КРАСАВИЦА НА ПОМОСТЕ
«Нет, этого не может быть!» — мелькнуло в голове у принцессы. Она ощутила удар упругого хлыста, и ноги от страха вдруг перестали ее слушаться.
Почти ослепшую от слез, девушку едва не силой втащили на платформу и втолкнули на поворотный круг. И не важно, что она без всякого смирения взошла на помост — она там тем не менее очутилась! Перед ней, куда ни глянь, пестрела ухмыляющаяся и взмахивающая руками толпа. Совсем юные мальчишки и девчонки, что пониже ростом, протискивались поближе к платформе, чтобы лучше все видеть, а на балконах вставали и вытягивали шеи, боясь что-либо пропустить.
Красавица почти вовсе пала духом, хотя и крепко стояла на ногах, и даже удержала равновесие, когда распорядитель аукциона ногой в мягком сыромятном сапоге попинал ей по лодыжкам, чтобы расставить ноги пошире.
— Очаровательная маленькая принцесса! — принялся расхваливать ее продавец.
Внезапно поворотный диск завертелся, и девушка чуть не упала с него.
Она видела несметную толпу людей — целые сотни, — что наводняли пространство до самых городских ворот, теснились в окнах и на балконах, видела даже слоняющихся по сторожевым башням стражников.
— Волосы — точно золотые нити, и маленькие, но спелые груди!
Тут распорядитель обхватил ее рукой, крепко сцапал за грудь и принялся энергично пощипывать соски. Не размыкая губ, Красавица издала громкий стон, и тут же почувствовала между ног предательский отклик.
«Но пусть только попробует схватить меня за волосы, как недавно Тристана…»
Едва принцесса об этом подумала, как ее точно так же понудили согнуться пополам. Словно увеличившиеся под собственной тяжестью, груди упруго качнулись. Под восторженное улюлюканье простолюдинов верткий хлыст снова взялся охаживать ей ягодицы. Когда же распорядитель кожаным ремешком поднял ей лицо, заставляя держать тело в том же согнутом положении и одновременно ускоряя вращение диска, толпа еще больше зашлась криками, хохотом и хлопаньем в ладоши.
— Взгляните, какие восхитительные прелести! Весьма хороши в домашнем хозяйстве! Кто ж станет растрачивать этакое лакомство на полях!
— На пашню ее! — выкрикнул кто-то, и собравшиеся вновь загоготали.
Получив новый удар хлыстом, принцесса унизительно взвыла. Продавец закрыл ей рот ладонью и резко вздел подбородок, не позволив распрямить спину.
«Еще немного, и я потеряю сознание. Мне этого не вынести. Сейчас упаду без сил», — поняла Красавица. Сердце у нее гулко бухало.
Внезапно она почувствовала, как обтянутый кожей жезл распорядителя щекочет ей губы промежности. «О нет, только не это! Он не…» — испугалась девушка, но ее влажная раздразненная вульва уже набухала в жажде все новых прикосновений жезла.
Принцесса дернулась в надежде увернуться. Толпа загомонила еще пуще. И тут Красавица осознала, что самым ужасным, непотребным образом дергает и крутит бедрами, пытаясь избежать чувствительных тычков жезла. Когда же распорядитель впихнул свой жезл поглубже в ее сочащуюся, разгоряченную вагину, зрители взорвались воплями восторга и яростными хлопками.
— Изящная, красивая и грациозная малышка! — в то же время не переставал расхваливать свой товар распорядитель. — Годится как для прислуживания даме в обиходе, так и для развлечения джентльмена.
Красавица чувствовала, что лицо ее горит. В замке ее ни разу так ни перед кем не выставляли! Ноги вновь перестали ее слушаться, и в этот момент распорядитель крепко ухватил девушку за запястья, поднял ей руки над головой, и принцесса безвольно повисла над настилом, в то время как безжалостный хлыст отплясывал по ее бедрам и икрам.
Сама того не сознавая, принцесса беспомощно брыкнулась. Она уже совсем не владела собой. Постанывая сквозь стиснутые зубы, она яростно забилась в сильной хватке распорядителя. Незнакомая, отчаянная, необузданная ярость нахлынула на нее, когда хлыст добрался до ее лобка, то похлестывая по нему, то поглаживая. Дикий гомон толпы вконец оглушил Красавицу, и она уже не знала, то ли уже сама страждет этой муки, то ли рьяно пытается ее прекратить. В ушах у нее раздавались лишь ее собственные стоны и резкие вздохи…
И тут принцесса поняла, что, сама того не ведая, устроила своим зрителям как раз то представление, которое они больше всего любили и, собственно, ради которого они тут и собрались. Зрелище с Тристаном явно не доставило им столько удовольствия. Утешило ее это или нет, трудно было сказать. Тристан ушел, и Красавица чувствовала себя покинутой.
Хлыст между тем не унимался, охаживая ее, заставляя неистово выгибаться дугой и вращать бедрами, а затем снова приглаживая ей влажный пушок на лобке, наводняя свою жертву волнами наслаждения и боли.
В порыве ярости она с силой качнулась, едва не вырвавшись из цепкой руки распорядителя, и от удивления он громко хохотнул. Мужчина попытался ее угомонить, и толпа возмущенно завопила. Его сильная рука еще крепче ухватила девушку за запястья и подняла выше, и краем глаза Красавица увидела, как двое неказисто одетых прислужников торопятся к торговому помосту.
Они споро привязали ее запястья к свисавшему с виселицы, кожаному шнуру, и теперь девушка свободно болталась на нем, громко всхлипывая и пытаясь спрятать лицо за вытянутые вверх плечи, укрывая его от неистовой порки распорядителя.
— Все же мы не можем весь день развлекаться этой миленькой принцессой! — крикнул распорядитель, хотя толпа вокруг и подбадривала его возгласами: «Давай отшлепай ее!», «Накажи-ка ее хорошенько!»
— Этой маленькой красотке требуются твердая рука и суровые наказания! С какой же цены начнем? — Он снова принялся вертеть подвешенную принцессу, охаживая ее хлыстом по голым икрам, и выпихнул вперед ей голову, чтобы девушка не прятала лицо.
— Прелестная грудь, ласковые ручки, восхитительная задница, а еще — чудесная лакомая щелочка, достойная услаждать самих богов!
Ставки на его товар уже росли с сумасшедшей скоростью, так что распорядитель не успевал, как полагается, повторять названные суммы. Размытым от беспрестанного кружения взором Красавица видела сотни глядящих на нее снизу простолюдинов, множество молодых людей, столпившихся у самого торгового помоста, пару девушек, перешептывающихся и показывающих на нее пальцем. Чуть поодаль взгляд ее выхватил престарелую, опирающуюся на трость женщину, которая тянулась вверх сморщенным пальцем, желая назвать свою цену.
На девушку вновь накатило чувство брошенности и отчаяния, и она с вызовом забрыкалась и застонала сквозь сомкнутые губы.
Но почему бы ей не закричать погромче? Не добавляет ли унижения это признание собственной безгласности? И не побагровело бы от стыда ее лицо, если б вдруг ее заставили показать, что она не тупой безмозглый раб, а думающее и чувствующее существо? Ответом были лишь ее беспомощные всхлипы.
Между тем под выкрики толпы и неуклонный рост на нее ставок принцессе развели пошире ноги, и распорядитель, раздвинув ей ягодицы, потыкал своим кожаным жезлом в анус. Резко вскрикнув, Красавица стиснула зубы и закрутилась на привязи, даже норовя дотянуться ногой до торговца и хорошенько его лягнуть.
Он же тем временем озвучивал последние, самые высокие ставки, рассчитывая растрясти толпу на как можно большую сумму.
— Продано! — наконец уже знакомо прогудел распорядитель. — Принцесса продана госпоже Дженнифер Локли, хозяйке трактира «Лев», за наивысшую предложенную сумму в двадцать семь золотых монет! Эта прелестная малышка со столь пылким нравом за хлебушек с маслом и все прочее непременно должна получать хорошую порку, — не преминул он добавить.
