Глава 4.
ФЛОТ В РУССКО-ТУРЕЦКОЙ ВОЙНЕ 1877–1878 гг. ОБСТАНОВКА, СООТНОШЕНИЕ СИЛ И ПЛАНЫ СТОРОН

Военное выступление России против Османской империи в Балканском кризисе 1875–1878 годов было связано как с традиционной поддержкой борьбы славянских народов за независимость, так и со стремлением российского правительства упрочить внешнеполитическое положение империи, подорванное Крымской войной. Немалую роль сыграла также необходимость укрепления обороны черноморских берегов России, которые приобретали все большее экономическое значение, и обеспечения мореплавания через Босфор и Дарданеллы. На окончательное решение Александра II о начале войны большое влияние оказало общественное мнение о необходимости помощи угнетенным славянам, особенно усилившееся после подавления турками болгарского восстания 1876 года.

Усилия российской дипломатии склонить султанское правительство к мирному решению славянского вопроса не дали положительных результатов. Для обеспечения нейтралитета Австро-Венгрии Россия в марте 1877 года заключила с ней секретную Будапештскую конвенцию, соглашаясь на занятие Австро-Венгрией Боснии и Герцеговины в обмен на невмешательство в военные действиями против Турции. Враждебная позиция Британской империи, заинтересованной в укреплении своего влияния в Константинополе, учитывалась при планировании военных действий. Наибольшую угрозу в случае вступления Великобритании в войну на стороне Турции представлял британский Средиземноморский флот. Предполагалось, что этот флот через 8–14 недель после начала войны с Турцией сможет усилить последнюю экспедиционным корпусом численностью до 50–60 тыс. солдат и офицеров. К этому времени цели войны могли быть уже достигнуты быстрым наступлением российской армии.

В основу военных действий на суше был положен план начальника Главного штаба генерал-лейтенанта Н.Н. Обручева. Этот план предусматривал развертывание главных сил в составе двух армий (250–300 тыс. человек) на Балканском театре, форсирование Дуная и наступление первой армии на Константинополь с целью его захвата и принуждения султанского правительства к заключению мира. На достижение Константинополя отводилось 4–5 недель. Вторая армия обеспечивала тыл первой и действовала против турецких войск на правом берегу Дуная. Считалось, что Османская империя сможет выставить на Балканах войска численностью около 160 тыс. человек. Для отвлечения сил противника из Европы и обороны собственных владений Н.Н. Обручев предполагал развернуть армию около 50 тыс. человек на вспомогательном Кавказском театре.

Таким образом, в достижении целей войны решающая роль отводилась армии. Учитывая слабость Черноморского флота, российское военное командование возлагало на него ограниченные задачи: совместную с армией оборону побережья Черного моря и обеспечение форсирования Дуная.

Война с Турцией действительно поставила высшее руководство морского ведомства в сложное положение: она началась при подавляющем превосходстве турецкого флота на Черном море и в обстановке угрозы выступления сильнейшего британского флота, который контролировал коммуникацию Балтика — Средиземное море и располагал многочисленными крейсерами для действий в Атлантике и на Тихом океане.

К началу 1877 года турецкий флот включал 15 мореходных броненосцев (броненосных фрегатов и корветов), 2 речных монитора,

5 броненосных речных канонерских лодок, 2 винтовых фрегата,

6 паровых шлюпов, до 10 канонерских лодок и значительное количество вооруженных пароходов морского и речного плавания (см. таблицу). Во время войны численность его личного состава достигала 23 тыс. человек. Транспортный флот Турции (57 судов) мог обеспечить перевозку 35-тысячного десантного корпуса. Турецкие броненосцы были построены на верфях Англии и Франции и вооружены нарезными орудиями Армстронга калибром от 102 до 254 мм. Наиболее мощными среди них были казематированный фрегат «Мессудие», а также казематированные фрегат «Ассари-Тефик» и два корвета типа «Фетхи-Буленд». Подготовка личного состава турецкого флота оставляла желать лучшего: корабли мало плавали, на них не хватало квалифицированных специалистов. Последний недостаток отчасти компенсировался приглашением английских механиков и инструкторов.

Учитывая численное превосходство своего флота на Черном море, турецкое командование ставило флоту задачи блокады русских портов, транспортировки грузов и конвоирования транспортов, обеспечения перевозки войск и недопущения строительства русскими мостов на Дунае и его форсирования. В соответствии с задачами флот подразделялся на две эскадры. Дунайская эскадра под командованием Гусейна-паши состояла из 46 различных кораблей, в том числе мониторов и башенных корветов с вооружением из 77 орудий. Главные силы в Черном и Мраморном морях были сведены в Броненосную эскадру, которой фактически командовал Хобарт-паша — англичанин на турецкой службе. Кроме этого, Турция располагала ограниченными морскими силами в Средиземном и Красном морях, и в Персидском заливе. Главной базой турецкого флота был Константинополь, позволявший ему оперировать в Черном и Эгейском морях. На Дунае турки оборудовали базу в Сулине и целый ряд пунктов базирования, на Черном море использовали порты в Батуме, Синопе и Сухум-Кале.

Великобритания в 1876 году отклонила предложение России о производстве антитурецкой военной демонстрации в проливной зоне соединенными европейскими эскадрами под общим командованием британского адмирала и начала явно враждебные приготовления. Британский флот Средиземного моря адмирала Д. Хорнби частью сил сосредоточился в Эгейском море, а в Гибралтаре готовилась база снабжения для экспедиционного корпуса. Высшее российское военно-морское командование было вынужденно учитывать все эти обстоятельства при планировании операций на море. К началу 1877 года главные силы флота были сосредоточены на Балтике. Отряд судов в Тихом океане состоял из корвета «Баян», клиперов «Всадник», «Гайдамак» и «Абрек». В Средиземном море находился Отряд судов в греческих водах под командованием контр-адмирала И.И. Бутакова, в составе броненосного фрегата «Петропавловск», фрегата «Светлана», корветов «Аскольд» и «Богатырь», клипера «Крейсер» и двух шхун. На вооружении отряда насчитывалось 86 орудий калибром до 203 мм.

Российский Черноморский флот практически не располагал кораблями, пригодными для активных морских операций. Единственные его броненосцы — две круглые «поповки» — могли сражаться только вблизи своих берегов (см. таблицу). Деревянные винтовые корветы (4 единицы) устарели, все они были тихоходны (8–10 уз). Кроме этих кораблей, в распоряжении главного командира Черноморского флота, вице-адмирала Н.А. Аркаса, находились яхта «Ливадия», 7 пароходов, 12 винтовых шхун и 2 тендера.

Николай Андреевич Аркас начал морскую службу двенадцатилетним волонтером с началом русско-турецкой войны 1828–1829 годов. На 84-пушечном корабле «Императрица Мария», где старшим офицером служил его старший брат, Захар Андреевич, он участвовал во взятии крепости Варна. После годичного обучения в Штурманском училище в Николаеве и плаваний в звании гардемарина юный Н.А. Аркас уже в 1833 году был произведен в чин мичмана.

Среди питомцев лазаревской школы он занимал весьма достойное место, заслужив особое доверие и уважение такого выдающегося моряка, как В.А. Корнилов. Достаточно упомянуть, что в кампанию 1838 года 22-летнему лейтенанту Аркасу по болезни командира доверили самостоятельное командование фрегатом «Агатополь» в десантных операциях у берегов Кавказа.

В 1841 году Н.А. Аркас по поручению В.А. Корнилова принимал участие в составлении штатов и расписаний для судов Черноморского флота, а в 1844 году провел из Санкт-Петербурга в Астрахань отряд из 12 судов для усиления Каспийской флотилии. Собрав в Астрахани три парохода («Торки», «Ленкорань» и «Куба»), Аркас «первый открыл пароходство на Каспийском море».

В 1846 году он был назначен командиром черноморского пароходофрегата «Бессарабия» (1300 т), а в 1848 году командирован в Англию для наблюдения за постройкой заказанного там пароходофрегата «Владимир», который он и привел в Одессу. Император Николай I, наградив Аркаса званием флигель-адъютанта, на переходе из Николаева в Севастополь на борту «Владимира» утвердил проекты двух новых винтовых кораблей для Черноморского флота. По свидетельству самого Николая Андреевича, царь был вообще против винтовых судов (возможно, под впечатлением гибели в 1850 году фрегата «Архимед» на Балтике — Авт.) и утвердил проекты под влиянием В.А. Корнилова и Н.А. Аркаса.

Назначенный в 1853 году членом Пароходного комитета, Н.А. Аркас не принимал непосредственного участия в боях Восточной войны. По ее окончании он выступил организатором Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ), где стал первым директором (1856–1857 гг.). В 1857 году Н.А. Аркас был назначен командиром Гвардейского экипажа, а в 1871 году, уже в чине вице-адмирала (с 1866 г.), — главным командиром Черноморского флота и портов Черного моря. Почетный гражданин г. Николаева, он скончался в этом городе в 1881 году. Н.А. Аркас, несомненно, был опытным моряком и ему принадлежат большие заслуги в становлении нашего парового флота в переходный период его истории.

Сравнительная слабость Черноморского флота делала очевидной необходимость обратиться к опыту кампаний парусной эпохи и сосредоточить сильную Балтийскую эскадру в Средиземном море для нарушения турецких коммуникаций на подходах к проливу Дарданеллы и отвлечения флота противника из Черного моря. Первоначально именно так и предполагалось: в 1876 году Александр II утвердил план усиления Средиземноморской эскадры, которую в числе других кораблей должен был пополнить и сильнейший броненосец флота — «Петр Великий». Уже в ходе войны — весной 1877 года — в Кронштадте была вооружена «боевая эскадра» из 23 вымпелов под командованием самого генерал-адмирала. Великий князь Константин Николаевич и его начальник штаба вице-адмирал А.А. Попов готовили лучшие корабли к возможному походу в Средиземное море.

Реализация этих планов вначале встретила материальные затруднения: «Петр Великий», а затем новейшие полуброненосные фрегаты «Генерал Адмирал», «Минин», «Герцог Эдинбургский» из-за незавершенности достроечных работ оказались неготовыми к выходу в дальний поход в назначенные сроки. Эти обстоятельства в сочетании с угрозой военного выступления Великобритании и опасностью потери крейсеров во внешних морях фактически парализовали активность главных сил российского флота.

В результате эскадра Средиземного моря не только не получила балтийских подкреплений, но и была практически расформирована. В конце 1876 года контр-адмирал И.И. Бутаков, по распоряжению из Санкт-Петербурга, увел «Светлану», «Богатырь», «Аскольд» и «Крейсер» к берегам США. Этот новый крейсерский отряд Атлантического океана (см. таблицу), выведенный из-под возможного удара британского флота, предполагалось использовать для перехвата военной контрабанды на путях из США в Турцию. Однако и такой образ действий был признан рискованным из-за возможных осложнений не только с Великобританией, но и с США. 29 апреля 1877 года отряд Бутакова был отозван в Кронштадт. Броненосный фрегат «Петропавловск», нуждавшийся в ремонте, хотя и был оставлен в Средиземном море, но простоял всю войну в бездействии в итальянском порту Специя.

10 октября 1876 года приказ о сосредоточении в американских портах получил командующий Отрядом судов в Тихом океане контр-адмирал О.П. Пузино. Через пять дней русские крейсера вышли из китайских и японских портов, оставляя воды Дальнего Востока.

Таким образом, недостаточная мощь и боеспособность на Балтике при возникновении потенциальной британской угрозы привели морское ведомство не только к отказу от возможных операций в Эгейском море, но и к ослаблению морской обороны Приморья.

В этой обстановке на первый план выдвинулась проблема максимального усиления бедного кораблями Черноморского флота и подготовки его к решению ограниченных, но достаточно ответственных задач. Здесь военно-морское руководство сделало ставку на новые виды оружия и на молодых офицеров, питомцев пореформенного периода, способных к творческому применению этого оружия, импровизации и самопожертвованию. Немалая роль отводилась и мобилизации всех пригодных кораблей военного и судов торгового флота, в первую очередь Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ).

Как показали боевые действия на море, эти расчеты, в основном, оправдались. Для борьбы с турецкой флотилией на Дунае, которая могла сорвать форсирование реки российской армией, было решено применить минные заграждения и катера, вооруженные шестовыми и буксируемыми минами. Из Николаева и Кронштадта в Кишинев заблаговременно доставили 14 паровых катеров и до 20 гребных шлюпок. Вместе с ними прибыли моряки, в том числе и специалисты-минеры. При этом Черноморский флотский отряд (210 человек) был усилен отрядом Гвардейского экипажа (490 человек), прибывшим из столицы под командованием капитан-лейтенанта С.И. Тудера. Позднее, 27 мая 1877 года, из Санкт-Петербурга на Дунай был отправлен отряд капитана 1 ранга В.П. Шмидта (29 офицеров и 825 матросов), составленный из рот Гвардейского экипажа, команды броненосного фрегата «Севастополь» и флотской стрелковой роты.

Начальником «всех морских команд на Дунае», численность которых превысила 1,5 тыс. человек, был назначен командир Гвардейского экипажа, великий князь Алексей Александрович, 27-летний сын императора. В составе «морских команд» был и юный мичман Константин Константинович, сын генерал-адмирала. Многие великие князья были в армии, занимая командные должности в ожидании высших боевых наград, к которым их представляли при малейшей возможности. «Как будто вся кампания для того только, — отметил в дневнике ходившее в обществе мнение военный министр Д.А. Милютин, — чтобы доставить случай членам царского дома украситься георгиевскими крестами». Действительно, оба моряка — великих князя были удостоены орденов Святого Георгия 4-й степени, хотя руководство начальника «всех морских команд» носило скорее номинальный характер. В непосредственном же управлении силами флота на Дунае ведущие роли играли подчиненные Алексея Александровича, капитаны 1 ранга МД. Новиков, георгиевский кавалер за подвиг при обороне Севастополя, и И.Г. Рогуля.

Из 14 паровых катеров только два — «Шутка» и «Мина» — обладали скоростью 14–16 уз, скорость остальных не превышала 6 уз. Все они были вооружены шлюпочными минами, а для защиты от ружейного огня оборудованы железными блиндажами, покрытыми мешками с углем. Для импровизированных минных катеров заготовили до 300 шестовых и буксируемых мин. Кроме того, на склад в Бендеры до начала форсирования Дуная было завезено 300 гальванических, 150 гальваноударных мин заграждения и 5 мин Уайтхеда, закупленных на заводе в Фиуме. Весной 1877 года катера и шлюпки интенсивно отрабатывали минные постановки и взаимные минные атаки на Днестре, четыре лучших катера были выделены в передовой отряд.

Заслуживает внимания также формирование особой «команды пловцов» под руководством лейтенанта М.Ф. Никонова для подведения буксируемых мин под корабли противника. Пловцы осваивали герметичный костюм Бойтона, снабженный резиновыми мешками и позволявший плавать на спине. Взрыв мины пловец производил при помощи гальванической батареи.

Оборона побережья Черного моря строилась на основе взаимодействия армии и флота. Главным ее начальником был назначен армейский генерал, а морская оборона находилась в заведовании главного командира Черноморского флота и портов Черного моря вице-адмирала Н.А. Аркаса. Средства морской обороны были сосредоточены в пяти основных пунктах — для прикрытия Одессы, Очакова, Севастополя, Балаклавы и Керчи. На морском направлении в этих пяти пунктах установили 40 береговых и полевых батарей (327 орудий) и поставили 1486 мин заграждения. Охрана минных заграждений возлагалась на батареи и корабли — две «поповки» (в Одессе и Очакове), 12 шхун, до 20 небольших пароходов и 12 паровых катеров. Шхуны несли брандвахту у минных заграждений, малые пароходы при прорыве неприятеля должны были атаковать последнего минами, а катера — поддерживать пароходы. На пяти маяках оборудовались наблюдательные посты, соединенные с портами телеграфными линиями связи. 12 малых пароходов под руководством капитан-лейтенанта И.М. Дикова были вооружены 87-мм орудиями, шестовыми и буксируемыми минами. Командиры береговых батарей изучали данные кораблей турецкого и британского флотов.

К началу войны приготовления моряков на Дунае и в системе морской обороны побережья Черного моря были в основном закончены. С одобрением генерал-адмиралом инициативы ряда молодых офицеров, среди которых выделялся лейтенант С.О. Макаров, Черноморский флот создал так называемую активную оборону. В качестве кораблей «активной обороны» — вспомогательных крейсеров, предназначенных для нападения на турецкие коммуникации, были привлечены все быстроходные пароходы Черноморского флота («Ливадия», «Эльборус», «Эреклик»), а также вооруженные до начала войны два грузопассажирских парохода РОПиТ — «Великий Князь Константин» и «Аргонавт». Во время войны к ним добавили еще три парохода — «Владимир», «Веста» и «Россия». Эти суда по своим размерам (от 1500 до 2000 т) и скорости хода (до 13 уз) были близки к крейсерам и корветам, составлявшим тогда крейсерские флоты всех государств. Крейсера «активной обороны» получили достаточно солидное артиллерийское вооружение из 87 и 107-мм орудий, 152-мм мортир («Владимир» и «Россия» даже 152-мм орудия) и скорострельных пушек, а также минное оружие. Такое вооружение позволяло успешно бороться с торговыми судами и небольшими кораблями противника.

Командиру парохода «Великий Князь Константин» лейтенанту С.О. Макарову при содействии контр-адмирала К.П. Пилкина (заведующий минным делом во флоте) удалось воплотить в жизнь идеи своей «Программы минной вылазки». В отличие от других кораблей активной обороны, «Великий князь Константин» был переоборудован С.О. Макаровым в своеобразный минный крейсер, вооруженный, помимо артиллерии, шестовых и буксируемых мин, также минными катерами со скоростью хода 6–11 уз. Катера, предназначавшиеся для атаки кораблей противника, были вооружены шестовыми и буксируемыми минами систем Гарвея и Макарова («крылатки»). Каждый катер был назначен в заведование отдельного офицера. При переоборудовании парохода лейтенант успешно преодолел технические трудности, связанные с подъемом сравнительно тяжелых катеров на шлюпбалках, и добился того, что на учениях все 4 катера спускались на воду на 6-узловом ходу, а подъем их на борт «Константина» требовал не более 7 минут. Благодаря устройству для подогрева воды в котлах катеров от судового паропровода, впервые созданного С.О. Макаровым на своем корабле, обеспечивался спуск катеров на воду с готовыми к работе котлами и машинами.

6 апреля 1877 года «Великий князь Константин» был полностью готов к боевым действиям. В мае его командир, предвидя огромное значение маскировки в предстоящих набегах на стоянки броненосцев противника, перекрасил корабль в серый цвет. При нападении на эскадру вблизи своих берегов Макаров предлагал применить следующий способ действия: «Великий Князь Константин» спускал на воду катера, атаковавшие первые 4 корабля противника, а сам нападал на пятый, шестой и так далее, действуя минными шестами. После отхода на безопасное расстояние катера поднимались на борт парохода. В случае нападения на эскадру у берегов противника или в открытом море катера атаковали самостоятельно, а пароход поджидал их в заранее условленном месте.

Несмотря на опасность будущего предприятия, и офицеры, и матросы считали за честь служить на импровизированном «минном крейсере». При комплектовании экипажа «Константина», впрочем, как и других кораблей и команд на Дунае, «от волонтеров не было отбоя». Высокий моральный дух и готовность постоять за правое дело был и характерны для всего личного состава Черноморского флота, встретившего начало войны в высокой степени боевой готовности.