ПЕРВОЕ ИСПЫТАНИЕ ПОКОРНОСТИ
Когда они ненадолго остановились перед дверьми, Красавица набралась храбрости и быстро поцеловала туфлю господина. В награду за это он коснулся ладонью ее волос, произнеся вполголоса:
— Лапочка моя, ты несказанно меня радуешь. Однако теперь тебя ждет первое настоящее испытание. Уверен, ты затмишь всех тех, кто был здесь до тебя.
У Красавицы на миг замерло сердце. И, услышав, как он постучал в дверь, она даже задержала дыхание.
В тот же миг двери отворились, и двое слуг пропустили ее с Лексиусом вперед. И снова, споро двигаясь на четвереньках по мраморному полу, она различила в отдалении какой-то приглушенный звук. Женские голоса, смех доносились до нее, точно накатывающие на берег волны. Внезапно у нее похолодело в душе.
Наконец, легонько натянув поводки, господин заставил ее остановиться.
Лексиус мило толковал с двумя мужчинами, причем речь их звучала вполне благородно и изысканно, словно возле них не стояла на четвереньках принцесса с прицепленными к грудям прищепками, с убранными кверху волосами и оттого оголенной шеей и с горящим от волнения и страха лицом.
Любопытно, сколько рабынь уже повидали эти мужчины? И кто для них новое безымянное существо, отличающееся от прочих разве что необычным, светло-золотистым цветом волос?
Между тем их беседа очень скоро завершилась, господин снова дернул за цепочки и подвел Красавицу к стене, внизу которой нежданно обнаружилось отверстие, точнее, тесный лаз, пробраться через который можно было только на четвереньках. В его дальнем конце девушка увидела яркий свет. Оттуда же доносились женский смех и говор, эхом отражавшиеся от узких стенок прохода.
Принцесса отпрянула назад, испугавшись этого жуткого лаза, этих веселых голосов за ним. Там наверняка и был гарем, не иначе. Как там обмолвился о нем управляющий? «Чистые и блистательные жены гарема»? И теперь она должна туда отправиться через эту дыру в стене? В одиночку, без господина? Точно дикий зверек, которого выпускают на арену?
Зачем он избрал для нее такое испытание? За что?
Девушку внезапно парализовало страхом. Она панически боялась этих женщин, не в силах даже объяснить тому причину. Кроме всего прочего, они не были ни принцессами, представительницами ее класса, ни госпожами-горожанками, больше занятыми своим нелегким трудом и оттого грубыми в обращении. Красавица совершенно не представляла, какие женщины собраны в этом гареме, но они, несомненно, разительно отличались от всех, кого она встречала прежде.
Что они с ней могут сделать? Чего ожидают от новой одалиски?
Сейчас это казалось Красавице самым жутким унижением — что ее отдают в распоряжение этим женщинам, которых содержат взаперти, скрытыми от прочих глаз, исключительно для услаждения своего мужа. По некой непостижимой причине они мнились девушке даже более опасными, нежели населяющие этот дворец мужчины.
Она еще больше попятилась от лаза и услышала над собой мужской смех. Наклонившись к Красавице, Лексиус сунул ей в рот две мягкие кожаные ручки от поводков-цепочек, пригладил ей волосы, убрал прядку с лица, легонько щипнул за щеку. Она всеми силами старалась не расплакаться.
Затем управляющий решительно подтолкнул Красавицу вперед, легонько поддав ладонью по ягодицам. Ощутив воспаленной местами после плетей кожей силу и жар его руки, девушка обреченно всхлипнула сквозь затыкающие рот ручки поводков.
Выбора не было. Почему же он не сказал ей, что именно ее ждет? Попав в этот лаз, она уже не сможет остановиться и повернуть. Это был бы полнейший позор.
Но в тот момент, когда через узкий проход до нее докатился особенно громкий рокот голосов и всякая смелость окончательно покинула Красавицу, она почувствовала на щеке касание губ. Господин сам опустился рядом с ней на колени и, скользнув рукой к ее грудям, длинными тонкими пальцами ласково прихватил сразу обе.
— Не подведи меня, красотка, — шепнул он ей в ухо.
И, вспыхнув от его жаркого прикосновения, принцесса решительно двинулась в лаз. Ее щеки буквально горели при мысли, что она держит в зубах собственные поводки, что без особого принуждения ползет через эту дыру, уже отполированную многими руками и коленями, и что вот-вот появится пред очи тамошних женщин столь жутким, унизительным способом.
Красавица двигалась все быстрее и быстрее навстречу дальнему свету и голосам. В ней теплилась слабая надежда, что, какие бы ужасы там ее ни ждали, ее страстная чувственность неким образом подарит ей преимущество. Лоно ее припухло, запульсировало, все больше наполняясь жизнью. Только бы их там не оказалось слишком много, чересчур много… Никогда еще ее не отдавали в руки стольким женщинам сразу!
Спустя несколько мгновений принцесса выбралась на свет.
Она выползла из лаза на пол, тут же очутившись в окружении веселого щебета и смеха, от которого едва не поплыла голова. Со всех сторон ее обступили босые женские ноги, окутанные длинными, до пола, тонкими и переливающимися, полупрозрачными чадрами. Солнце ярко вспыхивало на золотых ножных браслетах и украшавших пальцы ног кольцах с сияющими рубинами и изумрудами.
Испугавшись суеты и крайнего оживления, разом поднявшихся вокруг нее, Красавица припала к самому полу, но тут же десятки маленьких изящных ручек подхватили ее и подняли на ноги. Вокруг принцессы собрались прелестнейшие женщины. Девушка быстрым взглядом обвела их смуглые лица с большими подведенными глазами, темные волосы, свободно падающие на обнаженные плечи. Пышные раздувающиеся шаровары на них были почти прозрачными, лишь в самом низу живота темнела полоска более плотной ткани. Приталенные шелковые лифы лишь символически прикрывали их тяжелые полные груди с темными сосками. Но наиболее соблазнительной деталью их костюма были широкие, туго завязанные пояса, явно теснившие их и без того тонкие талии и будто бы сдерживающие всю чувственность этих красоток, до поры тлеющую под красочными воздушными одеяниями.
У здешних женщин были прекрасные руки, украшенные изогнутыми змейкой браслетами, у многих на пальцах поблескивали перстни, а у некоторых в тонком крыле ноздри переливался на свету крохотный драгоценный камешек.
Эти пленительно красивые, пылкие создания с какой-то первобытной живостью в глазах казались полной противоположностью спокойным, худощавым и элегантным местным мужчинам. Но как раз это и делало их куда более коварными и опасными для Красавицы. В сравнении с разодетыми и чопорными женщинами Европы эти особы выглядели дикими и распущенными, казалось, они в любой момент готовы разделить с кем-то ложе. Стоя сейчас перед ними, принцесса чувствовала себя пугающе неприкрытой и беззащитной.
И вот они плотно сомкнулись вокруг Красавицы.
Ей связали запястья за спиной, покрутили голову туда-сюда, раздвинули пошире ноги — и снова девушку оглушили дружные взрывы женского смеха и даже хохота.
Вокруг нее, куда ни глянь, чернели огромные глаза с длинными густыми ресницами, темные витые пряди сбегали на полуобнаженные плечи. Красавице даже не дали прийти в себя, как-то обвыкнуться на новом месте, и она лишь морщилась и дрожала от страха, когда ей тыкали пальцами в уши, трогали груди, ощупывали живот.
Потом стайка женщин подхватила тихонько всхлипывающую невольницу и потащила, щекоча ей ноги тонкими шароварами, в центр комнаты, где яркое солнце высвечивало груды шелковых подушек и низенькие, обитые красочными тканями кушетки.
Эта комната была поистине роскошным прибежищем сладострастия. Ну, зачем им понадобилось ее так мучить!
Не мешкая ни мгновения, Красавицу запрокинули на одну из кушеток, вытянув ей руки над головой. Сами женщины, опустившись на колени, сгрудились вокруг принцессы. И снова ей широко развели ноги, а под ягодицы подсунули пурпурную подушку, дабы приподнять ее прелести для лучшего обзора.
Красавица чувствовала себя такой же беспомощной, как недавно в руках грумов, только теперь взиравшие на нее женские лица были полны какого-то дикого ликования. Оживленно перебрасываясь между собой короткими фразами, туземки ласкали груди девушки. Охваченная паникой, неспособная хоть как-то прикрыться, она лишь глядела в их пытливые блестящие темные глаза.
Ей согнули ноги, широко раздвинув колени, и Красавица почувствовала, как быстрые энергичные пальчики занялись ее вульвой, открывая ее пошире, раздвигая и растягивая губы.
Принцесса хоть старалась как могла лежать спокойно, однако ее лоно стремительно переполнялось соками. И когда она толкнулась бедрами на подложенной под нее подушке, женщины лишь еще пуще ободрились, заголосили. Уже несчислимое количество рук придерживали Красавицу за разведенные ляжки. Каждый касавшийся ее палец еще больше сводил девушку с ума, а длинные волосы женщин, невесомыми локонами ниспадающие ей на обнаженную грудь и живот, довершали муки страсти.
Казалось, будто даже легкие мелодичные голоса женщин ласкают ее, усиливая страдания неутоленной плоти.
Но почему эти «блистательные жены гарема» так рассматривают ее, недоумевала Красавица. Они что, никогда не видели женских прелестей? И никогда не видели собственных интимных мест? Этот их столь пристальный интерес был за пределами ее понимания. И самое забавное: те женщины, что не могли посмотреть на невольницу вблизи, даже поднимались на цыпочки, заглядывая через плечи остальных, словно на какую-то невидаль!
Ерзая и извиваясь в руках туземок, Красавица вдруг увидела, как одна из них поднесла к самому ее лобку зеркало, и вид своих возбужденных, набухших прелестей девушку даже потряс.
Но тут одна из женщин бесцеремонно растолкала остальных и, взявшись цепкими руками за лонные губы, грубо их раздвинула, точно счищая кожуру с апельсина. Красавица дернулась, выгнувшись дугой. Ей казалось, будто ее вывернули наизнанку. Безжалостные пальцы потыкали ей клитор, высвобождая от «капюшона» прикрывающей его кожи. Красавица громко стонала, уже не в силах себя сдерживать. Она судорожно всхлипывала, подскакивая бедрами над шелковистой подушкой и зависая в воздухе от немыслимого напряжения во всем теле.
Толпа туземок между тем как будто притихла, словно зачарованная зрелищем. Неожиданно одна из жен гарема взялась за левую грудь девушки, отцепила от нее золотой зажим и, поскребя легонько ногтем оставшиеся от прищепки следы, грубо потеребила сосок.
Красавица закрыла глаза. Собственное тело уже казалось ей совсем невесомым, бесплотным, превратившись в единый комок чувств. Принцесса пошевелила конечностями в крепко держащих ее руках, однако это движение осталось лишь на уровне ощущений.
Тут Красавица почувствовала, как на ее нагую грудь вновь упали мягкие волосы. Одна из жен сняла зажим с правой груди пленницы, и сразу же жаркие шаловливые пальцы принялись играть и с этим соском.
Тем временем рука, расширившая вульву невольницы, продолжала неспешно изучать ее врата наслаждений, то водя пальцем под клитором, то властно нажимая на него. Влага вагины вовсю сочилась наружу, и Красавица уже чувствовала вытекающие струйки и ощущала щупающие эту влагу чьи-то горячие пальцы.
Внезапно чей-то влажный рот припал к ее левому соску, другой тут же — к правому. Обе женщины принялись неистово сосать ее груди, в то время как все те же настойчивые пальцы стиснули губы лобка. И Красавица ничего уже не осознавала, кроме как заполоняющее ее вожделение, неминуемо перерастающее в восторг столь долгожданного оргазма.
И вот она уже вырвалась за грань экстаза, ее лицо и груди налились жаром, бедра в напряжении страсти застыли в воздухе, а вагина судорожно сжималась, отчаявшись заполнить собственную пустоту, и словно тянулась к пальцам, настойчиво ласкающим неимоверно набухший клитор.
Красавица стала кричать — протяжно, хрипло. Захвативший ее вихрь оргазма набирал все новые витки, а жадные рты все настойчивее сосали ей грудь, пальцы неуемно ласкали лоно.
Казалось, она вечно будет плыть в этом море ласки и страсти, в этом море нежного насилия над собой. И когда она стала тяжело и часто дышать, громко и бесстыдно всхлипывая — напрочь забыв про всякие увещевания молча все сносить, — чей-то рот приник к губам Красавицы, ловя ее сладострастные вскрики.
«Да, да!» — беззвучно откликнулось все ее тело. Язык женщины проник глубоко в ее рот. Груди от непрестанных покусываний и ласк готовы были взорваться. Бедра резко вскидывались, точно норовили поймать пытливые пальцы.
Наконец ее захлестнуло этой безумной всепоглощающей волной, вмиг рассыпавшейся тысячами дрожащих отзвуков страсти, и Красавица почувствовала объятия нежнейших рук, поцелуи нежнейших губ, ее словно всю окутали длинные мягкие пряди распущенных волос.
Девушка тяжело дышала, громким шепотом повторяя: «Да, да, я люблю вас, люблю вас всех!» Но женщина все так же пылко целовала ее, и потому никто так и не услышал этих слов, казавшихся сладострастным эхом прокатившейся волны экстаза.
Между тем новые владелицы Красавицы явно остались неудовлетворены. И определенно не собирались давать ей хоть немного отдохнуть.
Женщины вытянули из волос невольницы шпильки, подняли девушку десятками рук.
— Куда вы меня тянете?! — забывшись, выкрикнула Красавица.
Она посмотрела вверх, яростно пытаясь вновь поймать губы, оторвавшиеся от ее рта, но увидела над собой лишь улыбающиеся лица.
Раззадорившиеся жены потащили невольницу, потрясенную и дрожащую от любовной истомы, через всю комнату к выходу в сад. Распаленные груди девушки отчаянно ныли, требуя новых ласк.
Через мгновение Красавица собственными глазами увидела ответ на свой вопрос. Посреди садика стояла, горделиво сияя на солнце, великолепная бронзовая статуя, наверняка изображавшая какого-то бога. Ноги его были чуть согнуты в коленях, руки простерты по сторонам, а голова запрокинута в беззвучном смехе. Из обнаженных чресел божка торчал массивный член, и Красавица сразу сообразила, что жены собираются насадить на него свою новую живую игрушку.
Поняв это, девушка едва не рассмеялась от счастья. Спустя миг она почувствовала, как десятки нежных ручек прижали ее к твердому, очень гладкому, нагревшемуся на солнце изваянию. Стержень божка легко скользнул в ее влажную вагину, ноги девушки с готовностью обхватили его бронзовые бедра, руки обняли крепкую шею. Его член заполнил все лоно, уткнувшись в самое устье матки, отчего все тело Красавицы на мгновение замерло в неизъяснимом наслаждении. Потом она опустилась на нем чуть ниже, крепко прижавшись лобком к теплому металлу, и энергично задвигалась на бронзовом члене, захваченная неистовостью нового приближающегося оргазма.
— Да! Да! — выкрикивала она, видя повсюду вокруг себя восхищенные лица туземок. В восторге экстаза Красавица откинула голову назад, громко выдохнув: — Целуй же меня! — и вожделенно открыла рот.
Тут же на ее призыв откликнулись, словно поняв ее слова. Чьи-то женские губы нашли ее страждущий рот, горящие груди, снова по телу щекочуще заскользили мягкие локоны, и Красавица откинулась от изваяния назад, в руки женщин, ласкающих ее страстными поцелуями, лишь ее стосковавшееся лоно все так же жадно прижималось к бронзовым чреслам, не желая отпускать могучий стержень божка.
Очень скоро ее сознание затопило сладостным всепоглощающим водоворотом оргазма, и Красавица ничего уже не видела и не понимала вокруг себя, ощущая лишь мягкие шелковистые руки и теплые нежные шеи, за которые непроизвольно пыталась удержаться. Пальцы ее запутались в длинных тонких волосах, и она словно купалась в этом море тел, купалась в океане счастья.
И когда все закончилось и в ней не осталось больше сил, Красавицу отняли от изваяния, и она упала на мягкие шелковистые подушки, вся мокрая и дрожащая, точно в лихорадке, с затуманенным взором. А обитательницы гарема ворковали вокруг нее и о чем-то перешептывались, не переставая целовать и гладить девушку.