Бэббидж поймал его, не позволив упасть.

– Господи, парень… – прошипел начальник службы безопасности.

Дерриман попятился от комнаты, и выражение тревоги у него на лице было едва ли не комичным.

Но Эшу было не до смеха. Все еще поддерживаемый Бэббиджем, он пытался восстановить равновесие.

– Кто-то – что-то – не хочет меня туда впускать.

Начальник службы безопасности пробормотал очередное богохульство.

– Разве это не вы? Не вы бросились назад? – недоверчиво буркнул он.

– Поверьте мне, – сказал потрясенный Эш, – что-то в самом деле не хочет меня туда пускать.

– Так что же нам делать?

– Попробуем снова.

Но на этот раз следователь вошел гораздо осторожнее. Хотя он по-прежнему чувствовал давление, выталкивающее его, оно значительно ослабло, как будто присутствовавшая там невидимая экстрасенсорная сила, чем бы она ни была, исчерпала себя.

Изо рта у него вырывался пар, и он дрожал от холода, укоренившегося в атмосфере помещения. Бэббидж ждал на пороге, меж тем как Дерриман испуганно заглядывал туда через его плечо.

– Оно здесь, – спокойно объявил Эш. – Но ослабевает, забирая с собой и холод.

– Разыгрываете, должно быть, – прохрипел Бэббидж. – В палате никого больше нет.

– А вы прислушайтесь к своим ощущениям, – предложил ему Эш. – Почувствуйте, как оно утекает. Входите, оно больше не сможет вам повредить. Наверное, вся энергия ушла на то, чтобы вышвырнуть меня отсюда.

Начальник службы безопасности вошел, но Дерриман остался у двери.

В палате стояла одна большая кровать, у подножия которой лежала помятая постель. Поскольку эта спальня была подземной, в ней не было окон во внешний мир, но имелись картины, сплошь – мирные пейзажи, по-видимому, чтобы смягчить холодность стен. Некоторые из них висели косо, меж тем как другие упали на пол. В дальнем конце комнаты видны были перевернутое кресло и диван, почти вертикально накренившийся в углу среди разбросанных вокруг подушек. Прикроватная тумбочка была опрокинута, а ее содержимое рассыпано по ковру.

А на одной стене, справа от исследователя, был отчетливый отпечаток мужской фигуры, образованный сотнями темно-красных пятен и мазков. Большие пятна крови тускло отсвечивали.

Кровавый силуэт заканчивался по меньшей мере в двух футах от пола, хотя ручейки крови сбегали до плинтуса, и Эш представил себе замершего там беспомощного человека, распятого без гвоздей.

Кроме того, палата была пропитана медным запахом крови, смешанным с тошнотворной вонью экскрементов. К счастью, это зловоние тоже быстро шло на убыль.

– Хойл был в сознании, когда его увезли? – спросил Эш у начальника службы безопасности, вынимая из своей наплечной сумки термометр.

– Медсестра Кранц сказала, что он бредил, – ответил Бэббидж, – бормоча слова, которые она только слышала, но не понимала.

Все еще прячась за мускулистым телом главного охранника, Дерриман ворчливо проговорил:

– К-когда они достигли операционной над нами, он б-больше не издавал ни звука. Медсестра Кранц сказала, что глаза у него были открыты и что в них застыл беспредельный ужас. Он больше так и не выходил из кататонического состояния.

– Вызванного потерей крови?

Эшу ответил Бэббидж.

– Мы узнаем больше после вскрытия, но первоначальное мнение нашего патологоанатома заключалось в том, что его убили не раны или потеря крови, но инфаркт миокарда. Сердечный приступ.

– Как и медиума Мойру Гленнон.

– Да, как ее. Испугался до смерти.