22
Василий Гуреев, боец отряда особого назначения

Аскет хрипло дышал сквозь стиснутые зубы, уставившись безумными от боли глазами в низкое небо. На шее бойца вздулась толстая вена, кожа приобрела бордовый оттенок, а скрюченные судорогой пальцы рвали мокрые от пота клапаны карманов на штанах.

– Код триста, код триста! Иди по пеленгу! Иди по пеленгу!

Гуреев старался не смотреть на дергающееся тело товарища, которому почти не помогали сильнейшие обезболивающие. Он сел к нему спиной, прислонившись к дереву, и монотонно бубнил в оранжевый «кирпич» аварийной связи, вызывая дежурный вертолет ООН. Из-за помех слышимость была хреновая, Василий никак не мог понять отвечают ему или это просто шумовое эхо в эфире. А помощь вызвать необходимо, иначе Аскет не доживет до утра.

После того как ловушка накрыла здоровяка, ничто не предвещало беды. Потерявшего сознания Аскета отволокли подальше от проклятого колеса, Сан Саныч быстро привел подчиненного в себя, нажимая какие-то точки на лице и шее товарища, пихая вату с нашатырем под нос. Аскет даже встал на ноги, тряся головой словно боксер после нокдауна. Все это время Полосатый испуганно лепетал, что сам не ожидал, что кто ж мог знать? Впрочем, на него никто не наседал, все понимали в какое место они пришли и чем все может закончиться. Но сталкер все равно извинялся и причитал, пока Ватсон грубо не оборвал поток заискивающих слов.

Группа двинулась дальше и почти вышла к поваленному забору, окружающему заброшенную воинскую часть, как судорога свела Аскету ногу. Боец лишь замычал, прыгая на пятке. Спустя минуту боль пробила спину и шею, заставляя здоровяка скрипеть зубами от боли. А потом начались приступы, как при эпилепсии, только Аскет не терял сознания, мучительно переживая каждый рывок напряженных до предела мышц, и ревел диким зверем сквозь выступающую на губах пену. Ему вкололи сразу несколько шприц-тюбиков обезболивающего, но это почти не помогло.

– Ему нужна эвакуация, – констатировал Полосатый. – Здесь не выживет.

Ватсон и Гуреев посмотрели на Сан Саныча, который словно что-то прикидывал, размышляя и взвешивая. Наконец командир кивнул, вытащил из рюкзака оранжевый передатчик и вручил его Василию. Сказал строго:

– Вызывай военных, своих, с базы. Никаких гражданских, никаких спасателей. Вашим даны указания содействовать, но они не знают, что именно мы ищем. Так и должно оставаться, ясно?

– Так точно, шеф, – кивнул Гуреев.

– Отлично. Ватсон, со мной. Эй, уважаемый, дорогу показывай, однако, – Сан Саныч жестом указал сталкеру на бурелом и поваленные секции забора.

– Вы куда? – не удержался от вопроса Гуреев.

– Хочу получить все до того, как еще что-то произойдет, – пояснил Сан Саныч. – Мы скоро. Вызывай помощь.

И они ушли. А Василий, настроив частоту, принялся вызывать дежурную группу миротворцев.

Так прошло полчаса.

В кустах затрещало, и Гуреев, выронив «кирпич», схватил болтающийся на шее пистолет-пулемет, взял на прицел темно-зеленую стену лещины.

– Саид, не стреляй, – раздался голос Сан Саныча. – Это Сухов, Абдула и Петруха вернулись.

Длинные ветки разошлись, и на пригорок вышли как всегда бодрый командир, сосредоточенный Ватсон и задумчивый Полосатый. Помимо рюкзака, рыжий тащил выцветшую спортивную сумку на молнии, грязную и со свисающими лохмотьями паутины.

– Как он? – спросил Сан Саныч, кивая на Аскета.

Василий лишь покачал головой, мол, ничего хорошего. Поднял передатчик, намереваясь продолжить вызывать помощь.

Командир сбросил рюкзак, помог Ватсону скинуть ношу. Сумку они поставили осторожно, будто внутри находился хрусталь. От Гуреева не утаилось, как отшатнулся в сторону Полосатый, искоса наблюдая за бойцами.

– Вася, – повернулся к ооновцу Сан Саныч. – Связь есть?

– В первые минуты контакт был, – качнул передатчиком Гуреев. – А потом одни помехи.

– Там, возле бункеров у антенны, хорошая площадка для вертолета есть. Сейчас с Ватсоном отнесете туда Аскета, там продолжишь вызывать на себя «крокодила», – командир присел на колено рядом с несчастным пострадавшим. – Вертолет встретишь один, нечего там рыжему светиться. Сдашь Аскета и сразу назад. Выходить будем сами, без лишних глаз.

Сан Саныч положил ладонь на лоб Аскету, пощупал пульс на шее. Василий думал, что тот скажет подчиненному что-то ободряющее или успокоит его, но командир молча поднялся и отошел к спортивной сумке, копаясь в кармане разгрузочного жилета.

– Помоги, – позвал Гуреева Ватсон. Он расстелил рядом с Аскетом прорезиненную накидку от дождя, подхватил под плечи товарища. Василий взялся за ноги здоровяка, ощущая под пальцами твердые, словно дерево, мышцы, сведенные намертво судорогой. Поднатужились – Аскет оказался очень тяжелым – и переложили его на импровизированную волокушку. Ухватились за углы и потащили в сторону антенны.

Антенна была похожа на огромную ржавую решетку, оплетенную бурыми наростами «ржавого мочала» и нежно-зелеными усиками неизвестного Гурееву вьюна. Она возвышалась на добрый десяток метров в высоту, являлась хорошим ориентиром для пилотов. У подножия располагались заросшие холмы подземных бункеров с приоткрытыми дверями толщиной в руку. Здесь, на небольшой бетонной площадке, занесенной листьями и землей, и решили дожидаться помощи.

Пока Ватсон разговаривал с Аскетом, обещая и успокаивая, Василий пытался связаться с дежурной службой спецконтингента. В этом плане работа в глубине Зоны представляла определенную трудность – связь, даже армейская, через специализированные спутники, была нестабильной, а то и вовсе отсутствовала. Потому пользовались популярностью аварийные передатчики, выстреливающие концентрированным пакетом данных по направленному лучу, заложенному в программу. Из-за громоздкого аккумулятора весили они будь здоров, а принимать сообщения могли только привязанные к передатчику стационарные приемники, коих в настройках устанавливалось не больше пяти. Обычно выставляли каналы институтских спасателей и «приграничных» застав миротворцев. В любом случае, обратная связь была не очень качественной. Вот и сейчас Василий взывал в пустоту, абсолютно не зная, слышат ли его армейцы, отвечают ли.

– Как успехи? – спросил Ватсон, подходя к Гурееву.

– Не знаю, – пожал плечами Василий. – Надеюсь, что помощь уже в пути.

Рыжий кивнул, бросая в рот кусок вяленого мяса из сухпая. Протянул темно-коричневую полоску с ярко выраженными волокнами Василию, но тот отказался. Надавил тангету, заговорил в микрофон:

– Код триста, код триста! На пеленг! Иди на пеленг! Как слышно?

Шум помех, щелчки, завывание магнитных полей. Гуреев повторил вызов, вновь прислушался. Ничего. Повернул лицо к вяло жующему Ватсону, спросил:

– Аскет совсем плох?

– Плох, – коротко ответил рыжий. – Надеюсь, выберется.

– Куда его сейчас? В институтский медцентр?

– В госпиталь, – туманно сказал Ватсон. – У нас особые условия медицинского обслуживания.

– Давно Аскета знаешь? – решил продолжить разговор Василий.

– Третий год.

– Ясно, – протянул Гуреев. – Как думаешь, Сан Саныч серьезно сказал про то, что я с вами буду работать?

– Не знаю, – хмыкнул Ватсон. – За шефа никогда нельзя говорить уверенно. Мое мнение – да, нам люди нужны. Хотя бы вон Икара заменить. А что, сам-то хочешь?

– Конечно!

– Тогда все срастется. Ты шефу вроде приглянулся.

Василий скромно промолчал, внутренне ликуя. Вытер пот со лба и вновь забубнил в передатчик.

– Тихо, – оборвал его Ватсон, подняв руку. – Слышишь?

Где-то совсем неподалеку раздавались глухие удары и тонкий свист. Вертолет!

– Все, я ушел! – хлопнул Гуреева по плечу рыжий. – Дальше сам. Тебя подождать?

– Я сам дойду, по саморезам Полосатого, – отмахнулся Василий, желая показать самостоятельность. – Иди!

– Добро, – Ватсон легкой трусцой побежал в сторону деревьев, по пути кинув что-то ободряющее лежащему в напряженной позе Аскету.

– Код триста! Код триста! – с новыми силами затараторил Гуреев. – Я вас слышу, я рядом. Идите на пеленг! На пеленг! Я возле антенны!

Звук сделался громче, и над вершинами елей взмыл боевой «крокодил» с опознавательными знаками ООН. Пролетел над головой, поднимая широкими винтами пыль в воздух, по дуге вывернул на второй заход, примериваясь как бы уместиться на маленькую площадку.

– Садиться не надо! – заорал в передатчик Василий. – Раненого заберите! Шлейку! Шлейку спустите!

Вертолет завис, покачиваясь на воздушных потоках. Гуреев увидел разглядывающего его сквозь плексиглас пилота, помахал рукой. Боковая дверь отъехала в сторону, в проеме показался человек в летном комбинезоне, стоящий в полный рост. Он дернул кольцо лебедки, прицепил жесткие носилки на тугих распорках. Откинул их от вертолета и вдавил кнопку над головой.

Затащить в одиночку схожего с бревном Аскета оказалось задачей воистину сложной, но выполнимой. Гуреев схватился за специальные петли на разгрузочном жилете здоровяка, поднатужился и потащил его к елозящим по траве носилкам. Кое-как затащил на натянутую на жесткий каркас плотную ткань, накинул петли и закрепил тело. Проверил еще раз крепления, хлопнул Аскета по каменному плечу и прокричал, глядя в осатаневшие от боли глаза:

– Все будет хорошо!

И отошел назад, показывая штурману большой палец. Летчик кивнул, трос натянулся и осторожно потащил носилки наверх. Одновременно забарабанили винты, вертолет чуть сдал назад и поспешно начал набирать высоту, унося с собой несчастного бойца. Мигнули на прощание бортовые огни, носилки втащили внутрь, дверь захлопнулась, и машина взяла курс обратно, на базу. Василий не стал ждать, пока она скроется из виду, подхватил оружие и пошагал в направлении стоянки. По пути задумчиво толкнул массивную дверь бункера.

Пронзительный скрип ржавых петель резанул по ушам, разрезал тишину леса и, казалось, умчался к горизонту. Гуреев от досады хлопнул себя по лбу ладонью, отругав за беспечность, поежился, унимая пробежавшие по спине мурашки.

И застыл, услышав, как где-то рядом кто-то крикнул: «Стой!» Кричал мужчина, кричал отчаянно, с надрывом.

Василий щелчком снял предохранитель, пригнувшись, добежал до густого кустарника, росшего на спуске с холма, и завалился за него, укрываясь от посторонних глаз. Если ему не почудилось, то это кричал сталкер, иных здесь быть не могло. Эти бандиты и мародеры иной раз умудрялись забираться в такие дали, что их тела находили даже в Бердске, в самом центре Зоны. В любом случае, встречаться с одним из представителей этого криминального сообщества было нельзя – он мог узнать Гуреева, который в свое время пачками арестовывал у периметра нелегальных ходоков «за речку». Да и суть их задания не предполагала ненужного внимания.

Человек появился довольно скоро, запыхавшийся и качающийся. Грязная одежда, похожая на летный комбинезон, висела на нем, как на вешалке. Лицо с острыми скулами обрамляла неопрятная борода, в лохматых волосах застряли еловые иголки. На спине – что-то похожее на рюкзак, на поясе – ржавый топор. Мужчина не очень походил на обычного сталкера, скорее на какого-то сумасшедшего, особенно с этим горящим взглядом.

Незнакомец выскочил из леса, тяжело отдуваясь, остановился на площадке перед бункерами. Заозирался, растерянно и с какой-то надеждой. Гуреев лишь сильнее вжался в пахнущий влагой мох, разглядывая мужика сквозь густые кусты. Что делать, если тот его заметит, Василий не знал. Наверное, придется убить. Но убивать ооновец не хотел, не видел в этом ни нужды, ни удовольствия.

Сталкер сделал несколько неуверенных шагов по площадке, переводя взгляд с одного бункера на другой. Осторожно приблизился к одному, что-то прокричал вниз, прислушиваясь. Потом повторил то же самое у второго бункера. Поправил топор, разглядывая что-то на ступенях, и осторожно начал спуск.

Когда мужчина скрылся внизу, Гуреев мучительно решал, что же с ним делать. Если это тот бункер, где Икар прятал посылку для Сан Саныча, то сталкер может обнаружить следы. К тому же там могло еще что-то остаться, об этом Василий мог только догадываться. И идти за ним вниз не хотелось, там могли быть ловушки. Но что-то следовало предпринять, хотя бы чтобы задержать или напугать незнакомца, иначе он может набрести на лагерь.

Мысль пришла самая банальная – запереть сталкера внизу. Если он и выберется, то очень не скоро, а за это время Сан Саныч и команда уже успеют уйти.

Гуреев перебежками приблизился к бункеру, держа на прицеле темный прямоугольник входа. За несколько метров перестал таиться и, разбежавшись, всем телом кинулся на массивную дверь. Петли хрустнули, истошно взвизгнул слипшийся металл, и створка захлопнулась, осыпав многолетнюю пыль с косяка. С внешней стороны никаких засовов не было, поэтому Василий схватил металлический уголок, оторванный от забора, и подпер дверь, припечатав его ботинком к земле.

Раздались глухие крики, еле слышный стук. Толстый металл гасил все звуки, дверь даже не двигалась под ударами сталкера. Гуреев попятился, дошел до кустов, развернулся и заторопился к своим, поднимая с земли обозначающие дорогу саморезы.

В лагере готовились к ночевке, устраиваясь прямо на земле и раскладывая тонкие термоодеяла. Полосатый, особняком, примостился среди корней деревьев, раскатав спальный мешок. На лежащем рюкзаке дожидались ужина выставленные банки с концентратом.

Гуреев доложил Сан Санычу об эвакуации Аскета, сообщил о странном сталкере, которого запер в бункере. Командир уточнил, не видел ли тот Василия, на что ооновец однозначно ответил, что нет. Сан Саныч одобрительно кивнул, сказал, что в противном случае пришлось бы убить сталкера: нельзя, чтобы группу видели не относящиеся к заданию люди.

После недолгого, но сытного ужина расположились на ночь, выставив дежурство. Сан Саныч приказал первую, самую легкую, часть ночи отстоять Гурееву, а дальше время поделили Ватсон и сам командир. Полосатого, по понятным причинам, в охрану лагеря не включили.

Никаких костров разжигать не стали, запретили пользоваться фонарями. Василию выдали прибор ночного видения, Ватсон помог выбрать позицию чуть в стороне от лагеря, но в пределах прямой видимости.

Вскоре небо потемнело, по лесу разлились тени. Сумерки незаметно сменились мраком, по кронам деревьев прошелестела ночная прохлада. Гуреев опустил окуляры ПНВ, устроился поудобнее. Голову сами собой заполнили мысли, вяло перетекающие из одной в другую, скользящие по нынешнему и совсем недавно прошедшему. О превратностях судьбы, о будущем и прошлом, о взаимосвязи принятых решений и наступивших последствий. Разглядывая кажущийся инопланетным пейзаж, Василий представлял себе предстоящий разговор с Олисовым, с товарищами по ОСНазу. Всегда тяжело расставаться, отрывать корни, но пора выбираться из лягушатника, пора заниматься настоящим делом. По приходе из Зоны нужно будет серьезно переговорить с Сан Санычем, или как там его на самом деле зовут.

Перед внутренним взором Гуреева раскрывались настоящие шпионские страсти с погонями, перестрелками, засадами и безумными миссиями. Везде участвовала непотопляемая команда, в которой он сам занимал непоследнее место. Фантазии были до того сладкими, что даже после того, как его сменил Ватсон, Василий некоторое время не мог заснуть, разглядывая высокое звездное небо в обрамлении черных деревьев.

Утром его разбудил Сан Саныч, толкнув в плечо. Ватсон уже был на ногах, попивая сублимированный кофе из одноразовой чашки. Полосатого нигде не было видно. Пока Гуреев поднимался, пока собирался и завтракал, сталкер так и не появился. Когда же Василий спросил у снаряжающего магазин Ватсона куда подевался их проводник, тот ответил, что тот сунул нос не в свое дело. При этом многозначительно посмотрел на товарища. Гуреев лишь понимающе покачал головой – не нужно было уточнять, что бывает с теми, кто сует без спроса свой нос в дела команды. Никакой жалости к убитому Василий не испытал, хотя и знал Полосатого довольно давно. Тот всегда был каким-то скользким и хитрым, доверия к нему как такового не было. Единственное, что спросил Василий, как они теперь выберутся. На что Сан Саныч ответил, что у Ватсона отличная память на местность, к тому же опыт Гуреева должен помочь увидеть внезапно появившиеся ловушки. Василий не стал с ним спорить, ооновцу льстило, что о нем были столь высокого мнения.

Естественно, Василий догадывался, что им предстоит вынести из Зоны. Еще не так давно, обнаружь он подобные предметы у пересекающего периметр нелегала, он бы лично разбил тому лицо, прежде чем сдать в военную полицию. Исходя из того, что Гуреев успел увидеть, посылка Икара на самом деле оказалась очень страшной и опасной, и ооновец искренне опасался находящегося внутри. Но сомнений в правильности миссии не было – раз это понадобилось Родине, они должны постараться вынести груз без потерь. Такова высшая цель, которая выше судеб маленьких людей.

Команда двигалась назад медленнее, чем к Маяку. Отсутствие опыта старались компенсировать повышенным вниманием и осторожностью. Но в какой-то момент Ватсон не удержался и покатился с пригорка вниз, грохоча амуницией. Здесь, возле ржавых линий узкоколейки, Сан Саныч приказал устроить привал, осмотреть лежащий в рюкзаке рыжего груз, а заодно перекусить.

Когда к ним неожиданно вышел уже знакомый Гурееву растрепанный мужчина, у Василия промелькнула мысль о роли случая в жизни человека, а также о том, что пора исправлять ошибки.

Откуда он мог знать, что тоже является лишь слагаемым в чьем-то уравнении?