Глава 15
За все надо платить

Мэй ничего не сказала: вместо ответа просто обняла Джастина и положила голову ему на плечо. Джастин даже оторопел.

– Спасибо тебе, – еле слышно прошептала она.

Так они и сидели, прижавшись друг к другу, и он чувствовал, как колотится ее сердце. Он понял, что она испугана. По-настоящему. Что же она натворила? Неужели и впрямь обзавелась пистолетом? И как она выбралась наружу, да еще так незаметно?

Крутившийся в голове вихрь вопросов мгновенно улегся, когда Мэй пошевелилась и притянула его голову к себе. И поцеловала. У нее были теплые, нетерпеливые губы, он чувствовал переполняющее ее желание – никакого сравнения с тем, как они расточали друг другу показные ласки перед толпой аркадийцев. Он провалился в этот поцелуй, запустил руку в ее волосы и привлек к себе. Кожа Мэй еще не высохла после пробежки, ее влажное тело прижималось к нему, и это кружило голову. Мэй не сопротивлялась – и не закрывалась более от него. Она была готова ему отдаться – как можно быстрее, и искушение уложить ее на спину и раствориться было настолько сильно, что…

Но нет. Он не стал овладевать ею. И вовсе не из-за того, что опасался божественной каббалы.

«Это действие импланта, – догадался он. – В ее крови бурлит адская химическая смесь, она готова к бою. Выпустить агрессию в секс – практически то же самое, что вступить в драку, просто рядом оказался я, а не враг».

«Ну и что?» – заметил Гораций.

«Как бы не так!» – возразил Джастин. Он большую часть дня провел, пытаясь разобраться в своих чувствах насчет предложения Великого Ученика «купить» Мэй. Подобная варварская сделка рассердила Джастина – потому что ему претила сама идея, что кто-то будет обладать Мэй. Она меняла любовников, как перчатки, но это его нисколько не волновало. Партнеры действительно ничего для нее не значили, и он не желал становиться одним из них. Мужчиной на час. Несомненно, у них мог быть потрясающий секс. Животный, страстный… он никогда не возражал против таких определений, почему бы и нет? Но сейчас он понял: ему не нужно, чтобы Мэй видела в нем одноразового любовника. Ну уж нет! И вдруг его пронзила догадка.

«Я хочу, чтобы она видела во мне – меня. Я хочу, чтобы она занялась со мной любовью, потому что это – я, а вовсе не потому, что ей не терпится».

Эта мысль поразила его в самое сердце – причем не его одного.

«Прошу прощения, я не ослышался? Ты подумал «заняться любовью»? – требовательно спросил Гораций. – Обычно ты это по-другому называешь».

Джастин осторожно высвободился из объятий Мэй, помотал головой. Очередное дежавю, такое уже с ними было… И сколько раз они, несмотря на доводы разума, оказывались в волоске от соития? Сколько раз им пришлось отступать, отрываясь друг от друга?

«А может, это не случайность? – заявил Магнус. – Наверняка ты не просто так к ней возвращаешься!»

«Возможно, – неохотно признался Джастин. – Но это не должно произойти таким образом. Во всяком случае, пусть все произойдет не здесь и не сейчас».

Когда ласки прервались, Мэй на мгновение смешалась и тотчас превратилась в прежнюю, непроницаемо-замкнутую Мэй. Однажды, отстраняясь, он вел себя безобразно, оскорбительно: он даже заявил ей, что ему неинтересен секс с женщиной, с которой он уже переспал. Он лгал, и ему предстоит снова лгать. Вероятно, следовало применить отработанную тактику и сказать гадость, чтобы дороги назад не было, но внезапно Джастин обнаружил, что пытается сгладить ситуацию и держит ее за руки, одновременно отодвигаясь подальше.

– Я не неудовлетворенный дикарь, Мэй, – с деланой беспечностью произнес он. – Мне нужна правда. Во что ты влипла? Смотри, твои женские штучки на меня не действуют, выкладывай все начистоту!

Однако он не был столь уверен в себе. Сбрось Мэй тонкую простынку – и кто знает, что могло бы случиться… Но произнесенное шутливым тоном воззвание дало свои плоды. Кроме того, Джастин отнюдь не лукавил: ему требовалось узнать, что произошло сегодня ночью. Одно дело – растрепанные чувства и невыясненные отношения, а другое – судьба делегации. Если их ждали неприятности, надо к ним готовиться, и, судя по ее грустному лицу, неприятности были не за горами.

Но прежде чем Мэй раскрыла рот, в дверь постучали. Стучали на джемманский манер – тихо, но отчетилво.

– Минутку! – отозвалась Мэй, вскакивая.

И Джастин был вознагражден созерцанием потрясающего тела, прежде чем Мэй натянула на себя аркадийское платье. Открыв дверь, она обнаружила на пороге Лусиана. За ним толпились остальные.

– Что у вас здесь происходит? – выпалил сенатор.

– Сыночки Карла надрались и увидели – или им пригрезилось, – что чужак залез на территорию поместья, – объяснил Джастин и, поморщившись, покачал головой. – А один упирался и клялся, что это Мэй, причем тот самый парень, который глаз не сводит с нее и с остальных женщин. Нес какой-то бред, что, дескать, она напала на него с пистолетом.

Джемманы столпились в комнате, и Аттикус застонал:

– Только этого нам не хватало! Есть серьезные последствия? Ранения? Они будут жаловаться мне утром?

– Нет, на нас не будут, – холодно отрезала Мэй, складывая руки на груди и демонстративно прислоняясь к стене. – Но парень получил хорошую оплеуху, по лицу было заметно.

– Как вы считаете, человек, который к ним залез… он как-то с нами связан? – спросил Джордж. – А если он шпион?

Джастин хотел возразить, но в последний момент спохватился и пожал плечами. Пусть гипотеза про лазутчика собьет их со следа и отвлечет от задумки Мэй. А еще хорошо бы обвинить Карла в том, что он плохо защищает делегацию.

– Понятия не имею, – отозвался Джастин. – Но мальчишке досталось. Трудно сказать, кто там был на самом деле.

– Я переговорю с Карлом, – отрубил Аттикус. – Мы полагали, что, раз аркадийское правительство благосклонно отнеслось к затее, нам ничего не грозит. А ситуация осложнилась: похоже, активисты-фанатики решили учинить провокацию. Наверняка они не гнушаются грязными методами.

Они с Джорджем принялись обсуждать стратегические вопросы, и джемманы потянулись прочь из спальни. К сожалению, не все поверили в версию Джастина. Лусиан, к примеру, хотя и старался не подавать виду, смотрел то на Мэй, то на Джастина весьма задумчиво. Вал тоже что-то заподозрила, потому что Мэй была ее лучшей подругой.

– А ты в порядке, Финн? У тебя волосы растрепались…

А они и впрямь растрепались, и Джастину очень хотелось снова запустить пятерню в ее спутанные кудри… Но причиной беспорядка в прическе был не только поцелуй, но и спешка – Мэй торопливо выдергивала шпильки и стаскивала шляпу, прежде чем прыгнуть в кровать. А сейчас она беззаботно рассмеялась и отбросила спутанные локоны с лица.

– Я их на ночь распускаю, откуда мне было знать, что к нам ворвутся! Ты бы видела, с каким неодобрением они смотрели, Вал!

Веселье Мэй выглядело вполне естественным, и Джастин только диву давался. Но Вал и это не убедило. Однако она улыбнулась, обняла Мэй на прощание, кивнула Джастину и покинула спальню.

Мэй закрыла дверь, и беззаботное выражение исчезло с ее лица.

– Ладно, – произнес Джастин. – Давай выкладывай, пока к нам еще кто-нибудь не вломился.

Мэй смотрела исподлобья, и он затаил дыхание: что, если она окончательно замкнется в себе и ничего не скажет? Почему-то это предположение невероятно уязвило его, и нестерпимо было не только неведение, – хотя и это тоже отвратительно! – но сама мысль, что Мэй ему не доверяет. Но, помолчав еще пару мгновений, она наконец произнесла:

– Я нашла племянницу.

И слово за слово поведала ему невероятную историю своего побега: как она спустилась в подземный ход, пошла по шоссе, заметила салон, оглушила охранника, украла пистолет, убедилась, что племянница жива, а потом пробралась назад. Ее бы не засекли, но удача отвернулась от нее в самый последний момент.

– Ты можешь решить, что я спятила, – добавила Мэй. – Но я не сумасшедшая. Девочка очень похожа на Клаудию! И если сделать генетический тест, я сумею подтвердить родство! А еще там держат других джемманских девочек!

– Чистое безумие, – пробормотал Джастин. – Во что ты ввязалась?

Конечно, он сам всегда доверял интуиции, и если Мэй считала, что девочка и есть ее пропавшая племянница, значит, так оно и есть. Но проблема заключалась в том, что Джастин чувствовал какую-то загвоздку. Он принялся размышлять, и неожиданно его осенило! Ведь в истории Мэй кое-чего не хватает! И даже не кое-чего, а самого важного!

– Меня интересует вот что: как получилось, что мы живем в часе ходьбы от места, где ее держат? И как ты узнала о салоне?

Мэй насупилась, и Джастин едва не рассмеялся. Вероятно, ей было известно о крошечной нестыковке, но она все равно надеялась, что Джастин упустит эту деталь. Хотя, с другой стороны, она понимала, что проницательности Джастину не занимать.

Мэй подошла к куче сброшенной одежды и вернулась с кинжалом в руке.

– Мне помог клинок, – произнесла она. – У меня… в общем, у меня было видение.

И она сообщила все подробности, после чего Джастин похолодел. Он был рад бы просто отмахнуться от признания Мэй, но с ними уже приключилось столько всего, что теперь Джастин мог поверить во все что угодно. Но ее история казалась невероятной, нереальной! Даже для Джастина. Мэй общается с божеством! Мать родила ее по уговору с богиней, Мэй с огромным трудом избавилась от власти Морриган, и что? Быстро отдалась во власть иному божеству, лишь бы достичь своих целей! Кстати, на повестке дня есть еще один вопрос: другая ли это богиня? Вдруг Мэй разговаривала с Морриган?

«В прошлый раз вы утверждали, что не знаете, кто прислал кинжал, – заявил Джастин воронам. – Ничего не хотим изменить в показаниях?»

«Он освящен не Морриган, если тебя это волнует, – отозвался Гораций. – И помни, что с помощью именно кинжала Мэй ее победила».

«Тогда чей он? Кто помогает Мэй?»

«Еще раз напоминаем: мы – не всезнающи, – устало ответил Магнус. – Но благодарим за то, что так хорошо думаешь о нас».

– Расскажи мне про это существо, которое насылает на тебя видения! – велел Джастин Мэй. – Что оно попросило взамен? Они всегда хотят чего-то взамен. Повторяю, всегда.

Мэй сидела на полу, скрестив ноги и сжимая янтарную рукоять в ладонях.

– Я думаю, это она… Во всяком случае, ко мне обращался женский голос. И когда она говорит, мне вспоминается солнечный свет. Жизнь. Растения. И у меня появляется желание. Сексуальное желание. Но она никогда ни о чем не просила, кроме моей крови. Мне нужно порезать руку, чтобы пришло видение.

– Похоже на богиню плодородия, – пробормотал он. – Хотя странно, им обычно посвящают не ножи, а чаши или цветы.

Мэй улыбнулась в ответ:

– Но кинжал полезнее. Хотя чаша тоже ничего. А на что сгодятся цветы? Разве что в вазу поставить. Обычное украшение жилища.

«Украшение в волосах», – осенило Джастина, а вслух он произнес:

– А она не говорила про корону из цветов и звезд?

– Нет, но я… – начала Мэй и осеклась. – Подожди-ка! Однажды она сказала, что корона кажется хрупкой, но на самом деле не такова. А в одном из видений у меня на голове был венок из цветов, и они постоянно менялись.

Джастин резко наклонился вперед.

– Мне нужны точные ее слова!

Мэй наморщила лоб:

– Просто, что корона не такая хрупкая, как кажется, – у нее есть сила. Еще голос говорил, что лучше давать жизнь, чем забирать ее, от этого прибывает сила. По-моему…

– По-твоему? Или так и есть? – упорствовал Джастин.

– Отцепись от меня! – сердито вскричала она. – Джастин, я не такая, как ты! Я вообще не запоминаю сказанное! Хватит, угомонись!

Джастин попытался успокоиться и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Значит, в видениях Мэй фигурируют те же самые образы, что преследуют и его. Опасный расклад. Плохи дела! Если у Одина на него большие планы, то лучше бы он действовал в одиночку! А теперь сюда и Мэй втянули. Нехорошо как-то получается.

– Извини, – пробормотал он, надеясь, что она не заметила, как он запаниковал. – Я знаю, что кроется за общением с богами. В такие моменты ты ходишь по краю пропасти. И я понимаю, что ты не сможешь этому противостоять. Я ужасно за тебя беспокоюсь.

Она приняла его извинения, коротко кивнув:

– И что мне делать? Как быть с девочками? С моей племянницей? Поговорить с Лусианом?

– Не стоит, – задумчиво ответил он. – Кроме того, тогда придется упомянуть об общении с божеством. А если честно… Я не представляю, что он может сделать. Надо подождать. И пожалуйста, не пользуйся кинжалом – его силе нельзя доверять.

– Она дала мне ответы на вопросы.

– Мэй, ты рискуешь! – заявил он. – За все надо платить, а такие вещи даром не даются. Забудь про нож. Я что-нибудь придумаю.

Мэй тоскливо улыбнулась:

– Неужели?

Заснуть оказалось непросто: высок был уровень адреналина в крови, да и Мэй добавила ему проблем. Вдобавок простыни пахли ею – хотя вроде бы совсем недолго они на них кувыркались. Запах напоминал ему о том, что могло бы произойти – и о том, что еще может произойти, если он наберется храбрости и примет условия игры. Джастин ворочался с боку на бок, а затем проглотил таблетку снотворного и рухнул на кровать. Лекарство подействовало, но поскольку он принял его слишком поздно, то наутро Джастин проснулся с мутной головой, в которой не было никаких полезных идей.

Мэй поднялась засветло и отправилась помогать женщинам на кухне, а Аттикус решил проведать, как обстоят дела после ночных происшествий. Он вернулся в гостиную флигеля вместе с Мэй. Оба выглядели растерянными.

– Карл клянется, что они обыскали всю территорию, и это был банальный вор, поэтому нам абсолютно не о чем волноваться.

И Аттикус плюхнулся в кресло рядом с Лусианом.

– А почему мы должны им верить? – прорычал Джордж.

– Придется, – отчеканил Аттикус. – И в их интересах сделать так, чтобы с наших голов ни единого волоса не упало. Думаю, он по крайней мере усилит охрану усадьбы по ночам.

Мэй сидела с непроницаемым видом, но Джастин заметил, что в ее глазах мелькнуло растерянное выражение. Да, с усиленной охраной так просто из усадьбы не выберешься!

– Но есть новая проблема. Карл полагает, что Мэй Коскинен лучше не попадаться Джасперу на глаза, – продолжил Аттикус. – Они считают, что ей лучше побыть Огражденной в течение всего времени нашего пребывания здесь.

– Это неприемлемо, – быстро ответил Джастин.

Он не забыл, как отвратительно себя чувствует женщина в сковывающем движения коконе.

– Согласен, – проговорил Аттикус. – Та бедная девушка, которую они замотали, еле ковыляет, а они заставляют ее вкалывать по хозяйству. В общем, я заявил, что наших женщин мы не будем подвергать таким испытаниям ни при каких условиях. И я выдвинул перед ними ультиматум. Если они хотят, чтобы Мэй помогала по хозяйству, она отправляется работать в своем обычном, разумеется, для Аркадии платье. А если им это не по нраву, она не будет покидать гостевой флигель и выходить будет только с нами, если мы, например, едем в город. Лишь тогда она наденет этот жуткий костюм.

– Поскольку она здесь, – уточнил Лусиан, – они выбрали второе?

Аттикус кивнул.

– Им это совсем не понравилось, но Карл сейчас стал сговорчивее: он боится, что потерял лицо во время ночного происшествия. К тому же он действительно опасается, что Мэй Коскинен представляет серьезное искушение для Джаспера. Он явно не хочет, чтобы они пересекались.

«Для Карла она тоже серьезное искушение, – пронеслось у Джастина в голове. – Он вчера остался под сильным впечатлением. Однако он умеет контролировать себя получше, чем его сынок».

Джордж презрительно фыркнул:

– А если другие женщины продолжат «соблазнять» Джаспера, может, Карл наконец поймет, что проблема не в них, а в его отпрыске?

– Ты забываешь, где мы находимся, – горько напомнил ему Аттикус. – Ладно, теперь давайте обсудим наше расписание на сегодня.

Планы почти ничем не отличались от вчерашних: осмотр достопримечательностей, встречи с высокопоставленными чиновниками, переговоры о торговых соглашениях и прочие вполне невинные вещи. Джастин раздумывал о том, как помочь Мэй, и пропустил мимо ушей большую часть разговора. Поэтому он вздрогнул, когда Аттикус провозгласил:

– А сейчас – о Джастине! Они хотят, чтобы ты вновь посетил храм.

Ну и сюрприз!

– Когда?

– Завтра. Великий Ученик приглашает тебя на ужин. Вы сможете, хм… продолжить знакомство.

– И поинтересоваться, что мы решили насчет миссионеров, – мрачно буркнул Джастин.

– А разве могут местные миссионеры угрожать РОСА? – внезапно выпалил Фил, который во время встреч обычно молчал. – То есть я понимаю, что прозелитизм – в любом случае плохо. Но почему бы нам не организовать все как культурный обмен? Великий Ученик мыслит вполне логично. Не думаю, что произойдет катастрофа, если аркадийские лекторы устроят турне по нашим крупным университетам и проведут там несколько встреч со студентами!

Джастин отчаянно замотал головой:

– Нет, такое нельзя допускать! Вы хотите услышать мое экспертное мнение? Получайте! Не пускайте адептов аркадийской религии в страну никогда и ни под каким предлогом. Здесь не должно быть никаких полутонов и смягчающих обстоятельств. Я годами занимался изучением религиозных сект и опасностей, которые те могут потенциально представлять. Я официально заявляю, что аркадийское исповедание является не только потенциальной, но явной угрозой для наших граждан.

– Даже если мы не вернемся с подписанными торговыми соглашениями или согласованными условиями перемирия на границе, сам факт, что прибудет ответная делегация, является большой победой, – сказал Лусиан. – Нельзя отказываться от этого шанса. Это большой шаг к налаживанию добрососедских отношений.

Джастин кинул на него гневный взгляд:

– Я не собираюсь рисковать безопасностью страны ради того, чтобы тебя увенчали лаврами и выбрали консулом.

Он ждал, что Лусиан рассердится в ответ, станет возражать, но тот вдруг задумался. А потом предложил:

– Может, получится потянуть время и избежать окончательного «да» или «нет» в ходе разговора? Сделай вид, что ты в восторге от идеи, вот только кое-какие трудности возникли, надо вернуться обратно и проконсультироваться, чтобы разрешить их. – К Лусиану вернулась прежняя беззаботность: – Это же пустяковое дело для тебя, Джастин. Представь, что это женщина и ты не хочешь идти на второе свидание с ней.

– Все равно не понимаю, что тут такого, – уперся Фил. – Пусть к нам приедут аркадийские ученые – или как там они себя называют – и расскажут нам о своей стране. Разве это не здорово?

– Нет, не здорово, раз Джастин считает, что это опасно, – сказал Лусиан, поднимаясь. – А теперь время отправиться в столовую и доказать нашу добрую волю усиленным поеданием завтрака.

Он остановился на полдороге и оглянулся: Мэй осталась сидеть на своем месте:

– А ты когда будешь завтракать?

– Я ей принесу с нашего стола прямо сюда, – сказал Аттикус.

– Я сам принесу, – буркнул Джастин.

В ответ она улыбнулась, но ее улыбка тотчас исчезла, когда Аттикус вышел. Мэй ухватила Джастина за рукав: мол, подожди.

– Лусиан слишком легко отказался от идеи пустить в страну аркадийцев. Возможно ли, что он осведомлен о том, что ты делаешь? О секретных заданиях в СК?

– Может быть, – признался Джастин. – Мне, конечно, хотелось бы верить, что он просто доверяет мне как старому другу. Но признаюсь честно, скорее всего, если он может занять в государстве высшую должность, он уже знает, что за игра разворачивается в мире. И о моей роли ему тоже известно – в общих словах, конечно.

– Но именно поэтому он наверняка ценит твое мнение, – проговорила Мэй.

– Увы, лишь потому, что его немного просветили насчет опасности, которую представляют собой паранормальные силы, – парировал Джастин. – Не думаю, что он в курсе истинного положения дел.

Лицо Мэй просветлело:

– Может, ты с ним поговоришь? Вдруг он согласится помочь моей племяннице?

– Нет, – выпалил Джастин. – Даже если он осведомлен о том, что в нашей стране активизировалось все сверхъестественное, лучше не посвящать его в наши проблемы. Но ты не волнуйся. Я парень сообразительный.

Однако он ушел вслед за остальными, расстроенный и опечаленный: пока ему не удавалось решительно ничего придумать. Да еще новость о божественном видении! Давно потерянная племянница, магический кинжал указывает к ней путь, Мэй срывается с места и мчится к местным дикарям спасать девочку! Предполагать, что она присоединилась к делегации, потому что жизнь скучна без риска, было гораздо комфортнее.

«Что ж ты такой недогадливый?» – протянул Гораций и хмыкнул.

А ведь ворон прав. Мэй, конечно, не любительница сидеть без дела, но как он мог заподозрить ее, что она уговорит его, Джастина, на столь опасную миссию ради собственных капризов? Это же и впрямь глупо с его стороны! Нет, Мэй на такое не способна. Она профессиональный солдат. Благо родины и приказ командира для нее святы. Однако прошлой ночью она пустилась в приключения на свой страх и риск. А если бы ее поймали? Скандал бы был – до небес! Не говоря уже о том, что с ней могли бы обойтись весьма круто. У наложницы и без того шаткое положение в социуме, и защищает ее только ее господин. Она является собственностью мужчины, и ничего с местными законами не поделаешь. Джастин это отлично понимал, но интересно, понимала ли Мэй? Что, если бы ее схватили на дороге, для аркадийцев такой расклад мог означать следующее: она ничья. Бери добычу кто хочет! Впрочем, Карл бы воздержался, но его съехавший с катушек сыночек – вполне мог проглотить лакомый кусок.

А Джаспер сидел за завтраком мрачный и не проронил ни слова. На лице его расцветали синяки – парня Мэй хорошо разукрасила, и батюшка, судя по всему, «вразумил» на аркадийский манер. Джастин был искренне рад, что до конца поездки Мэй не попадется на глаза неудовлетворенному психу. Бедняжка Ханна еле таскала ноги в своем идиотском наряде, не хватало еще и Мэй обрядить в унизительный кокон и заставить прислуживать мужчинам! А самое главное: судя по мрачному выражению лица, Джаспер прекрасно знал, кто над ним «поработал». Остальные решили, что Джаспер ошибся – все-таки парень был пьян и плохо соображал, – и он сам наверняка признал этот факт. Но он еще не смирился.

Пусть пока дело Мэй и ее племянницы подождет. Перед Джастином встала другая проблема: Великий Ученик и его лекторы-миссионеры. Карл постоянно возвращался к этому вопросу: ах, что за огромная честь, как замечательно, что Джастина снова пригласили! Не отставали и другие чиновники, с которыми делегация встречалась в течение дня. Джастину становилось не по себе: все взгляды теперь сосредоточены на нем, аркадийцы возлагают огромные надежды на встречу с Великим Учеником. Что делать? Лусиан проинструктировал его и заявил, что необходимо тянуть время, не давать определенного ответа, но как поступить в дальнейшем?

«Эх, почему я не такой, как Мэй? – вздохнул Джастин. – Ей нужно было провести разведку на местности – она встала и пошла. А я тоже хочу заранее узнать, что задумал Великий Ученик! Кстати, участвует ли его бог в игре?»

«Тогда встань и иди на разведку, кто тебе мешает?» – удивился Гораций.

«Но как? – возразил Джастин. – Мне что, придумать отвлекающий маневр за ужином, чтоб он вышел, а я вскочу и перерою бумаги в его личных апартаментах?»

Ворон сердито засопел:

«Тебе надо добыть информацию до встречи с Великим Учеником».

«Ага. Я – весь внимание: как мне проникнуть в храм и заполучить ее? Вылезу я, значит, через тот подземный ход, а потом? Вскарабкаюсь в храм по стене?»

В разговор вступил Магнус:

«Можно туда полететь».

Джастин хотел дать ответ, достойный истинного служителя, но что-то в тоне Магнуса его насторожило. Ворон обычно не шутил.

«Объясни-ка мне поподробней», – приказал Джастин.

«Если бы ты прилежно учился, идя тропой Одина, мои объяснения тебе бы не понадобились!» – серьезно заявил Магнус.

Да, видно, без наставлений не обойтись!

«Я изучил руны и базовые принципы их использования!»

«Поверхностно и неглубоко! Считаешь, дело только в заучивании? Тогда любой мог бы стать жрецом! – презрительно отозвался Магнус. – Ты призван, ибо обладаешь силой, пусть еще и не раскрытой. Ты думаешь, что знаешь Одина? О нет, ты еще в самом начале пути!»

«И какое отношение это имеет к полету в храм?» – парировал Джастин.

Вероятно, ворон решил прочитать ему очередную нудную нотацию, прямо как Гераки.

«Я покажу тебе сегодня ночью, – невозмутимо ответил Магнус. – Не ужинай. Ничего не ешь. Скажи им, что неважно себя чувствуешь, а Мэй вели охранять комнату, чтобы никто к тебе не ворвался».

Более подробных инструкций не последовало, а затем начались переговоры, светские беседы, и, как всегда, внимание Джастина переключилось на неотложные вопросы. Наконец наступил вечер. Делегация вернулась в усадьбу, и Джастин решил выполнить все советы воронов. Он поплелся в гостевой флигель, а джемманы (за исключением изгнанной из столовой Мэй) отправились ужинать. Лусиан кинул на него скептический взгляд, точно такой же, как прошлой ночью, но если он и подозревал что-то, то оставил сомнения при себе. Вот и хорошо, хотя бы не пришлось лгать ему в лицо.

Но с Мэй надо быть начеку.

– Что стряслось? – сурово осведомилась она, когда Джастин прикрыл за собой дверь спальни.

– Я сам не очень понимаю, – признался он. – Возможно, ничего. У Магнуса есть идеи, как мне добыть информацию, связанную с Великим Учеником.

– Разве не ты вчера читал мне нотацию насчет того, как опасно пользоваться помощью сверхъестественных сил? – поинтересовалась она.

Молодец, Мэй!

– В твоем случае – да, поскольку у тебя – сплошные уравнения с неизвестными! А у меня есть опыт!

– Ты сказал, что если общаешься с богами, то за все нужно платить.

– И я плачу каждый день, – отрезал он. – И не хочу тебе похожей судьбы. Слушай, ты поможешь или нет?

Она пожала плечами.

– Разумеется, помогу. Что я должна делать?

Следуя указаниям воронов, Джастин разделся до трусов и уселся, скрестив ноги, на кровати.

– Они заявили, что главное – остановить всякого, кто попытается отвлечь меня. Не пускай никого в комнату. И открой окно, пожалуйста!

Мэй поглядела на маленькое окошко под потолком. Оно пропускало свет, но чтобы в него пролез взрослый человек, да еще и без лестницы? До окна дотянуться надо! Но Мэй все-таки сумела его отворить, взобравшись на кровать. А потом отошла к двери и заняла оборонительную позицию.

– А теперь? – спросила Мэй.

– Если бы я знал.

«Расслабься, – проговорил Магнус. – Отпусти свои чувства на волю. Думай о том, что становишься мной».

«Ты превратишь меня в птицу?» – уточнил Джастин.

«Не совсем. Давай, пробуй! Сосредоточься на моем теле: на крыльях, на полете, на моей сущности».

Задача оказалась сложной – и не только потому, что речь шла о магическом трюке. Джастин никогда не видел Магнуса во плоти, хотя, нет, видел, но лишь одно краткое мгновение. В ночь пожара. Но Джастин решил не сдаваться, а попытался сосредоточиться на воспоминании. И на том, что ему было известно о вороне – о его природе и личности. Магнус руководил им, инструктируя, как дышать, и вскоре комната растаяла. Тело наполнили немыслимая эйфория и ощущение непередаваемой силы. Почему-то сразу вспомнился кайф от сомнительных наркотиков, которые Джастин пару раз покупал у мутных дилеров.

Внезапно Джастин почувствовал вокруг себя иную среду, словно он прорвался через барьер или вынырнул из воды. Вокруг проявились очертания комнаты, причем более четкие, чем раньше, он осмотрелся вокруг и увидел… себя.

Вот он. По-прежнему сидит на кровати, ноги скрещены. А глаза как у коматозного наркомана – пустые, невидящие! Джастин заволновался и стал терять контроль над своим состоянием, но Магнус опять заговорил, и голос его звучал успокаивающе.

«Это просто твоя обычная человеческая оболочка, – произнес ворон. – Сейчас мы делим с тобой мое тело. Все самое важное, твои душа и сущность, находятся внутри меня. Но ты в безопасности. Ты вернешься в свой физический облик… со временем».

Джастин поморгал и вдруг сообразил, что летает по комнате кругами, то скользя, то зависая над кроватью. А вскоре выяснилось, что у него большие черные крылья! Мэй стояла у двери и смотрела на него как зачарованная. В ее глазах не было страха, но она, наверное, поверить не могла, что превращение произошло по-настоящему.

«Она нас видит!» – воскликнул Джастин, обращаясь к Магнусу.

«Да. Сейчас мы оба пребываем в моем физическом теле. У тебя, к сожалению, нет навыков, чтобы пребывать в моем невидимом теле».

«А что это за восторг, который я чувствую? – осторожно спросил Джастин. – Прямо блаженство! Оно возникло от того, что быть вороном – классно?»

«Конечно», – важно ответил Гораций.

«Ты что, тоже с нами?» – ужаснулся Джастин.

Магнус ответил:

«Нет, но мы неразделимы, как неразделимы мысль и память. Что же до переполняющей тебя эйфории, то ты начинаешь осознавать, каково это – открыть себя Одину. Ладно, хватить медлить! Ты не сможешь пробыть в птичьем облике всю ночь, нам пора!»

Джастин вылетел в открытое окно, провожаемый ошалелым взглядом Мэй. Но кто же управляет телом, он или Магнус? Они мчались в сгущающейся темноте к огням Дивинии, и порой Джастина посещала уверенность, что только он – хозяин этих мощных крыльев. В то же время иногда он ощущал себя пассажиром в самолете. Так или иначе, острое чувство блаженства не оставляло его ни на минуту.

«Надо же, раньше ты искал нечто позабористей, чем алкоголь, и приятнее, чем объятия женщины, – вымолвил Магнус. – А всего-то нужно было отдать себя богу, который тебя призвал. Разве второе – не проще?»

«Все весьма спорно, – возразил Джастин. – Когда я выпиваю, я себя контролирую. Я всегда могу бросить женщину. Но что-то мне подсказывает, что, «отдавшись» Одину, я из его объятий уже не вырвусь».

«А ты и не захочешь», – заверил его Магнус.

Больше они не говорили, только рассекаемый крыльями воздух свистел. Даже если бы Джастин не смотрел сейчас зоркими глазами ворона, он бы без труда различил их цель. Сверкающий огнями храм блистал в ночи. Он возвышался над серыми скучными зданиями и был прекрасно различим с высоты. Но как понять, какое из окон – личные апартаменты Великого Ученика? Но Магнус ориентировался в пространстве лучше Джастина. Он уверенно спикировал вниз и быстро преодолел лабиринт башенок и откосов крыш.

«Есть, правда, небольшая проблема. А вдруг ему разонравилась вечерняя прохлада? – сообщил Магнус. – Тогда наше увлекательное путешествие окончится ничем».

Они обогнули угол храма, и перья взъерошил ветер: ясно, они заходили на посадку. Впереди возникло то самое панорамное окно, напоминающее потрясающую картину, которую Джастин увидел вчера в музее. И оно оказалось наполовину открытым! Магнус нырнул вниз и приземлился на край опущенного оконного стекла.

Джастина опять повело – избранный находился где-то поблизости. А вот и он! Великий Ученик сидел в роскошной гостиной, отвернувшись от окна. Ворон проявил сноровку и ловкость – действовал он бесшумно, как заправский шпион. Комната тонула в полумраке, ее освещали лишь скудные огоньки свечей, а поскольку на улице смеркалось, священник вряд ли вообще заметил пернатого гостя. Увы, самому Джастину было почти не на что смотреть. Зрелище выдалось скучноватое: Великий Ученик походил на обычного человека в скромной мантии из черного шелка – не то что в прошлый раз, когда он облачился в расшитые драгоценными камнями парадные одежды! Магнус придумал хороший способ проникнуть в покои священника, но он при всем желании не смог бы рыться в его личных вещах. А Великий Ученик явно не собирался разговаривать с самим собой вслух.

Джастин расстроился – сколько летели и ничего не узнали! – как тишину нарушил нежный звон колокольчика.

– Войдите, – приказал Великий Ученик.

Спустя миг раздвижные двери разъехались в стороны, и порог комнаты переступили двое – юноша в униформе храмового служителя и женщина в покрывалах Огражденной.

Личность незнакомки оставалась тайной, а молодого человека Джастин узнал – это был Хансен, дьякон, сопровождавший их во время первого визита. Он опустился на колени и поцеловал кольцо Великого Ученика. Женщина держалась позади, прямо как Мэй.

– Ваше Святейшество, – проговорил Хансен. – Я привел ее, как вы и просили.

– Спасибо, Тимоти, – склонил голову священник и жестом показал дьякону, что тот может подняться.

Затем он перевел взгляд на женщину:

– Сними покрывало.

Та повиновалась. Взору Джастина открылось нежное юное лицо – редкость в здешних аркадийских краях. Темные густые волосы незнакомки были собраны в тугой узел, но Джастин сразу понял, что они не тронуты «Каином» – равно как и гладкая кожа. Девушке было не больше восемнадцати, и она потупилась, не смея поднять голову. Великий Ученик проворчал что-то одобрительное.

– Ступай в спальню, – милостиво кивнул он.

Девушка послушно кивнула и выскользнула из комнаты, а священник проводил ее похотливым взглядом. Избегаешь, значит, ты всякой низменной страсти к женщине, ага…

«Не туда смотришь», – прошептал Магнус.

Джастин на мгновение озадачился – что? куда? – а потом уставился на Хансена, который с нескрываемым презрением покосился на священника. Однако когда тот обернулся, лицо дьякона уже не выражало ничего, кроме всегдашней готовности услужить.

– Ваше Святейшество, – пролепетал Хансен, – я скопил достаточно денег, чтобы сделать Элайну законной супругой. Сколько нам еще ждать?

Великий Ученик одарил его покровительственной улыбкой:

– Терпение, Тимоти. Речь ведь не о деньгах, а о воле бога! А сейчас Нехитимару угодно, чтобы она оставалась наложницей.

– Почему? – вырвалось у Хансена.

Он тотчас горестно ссутулился, пожалев о дерзком вопросе.

– Потому что если она станет твоей женой, то будет хранить свое тело только для тебя. А пока она – наложница, я смогу и дальше благословлять ее! Такова воля Нехитимара. Разве это не радует тебя, Тимоти?

«Благословлять ее и дальше? Ничего себе словечко он подобрал для своих утех!» – фыркнул Джастин.

«Может, это и угодно их богу, – хихикнул Магнус, – но явно не угодно Хансену».

А ворон опять прав! Молодой человек промямлил, что он просто счастлив, но в глазах его блеснул гнев. Великий Ученик ничего не заметил: может, по причине крайнего самодовольства, а может, ему действительно было на это наплевать – последнее казалось наиболее вероятным. Что ж… весьма предсказуемая реакция человека, который живет в свое удовольствие, пока большая часть аркадийцев влачат жалкое существование.

– Я обременен заботами о всеобщем благе, – продолжил Великий Ученик. – Нехитимар постоянно обращается ко мне, и я наслаждаюсь тем, чем могу, дабы иметь силы для изнуряющей работы, даже если другим приходится жертвовать малым. Ты же все понимаешь, верно?

– О да, – пробормотал Хансен.

«Он бы его сейчас прибил, если бы смог», – подумал Джастин.

– Но ты не беспокойся, – заверил дьякона священник. – Если твоя миссия в Утерянных Землях завершится удачно, Нехитимар, безо всяких сомнений, наградит тебя разрешением на брак. А я, естественно, присмотрю за Элайной, пока ты будешь в отъезде.

– Благодарю вас, Ваше Святейшество…

Великий Ученик принялся расхаживать по комнате, заложив руки за спину.

– Набрал ли ты людей?

– Я как раз заканчиваю с вашим заданием, – бодро отчитался Хансен: вероятно, говорить о миссии ему было приятнее, чем об Элайне. – Если джемманы позволят нам въехать в их страну, как вы планировали, с нами будут лучшие проповедники, а также обученные профессионалы, которые смогут отключить джемманский медиастрим.

Джастин вздрогнул.

«Что он сказал?»

«Ш-ш-ш…» – предостерегающе прошипел Магнус, потому что комната поплыла в глазах Джастина, и ему пришлось сделать усилие, чтобы сфокусировать зрение.

– Но… – начал Хансен и осекся.

– Говори, не бойся, – улыбнулся Великий Ученик.

А у Джастина все вновь затуманилось перед глазами.

– Даже если страна их погрузится в хаос, как вы и говорите, смогут ли наши миссионеры – пусть и лучшие, но их же по пальцам можно пересчитать! – изменить безбожную землю?

– Вполне закономерно, что ты испытываешь сомнения, Тимоти. Но ты даже не представляешь, насколько их общество зависит от средств массовой информации и стрима. Это не просто телевидение, как у нас, а целая система с множеством разветвленных каналов. В ней найдется место развлекательным шоу и новостям, еще там хранятся данные с кодами безопасности и личные досье на каждого джеммана. Отключи ее хотя бы на пару часов – и ты опрокинешь их мир. А если заблокировать систему на несколько дней, как мы планируем, – о, это подобно возвращению Темных Веков! Некоторые испугаются. Другие прислушаются к нашим миссионерам, и зерна упадут на тучную почву. Переполох и хаос позволят нашим военным нанести удар и захватить приграничные земли, которые дороги нашему сердцу – и где, возможно, женщины даже более красивы, чем Элайна!

Великий Ученик ухмыльнулся.

– Так что в будущем тебя может ждать награда большая, чем твоя невеста, – добавил он.

– Мне нужна только она, – нахмурившись, упрямо заявил Хансен. – И я отдам все силы нашей миссии. Вам известна моя преданность. Однако мне кажется, что, если у джемманов все упирается в медиасистему, ее не так-то легко будет отключить.

– Именно поэтому наши люди готовились к этому шагу столь тщательно, – объяснил священник. Внезапно его очертания задрожали, у Джастина закружилась голова, и ему стало трудно следить за разговором.

– Коулиц и его люди сделают свое дело, – продолжал Великий Ученик. – Но чтобы все сработало, они должны оказаться на джемманской территории. Президент и его советники нас поддерживают, нам осталось найти лазейку и проникнуть туда.

Священник разглагольствовал, но Джастин даже не мог сосредоточиться на его словах.

«Что случилось?» – спросил он Магнуса.

«Ты слишком долго пребывал вне тела и теряешь контроль над собой», – ответил тот, сорвался с рамы и полетел прочь, в ночную тьму.

Если раньше Джастин считал, что он составляет с птицей единое целое, то теперь он цеплялся за Магнуса, как за соломинку.

Но…

«Нет! – воскликнул Джастин из последних сил. – Надо вернуться! Мы должны узнать остальные детали! Они хотят отключить проклятую медиасистему! Ты хоть понимаешь, насколько это серьезно?»

«Э, нет: вернуть тебя в тело – вот что серьезно, – возразил Магнус. – А если ты не попадешь к себе «домой» в самое ближайшее время, будет плохо».

«А насколько?» – поинтересовался Джастин.

Голос ворона звучал очень мрачно:

«Твоя душа останется навеки отрезанной от твоей плоти и будет обречена вечно скитаться по земле».