Глава 3
Их не было вечность.
Может быть, Джорджия решила распаковать вещи или искупать Джоша или, возможно, потерялась в огромном доме?
Себастьян мягко фыркнул: Джорджи знала дом, как свои пять пальцев. Вероятнее всего, она просто исследовала его, решив устроить себе экскурсию. Джорджи всегда считала дом своей собственностью.
Себастьян отправился на поиски, захватив мягкое шерстяное покрывало для Джоша. Почти сразу он увидел раскрытую настежь дверь своей спальни и услышал доносящиеся оттуда голоса:
– Джош, сейчас же! Выползай оттуда немедленно или я спускаюсь вниз без тебя!
Раздраженный, Себастьян вошел, снова встретив Джорджию в весьма привлекательной позе – она стояла наклонившись и ее ягодицы торчали вверх. Неужели она делает это нарочно? Себастьян отвел глаза.
– Проблемы? – сказал он хрипло.
Джорджия резко вскочила.
– О! Ты напугал меня. Я… Дверь была приоткрыта, Джош забежал сюда и спрятался под кровать, и я не могу его достать.
– Попробуем найти его вместе?
С этим предложением, слегка натянуто улыбаясь, он лег на другую сторону кровати и, свесившись, произнес во весь голос:
– Привет, Джош! Пора выходить, малыш.
Джош помотал головой и, извиваясь, пополз в другую сторону. Затем взвизгнул и захихикал, почувствовав руку Джорджии на своем запястье.
– Пойдем, а то пропустишь ужин.
– Хочу печенье.
Себастьян открыл рот, чтобы предложить ребенку лакомство, но, поймав предупреждающий взгляд под кроватью, понимающе подмигнул.
– Печенья нет, – сказал он твердо, – по крайней мере, пока ты не спустишься и не съешь весь свой ужин.
Джош тут же выполз. Виновато улыбнувшись, Джорджия схватила сына крепко и усадила на колени. Ее волосы пришли в беспорядок. При взгляде на нее Себастьяна настигла такая мощная волна желания, что он едва мог дышать.
В воздухе повисло напряжение. Себастьян спрашивал себя, помнит ли Джорджия, что именно здесь они впервые поцеловались? Играя в прятки, Джорджия оказалась в шкафу, но Себастьян быстро ее нашел. Она прикрывала рот рукой, чтобы не рассмеяться во весь голос, а в глазах плясало озорство – как у Джоша сейчас. Себастьян зашел в шкаф, нежно взял ее лицо в свои руки и поцеловал Джорджию в первый раз.
Он никогда не забудет сказочный вкус ее губ.
– Ты сохранил интерьер, – сказала Джорджия, быстро метнув взгляд в сторону шкафа. Себастьян получил ответ на свой вопрос – да, она тоже все помнит. Себастьян представил уже другую картину – как расстелил одеяло посередине комнаты и разбросал по нему лепестки глицинии, которые все еще росли за окном спальни…
– Да, интерьер мне по вкусу, – резко сказал Себастьян, втягивая воздух. – Чайник давно остыл.
Казалось, Джорджия вынырнула из пелены своих воспоминаний.
– Пойдем, Джош. Тебе нужно поужинать.
Джорджия стремительно вышла из комнаты. Звук ее шагов едва был слышен на мягком толстом ковре. Себастьян боялся сделать вдох, пока не услышал стремительный стук каблуков по паркету. Затем он выдохнул и сел на край огромной кровати. Аромат духов Джорджии все еще витал в воздухе. Себастьян закрыл глаза, сжимая руки в кулаки в борьбе с нахлынувшей волной страстного желания.
Как выдержать это? Снегопад продолжался, и прогноз был неутешительным. Пока этот свирепый ветер сметает снег с поля и вываливает его на дорогу, Джорджия не сможет выехать и в течение нескольких дней. Только снегоочиститель может проехать через эти трехфутовые снежные завалы. «Может, снег прекратится ночью», – подумал Себастьян, не теряя слабой надежды на скорый отъезд Джорджии.
Он решил держаться на расстоянии, быть вежливым и сдержанным. Он даст Джорджии возможность хозяйничать на кухне. Потом, когда она станет укладывать сына спать, он скроется от них в своем кабинете. Конечно, Себастьян не хотел прятаться от незваной гостьи в собственном доме, но выбора не было. Дойдя до холла, Себастьян услышал голоса, доносящиеся из кухни.
Когда он вошел, Джорджия повернулась и встретила его улыбкой, ставя чашку на стол.
– Я налила тебе чай.
– Спасибо. Как насчет Джоша? Что он будет на ужин?
– Я не знаю, что у тебя есть.
Себастьян засмеялся и закатил глаза:
– У меня есть все. Я дал своему личному секретарю список гостей, план меню и остальное на ее усмотрение. Она тщательно подошла к своему поручению.
– Боюсь, что она не предусмотрела рыбные палочки.
Себастьян немного растерялся:
– Да, палочек нет. Но есть копченый лосось.
Джорджия подавила улыбку.
– Могу я посмотреть? – предложила она.
Себастьян кивнул, указывая в сторону кухни:
– Угощайтесь. Я даже не знаю, с чего начать.
Устроившись на удобном стуле, Себастьян наблюдал за тем, как Джорджия пыталась накормить сына.
– Пицца с помидорами «черри», Джош?
Джош кивнул и побежал к стулу, пытаясь его отодвинуть.
– Мне нужно еще ее приготовить, дорогой. Пять минут. Почему бы тебе пока не посидеть и не почитать книгу?
Но, очевидно, чтение книги не увлекло Джоша. Он подошел к Себастьяну, глядя на него с надеждой.
– Прятки? – спросил он, и Себастьян с отчаянием взглянул на Джорджи. Под наплывом нахлынувших воспоминаний, играть в прятки ему совершенно не хотелось.
– А Джош не потеряется? – спросила Джорджия.
– Здесь? Едва ли. Здесь негде прятаться.
– О! Боюсь, ты сильно ошибаешься. – Джорджия заразительно засмеялась. – Иди и прячься, Джош. Себастьян сосчитает до десяти и будет тебя искать.
Встретившись взглядом с Джорджией, Себастьян заметил озорную искорку в ее глазах.
– Это просто. Он прячется, – объясняла она, – а ты ищешь. Я уверена, ты помнишь, как играть.
О да! Себастьян помнил, в особенности заключительную часть игры.
Себастьян закрыл глаза, и, когда открыл их, Джорджия уже вернулась к приготовлению пиццы.
– Ну, теперь считай!
Себастьян начал считать, но поток воспоминаний вновь настиг его, не желая окончательно уходить в прошлое. Себастьян встал, игнорируя смех малыша под столом, и тихо сказал:
– Я иду искать, кто не спрятался – я не виноват.
Вновь посмотрев на Джорджию, Себастьян почувствовал, как сильно стучит его сердце.
Атмосфера в комнате, казалось, по-прежнему была напряженной. Случайно выронив нож из рук, Джорджия наклонилась, чтобы поднять его, но тут же поднялась. Себастьян почувствовал, что у него вновь перехватило дыхание.
– Джош уснул? – поинтересовался Себастьян.
– Наконец-то. Извини, что так долго.
– Не беспокойся. Он один там будет в порядке?
– Да. У меня есть радионяня.
Себастьян кивнул. Сидя на стуле у плиты, он вытянул ноги, скрестив их, и, держа в руке бокал вина, смотрел новости.
– Движение на дорогах замерло, – сказал он сухо.
– Не удивительно. Последствие сильного снегопада.
– Во дворе огромные снежные заносы, и ветер не стихает, что не предвещает ничего хорошего.
– Ты расстроен, что застрял здесь с нами, не так ли? – сказала Джорджия в отчаянии. – Мне следовало выехать раньше и больше обращать внимания на прогноз погоды.
Если бы она осталась в пробке, сейчас они с Джошем были бы уже дома.
Себастьян покачал головой:
– Ветер поднялся внезапно, атмосферное давление изменилось, и ты тут ни при чем.
Мягко улыбнувшись, Себастьян разрядил обстановку. Он примирительно подвинул к Джорджии бутылку вина:
– Попробуй. Тебе понравится. Я нашел несколько утиных грудок. Думаю, должно быть вкусно.
Налив немного вина в чистый бокал, заранее приготовленный Себастьяном, Джорджия сделала пару глотков.
– Мм. Чудесно. Мне заняться ужином?
– Я сам.
Она удивленно моргнула.
– Ты готовишь?
– Нет, – ответил он сухо, – у меня есть горничная, и, если у нее выходной, я заказываю что-нибудь из ресторана через дорогу – конечно, готовлю! Я уже несколько лет сам себя обслуживаю.
Себастьян распрямил ноги и встал.
– Итак, тебе жареные утиные грудки в красном вине, с красной смородиной, брокколи с нарезанной соломкой морковью?
– Как в ресторане, – сказала Джорджия, стараясь не засмеяться. Но ей пришлось сдержать свой порыв внезапного веселья.
Себастьян свернул кухонное полотенце и бросил в нее.
– Так да или нет?
– О да, пожалуйста. Только я не уверена, что ты справишься, – добавила она с озорством.
Себастьян закатил глаза.
– Не испытывай судьбу, а то придется довольствоваться фасолью и тостом, – предупредил он и, засучив рукава, стал опустошать холодильник, перекладывая продукты на стол.
– Помочь?
– Да. Ты можешь накрыть на стол. Я разрешаю.
– Как ты великодушен.
– Да. Сделай это должным образом. Посуда в этом шкафу.
Джорджия бросила в Себастьяна полотенце, угодив прямо в грудь. Схватив его, Себастьян улыбнулся. На мгновение обоим показалось, что годы обид и непонимания словно растаяли.
Но когда Себастьян повернулся и взял нож, этот момент исчез.
Было не трудно наблюдать за Себастьяном, пока он готовил.
Джорджия изучала мельчайшие особенности его тела, отмечая все произошедшие за девять лет изменения. Тогда Себастьяну был всего лишь двадцать один год. Теперь он стал старше почти на десять лет – мужчина в расцвете сил.
Не то чтобы его тело сильно изменилось, но теперь под хлопковой рубашкой плечи казались шире, мускулистее, а сам он – немного выше. Безупречно сшитые брюки облегали его изящные бедра, очерчивая упругие мышцы.
Джорджия жадно всматривалась в каждое движение Себастьяна, в то время как он чистил, рубил, резал, приправлял, помешивал, добавлял большую ложку портвейна и соуса с красной смородиной, а затем с математический точностью уложил все на тарелки.
– Voil!
Себастьян поставил тарелки на накрытый стол, и Джорджия улыбнулась:
– Очень мило.
– Хотел тебе угодить. Прошу к столу.
– О! – Тщательно распробовав блюдо, Джорджия похвалила Себастьяна.
Он засмеялся в ответ:
– Видишь? А ты мне не веришь. Никогда не верила.
Джорджия помотала головой:
– Это неправда, я всегда в тебя верила. Я всегда знала, что ты будешь успешен, – и не ошиблась, как видишь.
Себастьян пожал плечами. Был успех, и было счастье, которое все еще ускользало от него. Себастьян по-прежнему занимался поисками своей истинной сути. Эти поиски когда-то стоили ему Джорджи и всего, что с ней связано. Сейчас Себастьян не хотел об этом думать. Он решил сменить тему:
– Джош такой славный. Я не знал, что у тебя есть ребенок.
Джорджия едва не выронила вилку. Внимательно посмотрев на Себастьяна, Джорджия произнесла:
– Откуда тебе знать, если ты, конечно, не следишь за мной?
В глазах Себастьяна читалась улыбка.
– Удар принят, – сказал он, и улыбка тут же испарилась.
– Хотел выразить запоздалые соболезнования в связи с гибелью твоего мужа. Должно быть, это было тяжелым испытанием для тебя.
Тяжелым испытанием? Он даже наполовину не представлял себе, насколько тяжелым.
– Да, – прошептала она.
– Может, поделишься?
Джорджия отложила вилку.
– Сердечный приступ. Муж был на работе, когда мне позвонили и сказали, что он потерял сознание, а потом умер.
Себастьян содрогнулся:
– Сколько лет ему было?
– Тридцать девять. Мы как раз только переехали и оформили кредит на жилье, так что было совсем нелегко.
– А как же страховка? Она не покрыла кредит?
Губы Джорджии искривились в усмешке.
– Муж отказался от нее за три месяца до гибели.
Эта новость потрясла Себастьяна.
– Отказался? Почему?
– Полагаю, из-за денег. Недвижимость не продавалась. Сейчас мне приходится много работать, чтобы погасить оставшийся кредит.
Себастьян провел рукой по волосам:
– О, Джорджи. Вот это испытание, мне жаль.
– Мне тоже, но ничего не поделаешь. Нужно это пережить.
Себастьян нахмурился, медленно покручивая бокал вина в руке.
– А с кем проводит время Джош, пока ты на работе?
– Он остается со мной. Я работаю дома – в основном по ночам.
Себастьян наполнил ее бокал и прислонился к стулу.
– И что ты делаешь?
Джорджия улыбнулась:
– Я виртуальный личный секретарь. Мой босс – понимающий человек, и мы с ним отлично ладим. Но мне действительно нелегко.
– Да, я уверен, нелегко.
Себастьян попытался представить, как бы изменилась его жизнь, если бы у него не было личной помощницы, Тэш. Но она всегда на месте и может связаться с ним в любую минуту.
– Сколько было Джошу, когда это случилось?
– Два месяца.
Себастьян заметно погрустнел:
– Он совсем не помнит отца. – Его голос прозвучал глухо.
– Дэвид так гордился им. Он бы его обожал.
– Ты ведь расскажешь Джошу о нем?
– Конечно, расскажу. У него также есть бабушка и дедушка. Родители Дэвида живут в Кембридже. Не беспокойся, Себастьян, он все узнает о своем отце. Я не позволю ему расти в неведении.
Себастьяну показалось, что напряжение ушло, но сменилось волной печали. Он сам до восемнадцати лет жил во лжи. Гордился ли им его отец? А мать? Смягчался ли ее голос так, как смягчается голос Джорджии, когда она говорит о своем сыне? Бесконечные вопросы и ни одного ответа. Себастьян глубоко вдохнул и вернулся к еде, но на вкус она стала напоминать опилки.
– Эй, все хорошо, – сказала Джорджи, хмурясь – на ее лице отразилось беспокойство. – Жизнь продолжается.
– Вы были счастливы с Дэвидом? – спросил Себастьян, тут же почувствовав, как бешено заколотилось сердце.
Но Джорджия не сразу ответила.
– Он был хорошим человеком, – наконец сказала она. – Мы жили в прекрасном доме, у нас все было хорошо.
«Хорошо? Что она имела в виду?»
– Ты его любила?
Джорджия опустила глаза.
– Не думаю, что тебя это касается, – сказала она тихо, отодвинув тарелку с остатками еды в сторону.
– Я так понимаю, что нет, – резко выпалил Себастьян, не сумев справиться с эмоциями: Джорджия играла в счастливую семью, в то время как он был один!
– Понимай, как хочешь, Себастьян. Как я уже сказала, это не твое дело. Если не возражаешь, я пойду спать.
– А если возражаю?
Джорджия встала, спокойно посмотрев на бывшего возлюбленного.
– Тогда я все равно пойду спать. Спасибо за ужин и за твое гостеприимство, – сказала она вежливо. – До завтра.
Проводив Джорджию напряженным взглядом, Себастьян тихонько выругался, в отчаянии уронив голову на руки. Почему? Почему он вновь не сдержал язык за зубами? Он потянулся за бутылкой вина, когда запись радионяни включилась, и он услышал звук, похожий на выдох, или всхлипывание:
– Почему его это волнует, Джош? Его не касается, была ли я счастлива с другим мужчиной. Сам он в итоге не сделал меня счастливой. Он мог, но ему было все равно.
Себастьян быстро закрыл глаза, затем взял радионяню и поднялся наверх. Он тихонько постучался в дверь и молча передал устройство.
– Спасибо.
– Не за что. А что касается твоей записи, мне не все равно. И никогда не было все равно.
Джорджия поняла, что Себастьян все слышал. Краска залила ее лицо, но она не отвернулась, тем самым вновь бросив ему вызов. Ее голос звучал тихо, чтобы не разбудить ребенка:
– Не настолько, чтобы измениться ради меня, не так ли? Ты даже не пытался понять, почему у тебя не хватает на меня времени.
– Я не мог измениться, – сказал Себастьян, раздраженный и взволнованный, – это было совершенно невозможно.
– Нет, Себастьян, ты мог бы. Ты просто не хотел.
И, сделав шаг назад, она тихо закрыла дверь перед его лицом.
Себастьян уставился на закрытую дверь, продолжая пребывать в водовороте своих мыслей.
Права ли Джорджия? Мог ли он измениться ради нее, не перестраивая кардинально свою жизнь?
В действительности, нет. Себастьян так и не признался Джорджии, что не сможет строить счастливые семейные отношения, прежде чем не узнает всей правды о том, кто он есть на самом деле.
Однажды Себастьян понял, что может зарабатывать деньги достаточно большие для того, чтобы помогать людям, которые ему дороги. Он занимался благотворительностью и значительную часть своих средств отдавал детям. Джорджи тоже была дорога ему, но она права, у Себастьяна не нашлось на нее времени. Да, им обоим было тяжело. У Себастьяна был бешеный ритм жизни: выходы в свет каждый вечер, встречи с влиятельными людьми, ярмарки, коктейли, обеды с благотворительными целями. У Себастьяна оставалось совсем немного свободного времени.
Представления Джорджии об их взаимоотношениях были совсем другими. Джорджия хотела остаться в Университете в Норидже, вести исследовательскую работу в сфере биологии, может быть, даже защитить докторскую, но сейчас она всего лишь секретарь.
«Вот все ее карьерные планы», – едко отметил про себя Себастьян.
Джорджия могла стать личным секретарем Себастьяна, находясь рядом с ним каждую минуту дня и ночи, а Джош был бы его сыном. Но вместо этого Джорджия осуществила свою мечту о семейном счастье с другим мужчиной.
Себастьян отвернулся от двери и спустился на кухню, которая явно нуждалась в уборке. Ему необходимо было что-то сделать. Закатив рукава, он принялся за работу.
Ванна не помогла Джорджии. Расслабиться не получалось. Чувство вины не отпускало.
Она встала, вытерлась самым мягким полотенцем в мире и надела чистую одежду. Не ночное белье, конечно, – она не была настолько сумасшедшей – джинсы, джемпер и теплые носки. Взяв с собой радионяню, Джорджия тихо спустилась вниз, чтобы найти Себастьяна.
Дверь в кухню была приоткрыта, и она слышала там движение. «Наверно, убирается», – подумала она, испытывая еще большие угрызения совести.
Джорджия осторожно вошла, и их с Себастьяном взгляды встретились.
– Я думал, что ты пошла спать.
Она покачала головой.
– Я была несправедлива с тобой. Я знаю, тебе не было все равно, – сказала она тихо.
Себастьян молчал, потом отвернулся и взял тряпку, чтобы вытереть столешницу, хотя она выглядела кристально чистой.
– Так почему ты сказала, что мне было все равно?
– Потому что мне так казалось. Все, о чем ты беспокоился, – твоя карьера, твоя жизнь, твои планы на будущее. И для «нас» времени совсем не оставалось. Ты знал, что я хотела закончить аспирантуру, но не придал моему стремлению никакого значения.
Себастьян повернулся к Джорджии, по-прежнему держа в руках тряпку:
– Но, кажется, твои планы сейчас изменились. Ты делаешь работу, которую могла бы без труда делать в Лондоне, и, по-моему, она не имеет ничего общего с кандидатской или докторской.
– Это неправда. Я работаю на своего старого босса в Кембридже. Я уже начала писать докторскую и вела исследовательскую работу, когда встретила Дэвида.
– Тогда твои мечты полностью воплотились, – сказал Себастьян, в его голосе звучала горечь. – Все, чего ты всегда хотела. Карьера, замужество, ребенок…
– Нет, – оборвала его Джорджия. – Нет, не все, Себастьян. У меня не было тебя. Но ты дал ясно понять, что собираешься завоевывать мир, и я возненавидела весь этот образ жизни и то, во что он тебя превратил. Тебя никогда не было рядом. Я чувствовала себя очень одиноко.
– Теперь мне все понятно, – резко сказал Себастьян и отвернулся к чистой столешнице, продолжая протирать ее с яростью.
– Я перестала тебя узнавать. Ты изменился, превратился в того, кого я никогда не знала и не любила. Люди, с которыми ты общался, встречи, на которые ты ходил…
– Налаживание связей, Джорджи. Строительство мостов, установление контактов. Вот как это называется.
– Но эти люди никогда не нравились мне. А тебя никогда не было рядом. Ты разъезжал по всему миру, делая и считая деньги.
– Дело не в деньгах. Я никогда не гнался за статусом миллионера.
– Мне так не кажется, Себастьян. – Джорджия рукой обвела пространство, жестом указывая на превосходную кухню, дизайнерская задумка которой стоила ему несметной суммы.
Себастьян сделал глубокий вдох:
– Это просто совпадение. Я умею зарабатывать деньги. Я знаю, как стабилизировать компании и сделать их прибыльными.
– Но ты не смог сохранить наши отношения.
– Очевидно, нет. – Себастьян бросил тряпку в раковину и поставил руки на край столешницы, опустив голову. – Но и ты не смогла. В отношениях нужно не только брать, но и отдавать.
– Ты только брал.
Себастьян обернулся, и Джорджия увидела на его лице боль и сожаление.
– Я бы положил у твоих ног весь мир.
– Я не хотела мир! Я хотела, чтобы мы проводили больше времени вместе. Ты был слишком занят, вглядываясь за горизонт, но ничего не видел перед своим носом.
– И ты ушла от меня. Скажи, ты счастлива?
Джорджия закрыла глаза:
– Нет! Конечно нет, но постепенно боль утихла, и я переехала в Кембридж, встретила Дэвида. В поиске жилья я зашла в его офис, мы разговорились, и он предложил мне пообедать. Дэвид был добрым и веселым, и он думал, что мне стоит заниматься наукой. Дэвид действительно заботился обо мне, Себастьян.
– Это все, что тебе было нужно? Доброта и веселье?
Джорджия бросила на Себастьяна суровый взгляд:
– Это больше, чем мог дать мне ты.
Проигнорировав ее комментарий, Себастьян продолжил:
– А что случилось с твоей докторской диссертацией?
– Я забеременела, и мы переехали в офис Хантингдона. Мне приходилось преодолевать большое расстояние, чтобы добираться туда, и это было очень неудобно. Потом рынок недвижимости претерпел кризис. Я связалась со своим профессором, и он мне предложил эту работу, а после рождения Джоша Дэвид умер.
– Ты скучаешь по нему? – спросил Себастьян. Его голос звучал ровно, но что-то странное отразилось в его глазах. Ревность? К ее бывшему мужу, которого уже нет в живых?
– Да, конечно, скучаю, – сказала Джорджия тихо. – Одной в доме совсем тоскливо, но жизнь продолжается, и у меня есть Джош – все в порядке. Дэвид был прекрасным человеком, я действительно любила его, и он заслуживал больше, чем я способна была ему дать. Но я никогда не чувствовала себя с ним так, как с тобой – словно исчезли цветы, музыка, поэзия. Ты был смыслом моей жизни когда-то.
– И все же ты ушла от меня.
– Потому что ты изменился, Себастьян. Я чувствовала себя приложением к тебе. Любовницей, которая должна была быть благодарна за крохи, упавшие со стола. Но я не хотела крохи, я хотела просто быть рядом. Нет, я не испытывала к Дэвиду того, что испытала к тебе, но он любил меня и заботился обо мне.
– И отказался от страховки на жизнь.
– У него не было выбора! Мы действительно едва сводили концы с концами.
– Дэвид тебе сказал об отмене страховки? Я бы никогда не поступил так с тобой, Джорджи, – пылко сказал Себастьян. – Никогда бы не рискнул твоей безопасностью.
– Откуда ты знаешь, что бы ты делал в подобных обстоятельствах?
– Я знаю. Мне тоже пришлось нелегко, прежде чем я добился всего…
– Ты не имеешь права критиковать Дэвида!
– Ты была моей! – выпалил Себастьян. – Но отдала все то, что обещала мне, ему. Семью, ребенка, домашний очаг! Черт, Джорджи, сколько у нас было планов! Как ты могла уйти от меня? Я любил тебя! И ты знала это!
Голос Себастьяна оборвался на последнем слове, и глаза Джорджии наполнились слезами. Она действительно знала, как сильно он ее любил, но все равно ушла.
– Прости, – сказала Джорджия, и снова сердце предательски заныло от бесконечной боли, ошибок и потерь. – Если тебе станет от этого легче, то я тоже любила тебя.
Джорджия слышала, как Себастьян выругался, а затем раздался звук его шагов – он подошел к ней.
– Ах, Джорджи, не плачь. Прости, больше не будет слез.
Джорджия почувствовала его руки на своих плечах, почувствовала, как он приблизил ее к своей груди, и, вздохнув, прислонилась щекой к его рубашке, отчетливо слыша биение его сердца. Руки Себастьяна обвили ее, аромат его тела, смешанный с одеколоном, которым он всегда пользовался, дурманил – такой приятный и до боли знакомый.
Руки Джорджии скользнули по его спине, а Себастьян молча обнимал ее, пока их дыхание не выровнялось. Напряжение ушло. Но ненадолго. Вскоре оно вернулось, став гораздо более мощным.
Джорджия почувствовала тепло губ, осторожно прикасающихся к ее лбу. Она подняла голову, и их взгляды встретились.