Глава 9
В лаборатории Савицкой Гуров собрал обоих своих помощников. Крячко демонстративно крутился у окна, хотя Марина Всеволодовна заметно к нему охладела. Видимо, поняла, что романа с московским полковником не будет. Шумавин что-то быстро писал в ежедневнике, сидя на лабораторном вертящемся табурете.
– Ну, что у вас? – спросил Гуров, когда Марина Всеволодовна вернулась к столу с журналом.
– В целом химические вещества и соединения, попавшие в окружающую среду на обследованной территории, соответствуют номенклатуре продукции и сырья завода химических реагентов. Объемы не являются катастрофическими, хотя сейчас выявлены концентрации, несколько превышающие ПДК. Однако я хочу заметить, что химический фон в радиусе почти километра вокруг завода имеет вообще повышенный фон. Так что на уровне этого фона…
– Ну, ясно, главное, что выброс был, – кивнул Гуров. – Теперь попытайтесь, Марина Всеволодовна, коротко и убедительно изложить нам вопрос о содержании химических веществ и соединений в крови и тканях погибших парней. Из тех, что вошли в наш список. Я имею в виду Паршина и Сергиенко.
– Ну, я тут мало что могу пояснить дополнительно. Ясно, что у обоих попавшие в организм дозы были не только не смертельными, но даже не влиявшими на что-то в организме. Впоследствии эти вещества могли вывестись, могли оставить свой след, сказаться на работе почек, печени, кроветворной системы, вообще дать сильную аллергическую реакцию. Но чтобы привести к неожиданной и необъяснимой смерти… Даже учитывая возможные индивидуальные особенности их организмов. Если вас интересует мое мнение…
– Очень интересует, – заверил Гуров, – для того мы и включили вас в состав группы.
– Так вот я склоняюсь к мысли, что причиной смертей могли быть какие-то вещества из группы стероидов. Их сейчас синтезируется очень много, много новых формул. Я вполне допускаю, что была создана формула, которая имела специфические свойства выводиться из организма полностью, не оставляя следов, а только реакцию. Какую, пока не понимаю, но она, видимо, приводит к остановке сердца. Почему, при каких условиях?
– Значит, завод тут ни при чем, – констатировал Шумавин. – Тогда с ним все? Начинаем думать сначала?
Шумавин позвонил через три часа. Помня указания Гурова насчет встреч и бесед в здании ГУВД и гостинице, он попросил срочно встретиться в любом удобном месте. Судя по тому, что майор не спешил докладывать о результатах своих расспросов у дачных соседей Коротина, и по его напряженному голосу, у него снова появилась интересная информация. Напомнив Шумавину, что он находится в «командировке» вместе с московскими полковниками, Гуров предложил майору собраться в уличном открытом кафе «Диана».
Тихое и малолюдное в это время суток кафе очень хорошо подходило для тайных встреч. Из-за любого столика просматривалась улица в обе стороны, а еще здесь была замечательная кухня. Гуров и Крячко, в предвкушении приятных минут расслабления и вкусной пиши, отпустили служебную машину и отправились неторопливым шагом в сторону кафе. Разочарование наступило минут через пятнадцать, когда Шумавин снова позвонил и сообщил, что вынужден остановиться, не доезжая двух километров до окраины города. У него кончился бензин.
Крячко сдержанно прошелся по поводу «наездников» и «лихих водителей», потом стал набирать первый же увиденный им на проезжающем мимо такси номер телефона. Объяснив диспетчеру ситуацию, сказал, где будет ждать машину. Еще через двадцать минут они уже ехали в сторону окраины на такси, в багажнике котором лежала канистра с бензином, а водитель, молодой таджик, весело рассказывал истории о том, что бывает, когда не вовремя кончается бензин.
– Ну что, – уселся Лев на переднее сиденье, когда бак был залит, а такси они отпустили, – теперь у нас очень даже конспиративная встреча. И достаточно далеко от города, и двадцать литров бензина в баке.
– И пустые желудки, – добавил Крячко, занимая заднее сиденье.
Шумавин сел за руль, виновато посмотрел на полковников, но во второй раз извиняться не стал. Собственно, в такой круговерти вполне можно забыть, что у тебя стрелка на нуле.
– Докладывай, – приказал Гуров.
– Дальше по опросу друзей и родственников погибших Паршина и Сергиенко. Оба работали довольно давно на заводе. По три-четыре года, кажется. И за все это время никто от них не слышал плохого слова о предприятии. Знаете, как некоторые любят распинаться, что то плохо, другое ни в какие ворота не лезет. Начальство плохое, рабочие плохие, зарплату не платят. От этих ничего подобного никто не слышал. Оба были вполне довольны работой. Но я хочу отметить один важный момент.
– Ну-ну?
– Как-то так в разговоре с родителями получилось, и потом я уточнял этот вопрос. Дело в том, что и Паршин, и Сергиенко получали те зарплаты, которые им были обещаны в момент трудоустройства. Ну, повышение небольшое было в размере годовой инфляции. Родители обоих парней это знали и уверены, что никаких шальных, левых или дополнительных денег парням на заводе не платили. Ни на заводе, ни в другом месте.
– То есть ты клонишь к тому, – подал голос с заднего сиденья Крячко, – что парни на «липовом» производстве не работали и «черных» зарплат не получали? Это точно?
– Точно. Я пытался и так, и эдак. Парни никогда не скрывали от родителей своих доходов, не шиковали, девчонкам дорогих подарков не дарили. Жили по доходам, как говорится. А следователь сегодня разослала запросы во все банки на предмет наличия счетов и вкладов на имя Паршина и Сергиенко.
– Хорошо, – кивнул Гуров. – Думаю, ответы окажутся однозначными, счетов не будет. Это все?
– Нет. Еще один моментик, Лев Иванович. Это мне час назад сообщили мои ребята. Наш Никитенко, владелец ночного клуба «Ариэль», – родной племянник заместителя мэра Максима Сергеевича Волошенко по женской линии. Мать Никитенко в девичестве – Волошенко, Никитенко она по мужу.
– Вот даже как! – сказал сзади Крячко. – Значит, круг замкнулся. Теперь понятно, почему на нас пытаются давить. Они тут повязаны все со своими делишками. Подполковник Ремезов оказался самым честным. Он просто радел за показатели, а рядом вот он, гнойник-то. Назревший! И опять непонятно, при чем тут парни, почему они погибали?
– Ну, что еще, Денис? – Гуров вошел в комнату и уселся в кресло. – Мне кажется, что тебе просто доставляет удовольствие попадать в…
– Лев Иванович! – Колотов даже прижал руки к груди от избытка чувств. – Ведь я почти нашел тех, кто продает какие-то таблетки в клубе. Мне же одного шага не хватило. И мы до сих пор не знаем, что это за таблетки и от чего умирали парни в нашем районе!
– Шантажист, – проворчал Гуров. – Стоило мне принести тебе известие о том, что с тебя сняты все обвинения, как ты снова норовишь вступить в дерьмо. Что ты хочешь?
– Отпустите меня в клуб! Приставьте двух, трех, десятерых оперативников ко мне, только помоложе. Лучше из другого района. Я в течение двух ночей найду тех, кто распространяет таблетки. А если повезет, то и тех, кто их привозит в город.
– Кто-то из персонала клуба? Неужели все-таки бармены?
– Пальцем в небо, Лев Иванович. Бармены тут ни при чем. Персонал клуба вообще ни при чем. Я заметил двух парней, думаю, что не ошибаюсь. И это, скорее всего, то, что нам нужно!
– Почему ты так уверен? – устало спросил Гуров.
– Потому что это необычные наркотики, вы же сами говорили. Да и в клубе ни вы, ни я не видели кого-то в состоянии наркотического опьянения. Это что-то иное, а непонятное может быть опасным.
– Ох, не доведет тебя до хорошего твоя профессия, – вздохнул Лев, разглядывая журналиста так, будто видел его впервые в жизни. – Может, и правда тебя отпустить? Будешь показывать чудеса храбрости хоть под надзором полиции, а не сам по себе. Но тогда тебе надо и денег выделить для покупки наркоты.
– Ну, это было бы вообще высшим пилотажем, – обрадовался Колотов.
Гуров вытащил мобильный телефон и набрал номер Шумавина:
– Слушай, Игорь Сергеевич. Воспользуйся-ка ты своей властью работника областного ГУВД. Нужно человека три молодых толковых оперов из совершенно другого района города. Я решил отправить нашего журналиста из-под домашнего ареста в «Ариэль». Он утверждает, что ему достаточно всего пары дней, чтобы довести свои изыскания до финала. Чем черт не шутит, а может, он и прав, может, та парочка парней, которых он заприметил в клубе, и есть распространители странных наркотиков, которые мы ищем. Хуже не будет.
Гуров сидел в кабинете Шумавина в здании ГУВД и посматривал на часы. События начали разворачиваться с необычайной быстротой. Волновала его таблетка, которую настырный журналист Колотов умудрился-таки купить ночью в клубе «Ариэль».
Личность продавца устанавливается. Оперативники ночью проследили его до дома. Им удалось даже навести кое-какие справки, так что можно быть спокойными – он в этой квартире живет. Дверь распахнулась, и в дверном проеме показался капитан Барсуков. Сегодня эксперт не выглядел невыспавшимся. Гуров даже вскинул брови, видя, как у капитана блестят глаза.
– Можно, Лев Иванович?
– Заходи, – поторопил Гуров капитана, зная по опыту общения с ним, что до сути Барсуков сам дойдет не скоро, запутавшись в дебрях извинений и лирических отступлений. Кабинетный работник, что с него взять.
Барсуков неторопливо положил на стол перед полковником папку, раскрыл ее и стал вынимать заполненные бланки результатов экспертизы. Гуров терпеливо ждал.
– Так вот, Лев Иванович, я успел по телефону несколько раз проконсультироваться с Мариной Всеволодовной, и мы с ней сошлись в том, что эти таблетки не из китайского сырья. И уж тем более не из Европы. Состав… ну, в общем, это все из категории стероидов. Примерную реакцию мы определили и установили, что выводится из крови препарат довольно быстро, буквально за несколько часов. Но вот в чем загвоздка! Как раз это мы с вами примерно и предполагали. Сначала препарат действует возбуждающе, потом его действие ослабевает и…
– И наступает как раз то?
– Марина Всеволодовна сказала, что это сродни параличу сосудов. Если не получать физической нагрузки еще несколько часов, то должно пройти бесследно при первых приемах. При последующих – неизвестно. Но сосуды не сразу приходят в норму. И если в течение нескольких часов человек получит физическую нагрузку, остановка сердца неизбежна, потому что резко падает кровоснабжение и питание кислородом мозга. Так что, или мозг или сердце. А следов, как вы теперь понимаете, в крови никаких. Вот такая пилюля придумана каким-то извращенцем вместо энергетических напитков. И намного мощнее по первоначальному эффекту.
– Все?
– Не все, Лев Иванович.
В кабинет вошел улыбающийся Шумавин и уселся в углу. Гуров некоторое время смотрел на майора, потом не выдержал:
– Тебя там в приемной девушки щекотали? Ты чего цветешь, как майская роза?
– Это надо было видеть, Лев Иванович, – обмахнулся Шумавин. – Гончаров сейчас прошел мимо меня по коридору и не поздоровался. Сделал вид, что меня нет.
– Это он шел от следователя? Ну, тогда понятно. Не застрелился бы. Догадался бы кто определить его под домашний арест и отобрать личное оружие. Ну ладно, служба собственной безопасности разберется без нас. Тут Барсуков таблетки проанализировал. Так что там еще, Василий Сергеевич?
– А еще, Лев Иванович, я утверждаю, что таблетки прессовались на том же аппарате, что и безобидные таблетки, которые распространял психолог.
– Что? – Гуров всем корпусом подался вперед. – Ты серьезно?
– Вполне, – с торжествующим спокойствием ответил Барсуков и вытащил лист бумаги с изображением увеличенных оттисков. – Вот таблетки психолога. Видите, у самого края щербинка? Она повторяется почти на всех таблетках, которые мы у него изъяли. Только иногда она меньше, иногда больше.
– А это, – ткнул пальцем во второй оттиск Гуров, – таблетка, изъятая сегодня ночью?
– Так точно.
– Это что же, – зловещим шепотом проговорил из угла Шумавин, – мы несколько дней ходили мимо него, а он нас за нос водил? Ах ты, с…
– Нет, – покачал головой Гуров. – Никитенко не станет так рисковать. Какое бы у него ни было прикрытие…
– А вы уже знаете, что Никитенко племянник нашего заместителя мэра? – спросил Шумавин.
– Уже знаем. У него мать в девичестве Волошина. И фирмы этого Волошина «наследили» на химическом заводе. И в сокрытии следов аварии они участвовали. По крайней мере, одна. Там уже идет проверка.
– Тогда… – Шумавин вдруг резко встал и подошел к своему столу, перебрал несколько папок, нашел нужную и вытянул какой-то листок. – Тогда я знаю, где и кого искать. Вот. Это один информатор описывает прошлое Никитенко. Он с ними учился в институте, знал всю компанию, в которой тусовался молодой Никитенко.
– И что же там интересного в жизни молодого Никитенко было?
– Был у него один приятель по имени Александр Гордиевский. Какое-то время они были, что называется, «неразлейвода», потом Гордиевский куда-то делся. Я, кстати, навел вчера справочки. Гордиевский-то у нас судимый. Вот куда он тогда делся. Отсидел за аферы с изготовлением поддельных спиртных напитков. Он был талантливым химиком, как говорят. Года полтора назад должен был выйти.
– Вышел?
– Я отправил запросы по линии системы исполнения наказания. Жду. Только вот вопрос возникает, а стоит ли ждать. Не встретились ли уже два старых приятеля?
– А если эти таблетки прессуются на одном оборудовании, – подхватил Гуров, – значит, они попадают и в руки психолога, и в руки распространителей через одного человека. Через Никитенко. И значит, аппарат где-то рядом, но только не в здании клуба. Это идиотизм, держать все в одном месте.
У Шумавина зазвонил телефон. Он извинился и взял трубку. И тут же Гуров понял, что снова события опережают его планы и мысли. Лицо майора вытянулось от удивления, потом в глазах заблестел охотничий азарт.
– Лев Иванович, – опустив трубку, сказал он. – Кажется, судьба нам подбросила шанс. Наружное наблюдение докладывает, что Никитенко только что загрузил в багажник своей машины какие-то предметы, завернутые в черный полиэтилен. В машине с ним еще один человек. Сейчас они едут в сторону выезда из города.
– В каком направлении? – тут же вскочил с кресла Лев.
– В южном.
– Так, – Гуров подошел к большой карте на стене и стал внимательно изучать ее. – В южном, говоришь. Значит, вот здесь, где проспект выходит к кольцу возле автоцентра «Сокол», мы его должны взять. Нельзя его выпускать из города. Давай команду, а я свяжусь с Крячко. Он подстрахует нас.
Через сорок пять минут черная «Тиана» Никитенко вышла на круговое движение, намереваясь уйти в сторону загородного шоссе. И тут впереди резко вильнула влево «Лада Калина», справа стал прижиматься серый «уаз». «Тиана» бешено засигналила, но машины так и не убрались с дороги. Наоборот, сзади под самый бампер подпер черный «Форд». Вся кавалькада наконец замерла на месте. Тут же с визгом сирены и мельканием проблесковых «маячков» подъехали две машины ДПС.
Гуров подошел и распахнул переднюю дверь иномарки.
– Все, Никитенко, выходите, – приказал он. – И не делайте глупостей, а то ведь у моих ребят есть основания стрелять на поражение. Не хотите раньше времени схлопотать пулю? Вот и не надо.
– Слушайте, – сморщился Никитенко, вылезая из машины, – какого черта вы прицепились к моему клубу, ко мне лично! Вы хоть понимаете…
– А кто там с вами в машине? – перебил его Гуров.
– Это мой знакомый, мы давно не виделись. Какое вам дело?
Шумавин зашел с другой стороны и открыл переднюю дверцу.
– Ба-а! Ну, вот и познакомились, – рассмеялся он. – Лев Иванович, прошу познакомиться. Это и есть господин Гордиевский. Так, Александр? Выходите!
Из «Тианы» нехотя выбрался человек с бледным лицом, почти дистрофического телосложения. Подбежавшие оперативники защелкнули наручники на руках Никитенко и его приятеля. Появились понятые и начали вскрывать багажник иномарки.
– Вот, вот о чем я вам говорил, – твердил Барсуков, разворачивая пакет за пакетом. – Это, видимо, сырье… А вот и машинка, вот он, пресс, Лев Иванович!
Гуров и Крячко отошли в сторону от машин, глядя, как инспектора ДПС обтягивают цветной лентой зону работы полиции.
– Ну, вот и все, – сказал Гуров. – Что-то я вымотался за эту командировку. Нет ничего хуже, когда чувствуешь, что истина рядом, а ты никак не поймаешь ее за хвост.
– Ты лучше Петру звони, – посоветовал Крячко. – Нам-то теперь торопиться некуда, местные всю процессуальную сторону сделают. А вот Петр там как на иголках, его же дергают каждый день.
– Так он генерал, – улыбнулся Гуров, доставая телефон. – Должность такая. Я вот никогда бы не согласился.
– А что, предлагают? – осведомился Крячко шутливым тоном, но Гуров поднял руку, останавливая друга, и сказал в трубку:
– Але? Это Гуров… Мы закончили, Петр, можешь докладывать. Остановили мы эту чертову смерть в большом городе…