16
Василий Гуреев, боец отряда особого назначения

– Алло, Василий, – раздался в трубке голос командира ОСН ООН Олисова. – У тебя все в порядке?

– Да, Владимир Евгеньевич, – Гуреев постарался сделать голос как можно более жизнерадостным, говорить убедительно. – У меня все хорошо. А в чем дело?

– Да так, решил проведать своего бойца. А то в городе ерунда какая-то творится, говорят, что бандитские разборки или что-то похожее. Но руководство молчит. А час назад комитетчики звонили, аккуратно интересовались. Судя по всему, им тоже указали не вмешиваться без нужды. Я так понимаю, это как-то связано с нашими общими знакомыми?

– Да, отчасти, – немного подумав, ответил Василий.

– Говорят, что звонили с самого верха, – сказал Олисов. – И знаешь, Вася, мне вся эта история не нравится. Тебе точно не нужна помощь? Могу негласно подключить ребят.

– Нет, спасибо. Я справляюсь.

– Чем заставляют заниматься?

– Город показываю, как и договаривались, – соврал Гуреев, закрывая ладонью глаза.

После недолгого молчания Олисов сказал:

– Если что – бросай все и уходи, ссылайся на меня. Я не знаю, что там эти умники задумали, но меня это тревожит. Не люблю, когда нас используют втемную.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Василий и повторил: – Я справлюсь.

– Я не сомневаюсь. Держи меня в курсе дел, хорошо?

– Хорошо.

– До свидания, Василий.

– До свидания, Владимир Евгеньевич.

Гуреев отнял телефон от уха, оборвал связь. Тяжело вздохнул, понимая, что впервые поступает нечестно со своим командиром. Впервые был неискренен и скрытен. Он почти и не врал, просто промолчал. Но, зная Олисова, Василий понимал, что тот мигом отзовет его с выполнения задания, скажи Гуреев в чем на самом деле участвует. А Василия слишком увлекло новое приключение, ему очень понравилось ощущать себе частью группы Сан Саныча. И если Олисова он просто уважал, то этими людьми откровенно восхищался. Да Василий хотел походить на них. Чего уж греха таить, он хотел быть одним из них, работать с ними и дальше. И очень надеялся, что сможет воплотить это в жизнь. А потому – пусть старый командир останется в неведении до поры до времени, особенно о трупах, к которым недавно добавился похищенным ими бандит.

А с легким ощущением стыда Василий уж как-нибудь справится.

– Кто звонил? – спросил подошедший Сан Саныч.

– Олисов. Спрашивал как дела.

– И как дела?

– Хорошо.

– Рад слышать. Не устал?

– Нет, – замотал головой Гуреев.

– Это адреналин. Завтра с ног будешь валиться, – заверил его Сан Саныч. – Ну не передумал?

– Нет. Я с вами до конца!

– Я рад. Тогда держи.

В ладонь Василию вложили узкий пистолет со стволом, запрятанным в звукоотводящий кожух, как у знаменитого «винтореза». Удобная «анатомическая» рукоять с приятными на ощупь пластиковыми накладками, предохранитель на спусковом крючке, как у западных моделей пистолетов, яркая прицельная планка с фосфоресцирующей точкой на обратной стороне мушки. Чуть длиннее и тяжелее «макарова», но с великолепным балансом, он до того органично лежал в руке, что с ним не хотелось расставаться. Не пистолет – песня.

– Это что за модель? – спросил Гуреев, с удовольствием разглядывая оружие. – Я таких не видел.

– Новая модификация ПСС, – ответил Ватсон. – Опытный образец, так сказать. Калибр 7.62, четырнадцать патронов в магазине, прицельная дальность 25 метров. Вот, еще магазин возьми.

– А у вас откуда такие игрушки? – поднял бровь Василий и тут же понял, что сморозил глупость. Тем более что улыбнувшийся Ватсон все равно не думал просвещать его, а Аскет и Сан Саныч уже отошли в сторону, разглядывая местность.

Темную улицу частного сектора освещали три неярких фонаря, расположенных на значительном расстоянии друг от друга. Помимо них виднелись небольшие лампы над входными дверьми некоторых домов, окна с разноцветными занавесками отбрасывали тусклые блики на ребра и профили заборов. На обочинах виднелись черные силуэты припаркованных машин, темнел кляксами кустарник. Холодный ночной ветер скрипел одиноким флюгером, где-то сонно лаяла собака.

Нужный дом внешне ничем не выделялся среди соседних построек. Двухэтажный, кирпичный, с покатой крышей и небольшим чердачным окошком под простым коньком. Глухой забор из металлических щитов, калитка отдельно от въездных ворот, ведущих в крытый гараж. Между забором и домом – аккуратно подстриженный газон, собачья будка с поблескивающей цепью, тянущейся к натянутому вдоль всего забора тросику. Собаки видно не было, но, судя по диаметру входа в будку и величине мисок, пес должен был быть немаленьким.

В окнах, обращенных к улице, свет не горел. Но Василий заметил бледную полоску, высвечивающую из темноты крону яблони. Должно быть, кто-то был на втором этаже.

Команда Сан Саныча и Гуреев находились по другую сторону, в тени короткого тупичка, скрытые от посторонних глаз разросшейся акацией и темнотой. На пустынной улице это было лучшим местом, чтобы спрятаться.

– Значит, это и есть дом известного мецената и филантропа Гачика? – протянул Сан Саныч, втягивая ноздрями прохладный воздух.

– Один из, – поправил командира Аскет.

– Верно, мой угрюмый друг, – кивнул Сан Саныч. – Но самый-самый нужный нам. Василий, что думаешь о данном строении?

– Ну, – Гуреев постарался с ходу обнаружить что-нибудь эдакое, но смог лишь предположить: – Обычный частный дом с совмещенным проходным гаражом. На первом этаже, скорее всего, две или три комнаты плюс коридор, санузел и кухня. На втором – три комнаты. Возможно, под еще одну комнату переделан чердак. Лестница наверх ведет прямо из коридора, видна от входной двери. Скорее всего, на заднем дворе есть сарай или хозяйственная постройка. Возможно, детская площадка. Домов по ту сторону не видно, потому не исключен запасной выход с обратной стороны дома. На окнах решетки нет, но уж больно широкие рамы для обычных стекол. Дверь… Не знаю, обычная металлическая дверь. Возможно, усиленная дополнительными штифтами.

– Все? – улыбнулся Сан Саныч.

– Ну, – замялся Гуреев. – Судя по тому, что в доме может быть контрабанда, скорее всего, имеется подвал со спуском прямо из дома или из гаража… Пока все, нужно еще осмотреться.

– Молодец, – похвалил его Сан Саныч. – Сразу виден опыт. Штурмовал такие?

– Три раза, – не стал юлить Василий. – Наркоторговцы редко обустраиваются в пределах Зоны, некогда им, да и незачем. Они чаще занимают пустующие постройки, заделывают окна чем попало, лепят баррикады, чтобы задержать нас. Либо возводят времянки, чтобы сторожа и рабы возле плантаций жили.

– А где же тогда?..

– С областным наркоконтролем пару раз взаимодействовали, да торговца артефактами как-то брали, за которым от самого периметра топали, – пояснил Гуреев. – Но штурмовой опыт у меня обширный, если что.

– Знаю, – одобрительно хмыкнул Сан Саныч. – Тогда слушай боевой чапаевский приказ, Василий. Раз уж ты вызвался нам помогать во всем, то вот наша задача.

Он ткнул себе пальцем за спину, на возвышающийся дом Гачика.

– Нам необходимо найти в этом доме человека, известного под псевдонимом Икар. Скорее всего, он ждет нашего вторжения, потому брыкаться будет отчаянно. С ним, я думаю, человека два охраны из числа известных нам по тяге к большим черным «гробовозам» бандитов. Уясни сразу: Икар – дядька тертый и может подкинуть сюрпризов. Потому план простой – двигаемся и валим все, что двигается. Никаких задержаний и гуманных выстрелов по ногам. За спинами оставляем только тех, кто не сможет выпустить в нас пулю. Это понятно?

– Понятно, – нервно облизнул губы Василий.

– Справишься?

– Справлюсь.

– Отлично.

– А если я случайно убью Икара? – забеспокоился Гуреев.

– Не убьешь, – безапелляционно заверил его Сан Саныч, словно речь шла о безопасной прогулке за грибами. – Его чрезвычайно сложно угробить. Так, Ватсон! Дай-ка нашему коллеге кепочку.

Ватсон нырнул в машину и извлек из багажника белую бейсболку с надписью «Я люблю пришельцев» и красным сердечком посередине.

– Владей! – протянул он кепку Гурееву. Тот взял ее, повертел в руках. Поднял вопрошающий взгляд на Сан Саныча.

– Теперь ты в клубе, мужчина! – широко улыбнулся тот, хлопая Василия по плечу. – Добро пожаловать!

Гуреев улыбнулся для порядка, с сомнением напялил бейсболку. Но командир тут же перевернул ее козырьком назад, пояснил:

– Это, Василий, наши фирменные опознавательные знаки. Так ты со спины поймешь, что перед тобой маячит свой, а потому не нужно в него стрелять.

– А! – закивал Гуреев, – Ясно!

– Теперь алгоритм работы, – Сан Саныч окинул взглядом собравшихся бойцов. – Сейчас одеваемся, вооружаемся. Потом быстро выдвигаемся, гасим огни, нейтрализуем собаку и проникаем на территорию. Ватсон, ты проверил подходы?

– Да, – кивнул рыжий, пряча вихры под бейсболкой. – Вроде бы никаких ловушек и сигналки во дворе.

– Уже хорошо, но расслабляться не будем. Далее, Ватсон и Аскет, идете на ту сторону, Василий со мной. По сигналу заходим и начинаем хоровод, как обычно. Василий, я первым номером буду работать, потому просто прикрывай. Находим Икара, решаем проблемы и уходим. Ясно?

– Как всегда, босс, – кивнул Аскет.

– Василий? – лишний раз обратился к Гурееву Сан Саныч.

– Все ясно, – еще раз подтвердил ооновец.

– Тогда за работу, мужчины, – хлопнул в ладони командир.

Под подушками заднего сиденья обнаружились спортивные сумки из плотной ткани, чем-то плотно набитые. Когда Аскет передал Василию одну из сумок, ооновец ощутил увесистую тяжесть содержимого, аккуратно поставил на землю. Вжикнула молния, и Ватсон передал Гурееву мягкий бронежилет черного цвета с накладными подсумками на груди и животе. Василий определил броню как «троечку», способную защитить от пистолета и осколков. Считалось, что многослойная кевларовая ткань может остановить и автоматную пулю, но на тех дистанциях, на которых придется работать в доме, когда стреляют практически в упор, на это рассчитывать не приходилось. Все лучше, чем ничего.

Следом за бронежилетом Василию достались две светозвуковые «зари». Выдавший их Аскет хмуро прокомментировал:

– Только в мою сторону не бросай. У меня на них фобия.

На то, чтобы накинуть через голову бронежилет, подтянуть фиксаторы и рассовать гранаты с запасным магазином по кармашкам, ушло не более минуты. В отличие от Гуреева, на остальных бойцах снаряжения оказалось чуть больше – в руках Аскета холодно поблескивало стволом укороченное помповое ружье 12 калибра, у Ватсона на поясе болталась скрутка разноцветных проводов, уходящая к какому-то аппарату, спрятанному в напоясном чехле. Также Василий заметил дымовые гранаты, пневматический однозарядный пистолет и набор «Импульс» для выноса дверей.

– Готовы? – Сан Саныч окинул товарищей взглядом. – Тогда вперед!

Первым темную дорогу пересекли Ватсон и Аскет, стремительными тенями пронеслись по границе света. Аскет легко подкинул своего рыжего напарника на забор, негромко свистнул. Зазвенела собачья цепь, раздалось недовольное ворчание. С легким хлопком выстрелил пневматический пистолет Ватсона. После чего рыжий подтянул Аскета, и они оба спрыгнули на внутренний двор, мелькнув белыми бейсболками.

Когда Гуреев с Сан Санычем добрались до ворот, замок калитки щелкнул, и их впустили на территорию. Василий мельком осмотрелся, отметив лежащую лохматую тушу здоровенного «кавказца», наполовину вылезшего из будки. Из густой шерсти, над ухом, торчало пушистое оперение дротика-инъектора. Разумное решение – некоторых собак быстрее усыпить, чем убить.

Они прильнули к холодной кирпичной стене, прямо под черным прямоугольником окна. Аскет и Ватсон уже скрылись в глубине двора, проследовав вдоль дома дальше. Сан Саныч привычными движениями облепил замок обитой дорогой кожей входной двери взрывчаткой, воткнул электродетонатор. Шепнул через плечо:

– Ждем сигнала. Готовь «зарю».

Гуреев лишь кивнул, ощущая прилив адреналина.

Спустя несколько секунд что-то сухо затрещало, будто разрывали крепкую ткань, и дом окутала тьма.

– Бум! – рявкнул Сан Саныч, и направленный взрыв вырвал замок вместе с частью косяка. Василий швырнул в развороченный проход гранату и зажал уши ладонями. После ослепительной вспышки и тугого удара звуковой волны, от которой задрожали бронированные стекла окон, начался штурм.

Они двигались практически синхронно, прикрывая сектора. Внутри дома, лишенного света, был вязкий мрак, глаза с трудом различали силуэты и контуры, подсвеченные неяркими фонарями с улицы. В темноте помещение всегда кажется больше, чем есть на самом деле, когда не видно перспективы и границ, создается впечатление ухода в бездну, из которой в любой момент может появиться опасность. Поэтому Василий не любил работать без плана, без карты, это отвлекало.

Однако сегодня все было по-иному. Сегодня его вели, причем вели профессионально. Он интуитивно понимал, что будет дальше и что именно сделает напарник.

Сан Саныч короткими вспышками подствольного фонаря выхватывал из темноты картинку, словно менял слайды в проекторе. Когда в картинку попадала человеческая фигура, командир, не останавливаясь, делал два быстрых выстрела, после чего вновь опускалась темнота. О попадании свидетельствовали лишь звуки падения да редкий хрип снизу.

И все же Василий оказался не совсем готов к происходящему. Он был хорошим солдатом, но он не был хладнокровным убийцей. Их не учили не раздумывая стрелять по человеческим силуэтам, за каждым выстрелом маячила ответственность. На своем веку Василий убил лишь однажды, когда напарника принялся рубить топором выскочивший из шкафа обезумевший наркоман. И даже после этого Василий какое-то время страдал бессонницей, ходил к психологу.

Поэтому, когда по лестнице второго этажа вниз сбежал вооруженный охотничьей винтовкой мужчина, Василий «подсадил» его на прицел, потянул спусковой крючок, но замешкался, дернул ствол пистолета от груди противника к ногам. На автомате заорал:

– На пол!

Мужик дернулся, щурясь в темноту, вскинул ружье.

Сан Саныч снял его походя, лишь чуть повернулся корпусом в сторону бандита. Бросил через плечо:

– Не разочаровывай меня, Вася!

Гуреев скривился от досады на себя самого.

Они вихрем промчались по комнатам первого этажа. Успели подстрелить четверых, те не успели оказать никакого сопротивления. По вспышкам фонарей Василий мог понять, где двигаются Ватсон и Аскет, блики отражались от разбитой посуды и лакированной мебели. У них, кажется, тоже все было хорошо.

На второй этаж поднимались осторожно, боком. Взгляд упирался в подозрительно запертую дверь со вставкой из темного фигурного стекла. Сан Саныч толкнул ее плечом, но та даже не шелохнулась.

– Вниз! Живо!

Они бросились на первый этаж, протопали мимо черного проема в подвал, где мелькали белые кепки спускающихся вниз Аскета и Ватсона, выскочили на улицу через дверь черного хода. Сан Саныч задрал голову, выставив пистолет, обогнул угол дома. Его примеру последовал Гуреев, понимая, что хочет увидеть командир.

Человек как раз готовился прыгать из окна, застыв в напряженной позе и ухватившись за открытую раму. Увидев бегущих людей, он вскрикнул и разжал руки, полетев вниз. Сан Саныч снял его еще в полете, Василий видел, как пули прошили рубашку бандита. Безвольное тело упало в сухой розовый куст, ломая ветки.

Понимая, что наверху могут остаться люди, Гуреев не стал дожидаться приказа, вытащил «зарю» и забросил гранату прямо в раскрытое окно второго этажа. Сан Саныч одобрительно хмыкнул и опустился на колено, держа на прицеле темный проем.

Видимо, стекла на втором этаже не были бронированными. Когда яркая вспышка озарила двор, грохот вынес наружу осколки стекол, осыпая их вниз блестящим дождем.

Никто не заголосил от боли в разорванных барабанных перепонках, не заорал от рези в глазах, никто не попытался выброситься в окно от приступа паники. Лишь по всей улице истошным лаем зашлись собаки да у чьей-то машины сработала сигнализация.

– Скоро тут полгорода будет, – заметил Василий.

– А мы уже почти закончили, – ответил Сан Саныч, вытащил из подсумка гранату с красной маркировкой и легко выдернул чеку. Сказал, отвечая на немой вопрос Гуреева:

– Все нужно доделывать до конца, – и кинул гранату в разбитое окно второго этажа. Там легонько бумкнуло и задрожали алые блики. Василий представил, как от разорвавшейся зажигательной гранаты по всей комнате разлетелись брызги огня, как они вгрызаются в обивку и мебель. Через несколько минут весь этаж и крыша будут пылать. Если в комнате кто-то и был, то он уже должен был пылать и зажариваться.

В ноги отдалось несильным толчком, донесся глухой звук взрыва. Сан Саныч махнул рукой:

– Идем. Наши, судя по всему, докопались до вкусненького.