Глава 13
Тот, кто станет моим, пускает в ход обаяние

Дождь барабанил по окнам арендованного Отэм пляжного домика. Шторм вздымал темные волны, и они, накатывая на берег, разлетались мириадами брызг в гнущейся от порывов ветра высокой траве. Отэм стояла перед высоким, во всю стену, окном кухни, освещенная лампой.

Молнии озаряли черные тучи, и их ослепительно– белые пики раскалывали ночное небо надвое. Лишь спустя несколько минут окрестности сотрясались от раскатов грома. Отэм чувствовала его, стоя босыми ногами на деревянном полу.

В одной из комнат наверху спал в блаженном неведении о царящем вокруг хаосе Коннор. Он заснул час назад, набегавшись по пляжу в резиновых сапогах и дождевике. Погода была вполне сносной до тех пор, пока три часа назад не разразился шторм. Отэм любила бури. А эта обещала быть поистине впечатляющей.

Она сложила руки поверх тонкой футболки с изображением таксы. Если бы она не была здесь совсем одна с уставшим пятилетним ребенком, можно было бы откупорить бутылку «Каберне совиньон», которую она купила для Шайло. Было бы чудесно затопить камин и прислушиваться к шуму грозы, прижавшись щекой к крепкому мужскому плечу.

Вчерашний день выдался очень напряженным. С того самого момента, как приехал Сэм, и до той минуты, как он уехал. К привычной нервозности, которую Отэм всегда испытывала в присутствии бывшего мужа, примешивалась еще и их с Винсом обоюдная ненависть. Эти двое едва не вцепились друг другу в глотку.

Отэм обхватила себя за плечи. Холодный воздух касался ее кожи и заставлял сжиматься соски под тонкой тканью футболки. Впрочем, были вчера минуты, когда Отэм почти полностью расслабилась. Напряжение прогнали руки Сэма. А потом он поцеловал ее в шею и заполнил пустоту напряжением совсем иного рода. В эти самые минуты, когда Сэм целовал ее, а она отвечала на его поцелуи со страстью оголодавшего путника, каждая клеточка ее тела пробудилась к жизни. Сэм напомнил Отэм, что ей уже тридцать. Что она хотела, чтобы ее ласкали и прижимали к груди. Что она хотела быть желанной. Сэм напомнил ей, что она хотела ночью не просто друга на батарейках, которого приходилось тщательно прятать от своего чересчур любопытного пятилетнего сынишки, а живого мужчину из плоти и крови. Отэм действительно хотела мужчину. Страстного и красивого. Такого, как Сэм.

Раскаты грома прокатились по небу, и пол задрожал под ногами Отэм. Молния осветила тучи подобно огненному столбу. Нет. Она хотела не Сэма. Отэм ужасало то обстоятельство, что ей пришло на ум именно его имя. Это говорило лишь о том, что она действительно нуждается в физической близости. Слишком много времени прошло с тех пор, когда она последний раз задыхалась от страсти в постели мужчины.

Вновь раздались раскаты грома, и Отэм замерла в ожидании молнии. Но так и не дождалась. До ее слуха доносился лишь мерный стук, и она не сразу поняла, что кто-то стучит в дверь. Сдвинув брови, Отэм прошла через устланную ковром гостиную, миновала лестницу, ведущую на второй этаж, и подошла к входной двери. Вряд ли за ними пришли, чтобы эвакуировать. Ведь шторм был недостаточно силен. Поэтому Отэм удостоверилась, что накинула цепочку, и только после этого приоткрыла дверь. Висящий над дверью фонарь осветил вымокшего до нитки Сэма с прилипшими ко лбу волосами.

– Что ты здесь делаешь? – громко спросила Отэм, стараясь перекричать шум дождя.

– Не знаю.

Отэм прикрыла дверь, чтобы снять цепочку, а потом распахнула ее снова. По лбу Сэма струилась вода, ресницы слиплись, но он стоял не двигаясь. И потерянно смотрел на бывшую жену.

Отэм перевернула руку и посмотрела на часы.

– Уже десять, Сэм.

По щекам Сэма побежали дождевые струйки, когда он перевел взгляд с глаз Отэм на ее губы.

– В самом деле?

– Зачем ты здесь?

– Не знаю.

– Не знаешь?

Сэм покачал головой:

– Я не знаю, почему сидел в «Бенихане» с Таем, Дарби и другими парнями, а потом вдруг вскочил с места и ушел. – Теплая толстовка Сэма промокла насквозь и отяжелела, а его взгляд скользнул еще ниже и остановился на сжавшихся от холода сосках Отэм. – Я не знаю, почему сел в машину и ехал два часа без остановки в такую непогоду. – Сэм вновь посмотрел Отэм в глаза. – Я не знаю, почему стоял перед этой чертовой дверью целых десять минут, прежде чем постучать.

Отэм не собиралась снова задавать тот же вопрос. Сэм был явно не в состоянии объяснить что-либо. Очевидно, невозможность играть в хоккей из-за травмы лишила его разума.

– Сэм, я ничего не понимаю.

– Это справедливо. – Сэм протянул руку и схватил Отэм за футболку пониже груди. – Ты и меня запутала. – Он дернул за тонкую ткань, вытаскивая Отэм к себе под дождь.

Холодные капли ударили ее по лицу и шее. Отэм подняла голову, чтобы сказать Сэму, что он сошел с ума, но его губы не позволили ей произнести ни слова. Горячие, влажные и требовательные. Отэм стояла не двигаясь, пока Сэм целовал ее, и ждала, пока он закончит. Ждала возможности оттолкнуть его и захлопнуть дверь у него перед носом. Но поцелуй был слишком горячим, слишком восхитительным. Сэм, должно быть, передал ей часть своего сумасшествия, ибо Отэм поднялась на мысочки и ответила на его поцелуй. Их языки встретились, соприкоснулись и пустились в пляс. От рук и губ Сэма исходил нестерпимый жар, согревший живот и лоно Отэм. Холодный дождь намочил ее волосы и одежду. Над головой грохотал гром. Вода струилась по сомкнутым губам. Отэм погрузила пальцы в мокрые волосы Сэма и втянула в себя воздух из его легких.

Сэм отстранился первым, и на его лицо упала тень. Сердце Отэм грохотало подобно грому, она судорожно пыталась перевести дыхание, втягивая носом холодный воздух. Отэм не могла разглядеть в полумраке глаз Сэма. Но ей и не надо было их видеть, ибо она и так знала, что они горят неприкрытым желанием. Оно окутывало их обоих жаркими волнами. Накатывало и требовало удовлетворения. Такого, которое могло насытиться лишь прикосновениями горячей кожи к горячей коже.

– Заходи, Сэм. – Однажды Отэм уже сгорала от такого же желания. Много лет назад. Оно было сильным, непреодолимым и требовательным. Как и пробудивший его мужчина.

– Где Коннор?

– Спит. – Отэм затеяла опасную игру, в которой проиграла много лет назад. Но теперь она была старше. И мудрее. Теперь она могла удовлетворить свою страсть, оставив нетронутым сердце.

– Ты знаешь, чего я хочу.

Да. Она знала. А еще она знала, что, возможно, пожалеет утром о содеянном. Но до утра далеко, и она хотела провести эти долгие несколько часов, исцеляя боль, пульсирующую в ее теле подобно раскатам грома над головой.

Отэм взяла Сэма за руку и увлекла его за собой в дом. Она закрыла дверь и прижалась к ней спиной, когда Сэм порывисто стянул с себя толстовку. Взору Отэм предстала виднеющаяся из-за пояса потертых джинсов полоска светлых волос, поднимающаяся к пупку. Сэм отер толстовкой лицо и швырнул ее на пол. И вот он уже стоял перед Отэм в мокрых джинсах с поблескивающей от влаги кожей и повязкой на левом плече. Он тряхнул головой, разбрызгивая вокруг капли воды. Одна из них упала на щеку Отэм, а другая – на ее верхнюю губу. Она судорожно вздохнула в попытке унять бешеное сердцебиение.

– Как твое плечо?

– Прекрасно. А вот у тебя промокла футболка.

Отэм с трудом оторвала взгляд от светлых волос, покрывавших рельефную грудь Сэма, делающую его похожим на бога из скандинавской мифологии, а потом посмотрела на собственную промокшую футболку, прилипшую к телу. Под изображением таксы четко вырисовывались затвердевшие соски.

– Наверное, тебе нужно пойти переодеться, пока не подхватила простуду.

Отэм склонила голову набок и посмотрела на Сэма. На его квадратный подбородок, слегка искривленный нос и голубые глаза, подернутые пеленой желания.

– Ты беспокоишься обо мне?

– Я беспокоюсь, что ты не снимешь эту футболку.

– Так сними ее сам. – Отэм подняла руки над головой, и когда Сэм сделал шаг по направлению к ней, пульсация в лоне усилилась и стала почти непереносимой. Сэм стащил с Отэм мокрую футболку, слегка коснувшись костяшками пальцев ее ставшей слишком чувствительной кожи, и бросил ее на пол рядом со своей толстовкой.

Отступать было поздно. Отэм подалась вперед и припала губами к впадинке на шее Сэма. Он был таким теплым, а кожа – влажной от дождя. Тугие соски Отэм коснулись его источающей жар обнаженной груди, и Сэм глухо застонал. Прежде чем окончательно лишиться рассудка, Отэм прошептала ему на ухо:

– Скучаешь?

– Мне не было скучно вчера. Я был возбужден. – Сэм коснулся рукой груди Отэм и легонько сжал ее пальцами. – Я хотел тебя. Никак не мог забыть о том, что я хочу и в каком порядке.

Отэм провела руками по груди Сэма.

– Ну и какую же часть моего тела ты хотел бы заполучить первой?

Ответ Сэма прозвучал глухо:

– Вот эту. – Он погладил подушечками больших пальцев соски Отэм, сорвав с ее губ стон. – Я хочу, чтобы эти части твоего тела оказались у меня во рту, прежде чем я спущусь к своему любимому местечку.

Отэм тоже этого хотела. Хотела так сильно, что едва сдерживалась, чтобы не опрокинуть Сэма на ковер и получить желаемое. С ее губ сорвался тихий смех, словно она не сгорала изнутри от снедающей ее страсти.

– К пальцам на ногах?

У нее впереди была вся ночь.

Сэм просунул руку под резинку ее штанов.

– Вот к этому. – Сэм сжал лоно бывшей жены своей горячей ладонью, и она едва не упала на пол. – Вот сюда, где ты такая влажная. И вовсе не от дождя. – Пальцы Сэма скользнули внутрь, и Отэм едва не взорвалась. Все смешалось у нее в голове, а перед глазами поплыли разноцветные круги. – Я хочу оказаться глубоко внутри тебя, где ты такая тугая и горячая. Хочу поласкать твой бугорок кончиком своей плоти, чтобы ты выкрикнула мое имя, как выкрикивала когда-то.

Отэм считала, что никогда не выкрикивала имени Сэма, но сейчас это не имело никакого значения. Это не имело значения, когда она срывала с него одежду, а он стаскивал с нее штаны и трусики. Отэм переступила через одежду и коснулась рукой напряженной плоти Сэма. Она хотела его и не собиралась ждать. Ибо промедление было смерти подобно.

В тусклом свете фонаря Сэм казался невероятно красивым, и Отэм взяла в руку его плоть. Большую и горячую. Больше, чем она помнила. С пульсирующими под ее ладонью венами. За спиной у Сэма молния разрезала небо надвое и осветила коридор. Грохот сотряс воздух и дом до основания.

– Я тоже этого хочу, Сэм.

Сэм посмотрел на стоящую перед ним женщину. На ее мокрые волосы и горящие страстью зеленые глаза. И пульсирующая желанием кровь быстрее заструилась по его венам. Его легкие сжались, низ живота напрягся, а плоть стала настолько тугой, что причиняла боль. Губы Отэм слегка приоткрылись, когда она коснулась ее рукой и начала водить по всей длине. Колени Сэма подкашивались, и он с трудом держался на ногах. Ему хотелось, чтобы все происходило медленно. Отэм заслуживала такого неспешного и сладкого секса. Но едва лишь ее губы коснулись губ Сэма, острое, точно пика, желание пронзило его насквозь и растаяло в паху, заставляя Сэма действовать незамедлительно. И никакой деликатности. Только желание швырнуть Отэм на пол и взять ее с неистовством пещерного человека.

Отэм втянула носом воздух, лишая Сэма способности дышать, и он окончательно потерял голову. Пропал в тумане горячей страсти, проникающей в поры и заставляющей забыть обо всем на свете. Отэм припала к губам Сэма и поцеловала его, отдавая ему свое тепло. Сладкое текучее тепло, которое ждало Сэма внутри ее. Их влажные языки переплелись в сладостной схватке, и руки Сэма заскользили по груди Отэм, ее животу и бедрам. Его пальцы вновь проникли в горячую расселину. Отэм сделала интимную стрижку в виде узкой полоски. Немного гладкой кожи. Немного волос. Именно так нравилось Сэму больше всего. Его пальцы ощутили ее тепло в том месте, где она ждала его, изнемогая от томления. Сэм подался вперед, потираясь своей плотью о ладонь Отэм. Кончик пальца Отэм коснулся самой ее вершины, и Сэм застонал громко и протяжно, как от боли, опускаясь на пол вместе с ласкающей его женщиной. Он поцеловал ее губы и грудь, а потом потянулся за портмоне в заднем кармане брюк. Только Отэм перехватила инициативу. И вот уже Сэм лежал, распластавшись на спине, а Отэм раскатывала презерватив по всей длине его плоти до самого ее основания.

– Я не хочу причинить тебе боль, – произнесла Отэм хриплым от желания голосом.

– Ты сможешь причинить мне боль, лишь если остановишься на полпути, дорогая.

Отэм хрипло засмеялась, слегка привстав над бедрами Сэма, а потом приняв его в себя без остатка. Сэм подался вверх, Отэм запрокинула голову, и с ее губ сорвался протяжный стон. Отсветы фонаря плясали на ее молочно-белой груди, тугих розовых сосках, плоском животе и рыжих завитках, покрывавших лоно. Все глубже погружаясь в пучину наслаждения, Сэм глухо произнес:

– Как же хорошо, Отэм…

Она приподнялась, и Сэм вошел в нее глубоко и резко.

– Да.

Сэм обхватил бедра Отэм, в то время как она приподнималась и опускалась, напоминая наездницу на родео. Еще несколько мощных движений, и тело Отэм сотрясла первая волна наслаждения, и Сэму пришлось стиснуть зубы, чтобы не последовать за ней в ту же секунду.

– О господи… – сорвался с губ Отэм хриплый стон. Она уперлась руками в грудь Сэма, и волосы упали ей на лицо. – Не останавливайся. Прошу тебя, не останавливайся. Иначе я тебя убью.

Ну нет, Сэм и не собирался этого делать, и когда тело Отэм перестало сотрясаться от дрожи, он схватил ее за плечи и перевернул, оказавшись сверху. Не отрывая взгляда от ясных зеленых глаз Отэм, Сэм слегка отстранился, а потом вновь глубоко погрузился в ее лоно.

– Обхвати меня ногами. – Когда же ноги Отэм оказались у него на талии, он возобновил мощные ритмичные движения. – Еще?

– Да.

Перенеся вес тела на правую руку, Сэм обхватил ладонью лицо Отэм и дал ей больше, возбуждая самую чувствительную точку внутри ее.

– Сильнее, – простонала Отэм.

– Уверена?

Розовые губы Отэм приоткрылись, и она судорожно втянула воздух.

– Да.

Сэма не нужно было просить дважды. Он погружался в нее быстрее, сильнее и глубже, поглаживая тугой плотью нежные стенки ее лона. И очень скоро он вновь ощутил дрожь в теле Отэм, возвещавшую о приближении оргазма. Сладкая волна зародилась где-то глубоко и вскоре передалась Сэму, сжимая его плоть еще сильнее, чем прежде. Ему вновь пришлось стиснуть зубы, чтобы оттянуть развязку и продлить удовольствие.

Отэм вскрикнула. Раскаты грома заглушили ее крик, и Сэм позволил наконец невыносимому наслаждению захватить все его существо. Сквозь пелену горячего тумана он услышал свой собственный гортанный крик и ощутил мощный оргазм, разрывающий тело и душу на куски. Сэм был настолько опустошен, что, казалось, лишился способности дышать, словно на протяжении трех минут боролся за обладание шайбой и закончил гонку схваткой у бортика под грохот плексигласа. Сэм уткнулся лбом в пол рядом с ухом Отэм. Он занимался сексом огромное количество раз, но сегодня все было иначе. Интенсивнее, лучше, насыщеннее.

– Господи Иисусе, – выдохнул Сэм, все еще не в силах восстановить дыхание. – Я вывернут наизнанку. Если в Вегасе было так же, то неудивительно, что я на тебе женился.

Стоя на кухне, Отэм поднесла к губам бокал красного вина. Ее обуревали разнообразные эмоции, от которых кружилась голова и сжимался желудок. Шок и стыд боролись между собой за пальму первенства. Но более всего Отэм смущала полная потеря самообладания. Она готова была ожидать подобного постыдного поведения от Сэма. Ведь Сэм это… Сэм. Она же никогда не каталась по полу в объятиях мужчины. Не в последнее время.

Господи, только не с Сэмом!

Из туалета в дальнем конце дома донесся шум воды, и дверь ванной комнаты распахнулась. Отэм опустила глаза – убедиться, что полы ее махрового халата плотно запахнуты на груди. После того как Сэм подобрал с пола одежду и направился в ванную, Отэм подхватила свою пижаму и бросилась наверх. Она набросила халат и с трудом удержалась от желания запереть дверь и спрятаться под одеялом до тех пор, пока не решит, что делать дальше. Или пока не уйдет Сэм.

К сожалению, ни того ни другого не произошло. Она – взрослая женщина и должна отвечать за собственные поступки.

В кухню вошел Сэм. Он был без рубашки, и Отэм в очередной раз получила возможность лицезреть рельефные мышцы его торса. Он взял со стола бутылку и прочитал этикетку.

– Обычно я предпочитаю пиво. – Он взял из шкафа бокал. – Но в одиночку пить негоже. Поэтому я спасу тебя от позора.

Отэм очень хотелось, чтобы Сэм спас ее от другого позора. Когда она сунула руку ему в штаны. Она одним глотком осушила свой бокал и протянула Сэму, чтобы он наполнил его снова.

Сэм наклонил голову и заглянул Отэм в глаза.

– Ты злишься на то, что я сказал?

Отэм покачала головой. Она не слышала ничего, кроме шума крови в ушах и собственного голоса, выкрикивающего имя бывшего мужа. Слава богу, Коннор не проснулся.

– А что ты сказал?

– Раз не помнишь, забудь. – На лице Сэма отразилось облегчение, и он наполнил бокал Отэм. – Но если ты не злишься, почему у тебя такое красное лицо?

Отэм приложила ладонь к пылающей щеке.

– Это из-за вина.

– Значит, это вино заставляет тебя хмуриться? – Сэм налил «Каберне» в свой бокал. – Хочешь, чтобы я извинился?

Если ему пришлось об этом спросить, значит, он не чувствует за собой вины. Кроме того, услышать извинения из уст Сэма было бы так неожиданно, что Отэм вполне могла бы упасть в обморок.

– Нет. Я не злюсь.

– Тогда что? – Сэм поставил бутылку на столешницу и сделал глоток из своего бокала.

– Больше всего я смущена своей весьма впечатляющей потерей самообладания.

Сэм опустил бокал и улыбнулся.

– Это было действительно впечатляюще.

Отэм покачала головой, едва сдержавшись, чтобы не ударить бывшего мужа.

– Знаешь, сколько раз я говорила себе, что ты последний человек на планете, с которым я захочу когда-либо заняться сексом?

Кончики губ Сэма опустились.

– Полагаю, несколько.

– Больше. Знаешь, сколько раз я говорила себе, что не лягу с тобой в постель, даже если от этого будет зависеть моя жизнь? – Отэм сделала глоток. – Если бы мне всего месяц назад предложили выбор – заняться сексом с тобой или быть раздавленной грузовиком, я бы выбрала последнее.

– Да, кажется, ты говорила что-то подобное в прошлом году. – Сэм развел руками. – И все же ты выбрала меня и впечатляющий секс.

– Я сказала, что впечатляющей была потеря самообладания.

– Впечатляющим был секс. – Сэм оторвал палец от бокала и указал на Отэм. – Ты испытала оргазм дважды.

Отэм пожала плечами и отвернулась, прежде чем ее щеки залила краска стыда.

– Просто с тех пор, как у меня это было в последний раз, прошло много времени.

– Сколько?

– Не важно.

Сэм пальцем повернул ее пылающее лицо к себе.

– Несколько месяцев?

– Забудь. – Отэм сделала глоток из бокала. Возможно, если она напьется, все произошедшее покажется ей веселой шуткой. Только вот вряд ли она найдет столько спиртного.

– Год? – Когда Отэм не ответила, Сэм недоуменно вскинул брови. – Полтора?

– Я – мама. Я работаю и забочусь о Конноре. Когда же у меня выдается свободное время, я делаю педикюр.

– Массажем стоп не заменить хорошего секса.

– Зависит от качества массажа. Некоторые люди настоящие профессионалы. А другие просто не знают расположение правильных точек.

– Я бы тоже не нашел. – Сэм засмеялся. – Ну и сколько времени прошло с тех пор, как кто-то массировал тебе стопы?

– Действительно много. – Отэм прошла в гостиную и бросила через плечо: – У меня есть сын. Твой сын. Помнишь?

Сэм последовал за бывшей женой и встал рядом с ней перед высокими окнами. Волны разбивались о поросший травой берег, и Отэм скорее почувствовала, нежели увидела, как Сэм поднес к губам бокал.

– Похоже, шторм ослабевает, – произнесла Отэм.

– Два года?

– Ты опять об этом?

– Но ведь ты так и не ответила на мой вопрос.

В отдалении сверкнула молния, однако дождь по-прежнему лил стеной.

– Больше пяти лет. Но меньше шести.

Сэму не потребовалось много времени, чтобы подсчитать. А когда подсчитал, едва не подавился вином.

– Черт возьми. Никто не может продержаться так долго.

– Почему? Почему тебе так трудно в это поверить? – Отэм подняла руку и принялась загибать пальцы. – Я была беременна на протяжении девяти месяцев, весь следующий год я была покрыта детской отрыжкой и слюнями. Я пыталась начать бизнес, хотя у меня даже не было времени выспаться. В первые три года жизни Коннора я постоянно испытывала смертельную усталость, и последнее, чего мне хотелось в жизни, – это еще один человек, требующий моего внимания. Быть работающей матерью очень сложно.

– У тебя не было секса почти шесть лет? – Из всего, что она сказала, Сэм запомнил лишь количество лет. – Господи. Неудивительно, что ты такая злая.

– Я не злая. – Отэм поднесла к губам бокал, и рукав ее халата коснулся обнаженной руки Сэма. – Тебе так сложно поверить в мои слова, потому что ты сам вряд ли когда-нибудь выдерживал неделю.

– Бывало и больше. Иногда я играю на выезде в течение двух недель.

– Прогресс.

– Но я могу сказать тебе кое-что, – продолжал Сэм. – Если бы у меня не было секса на протяжении шести лет, я бы просто ослеп. И что тогда? Я – хоккеист. Я ведь не могу играть в хоккей без зрения. Ну и как я мог обойтись без секса?

Неужели он действительно верил своей извращенной логике? Как это ни печально, но так оно и было.

– В те редкие вечера, когда я не работала, а Коннор был у тебя, что мне, по-твоему, было делать? Идти в бар и искать себе парня там? – Господи, совсем недавно Отэм имела точно такую же беседу с Шайло и Винсом.

Голос Сэма звучал тихо и невнятно в темноте:

– Некоторые женщины так и делают.

– Но я не такая женщина. Несмотря на то, что ты обо мне думаешь, и несмотря на мое поведение и обстоятельства нашего знакомства в Вегасе, я никогда не была такой женщиной.

– Я никогда не считал тебя такой.

Ну конечно.

– Ты заставил меня сделать тест ДНК. – Сэм открыл рот, чтобы высказаться в свою защиту, но Отэм протестующе подняла руку. – Я понимаю, почему ты это сделал. В тот момент я была очень зла на тебя и тем не менее понимала.

– Если б я сначала увидел Коннора, необходимость в тесте отпала бы.

– Это уже не важно. Я хочу лишь сказать, что, когда я попыталась завязать отношения с парнем из бара, это закончилось плачевно.

– Мда. – Сэм молчал довольно долго, а потом произнес: – Но у нас есть Коннор. Меня нельзя назвать хорошим отцом, но я всегда любил его и никогда не жалел, что он появился в моей жизни.

Эти слова Сэма породили вопрос:

– А пока ты целых два часа ехал сюда, тебе не пришло в голову позвонить?

– Я подумал об этом, но ведь тогда ты не позволила бы мне приехать.

– Ты прав. Ты не можешь приехать сюда лишь потому, что хочешь увидеть Коннора. – Как он это сделал на Хэллоуин и День благодарения.

– Дело не в Конноре.

Отэм бросила взгляд через плечо на трудноразличимый в полумраке профиль Сэма.

– Тогда в чем?

– Я до сих пор пытаюсь это понять. – Сэм повернулся к Отэм и оперся обнаженным плечом о стекло. – Думаю, это имеет отношение к незаконченному между нами делу.

– Если у нас и были какие-то «дела» в прошлом, с ними давно покончено. – И случилось это, когда Сэм подал на развод.

Сэм коснулся рукой щеки Отэм и заправил ее волосы за ухо.

– Когда я увидел тебя в ту первую ночь в «Пьюр», это напомнило мне детство. Когда мне было десять или одиннадцать лет, мама взяла меня и Эллу в Вашингтон, округ Колумбия. – Взгляд Сэма скользнул по лицу и волосам бывшей жены. – Была ночь. Мы стояли у мемориала ветеранам вьетнамской войны, и я видел яркие мерцающие огни в темноте. Мама сказала, что это светлячки. Я был так заинтригован, что побежал за ними в попытке поймать хоть одного.

Отэм старалась не обращать внимания на прикосновения Сэма к ее шее.

– Ты только что сравнил меня со светлячком?

– С огненной вспышкой. С ярким загадочным светом, который я хотел поймать и удержать в руках.

Когда Сэм говорил подобные вещи, Отэм понимала, как и почему влюбилась в него с такой легкостью. И если бы она его не знала, ей грозила бы опасность влюбиться в него снова.

– Я не собираюсь больше заниматься с тобой сексом, Сэм.

Сэм улыбнулся и опустил руку.

– Хорошо.

Судя по всему, он ей не поверил, поэтому лучшим выходом в сложившейся ситуации было отправить его домой. Или заставить его переехать в отель. Отэм указала на диван:

– Он раскладывается.

Отэм ждала, что Сэм возразит. Что обворожит ее. Будет целовать до тех пор, пока она не сдастся и не пригласит его к себе в постель. Но вместо этого он широко улыбнулся, как если бы получил желаемое.

– Увидимся утром.