Глава 13
Габриэль проснулся с первыми рассветными лучами, заглядывающими в комнату сквозь жалюзи. Джемма, лежавшая рядом, безмятежно спала.
Они занимались любовью, но ближе не становились. Он обязательно выяснит, в чем причина ее холодной отстраненности, и сделает все возможное, чтобы устранить преграду. Да, на это уйдет время, но как раз времени у Габриэля предостаточно. Теперь, когда они снова занимались любовью, он не собирался торопиться.
Увидев на ее пальце свое кольцо, Габриэль почувствовал радость. Через день-другой он попросит ее руки по-настоящему. Может, еще слишком рано для такого шага, но Габриэль не видел смысла ждать.
Под глазами Джеммы он увидел темные круги и решил: раз уж теперь они помолвлены, ему надо решить проблемы с опекой над Санчей. Джемма, наверное, очень волновалась за свою дочку, но теперь ее тревогам пришел конец. Габриэль позаботится о ней. Она ведь его невеста, значит, он будет оберегать ее, заботиться о ней, и у нее больше не возникнет финансовых трудностей.
Если только она примет его помощь…
В семье О’Нилл все были очень гордые и независимые. В каком-то смысле своим упрямством и гордостью они походили на его собственных родственников.
Габриэль твердо решил жениться на Джемме по-настоящему. У него было достаточно женщин, чтобы понять: Джемма особенная! И он больше не считал головокружительную страсть, связавшую их, разрушительной. Габриэль понял это, после того как они оказались в постели.
Кольцо на ее пальце переливалось в утреннем свете. Бриллиант был баснословно дорогой, да и история у этого кольца примечательная. Если Джемма когда-нибудь решит продать кольцо, все выстроятся в очередь за ним, готовые заплатить любые деньги. Достать кольцо из банковской ячейки оказалось важным шагом, который оценили Кайл, Ева и Марио.
То, что именно это кольцо Габриэль надел на ее палец, означало одно: он был готов сделать шаг, на который решался не всякий из рода Мессена.
Габриэль готов был жениться.
Цветы доставили поздним утром, когда Джемма одевалась для встречи с Марио и юристами, занимавшимися вопросами членства в правлении.
Накинув халат, она взяла у курьера огромный букет розовых роз и стала искать вазы. Только Джемма заполнила все емкости в доме цветами, как ей доставили еще один букет, на сей раз роскошных темно-красных роз.
От радости у нее кружилась голова – Габриэль прислал ей цветы! Джемма искала кружки и кувшины в кухонном шкафу. Сосуды с цветами она расставила на незанятые места по всей квартире, затем на миг остановилась, чтобы вдохнуть аромат роз, и бросилась бегом в свою комнату, чтобы завершить туалет.
В изумрудно-зеленом шелковом платье и черном жакете с отливом, которые она приобрела в бутике Софи Мессена, Джемма выглядела женственно и в то же время по-деловому.
Она убрала волосы в высокий нетугой пучок, побрызгалась духами и обула туфли на высоком каблуке. Кольцо с бриллиантом на ее пальце говорило всем: она недоступная невеста кого-то очень богатого.
Послышался рев мотора «феррари», и сердце Джеммы сжалось от чистой, ни с чем не сравнимой любви.
Утром Габриэль уехал к себе, чтобы принять душ и переодеться перед встречей, а сейчас заехал за ней и ждал на улице.
Когда Джемма вышла из дому, он открыл дверцу машины для нее.
Она не могла не улыбаться:
– Я получила цветы.
– Хорошо. – Он притянул ее к себе и поцеловал.
Спустя долгие мгновения она оторвалась от Габриэля и села на пассажирское сиденье, наблюдая, как он обходит машину. В этот миг она была совершенно счастлива.
Они быстро доехали до центра города. В солидном кабинете, где стоял запах кожаной мебели, их встретил Дон Кейд, пожилой юрист, чем-то напоминающий Марио. Вот только дядя Габриэля порой был медлительным, а Кейд, наоборот, действовал быстро, как молния.
Пожимая руку Джеммы, он внимательно рассмотрел кольцо на ее пальце, осторожно задал вопросы. Габриэль отодвинул для Джеммы стул рядом с собой, и процедура началась.
В кабинет вошел мужчина помоложе, некий Холлоуэй, партнер компании.
Габриэль нахмурился, и через минуту Джемма поняла почему. Холлоуэй принялся показывать газетные вырезки и прочие доказательства, свидетельствующие – Джемма не могла быть невестой Габриэля. Холлоуэй оказался частным детективом.
Кейд обращался напрямую к Габриэлю, игнорируя Джемму, и она поняла: все это юрист знал еще до встречи с ней. Просто Кейд пошел на крайние меры: он старался сохранить членство в совете директоров за Марио.
В конце концов Джемма вышла из себя, вскочила со своего места и обратилась к юристу:
– Ваши доказательства о якобы фиктивной помолвке впечатляют. Но, увы, ваш человек копал неглубоко. – Джемма окинула детектива презрительным взглядом. – Ни один уважающий себя сыщик ни за что на свете не станет доверять желтым газетам и информации в Интернете! – Она не обратила внимания на удивленный взгляд детектива Холлоуэя и выпалила: – По-вашему, мы с Габриэлем чужие люди? Но вчера ночью мне так не показалось!
Кейд сдвинул брови. Холлоуэй раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но Габриэль взглядом дал ему понять: лучше помолчать.
Он перевел ледяной взгляд на Кейда:
– Если хотите сохранить отношение с моей компанией, ваш человек должен уйти.
Кейд повернулся к детективу и попросил его говорить тише, а Джемма заметила, как тот оставил на столе свой отчет. Кейд взял отчет и стал тихо зачитывать.
Джемма была вне себя. Она открыла сумочку и достала паспорт Санчи, который накануне ее сестра переслала ей по почте вместе с некоторыми другими документами.
– Вы заблуждаетесь, если думаете, будто наши отношения с Габриэлем фиктивные. – Она открыла паспорт Санчи и показала его Кейду. – У нас с Габриэлем есть дочь. Ей пять. Думаю, эта информация более достоверная, чем эксклюзивная статья из желтой газетенки. – Она повернулась к Габриэлю, не в силах заглянуть в его глаза: – Прости меня.
Затем Джемма взяла отчет детектива и, разорвав его на мелкие кусочки, швырнула их на стол перед Кейдом и вышла.
Вскоре Габриэль приехал к ней домой. В кармане лежал паспорт Санчи. Он знал: Джемма дома одна.
Он позвонил в дверь, в глубине души ожидая: она не откроет ему. Но Джемма открыла почти сразу.
Он вошел в квартиру, и первое, что бросилось ему в глаза, был чемодан, заполненный яркой одеждой. Внимание Габриэля привлекла бледно-розовая ткань, он достал то, что лежало сверху, и внутри у него все замерло.
Пальцами он сжимал шелковую и тюлевую ткань. Сердце его бешено колотилось, и Габриэль без сил опустился на стоявший рядом стул.
То была пачка, и она показалась ему куда более реальной, чем фотография девочки в паспорте. Это был предмет, который можно было потрогать. Одежда для его ребенка…
Он глубоко вздохнул.
Теперь все встало на свои места: вот почему все эти годы Джемма не давала о себе знать!
Как бы часто Габриэль ни летал в Сидней на различные мероприятия, организованные компанией «Атрей», он ни разу не видел Джемму на этих вечеринках. А ведь она работала в компании…
Побледневшая Джемма проговорила:
– Я собиралась сказать тебе…
– Когда?
– Сегодня. Я лишь хотела подождать еще одну ночь, прежде чем рассказывать тебе.
Она села в кресло напротив него, и он заметил – зеленое платье было ей очень к лицу.
– И что, ты думала, я сделаю? – рассеянно спросил Габриэль. – Порву с тобой?
Джемма удрученно кивнула:
– Да.
Точно как шесть лет назад…
Габриэль сделала глубокий вдох, медленно выдохнул. Мысли путались в голове, и это было для него нехарактерно, ведь обычно он мыслил ясно.
– Я не собираюсь этого делать. Нам нужно пожениться. Это давно пора сделать… – Он запнулся, затем продолжил: – Я могу посмотреть на ее фотографию?
Джемма не ответила. Она подошла к серванту и открыла дверцу. Оттуда посыпались фоторамки, и Габриэлю вдруг стало обидно: почему она от него все скрыла? Спрятала фотографии, увезла дочь.
Быстрыми и все-таки неловкими пальцами она собрала рамки в стопку, но сбила верхнюю, и все они полетели на пол.
Габриэль бросился помогать собирать с пола фотографии, на которой была запечатлена растущая Санча: вот она совсем грудная, потом стала веселым кареглазым карапузом с черными волосами, как у отца, а потом тоненькой, как мать…
Рамки были таких же ярких и кричащих цветов, как наряды Джеммы: розовая, желтая, голубая, зеленая. Рамки цвета леденцов с щедро наклеенными на них трогательными украшениями.
Сердце Гариэля сжалось. Стоило ему лишь увидеть фотографии, как он сразу же полюбил свою дочь. Он понял, как многое упустил из ее жизни.
Он смотрел на фотографию Санчи, сделанную в день рождения: на голове нахлобучен праздничный колпачок, на лице улыбка, на щеке пятно шоколада. Его сердце запело от радости. Что бы ни случилось, он не может потерять ее.
Джемма протянула ему розовую папку, открыла ее и показала фотографии новорожденной Санчи, крошечной и спокойной, завернутой в белую пеленку так, что видна только черноволосая голова.
– Когда ты позвонил узнать, не беременна ли я, мне еще ничего не было известно. До трех месяцев у меня были месячные, к тому времени я уже вернулась в институт и сдавала экзамены. До четырех месяцев я и не догадывалась – что-то идет не так. – Джемма указала ему на первую фотографию. – Эту фотографию сделала моя сестра. Здесь Санче пять минут.
Габриэль внимательно смотрел на маленькую, хрупкую девочку, на бледную, изможденную Джемму, державшую ее на руках.
– Твоя сестра присутствовала при родах?
– Да, больше никого не было. – Джемма холодно посмотрела ему в глаза. – Никого другого. Другого мужчины.
Минуты тянулись бесконечно долго, Габриэль забыл о фотографиях. Выходит, Джемма принадлежала ему одному…
– Почему ты не сказала мне о беременности? Мы могли бы пожениться.
– Вряд ли это было возможно.
Он помолчал.
– Ты права. После того, что случилось с отцом, у меня были связаны руки. Черт возьми, ну и дела!
– К тому же я знала: ты занят семейными делами и бизнесом. Если бы ты действительно хотел быть со мной, ты не стал бы избегать меня, но получилось наоборот. С точностью до наоборот. Ты даже не позвонил мне. Ни разу! – Она опустилась на колени. – Я училась в том же городе. И ты это знал. Я даже иногда ходила мимо здания твоей компании в надежде мельком увидеть тебя. И пару раз видела.
– Ты должна была со мной связаться…
– Чтобы ты увидел меня беременную?
На лбу Джеммы пролегла глубокая морщинка, и Габриэль понял, как отвратительна была ей эта мысль. Он пожал плечами:
– Мы бы что-нибудь придумали…
– Прости, мне не нужна была благотворительность. – Джемма спокойно улыбнулась ему, и он увидел эту ее внутреннюю силу, которой так восхищался. – В качестве жены я совершенно не подходила тебе.
– Но ты любила меня?
– Да, и довольно долго. – Джемма смутилась. – Почему, ты думаешь, я так старательно помогала твоему отцу в саду? Почему переспала с тобой?
Она резко поднялась, собрала рамки и расставила их на кофейном столике, потому что не могла больше говорить об этом.
Габриэль угрюмо встал с кресла. Его поразила бледность Джеммы, ее непривычная неловкость.
Ему нужно было время, им обоим оно было необходимо, но он знал: теперь он не может дать Джемме такую свободу. Стоит ему проявить слабость, и она выбросит его из своей жизни.
Он положил папку с фотографиями новорожденной Санчи на кофейный столик.
– Я не шутил, когда говорил о свадьбе. Так как ты смотришь на то, чтобы обручиться по-настоящему?
