Тохтамыш всегда был неудачником, и даже сам себе в этом признавался. Но, конечно, только себе, любой другой, глядя на надменного хана и не ведая о его провалах, мог бы решить, что перед ним хозяин мира. Повезло ему только однажды — когда его судьба пересеклась с судьбой Тамерлана. Если бы не Великий Хромец, давным-давно уж лежать бы Тохтамышу с перерезанным горлом в бурьяне. Но Тохтамыш чингизид, а это много значило, и когда Тимуру Ленгу понадобился послушный правитель в Белой Орде, он попытался помочь своему избраннику. Но у того и впрямь настоящее невезение. Трижды давал войска Тамерлан воспитаннику, но только смерть его соперника Урус-хана позволила Тохтамышу все же заполучить Сарай.

Тимур тогда усмехнулся:

— Может, он бездарен только как полководец, а правителем станет неплохим?

Вообще-то так и вышло, Тохтамыш действительно сумел навести порядок в истосковавшемся по сильной руке Сарае. Почти прекратились немыслимая вражда и резня, терзавшие левобережье Волги уже столько лет. Правда, на правом берегу оставался непокорный Мамай. Под рукой этого темника были огромные земли от Волги до самого Крыма. И князей он менял точно надоевших жен. Жен даже реже.

Сначала Тохтамыша выручало только то, что Мамаю было не до него и Тамерлану тоже. Один пытался прибрать к рукам прекратившую подчиняться Русь, а второй пока воевал далеко от границ Белой и Синей Орды. А когда Мамай все же пошел на Русь и ему там почти свернули шею, Тохтамыш успешно воспользовался бедственным положением соперника и доделал то, что недоделали русские полки. Мамай был разбит наголову и едва успел унести ноги в Кафу.

Тохтамыш хорошо помнил появление в своем стане купцов из Кафы. Они умели кланяться как никто другой. Льстили, но льстили умело, их слова не вызывали неприятного отторжения, лесть лилась прямо в душу, обволакивала, убаюкивала. Но привыкший к восточной лести Тохтамыш был осторожен. Он поставил условие: принести голову сбежавшего Мамая.

Брови сурожского купца чуть поползли вверх:

— К чему тебе голова беглого нищего, хан? Я привез тебе то, без чего его голова не стоит и того блюда, на котором может быть преподнесена.

Сурожанин слегка махнул рукой, и в шатер тут же внесли два больших мешка. Пришло время удивляться Тохтамышу. Мешки были явно полны, слуги тащили их даже с усилием.

— Что это?

И снова купец сделал знак слугам, на сей раз они исчезли, оставив один из мешков совсем рядом с сидящим ханом. Сурожанин взялся за завязку, закрыв своим телом содержимое мешка от всех остальных сидящих в шатре. Для этого он даже чуть распахнул халат. Шеи сидящих беков и мурз вытянулись из их халатов, насколько это оказалось возможно.

Чуть отпустив завязки, купец открыл мешок, и Тохтамыш увидел, что он полон золота! Но хитрый сурожанин сделал так, чтобы это увидел только сам хан. Остальным знать ни к чему. Тохтамыш кивнул, и мешок сразу был завязан.

Сурожские купцы привезли вместо Мамая золото. Без него бывший темник действительно никому не нужен, но значит ли это, что теперь платить будут Тохтамышу? И главное, за что платить? Если они хотят просто свободно торговать на землях Орды — это одно, но Тохтамышу уже рассказали, что обещал разбитый Мамай. Мамай обещал своим заемщикам возможность самим вести весь пушной промысел на Руси и еще… вот это было главным — самим собирать с Руси дань! Потом, конечно, выплачивать ее хану, но с большими утечками в свои кошели.

Тохтамыш совсем не зря столько лет воспитывался у Тамерлана, если кто и умел скрывать свои мысли, так это Железный Хромец! Хан ничем не выдал свои мысли. А они совсем не понравились бы сурожскому купцу. Не ответил ни да, ни нет. Но немного погодя отправил большое посольство в Москву через Нижний Новгород.

Посольство, состоявшее из семи сотен человек, дальше этого города не двинулось. Послы вернулись оттуда с большими подарками и странным известием. Тохтамыш не слишком хорошо разбирался в делах Руси да и вообще не очень любил наушничаний и игр за спиной. Выслушав послов, он понял, что великий князь Руси как раз оказался среди таких игр.

А вот теперь Тохтамыш с войском перед Москвой, в которой князя Дмитрия Ивановича, видно, нет. Никто не мог понять, зачем идти на вроде послушного князя, обещавшего платить дань сполна. Но хан пошел, пошел быстрым налетом, словно желая кого-то наказать. Только кого?

Рядом с ним все время два младших нижегородских князя — сыновья князя Дмитрия Константиновича. Они не подозревали, что у Тохтамыша все давно решено и их собственная роль довольно незавидная.

Сопротивления на Руси Тохтамышу никто не оказал, напротив, показали броды, сопроводили. Хан оценил хитрость рязанского князя Олега, тот старательно провожал ордынское войско, только чтобы не свернул на его собственные земли. Его можно понять, столько раз грабили, что кого хочешь провожать возьмешься, лишь бы шел мимо.

А вот почему рядом нижегородские Василий и Семен? Этим-то что нужно в землях их родственника? Тоже желают убедиться, что Тохтамыш не пройдет мимо Москвы куда-нибудь к Литве? Стараются быть полезными, чтобы, разорив московского князя Дмитрия Ивановича, не забыл их. Хан, конечно, не забудет, только еще не решил как, то ли башку с плеч, то ли отдаст на растерзание самому Дмитрию.

В Москве разлад, в этом, конечно, виноват сам князь Дмитрий, мог бы твердой рукой вырезать всех недовольных. В Орде с такими долго не возятся, если тебе не по нутру то, что творится рядом, то или уходи, или бери все в свои руки. Не можешь ни то, ни другое — тогда и ты не нужен. Князя Дмитрия надо еще учить править. Но пока дело не в нем, слишком много вокруг развелось наушников, старающихся навредить своему князю.

Конечно, ни Василий, ни Семен Дмитриевичи не подозревали о мыслях хана, даже то и дело заглядывая ему в глаза, не видели ничего кроме простого презрения и жестокости.