Во всех книгах, которые я прочитал, присутствует много правды и мудрости, но ни одна не открыла мне правду о занятиях любовью. Когда я лежу в объятьях Гвинет, в экстазе, чувственность не в ощущениях, а в страсти, и это страсть не плоти, а разума и сердца. Ни один писатель не сказал мне, что в этом действе нет ничего эгоистичного, и желание отдавать вытесняет все мысли о том, чтобы получать, что муж и жена становятся единым целым, переносятся друг в друга, я оказываюсь в ней, а она – во мне, один не соблазняет, а другая не сдается, но мы оба заняты созданием, нас охватывает не желание, а изумление: мы обретаем ту силу, что создала вселенную, поскольку мы тоже можем создать жизнь. Гвинет уже носит под сердцем ребенка.