобилизация без войны гробит экономику. Надо вырвать из народного хозяйства не только множество молодых здоровых мужиков, но и треть автомобилей, 20 % лошадей, половину школьных зданий под госпитали…
Во-вторых, «мобилизация — это война», как четко сформулировал маршал Б. Шапошников в книге «Мозг армии» (1927). Это слишком масштабная перекройка хозяйства; полностью отмобилизованную армию гораздо дешевле бросить в бой, чем распускать. И потому она явно угрожает соседям, они напрягутся и примут встречные меры. Если проведена мобилизация, война становится неизбежной.
Еще вправлял мозги пример Франции. Она в сентябре 1939-го мобилизовала армию, но та прокисла в «странную войну» и оказалась неспособной защищаться. Да, французы сдались нарочно — однако огромное бездействующее войско разлагается, это факт.
Так что всеобщая мобилизация либо спровоцировала бы немецкое вторжение (которое Сталин надеялся оттянуть максимально), либо армия долго торчала бы без толку и потеряла боеспособность. Куда ни кинь — все клин.
По сути, мы были полностью готовы к войне, насколько позволяли условия.

 

Итак, точной даты вторжения Сталин очень долго не знал.
Однако ее никто не мог знать вплоть до 10 июня! Потому что лишь в этот день ее утвердил начальник генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер. [361]
И вот тут разведка сработала отлично: 12 июня Сталин эту информацию получил. [362]
И ответил неожиданно, парадоксально.
13 июня московское радио на весь мир передало сообщение ТАСС. Тогда же его текст официально вручили Шуленбургу и Черчиллю [363] (это важно!). На другой день его напечатали советские газеты.
Сообщение ТАСС
В английской и вообще иностранной печати стали муссироваться слухи о «близости войны между СССР и Германией». ТАСС заявляет, что:
1) Германия не предъявляла СССР никаких претензий;
2) по данным СССР, Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего слухи о намерениях Германии напасть на СССР лишены всякой почвы. Переброска германских войск в восточные и северо-восточные районы Германии связана, надо полагать, с другими мотивами, не имеющими касательства к советско-германским отношениям;
3) СССР соблюдал и намерен соблюдать условия пакта о ненападении, ввиду чего слухи о том, что СССР готовится к войне с Германией, являются лживыми и провокационными;
4) проводимые сейчас летние сборы запасных Красной Армии имеют своей целью обучение запасных и проверку работы железнодорожного аппарата, осуществляемые каждый год, ввиду чего изображать эти мероприятия как враждебные Германии, по меньшей мере, нелепо. [364]
— Стоп! — крикнете вы. — Вот же прямое доказательство, что Сталин нападение ушами прохлопал!
Я отвечу:
— Нет. Я ведь сказал: 12-го вождь узнал точную дату.
Тут вас берет оторопь:
— Но тогда вообще ерунда получается… Зачем это дурацкое сообщение?!
А вот зачем. Геббельс 15 июня записал в дневнике: «Сталин хочет с помощью подчеркнуто дружественного тона и утверждений, что ничего не происходит, снять с себя обвинение в развязывании войны» [365].
Вот именно!
Сообщение ТАСС загнало Гитлера в угол. Он имел четыре варианта действий:
1) отменить вторжение;
2) тоже всему миру заявить: русские врут, войну я готовлю; я гнусный агрессор;
3) официально поддержать сообщение: мол, мир-дружба — и тогда в начале войны все увидят его вероломство;
4) промолчать. Но молчание — знак согласия, то есть тоже вариант 3.
Гитлер смолчал, а значит, поддержал мирное заявление СССР. И 22 июня всему миру стало очевидно, что он — вероломный агрессор.
Сообщение ТАСС — начало многоходовки Сталина. Как гроссмейстер, он Гитлера переиграл. Вот вся цепочка:
— наше мирное заявление,
— молчание Гитлера в ответ,
— его вероломное нападение,
— общественное мнение мира поддерживает нас,
— мы обретаем союзников.
Конечно, Сталин не ждал реальной помощи англосаксов. Их цель осталась прежней: сокрушение России и Германии, подъем доллара. Однако мир не черно-белый, в нем много нюансов. Финансовые элиты вынуждены обманывать свой народ, чтоб не выглядеть кончеными упырями; потому открыто поддержать агрессора не могли.
Союз с ними (даже формальный) был нам выгоднее, чем нейтралитет или вражда. Сталин многоходовкой и общественное мнение Запада склонил в свою пользу, и ленд-лиз нам хоть немного, да помог.
И еще одно.
Мы рисковали заполучить во враги не только рейх, но и Америку! В апреле 1941 года конгресс США решил поддержать СССР, если он подвергнется нападению. Но если он нападет первым, то следует объявить ему войну. [366]
Нет, Штаты не хотели победы Германии и помогать ей активно бы не стали. Но все равно это означало бы лишние миллионы погибших наших людей…
Сообщение ТАСС спасло миллионы жизней!
Вам мало?!
Некоторые «историки» заявляют, якобы оно расслабило армию: мол, войны не будет. Так ли это? Слушаем маршала Василевского:
«Это сообщение нередко толкуется вкривь и вкось. Говорится, что оно сыграло чуть ли не роковую роль в неудачном начале войны, так как дезориентировало страну. Слов нет, оно вызвало в первый момент у нас, работников Оперативного управления, некоторое удивление. Но за ним не последовало пересмотра прежних решений о боевой готовности, и мы пришли к выводу, что это дипломатическая акция нашего правительства. К тому же Н. Ф. Ватутин уже к концу дня разъяснил, что целью сообщения являлась проверка истинных намерений гитлеровцев. Поэтому считаю неправильным представлять сообщение ТАСС как документ, который якобы успокоил и чуть ли не демобилизовал нас» [367].
Вопросы есть?
— Есть! — слышу ваш голос. — А зачем Сталин велел не поддаваться на провокации? Он же запретил войскам стрелять и подставил их под избиение!
Я пожму плечами:
— Простите, я думал — вы догадливее… Как зачем? Для того же! Немцы-то тоже стремились свалить вину на нас и получить поддержку Штатов! Потому и провоцировали всячески, чтоб какой-нибудь наш солдатик не сдержался и дал повод объявить СССР агрессором. Этого нельзя было допустить!
Повторяю: война была неизбежна, но следовало исключить любую возможность объявить нас агрессорами.
— Ага, значит, и наши, и немцы хотели свалить вину друг на друга, — ехидно вставит знаток. — В чем тогда разница?
— А разница в том, что немцы собирались напасть, а мы — нет.
— Как это «нет»?! Да кровавый Сталин готовился…
— Ша! — прерву я вежливо, но строго. — Об этом ниже. Пока речь о другом.
Например, о том, что на самом деле приказ звучал так: «Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар» [368].
Где здесь «запрет стрелять»?!
Это приказ командирам на местах мозги включить — и действовать адекватно ситуации. Различить, где нас провоцируют, а где реально нападают.
И большинство мозги действительно включило. Провалы обороны вызваны совсем другими причинами, речь о них еще пойдет.
* * *
Но немцы не знали, что нам известны их планы вплоть до даты, — и пытались нас снова обмануть. 13 же июня главная нацистская газета «Фёлькишер беобахтер» тиснула статью «Пример Крита», где намекалось, что готовится десантная операция против Англии. Эту газету затем гестаповцы эффектно изъяли из киосков — дескать, ненароком правда вырвалась.
Трюк не сработал.
Начну с того, что уже 14 мая нарком обороны СССР приказал досрочно выпустить курсантов военных училищ и слушателей военных академий последних курсов и немедленно отправить их в войска.
Дальше слово свидетелям.
Генерал-полковник П. П. Полубояров (ПрибОВО): «16 июня в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединений в боевую готовность. 18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы».
Генерал-майор И. И. Фадеев (командир 10-й стрелковой дивизии 8-й армии, ПрибОВО): «19 июня было получено распоряжение о приведении дивизии в боевую готовность. Все части были немедленно выведены в район обороны, заняли дзоты и огневые позиции артиллерии. С рассветом командиры полков, батальонов и рот на местности уточнили боевые задачи и довели их до командиров взводов и отделений.
В целях сокрытия проводимых на границе мероприятий производились обычные оборонные работы, а часть личного состава маскировалась внутри оборонительных сооружений, находясь в полной боевой готовности».
Генерал-майор П. И. Абрамидзе (КОВО): «20 июня 1941 года я получил шифровку Генерального штаба: „Все части вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня“. Точно в указанный срок я по телеграфу доложил о выполнении приказа» [369].
Младший сержант И. А. Реформатский (ПрибОВО): «20 июня вильнюсская газета „Новая жизнь“, выходившая на русском языке, поместила статью о мерах противовоздушной обороны. В статье рассказывалось о том, как следует тушить зажигательные бомбы, как оборудовать щели и газоубежища, и предлагалось с сего числа ввести в городе обязательную светомаскировку.
Ночью наш городок погрузился во мрак» [370].
Не было внезапности! Сталин принял меры заблаговременно и четко.
Кстати, в первые месяцы войны нам удалось перебросить на восток 12 миллионов человек, 2,5 миллиона голов скота, а главное — 2593 промышленных предприятия (из них 1360 крупных) [371]. И эти заводы тотчас начали работать!
А что это значит? Подумайте! Если станок швырнуть в степь, на землю, без электричества — он включится? Никогда. Значит, заранее были построены фундаменты и проведены коммуникации.
Нет, СССР готовился к войне очень энергично!
Но готовился защищаться — или нападать?
Назад: Невзлетевшие летчики
Дальше: Гитлер упредил Сталина?