Редко используемое в русской речи слово «царственность» (англ. kingship) традиционно употребляется для обозначения священного характера государственной власти, что для древнего (да и не такого уж древнего) человека было несомненно. Ср.: «Нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены» (Рим. 13:1). Подробное обсуждение этого термина см.: Frankfort H. Kingship and the Gods. Chicago, 1978; Вейнберг И. П. Человек в культуре древнего Ближнего Востока. М., 1986. С. 115–140. С точки зрения Франкфорта, можно говорить о существовании на Древнем Востоке концепции божественности власти, поскольку все важнейшие составные части человеческого бытия были «включены в космический миропорядок и задачей царя является поддержание гармоничности данной интеграции» (Ibid. P. 3). Вейнберг же считает, что «государство в глазах древневосточного человека обладает двойственностью, являясь чем-то человеческим и надчеловеческим, чем-то профанным и сакральным. Такое восприятие государства оправдывает применение к нему термина “царственность”, поскольку словом “государство” слишком четко выражено понимание этого института как явления чисто человеческого» (Указ. соч. С. 116).
