Книга: На пятьдесят оттенков темнее
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3

Глава 2

Кристиан привел меня в маленький уютный ресторан.
— Ладно, этот нас устроит, — пробормотал он. — У нас мало времени.
Ресторан мне нравится. Деревянные стулья, льняные скатерти, а стены того же цвета, что и в игровой комнате, — темно-красные; на стенах кое-где висят маленькие зеркала в позолоченной оправе, на столах — белые свечи и вазочки с белыми розами. Где-то в глубине Элла Фицджеральд мягко воркует о недуге под названием «любовь». Все вполне романтично.
Официант ведет нас к столику на двоих в небольшом алькове. Я усаживаюсь, не зная, чего ждать от предстоящего разговора.
— У нас мало времени, — говорит Кристиан официанту. — Пожалуйста, два стейка из вырезки средней прожаренности, под соусом беарнез, если есть, с картофелем фри и свежие овощи на выбор шефа. И принесите винную карту.
— Конечно, сэр.

 

Официант, впечатленный холодным, властным тоном Кристиана, спешно удаляется. Кристиан кладет на столик свой смартфон. Господи, неужели я не имею права голоса?
— А если я не люблю стейк?
— Анастейша, опять ты за старое…
— Кристиан, я не ребенок.
— А ведешь себя как ребенок.
Я вздрагиваю, словно от пощечины. Сейчас начнется раздраженная перепалка, хотя и в романтичном интерьере, но уж точно без цветов и сердечек.
— Я ребенок, потому что не люблю стейк? — бубню я, стараясь спрятать обиду.
— Потому что нарочно заставляешь меня ревновать. Совершенно по-детски. Неужели тебе не жалко своего приятеля, когда ты так поступаешь? — Кристиан поджимает губы и хмурится.

 

Возвращается официант с винной картой.
Как я не подумала об этом? Я краснею. Бедный Хосе — я вовсе не собиралась обнадеживать его. Я помертвела: в самом деле, как по-дурацки! Прав Кристиан.
— Хочешь выбрать вино? — обращается он ко мне, вопросительно подняв брови, сама надменность. Ведь знает, что я совершенно не разбираюсь в винах.
— Выбери ты, — отвечаю я, хмуро, но покорно.
— Пожалуйста, два бокала «Баросса Вэлли Шираз».
— Э-э… Мы подаем это вино только бутылкой, сэр.
— Тогда бутылку, — приказывает Кристиан.
— Хорошо, сэр.
Официант покорно удаляется, и я его понимаю. Хмуро смотрю на своего Пятьдесят Оттенков. Что так выводит его из себя? Наверное, я. Где-то в глубине моей души внутренняя богиня восстает от сна, потягивается и улыбается. Она подремала.
— Ты очень вздорный.
Он бесстрастно смотрит на меня.
— Интересно, с чего бы это?
— Ладно, может, лучше найдем верный тон для честного и откровенного обсуждения нашего будущего? — Я заглядываю ему в глаза и сладко улыбаюсь.
Его рот сжимается в жесткую линию, но потом, почти против желания, губы шевелятся, и я понимаю, что он пытается спрятать улыбку.
— Извини.
— Извинения приняты. И я с удовольствием сообщаю тебе, что за время, прошедшее с нашего последнего совместного ужина, я не перешла на вегетарианство.
— Тогда ты в последний раз ела что-то существенное, так что, по-моему, это умозрительный факт, далекий от практической реальности.
— Вот, опять это слово, «умозрительный».
— Да, умозрительный, не бесспорный, — произносит он, и в его глазах мелькают смешинки. Он приглаживает волосы и снова становится серьезным. — Ана, в последний раз, когда мы говорили с тобой о важных вещах, ты ушла от меня. Я немного нервничаю. Я уже сказал тебе, что хочу тебя вернуть, а ты… не ответила мне. — В его глазах я вижу мольбу и ожидание, а его искренность меня обезоруживает. Черт побери, что же мне ему ответить?
— Я скучала без тебя… ужасно скучала, Кристиан. Последние дни были… очень тяжелыми. — Комок в моем горле растет и растет, я вспоминаю свое мрачное отчаяние.
Последняя неделя, наполненная неописуемой болью, стала самой тяжелой в моей жизни. Ничего подобного со мной еще не случалось. Но здравый смысл берет свое.
— Ничего не изменилось. Я не могу быть такой, как нужно тебе. — Я буквально выдавливаю из себя эти слова, им очень мешает комок в горле.
— Ты будешь такой, как нужно мне, — решительно заявляет он.
— Нет, Кристиан, не буду.
— Ты расстроена из-за того, что произошло в тот последний раз. Я вел себя глупо, а ты… Да и ты тоже. Почему ты не сказала стоп-слово, Анастейша? — Его тон меняется, в нем звучит упрек.
Что?.. Эге, смена темы…
— Ответь мне.
— Не знаю. Я была не в себе. Я старалась быть такой, какой тебе нужно, старалась перетерпеть боль. Поэтому я просто забыла. Понимаешь… я забыла, — прошептала я, пристыженная, и виновато пожала плечами.
Возможно, тогда мы избежали бы ссоры.
— Ты забыла! — ужасается он и с силой сжимает край стола. Я вяну под его гневным взглядом.
Дьявол! Он опять злится. Моя внутренняя богиня тоже недовольна мной. Видишь, ты сама во всем виновата!..
— Вот как я могу доверять тебе? — Его голос еле слышен. — Как?
Появляется официант с заказанным вином, а мы сидим и играем в гляделки, голубые глаза и серые. Нас обоих переполняют невысказанные упреки. Официант с нелепой торжественностью откупоривает бутылку и наливает немного вина Кристиану. Тот машинально берет бокал и пробует вино.
— Хорошо, — кивает он.
Официант аккуратно наполняет бокалы, ставит на стол бутылку и поспешно уходит. Все это время Кристиан не отрывает от меня глаз. Я первая прекращаю игру и делаю большой глоток. Вкуса вина я почти не ощущаю.
— Извини, — шепчу я.

 

В самом деле, как глупо все получилось. Я ушла, решив, что у нас разные представления об удовольствии, но сейчас он говорит, что я могла его остановить.
— За что? — пугается он.
— Что не сказала стоп-слово.
Он прикрывает веки, словно испытывает облегчение.
— Мы могли бы избежать всех этих страданий, — бормочет он.
— Выглядишь ты тем не менее хорошо.

 

«Более чем хорошо. Ты выглядишь, как всегда».
— Внешность обманчива, — спокойно возражает он. — Мне было очень плохо, Ана. Пять дней я жил во мраке, без солнца. В вечной ночи.
Я тронута его признанием. Господи, совсем как я…
— Ты обещала, что никогда не уйдешь от меня, а сама из-за какого-то недоразумения — и сразу за дверь.
— Когда это я обещала тебе, что не уйду?
— Во сне. Анастейша, это была самая приятная вещь, какую я слышал в жизни. Я так обрадовался.
Мое сердце сжалось, рука потянулась к бокалу.
— Ты говорила, что любишь меня, — шепчет он. — Что, теперь это в прошлом? — В его вопросе звучит тревога.
— Нет, Кристиан, нет.
— Хорошо, — бормочет он и вздыхает с облегчением. Сейчас он выглядит таким беззащитным.
Его признание поразило меня. Неужели он переменился? Ведь когда-то, в самом начале, я призналась, что люблю его, и он пришел в ужас…

 

Вернулся официант. Быстро ставит перед нами тарелки и исчезает.
Проклятье. Еще эта еда!
— Ешь, — приказывает Кристиан.
Я понимаю, что голодна, но в этот момент мой желудок свело судорогой. Вот я сижу сейчас напротив любимого мужчины, единственного в моей жизни, и мы говорим о нашем неопределенном будущем. Какой уж тут здоровый аппетит? Я с тоской смотрю на тарелку.
— Клянусь богом, Анастейша, если ты не будешь есть, я прямо тут, в ресторане, положу тебя к себе на колени и отшлепаю. И это никак не будет связано с моими сексуальными пристрастиями. Ешь!
Не кипятись, Грей… Мое подсознание глядит на меня поверх очков-половинок. Оно целиком и полностью поддерживает Пятьдесят Оттенков, соглашается с ним.
— Ладно, я поем. Уйми, пожалуйста, зуд в твоей доминантной ладони.
Он по-прежнему смотрит на меня — строго, без улыбки. Неохотно беру нож с вилкой и отрезаю кусочек стейка. Ох, какой он вкусный! Я голодна, очень голодна. Жую мясо, и Грей заметно успокаивается.
Мы молча ужинаем. Музыка переменилась. Нежный женский голос поет грустную песню, ее слова эхом повторяют мои мысли. Я тоже никогда уже не буду прежней, после того как он вошел в мою жизнь.
Я поднимаю глаза на Пятьдесят Оттенков. Он пережевывает мясо и смотрит на меня. В горячем взгляде смешались страсть и беспокойство.
— Ты знаешь, кто это поет? — Я пытаюсь завязать нормальную беседу.
Кристиан перестает жевать и прислушивается.
— Нет. Но поет она хорошо.
— Мне тоже нравится.
Наконец, на его лице появляется обычная загадочная улыбка. Что-то он задумал?
— Что? — спрашиваю я.
— Ешь, — мягко говорит он и качает головой.
Я осилила половину тарелки. Больше не могу. Как мне его убедить?
— Все, я сыта. Сэр, как, на ваш взгляд, я съела достаточно?
Он молча и невозмутимо смотрит на меня, потом на часы.
— Я в самом деле наелась, — добавляю я и пью восхитительное вино.
— Нам пора идти. Тейлор уже здесь, а тебе утром — на работу.
— Тебе тоже.
— Мне требуется гораздо меньше сна, чем тебе, Анастейша. Что ж, по крайней мере, ты поела.
— Мы снова полетим на «Чарли Танго»?
— Нет, я ведь пил вино. Нас отвезет Тейлор. Побудем вместе хотя бы пару часов, поговорим. Угадай, чем мы сможем заняться еще, помимо разговоров?
А-а, вот что он задумал! Кристиан подзывает официанта и просит чек, потом берет телефон и звонит.
— Мы в ресторане «Ле Пикотен», Юго-Запад, Третья авеню.
Он всегда говорит по телефону коротко.
— Ты очень резок с Тейлором, да и с другими людьми тоже.
— Просто я быстро излагаю суть, Анастейша, и быстро ее схватываю.
— Сегодня вечером ты не добрался до сути. Ничего не изменилось, Кристиан.
— У меня к тебе предложение.
— Я уже слышала твои предложения.
— Это другое предложение.
Возвращается официант, и Кристиан, не глядя на счет, протягивает ему свою кредитную карточку. Он задумчиво смотрит на меня, пока официант манипулирует с карточкой. Смартфон снова оживает.
Предложение? Что на этот раз? Воображение подсказывает несколько сценариев: похищение, рабство… Нет, все это глупости. Кристиан прячет карточку.
— Пошли. Тейлор приехал.
Мы встаем, и он берет меня за руку.
— Я не хочу терять тебя, Анастейша.

 

Он нежно целует мои пальцы. Прикосновение губ к моей коже резонансом отзывается по всему телу.
У входа в ресторан нас ждет «Ауди». Кристиан открывает для меня дверцу. Я сажусь на мягкое замшевое сиденье. Он делает знак Тейлору, тот выходит из машины, и они что-то кратко обсуждают. Вещь необычная для них. Любопытно, о чем они говорят? Через пару минут оба садятся в машину. Я кошусь на Кристиана, а тот с бесстрастным видом смотрит куда-то вперед.
Позволяю себе на краткий миг рассмотреть его профиль: прямой нос, полные, четко очерченные губы, восхитительно пышные волосы небрежно падают на лоб. Конечно, я недостойна этого божественно красивого мужчины.
Салон наполняет нежная музыка, какое-то замечательное оркестровое произведение, которое я не знаю. Тейлор встраивается в поток машин и берет курс на I-5 и Сиэтл.
Кристиан поворачивает голову.
— Как я уже сказал, Анастейша, у меня есть предложение.
Я нервно гляжу на водителя.
— Тейлор нас не слышит, — заверяет меня Кристиан.
— Как это?
— Тейлор, — зовет Кристиан. Тейлор не реагирует. Он окликает его снова, опять без ответа. Кристиан наклоняется и хлопает его по плечу. Тейлор снимает наушники, которые я не заметила.
— Да, сэр?
— Спасибо, Тейлор. Все в порядке, слушай дальше.
— Да, сэр.
— Теперь довольна? Он слушает музыку. Пуччини. Забудь о его присутствии. Я забыл.
— Ты нарочно попросил его это сделать?
— Да.
А-а…
— Ладно, так твое предложение?
Внезапно Кристиан принимает решительный и деловой вид. Ой, мама, оказывается, мы обсуждаем сделку. Я внимательно слушаю.
— Позволь мне сначала тебя спросить: ты предпочитаешь правильный, «ванильный» секс? Без всякой эксцентрики?
У меня отвисает челюсть.
— Эксцентрики? — пищу я.
— Эксцентрики, со всякой хренотенью.
— Не верю своим ушам, неужели это говоришь ты?
— Да, я. Ответь мне, — спокойно требует он.
Я краснею. Моя внутренняя богиня стоит на коленях и молит меня согласиться.
— Мне нравится твоя эксцентричная хренотень, — шепчу я.
— Так я и думал. Тогда что же тебе не нравится?
«Что я не могу касаться тебя, что ты наслаждаешься моей болью, не нравится ремень…»
— Мне не нравится угроза жестокого и необычного наказания.
— Ты о чем?
— Меня жутко пугают хлысты и плетки в твоей игровой комнате. Мне не хочется, чтобы ты опробовал их на мне.
— Ладно, договорились: никаких плеток и хлыстов, а также бондажа, — сардонически говорит он.
Я озадаченно смотрю на него.
— Ты пытаешься заново определить жесткие рамки?
— Не совсем. Я просто пытаюсь понять, что тебе нравится, а что нет.
— Самое главное, Кристиан, мне трудно примириться с тем, что ты с удовольствием причиняешь мне боль. А еще мысль о том, что ты будешь это делать, потому что я выйду за какую-то условную случайную черту.
— Но она не случайная; правила у нас записаны.
— Мне не нужен набор правил.
— Вообще? Никаких?
— Никаких.

 

Я решительно качаю головой, но в душе побаиваюсь. Как он отнесется к моим словам?
— А если я тебя отшлепаю? Не будешь возражать?
— Чем отшлепаешь?
— Вот чем. — Он подносит к моему лицу ладонь.
— Пожалуй, не буду, — неуверенно отвечаю я. — Особенно, если с теми серебряными шариками…

 

Слава богу, темно. Мои щеки пылают, пропадает голос, когда я вспоминаю ту ночь… Да, я хочу, хочу, чтобы она повторилась.
— Что ж, тогда было забавно, — ухмыляется он.
— Тогда было хорошо, — лепечу я.
— Так ты можешь вытерпеть чуточку боли?
Я пожимаю плечами.
— Да, пожалуй.
Ох, куда он зайдет с этим? Мой уровень тревоги взлетает на несколько баллов по шкале Рихтера.
Он в задумчивости трет подбородок.
— Анастейша, я хочу начать все сначала. Остановимся пока на ванильных радостях. Может быть, потом, если ты начнешь больше мне доверять, мы научимся быть честными друг с другом. Тогда мы выйдем на более высокий уровень общения, шагнем вперед и станем делать кое-какие вещи, которые нравятся мне.
Я озадаченно гляжу на него, и в моей голове пусто, отсутствуют абсолютно все мысли — как компьютерный пипец… Потом понимаю: он волнуется, но я почему-то больше не вижу его отчетливо, словно нас окутала орегонская мгла. Наконец, до меня доходит, что так оно и есть.
Он хочет света, ясности? Но разве мне нравится тьма? Смотря какая и где. В памяти опять всплывают непрошеные воспоминания о Томасе Таллисе.
— Как же наказания?
— Никаких наказаний. — Он кивает как бы в подтверждение своих слов и еще раз повторяет: — Никаких.
— А правила?
— Никаких правил.
— Вообще никаких? Но тебе ведь нужны правила.
— Ты нужна мне еще больше, чем они, Анастейша. Последние дни показались мне адом. Моя интуиция, мой здравый смысл убеждали меня, что я должен тебя отпустить, что я не заслуживаю твоего внимания. Те снимки, которые сделал парень… Мне стало ясно, какой он тебя видит. Ты выглядишь на них беззаботной и красивой. Ты и сейчас красивая, но я вижу твою боль. Мне грустно сознавать, что я стал виновником этой боли… Да, я эгоист. Я захотел тебя мгновенно, в тот момент, когда ты рухнула на пороге моего кабинета. Ты необыкновенная, честная, добрая, сильная, остроумная, соблазнительно невинная; твои достоинства можно перечислять бесконечно. Я обожаю тебя. Хочу тебя, и мысль о том, что ты будешь с кем-то другим, словно нож ранит мою темную душу.
У меня пересохли губы. Мама родная! Если это не признание в любви, тогда что же? И плотину прорвало — из меня полились слова.
— Кристиан, почему ты считаешь, что у тебя темная душа? Я никогда бы не сказала. Печальная, да, возможно… но ты хороший! Я вижу это… ты великодушный, щедрый, добрый, и ты мне никогда не лгал. А я и не очень сильно страдала в тот раз от боли. Просто минувшая суббота стала для меня шоком. Или пробуждением, моментом истины. Я поняла, что ты щадил меня, что я не смогла быть такой, какой ты хотел меня видеть. Потом я ушла и вскоре осознала, что физическая боль, которую ты мне причинил, не идет ни в какое сравнение с болью потери, если мы расстанемся. Я хочу тебе нравиться, но это трудно.
— Ты нравишься мне всегда, — шепчет он. — Сколько раз я должен повторять это?
— Я никогда не знаю, что ты думаешь. Иногда ты такой замкнутый… как островное государство. Ты меня пугаешь. Вот почему я притихла. Потому что не знаю, какое настроение будет у тебя в следующий момент. За наносекунду оно переносится с севера на юг и обратно. Это сбивает меня с толку. И еще ты не позволяешь до тебя дотрагиваться, а мне так хочется показать, как сильно тебя люблю.
Он молчит в темноте, вероятно, не знает, что сказать, и я не выдерживаю. Отстегиваю ремень безопасности и, к удивлению Кристиана, забираюсь к нему на колени.
— Я люблю тебя, Кристиан Грей, — шепчу я, обхватив ладонями его голову. — Ты готов пойти на это ради меня. Я не заслуживаю такой жертвы, и мне очень жаль, что я не могу делать все эти штуки. Ну, может, со временем, я не знаю… однако я принимаю твое предложение, да, принимаю. Где я должна поставить свою подпись?
Он обнимает меня и прижимает к себе.
— Ох, Ана! — вздыхает он и утыкается носом в мои волосы.
Мы сидим, обняв друг друга, и слушаем музыку — спокойно журчащий фортепианный этюд. Она отражает наши эмоции, радостный покой после бури. Я уютно устроилась и положила голову ему на плечо. Он ласково гладит меня по спине.
— Я не переношу, когда ко мне прикасаются, Анастейша, — шепчет он.
— Знаю. Только не понимаю почему.
Он молчит, потом вздыхает и говорит вполголоса:
— У меня было ужасное детство. Один из сутенеров матери… — Его голос дрожит и замолкает, а тело каменеет. Он вспоминает какой-то невообразимый ужас и содрогается. — Я ничего не забыл.
У меня сжимается сердце, когда я вспоминаю шрамы от ожогов на его теле. О Кристиан! Я еще сильнее обнимаю его за шею.
— Она обижала тебя? Твоя мать? — У меня дрожит голос, а в глазах стоят слезы.
— Нет, насколько я помню. Но она меня почти не замечала. Не защищала от своего дружка. — Он хмыкает. — По-моему, это я заботился о ней, а не наоборот. Когда она в конце концов свела счеты с жизнью, прошло четыре дня, прежде чем кто-то забил тревогу и нашел нас… Я это помню.
Я не в силах сдержать возглас ужаса. Господи! К моему горлу подступает желчь.
— Хреново тебе пришлось, — шепчу я.
— На мою долю выпали все пятьдесят оттенков мрака, — бормочет он.
Я прижимаюсь губами к его шее, жалею, представляю маленького и грязного сероглазого мальчугана, растерянного и одинокого, рядом с телом мертвой матери.
Кристиан!.. Я вдыхаю его запах. Божественный, самый любимый запах на всем белом свете. Кристиан еще крепче обнимает меня, целует мои волосы. Я нежусь в его объятиях, а Тейлор гонит машину сквозь ночь.
Когда я просыпаюсь, мы уже едем по Сиэтлу.
— Эй, — ласково говорит Кристиан.
— Прости, — мурлычу я и выпрямляюсь, моргая и потягиваясь. Я все еще сижу у него на коленях, в его объятиях.
— Ана, я могу целую вечность смотреть, как ты спишь.
— Я что-нибудь говорила?
— Нет. Мы уже подъезжаем к твоему дому.
Неужели? Так скоро?
— Мы не поедем к тебе?
— Нет.
Я поворачиваюсь и смотрю на него.
— Почему нет?
— Потому что тебе завтра на работу.
— А-а-а… — Я складываю губы трубочкой.
— Ты что-то задумала?
— Ну, может. — Я немного смущена.
Он весело усмехается.
— Анастейша, я не собираюсь прикасаться к тебе, пока ты не попросишь меня об этом.
— Как? Не понимаю.
— Мне нужно, чтобы ты шла на контакт со мной. В следующий раз, когда мы займемся любовью, ты должна точно сказать мне, что ты хочешь. Точно и подробно.
Тейлор останавливается возле моего дома. Кристиан выходит из машины и открывает передо мной дверцу.
— Я кое-что для тебя приготовил.
Он открывает багажник и извлекает из него большую красиво упакованную коробку. Интересно, что это такое?
— Открой, когда поднимешься к себе.
— А ты не пойдешь со мной?
— Нет, Анастейша.
— Когда же я тебя увижу?
— Завтра.
— Мой босс хочет, чтобы я пошла с ним завтра в ресторан.
Лицо Кристиана делается строгим.
— В самом деле? Зачем? — В его голосе звучит скрытая угроза.
— Чтобы отпраздновать окончание моей первой рабочей недели, — быстро добавляю я.
— И куда же?
— Не знаю.
— Я могу забрать тебя оттуда.
— Хорошо, я сообщу тебе по почте или эсэмэской.
— Договорились.
Он провожает меня до входной двери и ждет, пока я выуживаю из сумочки ключи и открываю дверь. Потом он наклоняется и, держа меня за подбородок, проводит дорожку из поцелуев от уголка моего глаза до уголка рта.
У меня вырывается тихий стон, внутри все тает и млеет.
— До завтра, — шепчет он.
— Доброй ночи, Кристиан. — В моем голосе звучит желание.
Он улыбается и приказывает:
— Иди.
Я иду через вестибюль, держа в руках загадочную коробку.
— Пока, малышка.
Он поворачивается и грациозно, как всегда, возвращается к машине.
В квартире я открываю коробку. В ней вижу мой лэптоп MacBook Pro, «блэкберри» и еще одну прямоугольную коробку. Что же там? Я снимаю серебристую бумагу. Под ней — черный кожаный футляр.
Открываю футляр и обнаруживаю айпад. Рехнуться можно! На экране лежит белая карточка. Строчки написаны почерком Кристиана.
Анастейша — это тебе.
Я знаю, что тебе хочется послушать.
Музыка все скажет вместо меня.
Кристиан.
Я получила микстейп Кристиана Грея, составленную им музыкальную композицию, да еще на роскошном крутом айпаде. Неодобрительно качаю головой, мол, слишком дорогой презент, а в душе довольна. Такой девайс есть у нас в офисе, у Джека, и я знаю, как он работает.
Включаю его и ахаю, увидев заставку: маленькая модель планера. Господи, планер «Бланик» Л-23 на стеклянной подставке стоит на письменном столе Кристиана. Вероятно, в его кабинете. У меня отвисает челюсть.
Он склеил его! Он действительно его склеил. Я вспомнила, что он упомянул о нем в записке, лежавшей в цветах. Меня захлестывает радость — я моментально понимаю, что он вложил в этот подарок свою душу.
Я направляю стрелку вниз, чтобы открыть программу, и снова ахаю при виде другого снимка: нас с Кристианом сфоткали на тусовке по случаю окончания колледжа. Снимок потом появился в «Сиэтл таймс». Кристиан там потрясающий красавец. Мое лицо расползается в невольной улыбке: да, он красавец, и он мой!
Взмах пальца, иконка смещается, а на следующем экране появляются несколько новых: электронные книги, Kindle арр, Word — что угодно.
Британская библиотека? Я касаюсь иконки — выскакивает меню: Историческая коллекция. Двигаясь по списку, я выбираю «Новеллы XVIII–XIX столетий». Вот другое меню. Я печатаю в строке выбора: «Американцы у Генри Джеймса». Открывается новое окно, со сканированной копией книги. Елки-палки, да это издание 1879 года! Кристиан купил мне доступ в Британскую библиотеку — достаточно лишь нажать клавишу.
Я понимаю, что могу надолго тут застрять, и поскорее выхожу из библиотеки. Вижу другие приложения — новости, погода… «хорошая еда» (тут я закатываю глаза от возмущения и одновременно улыбаюсь)… Но в записке упомянута музыка. Я возвращаюсь к основному интерфейсу, кликаю иконку, появляется плей-лист.

 

Я просматриваю музыку. Подборка вызывает у меня улыбку. Томас Таллис — уж его-то я никогда не забуду. Ведь я слышала его дважды, когда Кристиан порол меня и трахал.
«Колдовство» — группа «Pendulum». У меня рот до ушей — я кружусь по комнате. Бах-Марчелло — ну нет, слишком печально, не годится для моего теперешнего настроения. Хмм. Джеф Бакли — да, слышала о таком. «Snow Patrol», моя любимая группа, а еще композиция под названием «Принципы похоти». Как похоже на Кристиана! Еще одна — «Обладание»… о да, вот они, Пятьдесят Оттенков. Про остальные я никогда не слышала.
Выбираю песню и нажимаю play. Называется она «Try», поет Нелли Фуртадо. Голос обволакивает меня, окутывает меня, словно серебристый шарф. Я ложусь на постель и гляжу в потолок.
Что, это и есть новая попытка Кристиана? Попытка новых отношений между нами? Я околдована словами песни, но пытаюсь понять его планы. Он скучал без меня. Я скучала без него. Возможно, он что-то испытывает ко мне. Возможно. Айпад, эти песни и приложения — он выбирал их специально для меня. Значит, хочет, чтобы я была с ним. В самом деле хочет. В моем сердце шевелится надежда.
Песня замолкает, а у меня на глаза наворачиваются слезы. Я поскорей выбираю другую — «Ученый», группа «Колдплэй», ее очень любит Кейт. Я ее знаю, но всегда слушала мимоходом, невнимательно. Сейчас я закрываю глаза, и слова песни омывают меня, проникают мне в душу.
Из глаз полились слезы. Я не могу их остановить. Если это не раскаяние, тогда что же? Ах, Кристиан!..
Или это приглашение? Ответит ли он на мои вопросы? Но, может, я слишком фантазирую и вижу то, чего нет в реальности и никогда не будет?
Я смахиваю слезы. Надо отправить ему письмо и поблагодарить. Я вскакиваю с постели и иду за ноутбуком.
Под «Колдплэй» я сажусь и поджимаю ноги. «Мак» включается, и я открываю почту.
От кого: Анастейша Стил
Тема: iPad
Дата: 9 июня 2011 г. 23.56
Кому: Кристиан Грей

Ты опять заставил меня плакать.
Я люблю планшетник.
Я люблю песни.
Я люблю приложение «Британская библиотека».
Я люблю тебя.
Спасибо.
Доброй ночи.
Ана хх

 

От кого: Кристиан Грей
Тема: iPad
Дата: 10 июня 2011 г. 00.03
Кому: Анастейша Стил

Дорогая Анастейша
Рад, что он тебе понравился. Я купил и себе такой же.
Если бы я был рядом, я осушил бы твои слезы поцелуями.
Но я не рядом — так что ложись спать.
Кристиан Грей,
генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»
Его ответ вызывает у меня улыбку: все-таки он верен себе — такой властный. Изменится ли и это? И тут я понимаю, что и не надеюсь на это. Он нравится мне именно таким, доминирующим, если к нашим отношениям не примешивается страх перед физическим наказанием.
От кого: Анастейша Стил
Тема: Мистер Ворчун
Дата: 10 июня 2011 г. 00.07
Кому: Кристиан Грей

Ты верен себе — как всегда, властный и, возможно, возбужденный, возможно, сердитый.
Я знаю способ, как облегчить такое состояние. Но ты не рядом — ты не позволил мне остаться у тебя и ждешь, что я стану тебя умолять…
Мечтать не вредно, сэр.
Ана хх
P.S. Я обратила внимание, что ты включил в плей-лист и группу «Сталкер», ее антем «Каждое твое дыхание». Мне нравится твое чувство юмора, но знает ли о нем доктор Флинн?

 

От кого: Кристиан Грей
Тема: Спокойствие Будды
Дата: 10 июня 2011 г. 00.10
Кому: Анастейша Стил

Дражайшая мисс Стил
Порка встречается и при «ванильных» отношениях, как тебе известно. Как правило, при обоюдном согласии и в сексуальном контексте… но я более чем счастлив сделать исключение.
Тебе будет приятно узнать, что доктору Флинну тоже нравится мое чувство юмора.
Теперь, прошу тебя, ложись спать, ведь тебе предстоит напряженный день.
Между прочим, ты будешь умолять меня, поверь. И я жду этого.
Кристиан Грей,
генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»

 

От кого: Анастейша Стил
Тема: Доброй ночи, сладких снов
Дата: 10 июня 2011 г. 00.12
Кому: Кристиан Грей

Ну, раз ты так просишь и раз мне нравится твой восхитительный подарок, я свернусь клубочком, обнимая айпад, и засну, слушая музыку, которая тебе нравится, и шаря по Британской библиотеке.
А ххх

 

От кого: Кристиан Грей
Тема: Еще одна просьба
Дата: 10 июня 2011 г. 00.15
Кому: Анастейша Стил

Думай обо мне. Я хочу тебе присниться.
Кристиан Грей,
генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»
Думать о тебе, Кристиан Грей? Я всегда о тебе думаю.
Я быстро переодеваюсь в пижаму, чищу зубы и залезаю под одеяло. Вставив в уши наушники, достаю из-под подушки сдувшийся воздушный шарик с надписью «Чарли Танго», прижимаю к сердцу.
Меня переполняет радость; на моем лице глупая, от уха до уха улыбка. Как не похоже утро этого дня на вечер. Смогу ли я вообще заснуть?
Хосе Гонсалес выводит успокаивающую мелодию под гипнотический гитарный рифф, и я медленно уплываю в сон. Но перед этим успеваю еще раз удивиться, как исправился мир за один вечер, и думаю, не составить ли и мне свой собственный плей-лист для Кристиана.
Назад: Глава 1
Дальше: Глава 3