Глава 10
Тот, кто станет моим, не встречается с другими девушками (особенно с тощими моделями)
Коннор отпустил руку матери и нажал на кнопку вызова лифта. В свободной руке он держал маленькую коробку с кексом. Этот кекс, который они с Отэм испекли утром, Коннор сам украсил червяками из мармелада и шоколадной крошкой.
Двери лифта бесшумно закрылись, и мать с сыном поднялись в студию Сэма, расположенную на десятом этаже. В начале одиннадцатого утра Коннор должен был находиться в школе, но после событий прошлого вечера ему хотелось увидеть отца.
Наплакавшись вволю, он уснул только во втором часу ночи. Малыш был уверен, что его отец умирает.
– Его увезли на «ско…ско…скоро-о-о-ой», – рыдал он.
– Потому что так удобнее, – солгала Отэм в попытке успокоить сына. Сразу после того как Сэм уехал со льда, представитель команды «Чинуков» нашел Отэм и Коннора и сообщил им, что Сэма увезли в клинику «Харборвью», чтобы сделать рентген.
– Я так не… не ду-у-умаю, мам.
По мере того как Коннор становился старше, его было все сложнее обмануть. Мальчик испытал настоящий ужас в те несколько секунд, что Сэм лежал на льду без движения. Он расплакался, и Отэм вынуждена была признать, что, хоть и желала Сэму зла, реальность не оставила ее равнодушной.
– Я хочу увидеть па-а-апу.
– Я отвезу тебя к нему утром, – пообещала Отэм, хотя совсем не хотела оказаться в его квартире.
Двери лифта разъехались, и мать с сыном оказались в небольшом холле.
– Мы ненадолго, помнишь? Посмотришь, что с папой все в порядке, и все.
Коннор нажал кнопку звонка, и через несколько секунд дверь отворилась. На пороге стояла Фейт Сэвидж – высокая, великолепная и беременная. Отэм не знала, кто удивился больше – она сама или владелица «Чинуков».
– О… Здравствуйте, Отэм. Вы знакомы с Сэмом?
– Да, у нас общий сын.
– Я этого не знала. – Фейт посмотрела на белокурую головку Коннора.
– Немногим это известно. – Отэм положила руку на плечо сына. – Поздоровайся с миссис Сэвидж.
– Здравствуйте. – Коннор наклонился, чтобы заглянуть в квартиру. – Как ваши дела?
Фейт улыбнулась.
– Спасибо, хорошо. – Она отошла в сторону, и Коннор бросился мимо нее.
– Папа!
Отэм вошла в прихожую и прикрыла за собой дверь.
– Как Сэм?
– Злится. – Фейт бросила взгляд через плечо. – Я рада, что вы здесь.
Очевидно, она не знала об отношениях Сэма и Отэм.
– А как вы себя чувствуете? – спросила Отэм у Фейт, когда они вошли в гостиную с мягкой кожаной мебелью, огромным домашним кинотеатром и стеклянной стеной, сквозь которую можно было увидеть раскинувшийся внизу город. Открытое пространство было заполнено дорогой мебелью и картинами. Именно такой представляла себе Отэм холостяцкую квартиру Сэма.
– Теперь уже хорошо. А первые три месяца меня немного помучили. Представляю, как это ужасно, когда некоторых несчастных женщин тошнит на протяжении всех девяти месяцев.
Отэм засмеялась и всплеснула руками.
– Я была одной из таких несчастных женщин. И это действительно было ужасно. – Отэм расстегнула молнию своего черного флисового жакета, и женщины прошли на кухню, где расположились у стойки Сэм и Коннор.
– Вы уже знаете, кто у вас – мальчик или девочка?
– Пока нет. Только недавно сделали первое УЗИ.
– О да, я помню. Коннор выглядел как крошечная куриная котлетка. – Отэм засмеялась. – Поэтому мы и прозвали его Наггетом.
Сэм поднял глаза от лежащего на мраморной стойке кекса. Поверх белой футболки на нем была надета перевязь, опоясывающая плечи и крепко прижимающая левую руку к груди. С правой стороны футболка Сэма была заправлена в нейлоновые спортивные штаны, а слева висела до бедра. Его волосы были всклокочены, а щеки и подбородок покрывала светлая щетина.
– Я думал, ты зовешь его Наггетом, потому что он был зачат в Лас-Вегасе.
Отэм искоса посмотрела на Фейт, а потом покачала головой. Она не хотела даже вспоминать о той ночи в Вегасе, когда был зачат Коннор. Не говоря уж о том, чтобы обсуждать ее в присутствии Фейт Сэвидж.
– Ну что ж. Не стану вам мешать, – произнесла Фейт, подходя к высокому стулу и беря с него красное шерстяное пальто и сумку «Гермес». – Сэм, дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.
– Спасибо, что зашли. Я вас провожу. – Сэм двинулся к гостье, но она протестующе подняла руку.
– Я найду выход. А ты отдыхай. – Она улыбнулась Отэм. – Рада была вас увидеть.
– Взаимно.
А потом Фейт ушла, оставив после себя восхитительный аромат дорогих духов. Дверь закрылась, и Отэм осталась наедине с Сэмом. В его квартире. На его территории.
– Можешь пошевелить рукой? – спросил Коннор отца.
– Ага, – ответил Сэм. – Я сломал ключицу. – Он указал рукой на плечо. – А перевязь ношу, чтобы рука находилась в покое.
Коннор посмотрел на отца и покачал головой:
– Я видел, как тот дядя тебя ударил.
– Это еще ничего. Вот когда я сломал лодыжку, было гораздо хуже. По крайней мере сейчас я могу ходить.
Отэм положила свою поддельную сумочку «Гермес», купленную на распродаже в «Таргет», на стул рядом с темно-синей толстовкой Коннора. Жакет она снимать не стала, ибо не собиралась оставаться надолго.
– А тебе можно ходить? – Отэм предпочла бы общаться с Сэмом в собственном доме, где чувствовала себя гораздо увереннее и могла хоть как-то контролировать ситуацию. Хотя рядом с Сэмом контроль был всего лишь иллюзией.
– Можно. Только сейчас я собираюсь сесть. – Он указал на кекс. – Я съем красного червяка, а ты можешь забрать себе зеленого.
– Хорошо. – Коннор схватил мармеладку и сунул ее в рот.
– Только чуть позже. – Сэм закрыл крышку коробки, как если бы вид червяков, вылезающих из кекса грязноватого цвета, вызывал у него тошноту. – Не уверен, что червяк сможет договориться с тем количеством таблеток, которые мне пришлось проглотить.
Сэм медленно двинулся мимо Отэм, сопровождаемый Коннором. Наверное, ей стоит уйти прямо сейчас и вернуться через час. Ей не место в этой холостяцкой берлоге Сэма.
– Отэм, не могла бы ты принести из морозилки пакет зеленого горошка?
– Конечно. – Отэм прошла по каменному полу кухни к двухдверному холодильнику из нержавеющей стали и открыла одну дверцу. Ледяной воздух коснулся ее лица и впадинки на шее. В холодильнике стоял замороженный сок, лежали упаковка замороженного теста и около десяти пакетов с зеленым горошком. Отэм взяла один из них и пошла назад. Сэм сидел на кожаном диване рядом с Коннором. С перевязью через плечо и неподвижной рукой Сэм казался таким беспомощным. Вернее, насколько беспомощной может выглядеть гора мышц ростом шесть с небольшим футов.
Отэм передала Сэму пакет с горошком.
– Хочешь, позвоню Натали?
– Зачем? – Сэм приложил пакет к плечу и втянул носом воздух.
– Но ведь она твоя помощница. Так вот пусть и поможет.
– Она скорее няня Коннора. А мне няня не нужна.
Охваченный болью, Сэм казался не только беспомощным. Он не вписывался в представление Отэм о нем. А она много лет представляла его себе этаким ловеласом, меняющим подружек как перчатки. Но теперь он выглядел как обычный парень. Ну или почти. Обычный парень, только с подбородком как у кинозвезды и суточной щетиной на щеках.
– Тебе нужно еще что-нибудь?
– Нет. – Сэм покачал головой и поднял на Отэм свои сонные голубые глаза. Отэм не знала, устал ли он или находится под действием лекарств. Возможно, и то и другое.
Отэм взглянула на часы на внутренней стороне запястья. Еще пять минут.
– Пап, а что значит «зачат»?
Отэм с Сэмом посмотрели на сына, а потом друг на друга.
– Что?
– Ты сказал, что я был зачат. Что это значит?
– Ну… э… – Сэм начал запинаться и посмотрел на сына. – Это значит, когда двое людей… Это… э… – Он перевернул пакет с горошком другой стороной. У парня, который очень много практиковался в зачатии, вдруг возникли сложности с объяснением этого слова. Помочь ему Отэм даже не пыталась. Когда придет время для подобного разговора с сыном, она не хотела бы иметь при этом посторонних слушателей. – В общем, это… – Сэм поморщился, как если бы его плечо вдруг пронзила сильная боль, и простонал: – Ой как больно. Спроси лучше об этом у своей мамы.
– У меня?
Сэм указал на сломанную ключицу.
– Прояви снисходительность. Мне очень больно.
Это не оправдание.
– Прекрасно. – Наверное, она действительно ответит на вопрос Коннора лучше, чем Сэм. В любом случае ее ответ будет безопаснее. Отэм опустилась на диван, расстегнула жакет и посмотрела на сына. – Зачат – значит, сделан. – Вот так просто.
– О… – Коннор посмотрел на мать такими же голубыми, как у отца, глазами. – Меня сделали в Лас-Вегасе?
– Да.
– О… – Коннор сглотнул, и на его лице отразилась напряженная работа мысли. – А как?
Отэм всегда знала, что в один прекрасный день ей придется ответить на этот вопрос. И она была к этому готова. Она мысленно проговаривала ответ много раз, но и представить себе не могла, что в такой ответственный момент Сэм будет сидеть рядом с пакетом горошка на плече и ждать ответа так, словно тоже хочет его услышать.
– Когда люди занимаются любовью, у них иногда получаются дети.
– О…
Отэм затаила дыхание в ожидании очередного вопроса, который наверняка окажется сложнее предыдущего. Но Коннор развернулся и посмотрел на отца:
– Можно съесть твоего мармеладного червяка?
– Валяй.
Коннор спрыгнул с дивана и помчался на кухню.
Отэм потерла руками лицо, и с ее губ сорвался вздох облегчения.
– Я чувствую себя так, словно только что избежала пули.
– А мне было ужасно интересно, как ты ответишь на все эти вопросы, что роились в его маленькой голове.
Отэм нахмурилась и опустила руки.
– А ты даже не помог.
Она подалась вперед, дабы убедиться, что Коннор все еще на кухне, а потом сказала:
– Вообще-то он спросил тебя. А уж ты-то точно знаешь, что обозначает слово «зачать». Господи, да ты самый большой извращенец на всей планете.
Сэм рассмеялся, ничуть не смутившись. Ну конечно. Это ведь Сэм.
– Не самый большой.
– Почти самый.
– Именно поэтому мне и не стоит отвечать на такие деликатные вопросы.
Коннор вернулся, с чавканьем поедая красного червяка. А мысль в его голове все еще работала. То, что он решил сбегать на кухню за мармеладкой, вовсе не означало, что ответы его удовлетворили.
– Что ж, хорошо. – Отэм вскочила на ноги, прежде чем Коннор снова начал засыпать ее вопросами. – Мы, пожалуй, пойдем.
– Но мы только приехали.
– Коннор, мы же с тобой договорились. Ты знал, что мы не останемся надолго. Твоему папе нужно отдохнуть.
– Вообще-то мне нужно принять душ.
Отэм направилась в сторону кухни.
– Принесу твою толстовку.
– Мне нужна твоя помощь.
Эти слова заставили Отэм остановиться и медленно повернуться к Сэму. Он смотрел на нее.
– Моя помощь? Я должна помочь тебе принять душ?
Сэм засмеялся и уперся здоровой рукой в диван, чтобы встать.
– Нет. Хотя если ты настаиваешь… – Сэм бросил пакет с горошком на стол и указал на перевязь. – Кто-то завязал эту штуку сзади, и я не могу снять ее самостоятельно. – Сэм прошел мимо Отэм, не усомнившись в том, что она ему поможет. – Честно говоря, я вообще не уверен, что она мне необходима.
– Можно съесть твой кекс, пап?
– Валяй. Только ешь за столом. А то мне с уборкой не управиться. – Сэм вновь посмотрел на Отэм: – Идем. – Когда же она не двинулась с места, он остановился и развернулся. – Я не пытаюсь тобой помыкать. Мне просто нужна твоя помощь.
Однако ноги Отэм приросли к полу совсем не по этой причине. Помощь в таком деле, как снятие перевязи, казалась Отэм слишком интимной.
Словно бы прочитав ее мысли, Сэм произнес:
– Считаешь, я с тобой заигрываю?
Подобное предположение было настолько смехотворным, что Отэм оставалось лишь одно. Она покачала головой, сняла жакет, бросила его поверх сумочки и последовала за Сэмом.
– Конечно, я ничего такого не думаю.
Они прошли по изогнутому коридору и миновали комнату, которая могла принадлежать только Коннору.
– Это хорошо. Ибо я сейчас не в том состоянии, чтобы начать то, что не смогу закончить, – бросил Сэм через плечо. – Как бы ты меня ни умоляла.
Если бы он не был травмирован и не шел так медленно, Отэм непременно бы его стукнула. Вместо этого она сосредоточила внимание на синей повязке в виде цифры восемь поверх футболки Сэма и бежевой лямке перевязи. Он не солгал. Перевязь действительно была закреплена липучкой сзади.
Отэм проследовала за Сэмом в большую хозяйскую спальню с потрясающим видом на бухту Эллиот. Постель была смята, а на полу валялась хоккейная амуниция: шорты, носки и щитки. Гардеробная оказалась размером с ее ванную комнату в Киркланде, а ванная комната – размером с кухню. Только гораздо более модная.
Здоровой рукой Сэм нажал на выключатель, и ряд лампочек на потолке и блестящая никелированная люстра осветили черный и белый мрамор. Душевая кабина, выполненная из стекла и черного гранита с серебристыми вкраплениями, могла с легкостью вместить в себя семью из шести человек.
Сэм остановился на полосатом коврике из шкуры зебры. Отэм была уверена, что коврик сделали из шкуры коровы и раскрасили под зебру, но все равно его вид сбивал с толку.
Сэм повернулся к бывшей жене.
– Что?
Взгляд Отэм скользнул по его ногам, миновал талию и прибинтованную к туловищу руку и остановился на лице.
– Это не зебра, а корова.
– Да?
Отэм кивнула.
– Он тебя не смущает?
– Не более чем твои кожаные кроссовки.
По мнению Отэм, эти две вещи нельзя было сравнивать. Обувь служила благой цели, а вот от шкуры животного, используемой лишь для украшения интерьера, ее бросало в дрожь. Так же как от голов, черепов и рогов. Фу! Однако чувства Отэм имели значение лишь для нее одной. Она зашла Сэму за спину и взялась за застежку над его правой лопаткой.
– Коннор его видел?
– Да.
Костяшки пальцев Отэм коснулись теплой ткани футболки.
– Он плакал?
– Нет. Но ходить по этому ковру ему не нравится.
Это ее мальчик.
– У него доброе сердце. Ему не нравится причинять боль людям или животным. – Это как раз касалось того, о чем Отэм собиралась поговорить с Сэмом. – Вчера вечером он был в ужасе, когда увидел тебя. – Отэм приподнялась на мысочки, стараясь как можно реже касаться тела бывшего мужа, положила ладонь ему на спину в качестве опоры и перекинула лямку перевязи через плечо. – Случившееся ужасно его расстроило.
– Знаю. Но я рискую получить травму каждый раз, когда выхожу на лед. – Отэм обошла вокруг, и Сэм медленно опустил руку. – То, что произошло вчера, просто случайность.
Отэм осторожно сняла с руки Сэма перевязь. Ей хотелось, чтобы Коннор немного отдохнул от хоккея, но сейчас этот вопрос представлялся ей спорным. Нужно отложить его решение хотя бы до тех пор, пока Сэм не вернется на лед.
– А мне показалось, что удар был нанесен намеренно. – Отэм подняла глаза и увидела, что лицо Сэма исказила гримаса. Она стояла так близко, что могла разглядеть каждую щетинку на его щеках.
– О да, удар был намеренным. – Сэм втянул носом воздух и заглянул в глаза стоящей перед ним женщины. – А вот травма – чистая случайность. Просто ударился о борт под неудачным углом.
Отэм положила перевязь на край раковины, сделанной из черного мрамора, и вновь обошла вокруг Сэма. Она оторвала липучку с повязки и осторожно просунула под нее пальцы.
– Черт!
– Все нормально?
– Бывало и хуже.
Отэм размотала повязку и положила ее рядом с перевязью.
– Коннор скоро привыкнет к тому, что удары – это часть хоккея. Все будет хорошо.
Однако Отэм в этом сомневалась. Теперь она стояла перед Сэмом.
– Он очень миролюбивый мальчик.
– Он – Леклер.
Но Коннор также и Хейвен. Члены этой семьи ненавидят жестокость. За исключением разве что Винса.
– Коннор дарит любовь, а не дерется.
Сэм взялся за футболку здоровой рукой и вытащил ее край из штанов.
– Ты говоришь так, будто он должен быть либо одним, либо другим. Он же Леклер. – Сэм поднял глаза и его губы изогнулись в ленивой улыбке. – Мы одарены в обеих областях.
Отэм покачала головой:
– Столько лет прошло, а я все не перестаю удивляться твоему непомерному самомнению.
– Это не самомнение. – Сэм знаком попросил Отэм помочь ему снять футболку. – Просто я не страдаю от ложной скромности.
Вернее, от любого вида скромности. Отэм подошла ближе и взялась за мягкий трикотаж футболки. Она раздевала Коннора каждый день. Разденет и Сэма. Сделает это чисто механически. Разве это так сложно? Отэм приподняла край футболки и потянула вверх по направлению к груди. Ну вот. Ничего сложного. Ничего ужасного. Ничего… О Господи Иисусе! Она совсем забыла, как выглядят вблизи эти рельефные мышцы живота и тонкая полоска светлых волос, берущая начало у пупка и заканчивающаяся за поясом штанов. Во рту у Отэм пересохло и она судорожно сглотнула.
– Можешь поднять руку? – Сэм ей не нравился. Она его не ненавидела. Эмоционально она вообще ничего не чувствовала. Даже сердце не забилось сильнее. Но физически… Физически Отэм ощутила, будто ее живот обожгло пламя желания. Впервые за несколько лет Отэм вспомнила, что она не просто мать Коннора, а еще и тридцатилетняя женщина, у которой не было секса почти пять лет.
Сэм схватил руку Отэм и прижал ее к своей груди. Теплой, твердой и обнаженной груди. Когда-то Отэм покрывала эту самую грудь поцелуями. Ласкала языком этот плоский живот.
– Я сделала тебе больно?
Когда Сэм не ответил, взгляд Отэм заскользил вверх. Мимо его ладони, сжимающей ее руку, мимо мощной шеи и приоткрытых губ к голубым глазам.
– Когда я впервые увидел тебя, мне показалось, что у тебя самые красивые волосы на свете.
Что? Пока она думала о плоском животе Сэма, он думал о ее волосах.
– Ты под кайфом?
Сэм улыбнулся:
– Еще под каким!
Он плохо соображает от большого количества лекарств и чувствует себя беспомощным из-за травмы. А вот у Отэм не было объяснения внезапно захватившим ее ощущениям.
– Я до сих пор считаю, что у тебя очень красивые волосы.
Нет, это действительно говорили лекарства, а не Сэм.
– Не нужно говорить ничего, о чем завтра пожалеешь.
Сэм погладил подушечкой большого пальца руку Отэм.
– Почему я должен о чем-то жалеть?
– Потому что я тебе не нравлюсь.
– Ты мне нравишься.
Сэм поднял здоровую руку, провел своей большой теплой ладонью по плечу Отэм и коснулся ее шеи. Внезапно он перестал казаться ей одурманенным и беспомощным.
– Сэм.
– Ты так вкусно пахнешь кексами. – Сэм наклонил голову и прижался своим лбом ко лбу Отэм. – Я люблю кексы.
Отэм тихо засмеялась и крепче сжала подол футболки.
– Ты ни разу не пробовал моих кексов.
– Я их пробовал, дорогая. – Сэм погрузил пальцы в волосы Отэм и обхватил рукой ее затылок.
– Я не это имела в виду. – Голос Отэм звучал хрипло и напряженно.
Зато голос Сэма не прервался ни на секунду:
– А я это.
– Пап?
Услышав голос сына, Сэм тотчас же поднял голову, а Отэм отскочила в сторону.
– Да, приятель? – Взгляд Сэма скользнул по лицу и волосам Отэм, прежде чем он опустил руку и повернулся.
– Кто-то звонит в дверь.
– Наверное, Хоуи. Будь добр, впусти его.
– А что вы делаете? – спросил мальчик.
– Болтаем. – Отэм вышла из-за спины Сэма. – Я помогла твоему папе избавиться от повязки, чтобы он мог принять душ.
– О… – Коннор переводил взгляд с отца на мать. – Хорошо. – С этими словами он развернулся и побежал открывать дверь.
– Кто такой Хоуи? – спросила Отэм в попытке не думать о том, что только что произошло. Не думать о прессе, кексах и своем сыне, который вошел и увидел… а собственно говоря, что? То, что его родители просто болтают? Да уж, о кексах.
– Это один из тренеров «Чинуков». Он собирался навестить меня и помочь с повязкой.
Отэм посмотрела на бывшего мужа. Футболка вновь съехала на грудь, но на ткани все еще виднелись отпечатки ее пальцев.
– Стало быть, я тебе не нужна?
– Конечно, нужна. Я знал, что он придет, но не знал, когда именно. К тому же от меня отвратительно пахнет.
От Сэма не пахло. Хотя Отэм и жалела об этом. Пусть бы лучше от него несло так, чтобы она думала лишь о куске мыла, а не о том, чтобы покрыть поцелуями его живот.
– Что ж, надеюсь, он сможет помочь тебе лучше меня.
– Наверное. Но у него нет таких красивых волос, как у тебя. – Сэм улыбнулся. – А еще от него не пахнет кексами.
– Сэм?
Отэм бросила взгляд на дверь, где стояла потрясающей красоты женщина, словно сошедшая с обложки модного журнала. Отэм сразу ее узнала.
Сэм медленно развернулся.
– Вероника? Что ты здесь делаешь?
– Я приехала, как только услышала о твоей травме.
– Ты могла бы позвонить.
– Я пыталась. – Красавица оторвала взгляд своих карих глаз от лица Сэма и посмотрела на Отэм. Модель за секунду оценила незнакомку и тут же сбросила ее со счетов как не представляющую опасности. Но Отэм скорее развеселилась, а не обиделась. Ей вообще не было никакого дела до этой красотки. Но лишь до тех пор, пока та не спросила: – Вы одна из его помощниц?
От этих слов Отэм бросило сначала в жар, а потом в холод. И все же она нашла в себе силы улыбнуться.
– Мне пора. Теперь у тебя достаточно помощников. – С этими словами она пересекла ванную комнату и обошла стоящую в дверях высокую тощую женщину. До сего дня она понятия не имела, что дизайнеры шьют джинсы детских размеров. – Прошу прощения.
– Отэм, – позвал Сэм, но она не остановилась. Ее вдруг охватило безумное желание оказаться где угодно, но только не здесь. Отэм схватила Коннора за руку.
– К твоему папе пришли, так что нам пора.
– Давай заедем в «Макдоналдс» по пути домой. Я проголодался.
– Разве ты не съел только что кекс своего отца? – Отэм схватила со стула свою сумочку и их с Коннором одежду.
– Да, но в «Хэппи Мил» кладут динозавров.
– У тебя полно динозавров. – Отэм чувствовала, как горят ее щеки. Нет, она не злилась. Ибо злиться было не из-за чего. Она просто чувствовала смущение.
– Подожди. – Сэм догнал бывшую жену и сына и протянул здоровую руку. – Хотя бы обними меня на прощание, – попросил он Коннора, а потом осторожно прижал его к себе и посмотрел на Отэм. – Чего ты так взбеленилась?
– Тебе показалось.
– Да нет же, ты бежишь от меня, как будто очень разозлилась.
Отэм просунула руки в рукава жакета.
– Мне просто ужасно не нравится, когда одна из твоих многочисленных подружек принимает меня за другую подружку.
– Натали не моя подружка. – Сэм понизил голос: – И Вероника тоже. Она всего лишь…
– Сэм, мне нет до этого дела, – перебила Отэм бывшего мужа и протестующе вытянула перед собой руку.
– Но ты ведешь себя так, будто есть.
– Нет, я говорю. Это твой дом. Ты можешь развлекать здесь каких угодно женщин. Так же как я могу развлекать у себя в доме каких угодно мужчин. – Отэм перебросила через плечо свою недорогую сумочку. – Просто мне не нравится, когда меня по ошибке принимают за одну из твоих женщин. Мне нравится думать, что я выгляжу умнее любой из них. И я действительно умнее.
Она в самом деле была умнее. Если не принимать во внимание те несколько минут, что она стояла в ванной комнате бывшего мужа, трогала его обнаженную грудь, думала о его животе и разговаривала с ним о кексах. Слушала его бред. Господи, ведь она на собственном довольно болезненном опыте убедилась, что ничего хорошего не выйдет, если она будет слушать бредовые комплименты Сэма Леклера и воспринимать их всерьез.