Глава 40
Туда и обратно
Все закончилось ничем. Данила умылся в ванной. Подошел к Кате на кухне — она заваривала крепкий чай.
Данила встал сзади, Катя чувствовала его дыхание на своей шее. У нее стягивало затылок. Вот что это такое, когда подозреваешь, что тот, кто рядом с тобой, — убийца…
Данила сзади взял ее за локти и попытался поцеловать.
— У вас дома ЧП, мне Герман сказал, — произнесла Катя. — Геннадий пытался вскрыть себе вены, он публично признался, что он гей.
Она обернулась, увидела, как сразу изменился Данила в лице. Он словно разом забыл про Катю, начал шарить по карманам куртки, достал мобильный, стал звонить.
— У Женьки телефон отключен. — Он набирал снова и снова в одно касание. — Что ж ты мне раньше не сказала?
— Ты же витал в облаках. Постой, куда ты?
Данила ринулся в сторону прихожей. Его шатало, он держался за стену.
— Я пойду, мне надо домой, надо к Женьке, к Генке.
— Подожди, куда ты такой? Я тебя сама отвезу.
— Катя… она…
Вот ведь как бывает — подозреваешь человека в том, что он убийца и стрелял в тебя, но хочешь ему помочь?
Катя бросила завтрак, чай, схватила с тумбочки в прихожей ключи от машины, накинула куртку.
Они медленно пересекли двор, направились к тому самому месту — к гаражу, к которому Катя шла с опаской. Она наблюдала за Данилой — тот, казалось, ни на что вообще не реагировал. Он снова и снова с упорством маньяка набирал номер на мобильном.
Весь путь до Прибрежного, сидя рядом с Катей в машине, он все пытался дозвониться сестре.
И вот — знакомая аллея к станции, поворот на дорогу в поселок на берегу Москвы-реки и тихая улица. Особняк за кирпичным забором.
Данила вышел из машины, ринулся к калитке. Катя, опустив стекло, смотрела на дом — никто не встречает. Сумрачное ноябрьское утро, небо серое в клочьях туч.
Она включила зажигание — что ж, сегодня ей лучше не заходить в этот дом.
Данила внезапно вернулся и…
Он порывисто наклонился, буквально сгреб Катю в объятия и сильно и страстно поцеловал ее в губы.
Совсем иного вкуса поцелуй, не такой, как в ложе Большого театра.
Катя, когда ехала назад, все никак не могла…
Эта дрожь во всем теле. Не жар, не желание, не холод страха, не трепет перед судьбой, не предчувствие, а что-то иное.
Невыразимое словами, но поглощающее целиком, почти разрушающее все то, что так хочется еще сохранить.
На развилке она остановилась у светофора. Затем повернула в сторону Прибрежного ОВД, к центру микрорайона.
Лиля Белоручка давно уже на работе. То-то она удивится, когда узрит Катю после заполошного утреннего звонка.
А мы тут как тут…
А мы в полном смятении чувств…
Но Лиля Белоручка — человек действия и какой-то внутренней, своей, весьма странной логики — поступку Кати не удивилась.
— Я так и знала, что ты явишься, — сказала она, когда они встретились в ОВД в кабинете, — не высидишь там в четырех стенах. А где кавалер?
Катя снова рассказала ей все.
— А тут кое-что интересное вырисовывается, — сообщила Лиля бесстрастно. — Мне сейчас наша бородатая подруга звонила. Они с Маришкой дома, проснулись после трудовой ночи. Кора просит приехать, у нее какие-то новости для нас насчет клуба «Шарада».
Они отправились на знакомую улицу Космонавтов. По набережной, мимо Москвы-реки, серой, как свинец.
На их звонок в дверь им открыла Кора. В крохотной прихожей пахло подгоревшими котлетами. Карлица Маришка гремела сковородками на кухне. Кора — заспанная, непричесанная, со всклокоченной бородой. (Катя ловила себя на мысли, что странно вот так характеризовать женщину, но что поделаешь? Она воспринимала Кору такой, какая есть, и уже своей.)
— Хорошо, что так быстро приехали, — обрадовалась Кора. — И вы тоже, Катя. Как раз о вас речь.
— Обо мне? — удивилась Катя.
— Эй, чего вы там, в прихожей, идите сюда, у меня котлеты и макароны, — возвестила карлица Маришка. — Для нас с Корой завтрак, а для вас, служивых, уже обед.
— То есть не о вас, а о том вашем красавце, с кем вы в клуб пришли, ну про него мы уже вам говорили, — Кора слегка путалась в словах.
Катя ощутила от нее похмельное амбре.
Ну что ж, клуб «Шарада» — его тоже надо принимать таким, каков он есть. И танцы, и пьянки, и то немного призрачное веселье, как роение мотыльков ночных, что вот-вот умрут, потому что жизнь их коротка.
— Да не о красавчике, — быстро поправила ее Маришка, — Кора, ты все путаешь, ты еще не протрезвела, радость моя. Это про его прежнюю подружку, ту, с фото.
— Про Анну Левченко? — спросила Лиля.
— Ну, это вы ее фамилию знаете, а для меня она та, что с фотки. Которая с ним в туалете это самое — тыр-пыр. — Маришка прыснула со смеху. — Мы тут с Корой наших пташек порасспрашивали в клубе. Так вот — мы-то думали, она так просто, потаскушка богатенькая. А пташки чирикают — нет, она, мол, в клуб не только парней снимать приезжала, она какая-то журналистка.
— Она блогер, — сказала Катя.
— Пусть блогер. — Маришка махнула крохотной ручкой великодушно. — Она все пташек расспрашивала — как им, мол, живется-работается. Кто как приспосабливается. Но пташки говорят, не только они ее интересовали. Марта Монро тоже. Она хотела про нее написать, и Марта согласилась. Они пили вместе в баре за это — это и бармен наш Миша подтвердил.
— Марта — эта та толстая, накрашенная, в парике? С ней Анна Левченко общалась в клубе? — уточнила Катя.
— Угу. Журналистка про жизнь таких, как мы, писать хотела — уж не знаю, в газете или в блоге, — сказала Кора.
— А где найти эту вашу Марту Монро? — спросила Лиля.
— В клубе она появляется.
— Она в клубе работает?
— Нет.
— А где живет?
— Понятия не имею. — Кора пожала плечами. — Это… я несколько раз видела, ее такси к клубу привозит. Может, она нашим такси пользуется, что клуб обслуживает?
— А можно это как-то узнать?
— Сейчас я Душечке позвоню, это диспетчерша. — Кора ринулась в комнату за мобильным.
— Поешьте пока, — гостеприимно предложила Маришка. — Сейчас, что можно, узнаем для вас.
Она разложила котлеты и макароны по тарелкам, полила соусом. Катя и Лиля сели за стол. Тут и завтрак, и обед.
Кора в комнате вела с кем-то долгие беседы. Наконец она появилась на кухне.
— Ну что я узнала-то? Наши ее не возят. Душечка позвонила нашему таксисту, тот позвонил напарнику. Напарник Веронике какой-то — сменщице. У нас и женщины ведь в такси работают. Короче, целый список, и там один Жорик есть. Оказывается, он Марту как-то возил — из клуба домой на квартиру. Она у «Динамо» живет, он улицу назвал, Планетная, что ли, дом такой серый, на углу. Там два подъезда, так вот он сказал, правый подъезд. Квартиру он не знает.
— Спасибо, — Лиля кивнула, — надо с этой Мартой побеседовать. Я пошлю сотрудников на Планетную, постараемся установить ее адрес. А к вам у меня большая просьба. Если она появится вечером в клубе, позвоните мне, ладно? Я найду способ переговорить с ней, не привлекая к вам внимания.