Глава 20
Кристиан врывается в деревянную дверь эллинга и останавливается, чтобы включить свет. Одна за другой щелкают флуоресцентные лампы, негромко гудят, и яркий, резкий свет заливает большое деревянное строение. Из своего перевернутого положения я вижу внушительных размеров моторный катер, который тихо покачивается на темной воде, но не успеваю его рассмотреть — Кристиан уносит меня по деревянной лестнице наверх.
Он останавливается в дверях, щелкает выключателем — на этот раз загораются галогенные лампы с регулятором яркости, свет не такой резкий, — и я вижу, что мы в мансарде со скошенным потолком. Она отделана в новоанглийском морском стиле: темно-синий и кремовый цвет с капелькой красного. Мебели почти нет, только пара диванов.
Кристиан ставит меня на деревянный пол. У меня нет времени осматриваться — не могу отвести взгляд от Кристиана. Я словно заворожена… слежу за ним, как за редким и хищным зверем, жду, когда он нападет. Кристиан хрипло дышит, что не удивительно: он только что перенес меня через лужайку и затащил на второй этаж. Серые глаза пылают от ярости, вожделения и неприкрытой похоти.
Вот черт. Я могла бы сгореть от одного его взгляда.
— Пожалуйста, не бей меня, — умоляюще шепчу я.
Он хмурит брови, распахивает глаза, пару раз моргает.
— Я не хочу, чтобы ты меня шлепал, только не здесь и не сейчас. Пожалуйста, не надо.
Кристиан удивленно приоткрывает рот, и я с отчаянной храбростью осторожно веду пальцами по его щеке к колючему подбородку. Кристиан медленно закрывает глаза, подставляет лицо под мои прикосновения, и его дыхание учащается. Другой рукой я ерошу его волосы. Я люблю его волосы. Кристиан еле слышно стонет, открывает глаза, смотрит настороженно — он словно не понимает, что я делаю.
Встав почти вплотную к Кристиану, я осторожно тяну его за волосы, чтобы он наклонил голову, а потом впиваюсь в его губы поцелуем, просовываю ему в рот свой язык. Кристиан стонет, обнимает меня и прижимает к себе. Его руки вцепляются в мои волосы, и он грубо и властно отвечает на поцелуй. Наши языки соприкасаются, пробуют друг друга. У Кристиана божественный вкус.
Неожиданно он отступает назад, наше дыхание смешалось, мы оба задыхаемся. Я опускаю руки ему на плечи, а он гневно смотрит на меня.
— Что ты со мной делаешь? — шепчет он почти растерянно.
— Целую.
— Ты мне отказала.
— Что?
О чем это он?
— За столом, своими ногами.
А… вот оно что.
— Мы же сидели за столом с твоими родителями!
Я ошеломленно смотрю на него.
— Мне никто никогда не отказывал. И это так… заводит.
Его зрачки слегка расширяются, в глазах плещутся удивление и похоть. Пьянящая смесь. Я непроизвольно сглатываю. Руки Кристиана опускаются к моей заднице, он грубо притягивает меня к себе, и я чувствую его эрекцию.
Вот это да…
— Значит, ты злишься и возбужден потому, что я тебе отказала? — изумленно выдыхаю я.
— Я злюсь потому, что ты ничего не сказала мне про Джорджию. И еще потому, что ты пошла в бар с парнем, который пытался тебя соблазнить, когда ты была пьяна, и бросил в беспомощном состоянии с совершенно посторонним человеком. Разве друзья так поступают? Да, я злюсь и возбужден потому, что ты сдвинула ноги.
Его глаза опасно блестят, он медленно задирает подол моего платья.
— Я хочу тебя, прямо сейчас. Если не разрешишь себя отшлепать — а ты заслужила хорошую взбучку! — я трахну тебя на диване, быстро и только для своего удовольствия, не для твоего.
Платье едва прикрывает мой голый зад. Стремительным движением Кристиан просовывает руку между моих ног, его палец медленно входит в меня. Другой рукой он крепко удерживает меня за талию. Я едва сдерживаю стон.
— Это мое! — агрессивно шепчет он. — Только мое! Поняла?
Он вытаскивает палец и вновь засовывает его в мою вагину, пристально смотрит на меня, следит за моей реакцией горящими глазами.
— Да, твое, — выдыхаю я, чувствуя, как нарастает желание, горячее и тяжелое, несется по венам… и все во мне отзывается. Нервы звенят, дыхание учащается, сердце бешено колотится, пытаясь вырваться из груди, кровь грохочет в ушах.
Кристиан резко отстраняется и делает несколько вещей одновременно: убирает руку, оставляя меня с моим желанием, расстегивает ширинку, толкает меня на диван и наваливается сверху.
— Руки на голову! — приказывает он сквозь стиснутые зубы.
Он встает на колени, с силой раздвигает мои ноги и лезет во внутренний карман пиджака за презервативом, буравя меня мрачным взглядом. Дернув плечами, стряхивает пиджак на пол и раскатывает презерватив по своему внушительному члену.
Послушно поднимаю руки, понимая, что Кристиан не хочет, чтобы я его трогала. Я возбуждена. Мои бедра непроизвольно дергаются вверх, навстречу ему. Хочу, чтобы он вошел в меня вот так, грубо и жестко. О… сладкое предвкушение.
— У нас мало времени. Это будет быстро и только для моего удовольствия, не для твоего. Поняла? Не смей кончить, иначе я тебя накажу, — говорит Кристиан сквозь стиснутые зубы.
Ох, ни фига себе… как же я остановлюсь?
Он входит в меня одним быстрым толчком. У меня вырывается громкий гортанный стон, я наслаждаюсь тем, что полностью принадлежу ему. Кристиан кладет свои ладони на мои, локтями прижимает мои руки, его ноги крепко удерживают мои, не давая пошевелиться. Я словно в западне. Он везде, подавляет меня, почти душит, но мне хорошо. Чувствую свою силу — ведь это я так на него влияю! — и меня переполняет гедонистическое ощущение триумфа. Кристиан движется быстро и яростно, хрипло дышит мне в ухо, мое тело отвечает и словно тает под ним. Мне нельзя кончить. Нет. Но я двигаюсь с ним в одном ритме, толчок за толчком. Внезапно — слишком рано! — он вбивается в меня мощным ударом и с хриплым выдохом замирает, достигнув разрядки. Он сразу расслабляется, и я чувствую восхитительную тяжесть его тела. Я не готова его выпустить, мое тело жаждет оргазма, но Кристиан такой тяжелый, что я не могу пошевелиться. Внезапно он вытаскивает член, и я, неудовлетворенная, остаюсь ни с чем. Кристиан свирепо смотрит на меня.
— Не смей себя трогать. Хочу, чтобы ты помучилась. Из-за того, что не рассказала и отказала в том, что принадлежит мне.
Его глаза пылают, он снова злится.
Я киваю, тяжело дыша. Кристиан встает, снимает презерватив, завязывает узлом и кладет в карман брюк. Я пялюсь на него, пытаясь восстановить дыхание, и непроизвольно стискиваю бедра, чтобы получить хоть какое-то удовлетворение. Кристиан застегивает ширинку, рукой приглаживает волосы и наклоняется за пиджаком. Когда он вновь смотрит на меня, его взгляд теплеет.
— Нам нужно вернуться в дом.
Неуверенно сажусь, меня слегка потряхивает.
— Вот, можешь надеть.
Из внутреннего кармана пиджака он достает мои трусики. Беру их с серьезным лицом, но в глубине души знаю — хотя меня и трахнули в наказание, я одержала маленькую победу. Моя внутренняя богиня согласно кивает, на ее лице довольная усмешка: «Тебе не пришлось просить».
— Кристиан! — зовет с первого этажа Миа.
Он поворачивается и поднимает брови.
— Как раз вовремя. Господи, порой она такая назойливая!
Бросаю на него угрюмый взгляд, торопливо возвращаю трусы на их законное место и встаю со всем достоинством, которое только возможно после того, как тебя только что оттрахали. Быстро привожу в порядок волосы — насколько это возможно после того, как тебя только что оттрахали.
— Миа, мы наверху! — кричит Кристиан, поворачивается ко мне и тихо произносит: — Ну что же, мисс Стил, я чувствую себя гораздо лучше, но все равно хочу вас отшлепать.
— Думаю, я этого не заслужила, мистер Грей, особенно после того, как подверглась неспровоцированному нападению.
— Неспровоцированному? Ты меня поцеловала!
Кристиан изо всех сил старается принять оскорбленный вид. Я поджимаю губы.
— Исключительно с целью защитить себя.
— От кого?
— От тебя и твоей чешущейся ладони.
Он склоняет голову набок и улыбается. Слышно, как Миа, стуча каблуками, поднимается по лестнице.
— Но ты же вытерпела? — тихо спрашивает Кристиан.
Я краснею.
— С трудом, — шепчу я, но не могу скрыть самодовольной усмешки.
— А, вот вы где! — Миа широко улыбается.
— Я показывал Анастейше окрестности.
Кристиан подает мне руку, серые глаза смотрят серьезно. Я беру его руку, и он слегка сжимает мою ладонь.
— Кейт и Элиот уже уходят. Как вам эти двое? Оторваться друг от друга не могут. — Миа вздыхает с притворным осуждением и смотрит на нас с Кристианом. — А вы тут чем занимались?
Вот нахалка! Я заливаюсь густой краской.
— Я показывал Анастейше свои награды в гребле, — не моргнув глазом, отвечает Кристиан. Его лицо непроницаемо. — Пойдем, попрощаемся с Кейт и Элиотом.
Какие еще награды в гребле? Кристиан осторожно притягивает меня к себе и, когда Миа поворачивается к лестнице, шлепает по заду. Я ахаю от неожиданности.
— Я повторю это, Анастейша, и очень скоро, — тихо угрожает он в мое ухо, потом обнимает меня сзади и целует мои волосы.
Мы возвращаемся в дом, когда Кейт и Элиот прощаются с Грейс и мистером Греем. Кейт крепко меня обнимает.
— Нам нужно поговорить о Кристиане. Зачем ты его подначиваешь? — шиплю я в ее ухо.
— Чтобы ты увидела, что он собой представляет. Осторожнее, Ана, он так любит командовать! — шепчет она. — Увидимся позже.
«Я ЗНАЮ, ЧТО ОН СОБОЙ ПРЕДСТАВЛЯЕТ, А ТЫ — НЕТ!» — мысленно кричу я.
Понимаю, что поступки Кейт продиктованы добрыми побуждениями, но порой она переходит всякие границы, вот как сегодня — она практически уже в другом штате. Хмуро смотрю на нее, она показывает мне язык, и я невольно улыбаюсь. Игривая Кейт — это что-то новенькое, должно быть, влияние Элиота. Мы машем им на прощание, и Кристиан поворачивается ко мне.
— Нам тоже пора, у тебя завтра собеседования.
Прощаемся, и Миа дружески меня обнимает.
— Мы думали, он никогда никого не найдет! — вырывается у нее.
Я краснею, а Кристиан вновь закатывает глаза. Поджимаю губы. Почему это ему можно, а мне нет? Хочу тоже округлить глаза, но не осмеливаюсь, вспомнив его угрозу в эллинге.
— Ана, милая, береги себя, — ласково говорит Грейс.
Кристиан, смущенный или раздосадованный заботливым вниманием, которое оказывают мне оставшиеся члены его семейства, хватает меня за руку и притягивает к себе.
— Вы ее напугаете или избалуете своими нежностями, — ворчит он.
— Кристиан, перестань дурачиться, — снисходительно выговаривает ему Грейс, ее глаза светятся любовью к сыну.
Я почему-то уверена, что он не дурачится. Исподтишка наблюдаю за ними. Очевидно, что Грейс его обожает, любит безусловной любовью матери. Кристиан наклоняется и сдержанно ее целует.
— Мама, — говорит он, его голос скрывает какое-то чувство, может, благоговение?
Когда прощание закончено, Кристиан ведет меня к машине, где ждет Тейлор. Неужели он прождал все это время? Тейлор открывает мне дверь, и я проскальзываю на заднее сиденье «Ауди».
Чувствую, как напряжение понемногу отступает. Ох, ну и денек! Я вымотана физически и морально. После короткого разговора с Тейлором Кристиан садится рядом со мной и поворачивается ко мне.
— Похоже, моей семье ты тоже понравилась, — бормочет он.
«Тоже?» В моем мозгу вновь возникает удручающая мысль о том, как меня пригласили. Тейлор заводит мотор и выезжает из круга света на подъездной дорожке в темноту шоссе. Пристально смотрю на Кристиана, он глядит на меня.
— В чем дело? — тихо спрашивает он.
Я сразу теряюсь. Нет, нужно ему сказать. Он вечно жалуется, что я с ним не разговариваю.
— Думаю, тебе ничего не оставалось, как пригласить меня к твоим родителям, — тихо и нерешительно говорю я. — Если бы Элиот не позвал Кейт, ты бы не позвал меня.
В темноте не видно его лица, но он изумленно наклоняет голову.
— Анастейша, я рад, что ты познакомилась с моими родителями! Откуда в тебе столько неуверенности? Меня это поражает. Ты — сильная, самодостаточная молодая женщина, но, похоже, не в ладу с собой. Если бы я не захотел, чтобы ты с ними встретилась, тебя бы здесь не было. Так, значит, все это время ты сомневалась?
Вот это да! Кристиан хотел, чтобы я поехала с ним! Судя по всему, он говорит искренне и ничего не скрывает. Кажется, он действительно рад, что я здесь… Я чувствую, как по венам разливается приятное тепло.
Кристиан качает головой и берет мою руку. Я нервно смотрю на Тейлора.
— Забудь про Тейлора. Поговори со мной.
Я пожимаю плечами.
— Да, сомневалась. И еще — я сказала про Джорджию потому, что Кейт говорила о Барбадосе. На самом деле я еще не решила.
— Так ты хочешь повидаться с мамой?
— Да.
Кристиан странно смотрит на меня и молчит, как будто борется с самим собой.
— Можно мне поехать с тобой? — спрашивает он наконец.
Что?!
— Э-э-э… Не думаю, что это хорошая идея.
— Почему?
— Я надеялась, что отдохну от… этой настойчивости, и спокойно обо всем подумаю.
Он ошеломленно смотрит на меня.
— По-твоему, я слишком настойчив?
Я не могу удержаться от смеха.
— Это еще мягко сказано!
В свете проносящихся мимо фонарей вижу, что у Кристиана кривятся губы.
— Вы смеетесь надо мной, мисс Стил?
— Я бы не посмела, мистер Грей, — отвечаю я с притворной серьезностью.
— А мне кажется, что посмели. Вы смеетесь надо мной, причем часто.
— Вы довольно забавный.
— Забавный?
— О да.
— Забавный в смысле смешной или в смысле с приветом?
— О… и то и другое, причем чего-то намного больше.
— Чего именно?
— Догадайся сам.
— Боюсь, в отношении тебя ни одна догадка не будет верной, Анастейша, — язвительно замечает Кристиан, а потом тихо добавляет: — О чем ты хочешь подумать в Джорджии?
— О нас, — шепчу я.
Он бесстрастно смотрит на меня, потом говорит:
— Ты сказала, что попробуешь.
— Я знаю.
— Ты передумала?
— Возможно.
Кристиан ерзает, словно ему неудобно сидеть.
— Почему?
Вот дерьмо. Как случилось, что этот разговор вдруг стал таким серьезным и важным? Совершенно неожиданно, как экзамен, к которому я не готова. Что ему сказать? Кажется, я тебя люблю, а ты видишь во мне только игрушку? Потому, что не могу к тебе прикасаться и боюсь проявлять чувства — ты или закроешься, или отругаешь меня, или еще хуже — ударишь? Что сказать?
Отворачиваюсь к окну. Машина переезжает через мост. Мы с Кристианом погружены во тьму, которая скрывает наши мысли и чувства, хотя для этого нам не нужна ночь.
— Почему, Анастейша? — настаивает Кристиан.
Я пожимаю плечами. Своим вопросом он загнал меня в угол. Не хочу его терять, несмотря на все его требования, потребность все контролировать, пугающие наклонности. Я никогда не чувствовала себя такой живой, как сейчас. Мне нравится сидеть рядом с ним. Он такой непредсказуемый, сексуальный, умный и забавный. Вот только его причуды… да, и он хочет причинять мне боль. Он говорит, что учтет мои возражения, но я все равно боюсь. Что сказать? В глубине души я просто хочу большего, больше привязанности, больше веселого и игривого Кристиана… больше любви.
Он сжимает мою ладонь.
— Говори со мной, Анастейша. Я не хочу тебя потерять. Эта неделя… — Он замолкает.
Мы подъезжаем к концу моста, дорогу вновь заливает неоновый свет уличных фонарей, и лицо Кристиана то освещается, то исчезает во тьме. Подходящая к случаю метафора. Этот человек, которого я когда-то считала романтическим героем, одновременно и храбрый белый рыцарь в сияющих доспехах, и, по его собственным словам, темный рыцарь. Кристиан — не герой, а человек с серьезными эмоциональными расстройствами, который тащит меня во тьму. Смогу ли я вывести его к свету?
— Я по-прежнему хочу большего, — шепчу я.
— Знаю. Я попытаюсь.
Моргая, смотрю на него, он отпускает мою ладонь и осторожно тянет меня за подбородок, освобождая закушенную губу.
— Я попытаюсь, Анастейша, для тебя.
Он говорит так искренне, что я не выдерживаю. Расстегиваю ремень безопасности и забираюсь на колени к Кристиану, застав его врасплох. Обнимаю его за голову, крепко целую, и через какую-то долю секунды он отвечает на мой поцелуй.
— Останься со мной сегодня, — выдыхает он. — Если ты уедешь, мы целую неделю не увидимся. Пожалуйста.
— Хорошо, — уступаю я. — И я тоже попытаюсь. Я подпишу твой контракт.
Это спонтанное решение. Кристиан смотрит на меня.
— Подпишешь после Джорджии. Хорошенько все обдумай, детка.
— Обязательно.
Милю или две мы сидим молча.
— Тебе надо бы пристегнуться, — неодобрительно шепчет Кристиан в мои волосы, но не пытается снять меня со своих колен.
Я с закрытыми глазами прижимаюсь к нему, кладу голову ему на плечо и утыкаюсь носом в шею. Вдыхаю сексуальный аромат его тела, смешанный с пряным мускусным запахом геля для душа, и даю волю фантазии, представив, что Кристиан меня любит. Почти осязаемое ощущение и настолько реальное, что какая-то часть моего злобного подсознания ведет себя в несвойственной ему манере и робко надеется. Даже не пытаюсь прикоснуться к груди Кристиана, зато уютно сворачиваюсь в его объятиях.
Вскоре меня вырывают из моих грез.
— Мы дома, — шепчет Кристиан.
Какая волнующая фраза, в ней таится столько возможностей!
Дома, с Кристианом. Правда, у него не дом, а картинная галерея.
Тейлор открывает дверь машины, и я застенчиво благодарю, понимая, что он слышал весь наш разговор, но он лишь невозмутимо улыбается. Выйдя из машины, Кристиан окидывает меня недовольным взглядом.
О нет… а сейчас-то я что сделала?
— Почему ты без жакета? — сердито спрашивает он, снимает пиджак и накидывает мне на плечи.
Я облегченно вздыхаю.
— Он остался в моей новой машине, — сонно отвечаю я и зеваю.
Кристиан смотрит на меня с самодовольной усмешкой.
— Устали, мисс Стил?
— Конечно, мистер Грей. — Смущаюсь под его испытующим взглядом, но не упускаю возможности съязвить: — Сегодня меня подавляли самыми немыслимыми способами.
— Хм, если тебе не повезет, я, может, подавлю тебя еще разок, — обещает он, берет меня за руку и ведет в здание.
Ох, ничего себе… Еще?!
В лифте я не свожу глаз с Кристиана. Сначала я думаю, что он хочет, чтобы я спала с ним, но затем вспоминаю, что он всегда спит один, хотя несколько раз спал со мной. Я хмурюсь, и взгляд Кристиана сразу темнеет. Он берет меня за подбородок и высвобождает мою губу из зубов.
— Когда-нибудь, Анастейша, я трахну тебя в лифте, но сегодня ты устала, так что ограничимся кроватью.
Кристиан наклоняется ко мне, смыкает зубы вокруг моей нижней губы и осторожно тянет. У меня перехватывает дыхание, ноги подкашиваются, я чувствую, как глубоко внутри стремительно нарастает желание. Я отвечаю Кристиану — смыкаю зубы на его верхней губе, дразню его, он стонет. Лифт открывается, и Кристиан за руку тащит меня через фойе, к двустворчатым дверям и в холл.
— Хочешь выпить или еще чего-нибудь?
— Нет.
— Хорошо. Тогда пойдем в кровать.
Я удивленно поднимаю бровь.
— Ты согласишься на непритязательную старомодную ваниль?
Он склоняет голову набок.
— Не говори так. У ванили очень интригующий вкус, — выдыхает он.
— С каких это пор?
— С прошлой субботы. В чем дело? Ты рассчитывала на нечто более экзотическое?
Моя внутренняя богиня радостно поднимает голову.
— О нет. На сегодня с меня хватит экзотики.
Моя внутренняя богиня обиженно надувает губы и не скрывает разочарования.
— Уверена? У нас богатый выбор — по крайней мере, тридцать один вкус. — Кристиан похотливо улыбается.
— Оно и видно, — сухо говорю я.
Кристиан качает головой.
— Да ладно вам, мисс Стил, завтра у вас серьезный день. Чем быстрее вы окажетесь в постели, тем быстрее я вас трахну, и можете спать.
— Мистер Грей, вы прирожденный романтик.
— Дерзите, мисс Стил. Видимо, придется принять меры. Идем.
Он ведет меня по коридору в свою спальню, пинком закрывает дверь и командует:
— Руки вверх!
Я послушно поднимаю руки, Кристиан берется за мое платье и стаскивает его с меня через голову одним легким, почти незаметным движением, словно волшебник.
— Та-дам! — весело восклицает он.
Я смеюсь и вежливо хлопаю. Он улыбается с грациозным поклоном. Как можно перед ним устоять, когда он в таком настроении? Кристиан вешает платье на одинокий стул у комода.
— А какие еще фокусы ты знаешь? — дразню я его.
— О моя дорогая мисс Стил, — рычит он, — залезайте в мою постель, и я покажу.
— Может, мне стоит хоть раз побыть недотрогой? — кокетничаю я.
Его глаза удивленно округляются и блестят от радостного возбуждения.
— Ну… дверь закрыта. Не думаю, что вам удастся от меня сбежать, — ехидно замечает он. — Считайте, что дело сделано.
— Но я умею торговаться.
— Я тоже.
Он пристально смотрит на меня, и выражение его лица меняется, становится растерянным, и я чувствую, как между нами пробегает холодок.
— Ты не хочешь трахаться? — спрашивает Кристиан.
— Нет, — выдыхаю я.
Он хмурит брови.
Эх, была не была… Я делаю глубокий вдох и выпаливаю:
— Я хочу, чтобы мы занялись любовью.
Кристиан замирает и беспомощно глядит на меня.
Его лицо темнеет. Вот черт, похоже, все плохо. «Не торопи его!» — сердито рявкает мое подсознание.
— Ана, я…
Он ерошит волосы обеими руками. Ого, да он на самом деле растерялся!
— По-моему, мы уже занимались, — немного помолчав, говорит он.
— Я хочу тебя потрогать.
Кристиан невольно отступает, на его лице мелькает испуг, но сразу же исчезает.
— Пожалуйста, — прошу я.
Он приходит в себя.
— О нет, мисс Стил. На сегодня достаточно признаний. И я говорю «нет».
— Нет?
— Нет.
Хм… с этим не поспоришь… или поспоришь?
— Послушай, ты устала, я устал, давай просто ляжем спать, — говорит Кристиан и внимательно смотрит на меня.
— Значит, прикосновения относятся к недопустимым действиям?
— Да. Тоже мне новость.
— Пожалуйста, расскажи, почему.
— Анастейша, хватит! — сердито бормочет он.
— Это важно для меня.
Кристиан снова ерошит волосы обеими руками и приглушенно ругается. Резко повернувшись, он подходит к комоду, вытаскивает оттуда футболку и швыряет мне. Я ошеломленно ловлю ее на лету.
— Надевай и ложись спать, — сердито бросает Кристиан.
Я хмурюсь, но решаю его развеселить. Поворачиваюсь к нему спиной, снимаю лифчик и торопливо натягиваю футболку, чтобы скрыть наготу. Трусы не снимаю, я и так провела без них большую часть вечера.
— Мне нужно в ванную, — еле слышно шепчу я.
Кристиан удивленно сдвигает брови.
— Ты спрашиваешь разрешения?
— Э-э-э… нет.
— Анастейша, ты знаешь, где ванная. Сегодня, на этом этапе наших странных отношений, тебе не нужно разрешение, чтобы ею воспользоваться.
Кристиан не скрывает раздражения. Он сбрасывает рубашку, а я сбегаю в ванную.
Пялюсь на себя в огромное зеркало и удивляюсь, что выгляжу как прежде. После всех сегодняшних потрясений из зеркала на меня глядит все та же обычная девушка. «А чего ты ожидала? Что у тебя вырастут рожки и хвостик? — язвит мое подсознание. — И что ты творишь? Знаешь же, как он ненавидит прикосновения! Не спеши, идиотка, пусть сперва научится ходить, а потом уже бегать!» Мое подсознание в ярости и напоминает горгону Медузу: волосы развеваются, руки прижаты к лицу, как на картине «Крик» Эдварда Мунка. Я не обращаю на него внимания, но оно не хочет возвращаться в свой ящик. «Ты злишь его — вспомни, что он тебе говорил, все его признания». Хмуро смотрю на свое отражение. Нужно показать Кристиану, что он мне дорог. Может, тогда он ответит взаимностью.
Трясу головой и беру зубную щетку Кристиана. Конечно, мое подсознание право. Я слишком тороплю события. Кристиан еще не готов, и я тоже. Мы словно балансируем на качелях наших странных отношений — неуверенно стоим на разных концах, и нас бросает то вверх, то вниз. Нам обоим нужно приблизиться к середине. Надеюсь, никто не свалится в процессе. Все происходит слишком быстро. Похоже, мне действительно нужно на время уехать. Джорджия манит еще сильнее, чем раньше. Я начинаю чистить зубы, когда в дверь стучит Кристиан.
— Заходи, — шепелявлю я с полным ртом зубной пасты.
Кристиан останавливается в дверях, пижамные штаны свисают с его бедер, и я привычно чувствую, как оживает каждая клеточка моего тела. Он обнажен по пояс, и я упиваюсь этим зрелищем, словно умираю от жажды, а он — прохладный горный родник. Кристиан невозмутимо смотрит на меня, затем ухмыляется и шагает ко мне. Наши взгляды встречаются в зеркале, серый с голубым. Я заканчиваю чистить зубы, споласкиваю щетку и протягиваю Кристиану, ни на миг не отводя глаз. Он молча берет ее и засовывает в рот. Я довольно улыбаюсь, и его глаза смеются мне в ответ.
— Не стесняйтесь, пользуйтесь моей зубной щеткой, — слегка насмешливо говорит Кристиан.
— Спасибо, господин.
Я сладко улыбаюсь, выхожу из ванной и направляюсь в спальню. Спустя несколько минут ко мне присоединяется Кристиан.
— Знаешь, не так я представлял сегодняшний вечер, — недовольно ворчит он.
— А если бы я запретила себя трогать?
Он садится на кровать, скрестив ноги.
— Анастейша, я же тебе говорил. Пятьдесят оттенков. У меня было тяжелое детство. Зачем тебе забивать голову этим дерьмом?
— Хочу тебя лучше узнать.
— Ты уже хорошо меня знаешь.
— Как ты можешь так говорить?
Сажусь на колени лицом к нему. Он недовольно закатывает глаза.
— Ты опять закатываешь глаза. В последний раз, когда я так сделала, ты меня отшлепал.
— Я бы и сейчас не отказался.
На меня находит вдохновение.
— Расскажи и отшлепаешь.
— Что?
— Что слышал.
— Ты торгуешься со мной?
В его голосе звучит удивленное недоверие. Я киваю. Да… а что еще делать?
— Веду переговоры.
— Анастейша, это совсем не то.
— Хорошо. Расскажи, и я закачу глаза.
Он хохочет, и я получаю редкую возможность полюбоваться беззаботным Кристианом. Давненько я его таким не видела. Он замолкает.
— Как всегда, поразительная настойчивость в сборе информации, — говорит он.
Его серые глаза заинтересованно блестят. Мгновенье спустя Кристиан грациозно спрыгивает с кровати.
— Никуда не уходи! — приказывает он и выходит из комнаты.
Меня охватывает тревога, и я обхватываю себя за плечи. Что он делает? Вдруг у него какой-то коварный план? Вот дерьмо. А если он вернется с розгами или какой-нибудь мерзкой секс-игрушкой? Черт, что тогда делать? Когда Кристиан возвращается, он держит в руке что-то маленькое. Не могу понять, что именно, и сгораю от любопытства.
— Когда у тебя первое собеседование? — тихо спрашивает он.
— В два.
Его лицо медленно расплывается в порочной ухмылке.
— Отлично.
Кристиан меняется у меня на глазах — теперь он жестче, упрямее… И это очень сексуально. Доминант Кристиан.
— Слезь с кровати и встань вот сюда.
Я торопливо встаю рядом с кроватью. Кристиан пристально смотрит на меня, в его глазах светится обещание.
— Доверяешь мне? — негромко говорит он.
Я киваю. Кристиан протягивает руку, на его ладони лежат два круглых блестящих шарика, соединенные толстой черной нитью.
— Они новые, — многозначительно замечает он.
Бросаю на него вопросительный взгляд.
— Я засуну их в тебя, а потом тебя отшлепаю, но не в наказание, а ради нашего с тобой удовольствия. — Он замолкает, следя за моей реакцией.
В меня! Я удивленно открываю рот, чувствую, как глубоко внутри сжимаются мышцы. Моя внутренняя богиня танцует танец семи покрывал.
— Потом мы трахнемся, и, если ты к тому времени не заснешь, я расскажу о ранних годах своей жизни. Согласна?
Он спрашивает моего разрешения! Я киваю, задыхаясь. У меня пропал дар речи.
— Хорошая девочка. Открой рот.
Рот?
— Шире.
Кристиан осторожно кладет шарики мне в рот.
— Их нужно увлажнить. Соси, — приказывает он тихим голосом.
Шарики холодные, гладкие, на удивление тяжелые и с отчетливым металлическим вкусом. Исследую их языком, и мой пересохший рот наполняется слюной. Кристиан не отводит взгляда от моих глаз. Вот черт, это так заводит. Я слегка дергаюсь.
— Стой смирно, Анастейша! — предупреждает Кристиан. — Хватит.
Он вытаскивает шарики из моего рта, поворачивается к кровати, откидывает одеяло и садится.
— Иди сюда.
Я встаю перед ним.
— Повернись, наклонись вперед и обхвати руками лодыжки.
Растерянно моргаю, и его лицо суровеет.
— Не медли, — тихо предостерегает Кристиан с угрозой в голосе и засовывает шарики себе в рот.
Ох, черт, это еще сексуальнее, чем зубная щетка! Выполняю приказ. Неужели я могу дотянуться до лодыжек? Могу, и легко. Футболка задирается мне на спину, открывая зад. Слава богу, я в трусах, хотя, подозреваю, ненадолго.
Кристиан бережно кладет ладонь на мою задницу и ласково гладит. У меня открыты глаза, но я вижу только его ноги. Я зажмуриваюсь, когда он осторожно сдвигает мои трусики в сторону и медленно водит пальцем вверх-вниз. Мое тело напрягается от исступленного ожидания и возбуждения. Пьянящая смесь. Кристиан вводит в меня палец и восхитительно медленно вращает им внутри. До чего же приятно! Я не могу сдержать стон.
Кристиан прерывисто дышит, еще раз шевелит пальцем и сдавленно стонет. Он убирает руку и восхитительно медленно вводит в меня шарики, сначала один, потом другой. О-о-о… Они теплые на ощупь, согретые нашими ртами. Странное ощущение. Когда шарики проникают внутрь, я их не чувствую, но знаю — они там.
Кристиан поправляет мои трусики, наклоняется и нежно целует мои ягодицы.
— Вставай, — приказывает он.
Я с трудом выпрямляюсь. Ох! Вот теперь я их чувствую… кажется. Кристиан подхватывает меня за бедра и держит, пока я не восстанавливаю равновесие.
— Все в порядке? — спрашивает он строгим голосом.
— Да, — еле слышно шепчу я.
— Повернись.
Я поворачиваюсь лицом к нему. Шарики тянут вниз, и я непроизвольно сжимаю мышцы. Неожиданное ощущение, но приятное.
— Как тебе? — спрашивает Кристиан.
— Странно.
— Странно в смысле хорошо или в смысле плохо?
— Хорошо, — признаюсь я, покраснев.
— Отлично, — говорит Кристиан. В его глазах прыгают смешинки.
— Я хочу воды. Принеси мне стакан воды, Анастейша.
Ох.
— А потом я уложу тебя поперек своих коленей. Думай об этом, Анастейша.
Вода? Зачем ему вода?
Не успеваю выйти из спальни, как более чем отчетливо понимаю, зачем Кристиан заставил меня ходить — от каждого движения шарики перекатываются, массируя меня изнутри. Очень странное ощущение, и нельзя сказать, что неприятное. Мое дыхание учащается, когда я тянусь, чтобы взять стакан из кухонного шкафа, и я непроизвольно ахаю. Вот это да… пожалуй, оставлю их себе. От них мне хочется секса.
Кристиан внимательно следит, как я возвращаюсь в спальню.
— Спасибо, — говорит он и берет у меня стакан.
Кристиан медленно отпивает воду и ставит стакан на тумбочку со своей стороны. Там уже лежит пакетик из фольги, ждет, совсем как я. Знаю, что Кристиан делает это специально, нагнетает напряжение. У меня учащается пульс. Кристиан перехватывает мой взгляд.
— Иди сюда. Встань рядом со мной, как в тот раз.
Подхожу к нему, чувствуя, как кровь быстрее бежит по телу, и в этот раз… Я возбуждена и жду.
— Попроси, — тихо говорит Кристиан.
Я хмурюсь. О чем попросить?
— Попроси, — повторяет он, уже жестче.
Что? Воды? Чего он от меня хочет?
— Проси, Анастейша, в последний раз говорю.
В его голосе звучит неприкрытая угроза, и вдруг меня осеняет. Кристиан хочет, чтобы я попросила отшлепать меня.
Вот черт. Он выжидающе смотрит на меня холодным взглядом. Вот дерьмо.
— Пожалуйста, отшлепайте меня… господин, — шепчу я.
Кристиан на миг закрывает глаза, смакует мои слова. Потом хватает меня за левую руку и рывком тянет к себе. Я падаю, он подхватывает меня, и укладывает на свои колени. Чувствую, как сердце подскакивает к горлу. Он ласково гладит мой зад. Я снова перекинута через его колени так, что верхняя часть моего тела лежит на кровати. В этот раз Кристиан не перекидывает свою ногу через мои, а осторожно убирает волосы с моего лица за ухо. Потом наматывает их на руку, удерживая меня на месте, и тянет, чтобы я запрокинула голову.
— Хочу видеть твое лицо, Анастейша, когда буду тебя шлепать, — бормочет он, не переставая гладить мой зад.
Его рука раздвигает ягодицы, спускается ниже, толкает, и ощущение наполненности такое… Я издаю громкий стон. Необыкновенное ощущение.
— Это ради удовольствия, Анастейша, твоего и моего, — шепчет Кристиан.
Он поднимает руку и с громким шлепком опускает на мои ягодицы, туда, где они переходят в бедра, задев чувствительное местечко между ног. Шарики внутри меня резко перекатываются вперед, и я тону в пучине ощущений. Жжение в ягодицах, тяжелая наполненность от шаров внутри и крепкая хватка Кристиана. Я морщу лицо, пытаясь освоиться с непривычным чувственным опытом. Мысленно отмечаю, что Кристиан ударил меня не так сильно, как в тот раз. Он снова гладит мой зад, водит ладонью по коже через белье.
Почему он не снял с меня трусики? Кристиан поднимает ладонь и снова шлепает меня по ягодицам. Я издаю стон от переизбытка ощущений. Ладонь движется по определенной схеме — слева направо и вниз. Шлепки снизу самые приятные — все внутри меня толчком движется вперед… Между шлепками он ласково гладит и разминает мой зад. Потрясающее эротичное ощущение — меня массируют изнутри и снаружи. Почему-то сейчас я не возражаю против боли, возможно, потому, что все происходит на моих условиях. Мне почти совсем не больно — хотя нет, больно, но терпимо. Я могу перенести эту боль, и она даже приятна. Я снова издаю стон. Да, это я вытерплю.
Кристиан перестает меня шлепать и медленно стягивает с меня трусы. Я извиваюсь у него на коленях, но не потому, что хочу вырваться. Я хочу… чего-то большего, разрядки. От прикосновений к ставшей сверхчувствительной коже по всему телу пробегает сладкая дрожь. Это потрясающе. Кристиан продолжает меня шлепать. Несколько легких шлепков, потом ладонь ударяет сильнее, слева направо и вниз. О-о, эти шлепки снизу… Я снова издаю стон.
— Хорошая девочка, Анастейша, — стонет Кристиан, тяжело дыша.
Он шлепает меня еще два раза, потом тянет за нить, соединяющую шары, и выдергивает их из меня. Я едва не кончаю — неземное ощущение. Кристиан осторожно переворачивает меня. Слышу треск разрываемой фольги, и Кристиан ложится рядом со мной. Он берет мои руки, закидывает мне за голову, медленно опускается на меня, и входит внутрь, заполняя то место, где были серебряные шарики. Я отвечаю громким стоном.
— О, детка, — шепчет Кристиан и движется вперед-назад в медленном, чувственном темпе, чувствуя меня, наслаждаясь мной.
Он еще никогда не был таким нежным, и я почти сразу достигаю пика, взрываюсь восхитительным, яростным, всепоглощающим оргазмом. Я сжимаю Кристиана, и он кончает, выкрикнув мое имя:
— Ана!
Какое-то время он лежит на мне, тяжело дышит, по-прежнему удерживая мои руки своими. Наконец он отстраняется и смотрит мне в глаза.
— Мне очень понравилось, — шепчет он и ласково меня целует.
На этом нежности заканчиваются — Кристиан встает, укрывает меня одеялом и уходит в ванную. Он возвращается с бутылочкой белого лосьона и садится на кровать рядом со мной.
— Повернись, — командует он, и я послушно перекатываюсь на живот.
К чему вся эта суета? Безумно хочется спать.
— Твоя задница восхитительного цвета, — одобрительно говорит Кристиан и осторожно втирает охлаждающий лосьон в мои порозовевшие ягодицы.
— Давай, Грей, колись, — зеваю я.
— Мисс Стил, вы умеете испортить момент.
— Мы договорились.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто меня обсчитали.
Кристиан вздыхает, ложится рядом и притягивает меня к себе, стараясь не задевать мой саднящий зад. Мы лежим, тесно прижавшись друг к другу, и он нежно целует меня возле уха.
— Женщина, которая произвела меня на свет, была шлюхой и сидела на крэке. А теперь спи.
Твою ж мать… что это значит?
— Была?
— Она умерла.
— Давно?
Кристиан снова вздыхает.
— Она умерла, когда мне было четыре года. Я ее толком не помню. Помню только определенные вещи. Кое-какие подробности мне сообщил Кэррик. Пожалуйста, засыпай.
— Спокойной ночи, Кристиан.
— Спокойной ночи, Ана.
Я проваливаюсь в тяжелый сон, и мне снится четырехлетний сероглазый мальчик, которого бросили к отвратительном, темном, страшном месте.
