Но сначала о реакции России на «однополярную» политику США еще до украинского кризиса. Перед Москвой стояли три альтернативы. Первая – согласиться с американскими действиями, которые по оценке России и многих других государств несовместимы со стабильностью и безопасностью в мире. Такой вариант согласия был полностью неприемлемым. Прошли те времена, когда сразу после обособления Российской Федерации от СССР руководство нового МИДа проповедовало, да и осуществляло, идею ведомого Соединенными Штатами государства, дабы попасть в «цивилизованный мир». Возвращения к началу 90-х годов прошлого столетия никто из современных реалистично мыслящих политиков, экспертов не может даже предположить.

Россией была отвергнута и другая альтернатива – осуществлять такие формы несогласия с американским курсом, которые ведут к возрождению холодной войны, со всеми ее рисками и негативными проявлениями. Был избран третий путь: при категорическом неприятии тех американских и натовских акций, которые подрывают стабильность и безопасность в мире, решительно противоборствовать политическими и дипломатическими средствами. Это не исключало, а, напротив, предусматривало совместные с США действия в пользу урегулирования региональных конфликтов, против терроризма, распространения ядерного оружия, наркобизнеса, трансграничной организованной преступности.

Отчетливо проявлялась заинтересованность России и в продвижении переговоров с Соединенными Штатами о сокращении ядерных вооружений, а через определенные сроки в подключении к таким переговорам Китая, Великобритании, Франции, других государств, имеющих ядерный статус. Но односторонний выход США из Договора по ПРО, неопределенный исход российско-американских переговоров, а также развитие стратегических и обычных вооружений США на основе новейших технико-технологических достижений, да и вся международная обстановка, сложившаяся после окончания холодной войны, потребовали от России не отказываться от совершенствования своих Вооруженных сил, в том числе ядерных. Взаимное ядерное сдерживание многие эксперты считают атавизмом, но пока еще нет представления, чем заменить его на глобальном уровне. Повышение эффективности российских Вооруженных сил стало необходимым не только в интересах обеспечения безопасности России и союзных государств, но и сохранения нашей страны в числе лидеров «иерархической» многополярности, что оказывает сдерживающее влияние на разрушительное стремление США к однополярному мироустройству.

Все эти акценты в российской политике сохраняются и после кризиса на Украине, но этот кризис не мог не внести потребность учитывать некоторые новые аспекты в международной обстановке.

Политический кризис в Киеве возник с ноября 2013 года. Поводом для массового выступления стало объявление украинского правительства об откладывании подписания документа, провозглашающего ассоциацию Украины с Европейским союзом. Между тем демонстрации и митинги на киевском майдане отходили и от их первоначального повода, и от мирного характера протеста. Положение на майдане оседлали молодчики профашистского, националистического и антироссийского толка. Начались кровавые столкновения. На сотрудников милиции и отрядов «Беркут» обрушились «коктейли Молотова», камни, металлические трубы. Применялось и огнестрельное оружие. Силы правопорядка использовали слезоточивый газ, водометы. Были жертвы с обеих сторон. На первых порах часть митингующих пыталась отмежеваться от действий экстремистов, даже называя активистов «Правого сектора» провокаторами. Действительно, помимо «оголтелых» в акциях протеста принимали участие многие из тех, кто выступал за демократию, против коррупционного режима. 21 февраля власти и лидеры оппозиции даже подписали соглашение, которое включило в себя возвращение к конституции 2004 года, урезавшей права президента, формирование правительства национального единства, проведение президентских выборов. Власть и оппозиция обязались воздерживаться от применения силовых мер.

22 февраля, то есть на следующий день после подписания соглашения с оппозицией, произошел насильственный захват власти. Руководитель «Правого сектора» Ярош отверг соглашение, назвав его «очередным замыливанием глаз». В ночь на 22 февраля радикальными майдановцами были захвачены здания Верховной рады, администрации президента, правительства, МВД. В 10 часов утра началось заседание Верховной рады. На кадрах прямой трансляции было видно, что оно проходит под физическим давлением боевиков майдана и их сторонников. Были смещены со своих постов президент, руководство парламента, МВД. Был совершен государственный переворот.

Суть тех, кто захватил власть, стала очевидной по многочисленным выступлениям в защиту бандеровцев, других националистов, прислуживавших во время Отечественной войны фашистским оккупантам, и по антирусской риторике. О многом говорили и такие факты, как принятие радой закона (его неподписание и. о. президента отнюдь не уменьшает значение того факта, что закон был принят украинским парламентом), направленного на изгнание русского языка из Украины. Обратило на себя внимание и заявление вновь назначенного министром внутренних дел Авакова, что в руководство его ведомства теперь будут входить представители «Правого сектора» и самообороны майдана.

Не хочу преуменьшать вины за все случившееся и Януковича. Возглавляя страну, он пытался доить двух маток – и Россию, и Европейский союз, метался между ними. Не могла не воздействовать на украинское общество и широко распространенная при его режиме коррупция, с которой он практически не боролся. Характерно, что сразу после начала демонстраций на майдане мир не услышал голоса востока и юга Украины. Янукович публично объяснил это тем, что в Донбассе и Днепропетровске работают в три смены, живут от зарплаты к зарплате и им, дескать, не до политики. Смехотворное объяснение. Дело, очевидно, в том, что население этих регионов было настроено не только против разношерстных митингующих на майдане, но и Януковича и его окружения. Когда начались кровавые столкновения и произошел государственный переворот, на востоке и юге Украины настроения изменились – от молчаливого наблюдения к активному неприятию происходящего в Киеве, к выработке мер для обеспечения собственной безопасности и собственного будущего. Но такая перемена, судя по всему, не изменила отношения к Януковичу. Не это ли стало действительной причиной того, что в разгар событий он покинул Украину, а не остался среди защитников правопорядка, борцов против фашиствующих молодчиков? На пресс-конференции в Ростове в марте 2014 года он сказал, что уехал с Украины, так как опасался за свою жизнь. Разве это аргумент для руководителя государства, вообще для политического деятеля, если он себя таким считает?

В Донецке, Харькове, Луганске стали собираться на митинги сторонники федерализации Украины. В ответ власти Киева объявили спецоперацию против «сепаратистов». На юго-востоке Украины зрело, накапливалось не только недовольство тем, что происходило в Киеве, но и опасение за свою судьбу. Чтобы понять причины глубины таких опасений, хотел бы процитировать оценки и прогнозы Александра Исаевича Солженицына, который с поразительной точностью представил то, с чем ныне пришлось столкнуться на Украине. В 1990 году Солженицын писал: «Сам я – едва не на половину украинец, и в ранние годы рос при звуках украинской речи. А в скорбной Белоруссии я провел большую часть своих фронтовых лет… К тем и другим я обращаюсь не извне, а как СВОЙ. Мы все вместе истекли из драгоценного Киева, „откуду русская земля стала есть“, по летописи Нестора, откуда и засветило нам христианство. Одни и те же князья правили нами: Ярослав Мудрый разделял между сыновьями Киев, Новгород и все протяжение от Чернигова до Рязани, Мурома и Белоозера; Владимир Мономах был одновременно и киевский князь, и ростово-суздальский; и такое же единство в служении митрополитов».

Накануне распада СССР Солженицын утверждал: «Отделять Украину – значит резать через миллионы семей и людей: какая перемесь населения; целые области с русским перевесом; сколько людей, затрудняющихся выбрать себе национальность из двух; сколькие – смешанного происхождения; сколько смешанных браков – да их никто „смешанными“ до сих пор не считал. В толще основного населения нет и тени нетерпимости между украинцами и русскими». Вместе с тем Солженицын назвал «отяжелительной ошибкой», которая «непременно и вредоносно скажется: и в неорганичной соединенности западных областей с восточными, и в двоении (теперь уже и троении) религиозных ветвей, и в упругой силе подавляемого русского языка, который доселе считали родным 63 % населения. Сколько неэффективных, бесполезных усилий надо потратить на преодоление этих трещин».

«Конечно, если б украинский народ действительно пожелал отделиться, никто не посмеет удержать его силой, – писал Солженицын в письме Караванскому. – Но разнообразна эта обширность, и только местное население может решать судьбу своей местности, своей области, а каждое новообразуемое при том национальное меньшинство в этой местности должно встретить такое же ненасилие к себе».

Прогнозы Александра Исаевича во многом сбылись. На несогласие Восточной Украины с новыми киевскими властями, несомненно, влиял тот факт, что они взяли откровенный курс против федерализации страны. Это означало не что иное, как отказ признавать особое положение регионов Украины с преобладанием русскоязычного населения. Положение усугублялось, так как совершались попытки жесткой силой усмирить тех, кто шел против такого курса.

В таких условиях в апреле 2014 года были провозглашены Донецкая Народная Республика (ДНР) и Луганская Народная Республика (ЛНР). За их создание высказались участники референдумов, которые, нужно сказать, были проведены в части районов восточных областей. Но всеохватывающими были пророссийские настроения, что проявилось и в вывешивании буквально повсюду российских флагов и в нескончаемых выступлениях в пользу сближения с Россией.

Однако в период, предшествовавший провозглашению ДНР и ЛНР, и даже вслед за этим на юго-востоке Украины преимущественно звучали требования федерализации страны. Образование независимых государств, что подразумевало выход из Украины, стало лозунгом после того, как киевские власти предприняли армейскую карательную операцию против Донецка и Луганска с применением тяжелой военной техники и авиации. В военных действиях активно участвовали отряды боевиков, проявивших свою радикально-националистическую и антирусскую суть уже на майдане.

Не в отрыве от происходящего на юго-востоке Украины, но по собственному сценарию события развивались в Крыму, который, как известно, стал частью Украины без волеизъявления населения. Это не могло не сказаться на настроениях крымчан, давно тяготеющих к России. К тому же в Севастополе – городе русской славы – базировался российский Черноморский флот, что подкрепляло пророссийский менталитет жителей этого города и других районов Крыма.

Из общего потока выделялась крымско-татарская община, но и она не была абсолютно однородной, хотя властью в ней пользовался и достаточно широким авторитетом обладал местный парламент меджлис, а его лидер со своим близким окружением был тесно связан с украинскими политиками и до, и после киевского майдана. Что касается украинских националистов в Крыму и тем более в Севастополе, они не стали заметной силой.

1 декабря 2013 года высший орган на полуострове – хочу подчеркнуть, что он был тогда частью общеукраинской структуры власти, – Верховный совет Автономной Республики Крым заявил: «Оппозиционные выступления в Киеве ставят под угрозу политическую и экономическую стабильность в Украине». В декабре и январе 2014 года крымский парламент неоднократно обращался к властям с призывом «не допустить антиконституционного пути реванша обанкротившихся политических сил, исповедующих крайний национализм». В Крыму и в Севастополе началось формирование сил самообороны. 4 февраля 2014 года Президиум Верховного совета Крыма постановил инициировать проведение общекрымского опроса о статусе полуострова. 23 февраля, на следующий день после переворота в Киеве и в тот же день, когда Верховная рада Украины приняла закон, лишивший русский язык даже половинчатого регионального статуса, в Севастополе состоялся 200-тысячный «митинг народной воли против фашизма». Последовательность следующих событий показательна.

В ночь на 23 февраля на фоне угроз расправиться с «сепаратистами» и открытия Службой безопасности Украины (СБУ) уголовного производства в связи с решениями и заявлениями парламента Крыма вновь назначенные глава СБУ Наливайченко и министр внутренних дел Аваков совершают блицпоездку в Крым. Сразу двое и сразу после переворота – в Крым.

26 февраля в Симферополе вышли на демонстрацию крымские татары – сторонники меджлиса с целью блокировать заседание Верховного совета Крыма, на котором ожидалось принятие решений в защиту русского языка и самостоятельности региона. Произошли столкновения между участниками этой демонстрации и другой, организованной выступавшими против политики киевских властей. Тридцать человек получили ранения, двое погибли. Заседание Верховного совета было сорвано.

Днем 27 февраля Верховный совет Крыма смог возобновить работу. Премьер-министром автономии был назначен лидер фракции «Русское единство» Сергей Аксенов. Парламент постановил провести 25 мая общекрымский референдум с вынесением вопроса в такой формулировке: «Автономная Республика Крым обладает государственной самостоятельностью и входит в состав Украины на основе договоров и соглашений („за“ или „против“)».

28 февраля без согласования с Верховным советом Автономной Республики Крым и вопреки конституции Киевом был назначен новый начальник Главного управления МВД в Крыму. Назначенец тут же в ночь на 1 марта предпринял попытку отбить у сил самообороны здание МВД, но получил отпор. Утром 1 марта премьер-министр С. В. Аксенов переподчинил себе все силовые структуры автономии и обратился к Президенту Российской Федерации В. В. Путину с просьбой об оказании содействия в обеспечении мира и спокойствия на территории Крыма. Такое обращение могло быть объяснимо не только событиями в самом Крыму, но и стремлением новых киевских властей силой подавить сопротивление на юго-востоке Украины. В этот же день президент Путин внес в Совет Федерации Федерального Собрания РФ обращение об использовании российских Вооруженных сил на территории Украины. Единогласное согласие депутатов Совета Федерации было получено.

6 марта Верховный совет Крыма принял решение провести референдум на всей территории Крыма, включая Севастополь, уже 16 марта. Была принята и новая формулировка вопроса на референдуме, предполагающая выбор одного из двух вариантов ответа: «Вы за воссоединение Крыма с Россией на правах субъекта Российской Федерации?» или: «Вы за восстановление действия Конституции Республики Крым 1992 года и за статус Крыма как части Украины?». В тот же день постановление о проведении референдума вынес городской Совет Севастополя. Объясняя причину замены первоначально принятой формулировки референдума, заместитель Председателя Верховного совета Крыма сказал, что это было вызвано реакцией украинских властей на решение о проведении референдума, на который в тот момент не планировалось выносить вопрос о выходе автономии из состава Украины.

9 марта в Симферополе, Севастополе, Евпатории и Керчи прошли митинги в поддержку присоединения Автономной Республики Крым к России.

16 марта состоялся референдум, в котором приняло участие 83,1 % избирателей Крыма (без учета Севастополя), из них около 96,8 % проголосовали за воссоединение Крыма с Россией. В Севастополе явка на избирательные участки была еще большей и проголосовало 95,6 % за воссоединение.

17 марта президент Путин подписал Указ о признании Республики Крым в качестве суверенного и независимого государства, в котором Севастополь имеет особый статус, и уже 18 марта в Георгиевском зале Кремля был подписан договор о вхождении Республики Крым в состав РФ. Свои подписи под документом поставили Президент России Владимир Путин, Председатель Госсовета Крыма Владимир Константинов, Председатель Совета министров Крыма Сергей Аксенов и глава Севастополя Алексей Чалый.

С самого начала кризиса на Украине США в открытую поддержали киевский майдан. Общеизвестны факты личных и телефонных контактов с украинскими оппозиционерами дипломатов из посольства США в Киеве и зачастивших в столицу Украины американских политиков. Не только они, но и высшие должностные лица США выражали безоговорочную поддержку украинской оппозиции. Есть основания считать, что многие американские представители подталкивали украинских собеседников к наращиванию антиконституционных акций. Во всяком случае, заангажированные в украинских событиях американцы руководствовались не примирительными мотивами.

Курс США сознательно набирал динамику против России, которая прилагала усилия для выхода из украинского кризиса на путях переговоров вовлеченных в него сторон. Кульминацией стало инициированное США введение антироссийских санкций. Вашингтон настойчиво привлекал к присоединению к таким санкциям европейские страны, Австралию, Японию, Канаду и, нужно сказать, добился успеха.

Осуществляя свой курс, Вашингтон, конечно, был осведомлен, что боевики, выступающие на майдане за насильственный захват власти, поднимали над своими головами знамена украинских националистических организаций, которые активно использовались гитлеровской Германией во Второй мировой войне. Их руками гитлеровцы, в частности, предали смерти тысячи поляков, евреев, населявших оккупированные территории, и украинских борцов против фашизма.

Каковы те скрытые пружины, которые подтолкнули Вашингтон именно на такую позицию в связи с кризисом на Украине?

В предыдущем изложении уже было сказано о четырех основных направлениях в политике США с целью внедрения однополярного мироустройства. Два из них – вытеснить Россию из мировой политики и заглушить центробежные тенденции, отодвигавшие от США их европейских союзников по холодной войне после ее окончания. Вместе с тем победа проамериканских сил в Киеве сулила установление военного контроля США над Черным морем, что задевало жизненные интересы России. Это могло быть использовано также в расчете сделать Турцию более податливой в отношениях с Соединенными Штатами.

Судя по позиции Вашингтона, ставка делалась на втягивание российских Вооруженных сил на юго-восток Украины. В таком случае Европа с учетом настроений ее общественности на долгие десятилетия оставалась бы в орбите политики США. Думаю, поэтому не было позитивной реакции Вашингтона на решение Путина отозвать после воссоединения Крыма с Россией полученное ранее согласие Совета Федерации РФ на использование российских войск на Украине. Продолжающиеся обвинения России в военном вмешательстве на востоке Украины не могли перечеркнуть эффекта такого решения Пу тина. Тем более что продуманное решение президента России было принято, можно считать, вопреки тону преобладающей части российских СМИ, который явно не соответствовал сдержанности, проявляемой В. В. Путиным. Конечно, тон (главным образом телевидения) был вызван действиями украинских силовиков – участников карательной операции на востоке Украины, обстреливавших не только позиции ополченцев. Дабы сломить их боевой дух, били артиллерией, системами залпового огня по жилым кварталам Славянска, Луганска, Донецка. Множилось число жертв среди мирного населения. Но уверен, что пропагандистская подготовка России к военному вмешательству на Украине не была в планах Кремля.

Между тем США упорно проводили линию на поддержку карательных акций киевских властей. Когда перемена в военных действиях в пользу украинских силовиков, многократно обещанная Киевом, не произошла, а внимание Запада к украинским событиям стали вытеснять война в Газе между Израилем и палестинским ХАМАСом, а также победоносное наступление боевиков из «Исламского государства» в Ираке – это было отчетливо заметно по западным СМИ, – был сбит пролетавший над Украиной малайзийский гражданский самолет с пассажирами на борту. Кто стрелял по нему, так и не было выяснено. Но право на существование, представляется, имеет и такая версия, что он был сбит, чтобы верну ть события на Украине в центр внимания США и их европейских союзников. Кстати, такое могло произойти и без прямого указания высшего руководства в Киеве, где разворачивались многие группы, претендовавшие на власть.

Позиция Запада, диктуемая Соединенными Штатами, несомненно, воздействовала на Россию и ее решения. Но неправильно было бы считать такое влияние основным – Россия не рассматривала свой подход к кризису на Украине через призму глобального противостояния с кем бы то ни было. Если элементы такого противостояния появлялись, то инициировали это США и их партнеры.

Первое. Воссоединение Крыма с Россией произошло во время и в результате кризиса, возникшего на Украине, – на этот счет никаких предварительных российских «заготовок» не было. Никому, даже откровенным противникам, не пришло в голову обвинять Москву в возникновении украинского кризиса. Идея воссоединения была выражена практически единодушным голосованием крымчан, помимо всего прочего, встревоженных тем, что антирусские действия киевских властей будут силой привнесены в Крым. Однако обвинения в адрес России сконцентрировались на ее военном присутствии во время голосования. Такое присутствие действительно имело место, но не в нарушении российско-украинских соглашений по Черноморскому флоту от 28 мая 1997 года. По этим документам Россия имела право размещать в Крыму до 25 тысяч своих военнослужащих. Некоторые российские представители в ответ на обвинения вначале вообще отрицали факт участия в событиях в Крыму наших военнослужащих. В. В. Путин поставил точки над «i». Российские военные действительно стояли за спиной крымских отрядов самообороны. Численность российских военнослужащих была даже меньше той, которая допускалась соглашениями с Украиной, не денонсированных после смены власти в Киеве. Цель российских военнослужащих заключалась в том, чтобы не допустить силовых провокаций против голосующих на избирательных участках, сохранить мирную обстановку в Крыму. И самое главное – они не произвели ни одного выстрела. Можно считать это оккупацией Крыма?

Второе. Характерна позиция России в отношении крымских татар. В обращении к Федеральному Собранию Российской Федерации 18 марта президент Путин заявил: «Крымские татары вернулись на свою землю. Считаю, что должны быть приняты все необходимые политические законодательные решения, которые завершат процесс реабилитации крымско-татарского народа, решения, которые восстановят их права, доброе имя в полном объеме». Известно, что такие решения, в том числе провозглашение государственным крымско-татарского языка наряду с русским и украинским, были приняты. Делалось все, чтобы вхождение Крыма в состав России создавало для крымских татар лучшие условия. Большую роль сыграли визиты в Крым руководителей Республики Татарстан.

Третье. Позиция Кремля по вопросу ориентации Украины на присоединение к Европейскому союзу была многократно озвучена: выбор внешнеэкономической ориентации принадлежит самой Украине; Россия будет предпринимать защитные экономические меры по тем проявлениям вхождения Украины в систему ЕС, которые нанесут ущерб нашей стране.

Четвертое. С самого начала возникновения нынешнего кризиса на Украине Москва выступала за переговоры, за мирное решение. Было поддержано соглашение 21 февраля конституционной власти с оппозицией. Поддержан выдвинутый ОБСЕ вполне прагматичный план урегулирования. Сразу после избрания президентом Петра Порошенко было заявлено о готовности вести с ним переговоры. Во время встреч с ним В. В. Путин настойчиво проводил мысль о необходимости прекращения огня и переговоров киевских властей с представителями юго-востока Украины. Кремль – это было позже – предложил ополченцам, окружившим подразделения украинских силовиков, открыть гуманитарные коридоры, чтобы выпустить из образовавшихся «котлов» тех, кто захочет этим воспользоваться. Ополченцы согласились на эту инициативу президента России и разрешили выйти по таким коридорам всем, кто сложит оружие. Разве это не следует расценивать как стремление России создать условия, благоприятствующие внутри украинским переговорам?

Руководство США и ряда европейских стран, не отрицая необходимость политических методов, обусловливали внутриукраинский переговорный процесс односторонним отказом России от поддержки ополченцев. Было ясно, что на это Москва не пойдет и не пошла, оказывая максимально возможную в сложившихся условиях многостороннюю помощь тем, кто на востоке Украины борется за свои права. В этой борьбе приняли участие и добровольцы из России. Одновременно, действуя на политическом поле, Москва добилась прямых переговоров Киева с представителями Донбасса и Луганска. При любом исходе это – прорывной момент, который рано или поздно должен сказаться на урегулировании кризиса на Украине.

Пятое. Добиваясь прекращения кровопролития на востоке Украины, Россия играла активную роль в постоянных контактах, в том числе конфиденциальных, президента России, а также министра иностранных дел с западными руководителями. Россия активно участвовала в организации многосторонних встреч представителей Украины, России, Евросоюза – в ряде таких встреч были представлены и Соединенные Штаты, – выдвинула идею образования контактной группы для создания «дорожной карты» урегулирования украинского кризиса. Личные встречи и телефонные разговоры В. В. Путина и П. А. Порошенко имели особое значение для поиска выходов из сложной ситуации. Искренний характер всех этих шагов несомненен. Они предпринимались, даже когда некоторые из них были непопулярны у части российского общества.

Шестое. Россия ни публично, ни «за кулисами» не поддерживала идею выхода юго-востока из состава Украины. Этот вывод подкрепляет факт обращения президента Путина с призывом отложить референдум, предусматривавший возможность создания на юго-востоке Украины самостоятельного государства. Это обращение прозвучало в тот момент, когда руководители Донецка и Луганска настаивали на незамедлительном проведении референдума. К сожалению, призыв Путина не был услышан. Президент подытожил позицию России: «Пора начать предметные переговоры не по техническим вопросам, а по существу понять, какие права будут у народа Донбасса, Луганска, всего юго-востока Украины». Из этих слов, да и по другим признакам очевидно, что Россия не диктовала, каким должен быть статус Украины в результате внутриукраинских переговоров.

Если говорить о моральной стороне, которая, безусловно, влияла и влияет на политику России в отношении Украины, то хотел бы привести малоизвестную цитату, принадлежащую поистине великому ученому и мыслителю Ивану Петровичу Павлову: «Что бы я ни делал, что бы ни думал, я никогда не принимал в расчет, кто я – великоросс или малоросс».