Глава 10. Рисковая сделка
За ужином Мила была напряжена. Она ждала, пока ее учитель стребует домашнее задание. Далось оно непросто, да и не была уверена гостья, что выполнила его правильно. Алексей Алексеевич был в прекрасном расположении духа, он шутил и много смеялся, и казалось, совсем забыл о блокноте.
— Жду не дождусь, когда тебе привезут новую одежду! Этот халат… Можно подумать, что его носил еще Ходжа Насредин! А ты в нем похожа на маленького Мука! Сюда в комплект еще твои огромные кроссовки и будет прямо вылитый герой сказок!
Людмила разливала чай и выразительно покашляла, услышав критику в адрес своей любимой вещи. Когда женщина гордо вышла, сидящие за столом переглянулись, не давая смеху вырваться наружу.
— Нынче рыба превосходна!
— Стерлядь всегда вкусна! Хорошую рыбу сложно испортить даже среднему повару, — размышлял пожилой гурман.
— Василий чудесно готовит! Его соусы — что-то невероятное. Я начала есть хлеб, который он печет! А десерты?! Это просто какой-то кошмар! Я чувствую, как талия начинает увеличиваться! Еще пару недель этого объедения и все сшитые наряды можно будет убирать в чулан!
Мила шутливо возмущалась, размахивая руками, чем смешила Алексея Алексеевича. Говорила она умышленно громко, чтобы слышал Василий, ей было приятно хвалить его в присутствии главного человека в доме. Услышав тихое «спасибо» откуда-то из-за стены она ответила:
— И это он говорит спасибо!
— Итак, милая Мила, выполнила ли ты мое маленькое задание?
Она вдруг стала очень серьезной, немного растеряно уставилась на старика-учителя и, сделав несколько глубоких вдохов, достала из кармана халата заметно поредевший блокнот, затем робко произнесла:
— Это задание мне не показалось маленьким. Я поняла, что всегда жила… без цели! Мне просто хотелось не думать о проблемах и удержать то, что есть. Дорогие подарки, походы по магазинам — это была внушительная часть моей жизни, и других вариантов я не видела. Я получала почти все, что хотела, но… мне все равно было скучно! Теперь того, что было дорого раньше, у меня нет, но я от этого не страдаю. Наоборот, я чувствую…
Мила запнулась, пытаясь разобраться, что именно она чувствует. Она пыталась подобрать точные слова, которые бы охарактеризовали ее внутреннее состояние.
— Я чувствую себя в безопасности! — наконец сообразила она, обрадовавшись. — Защищенной! Мне комфортно! Пусть это состояние только в сегодня, но я не боюсь засыпать! Понимаете?
Алексей Алексеевич кивнул, но заметил, что на его вопрос она все же не ответила.
— Моя цель… любить! По-настоящему, чтобы я могла испытывать радость, глядя, как улыбается человек, который мне дорог!
Глаза Милы наполнились слезами, она смутилась и спрятала лицо руками.
— Простите меня! Это нехорошо — хныкать за столом!
— Мы не в казарме, дорогая моя, я рад, что ты раскрываешься!
Алексей Алексеевич планировал провести остатки вечера за документацией. Мила не знала чем себя занять. Телевизора в доме не было, как и остальных средств, безжалостно уничтожающих свободное время, а читать она не любила. «Разумному человеку всегда найдется достойное занятие, чтобы не впускать в свой мир разрушительную скуку», — твердила когда-то ее мать, как попугай.
— Не знаешь чем себя занять? — хитро улыбаясь, спросил пожилой мужчина, а когда Мила стыдливо кивнула, произнес почти на распев: — Самое время идти дальше! Я дам тебе следующее задание, благодаря которому ты продвинешься еще на несколько шагов к пониманию счастья. Спеши создавать себя, чтобы не упустить шанс схватить удачу за хвост!
— И что я должна делать? — затаив дыхание, уточняла девушка, боясь, что упустит что-нибудь важное.
— У тебя есть какой-нибудь талант?
— В смысле петь или танцевать?
— В смысле делать что-то лучше остальных, — немного снисходительно произнес старикан, при этом подняв указательный палец вверх. Его позвали к телефону, поэтому указания он давал впопыхах и на ходу. Ей предстояло честно ответить на три простых вопроса:
1. Мои таланты?
2. Кто я есть?
3. Кем я хочу стать?
В столовую вошла Валентина, чтобы убрать со стола. Она была в своих мыслях и не заметила Милу.
— Валентина, можно задать тебе вопрос?
От неожиданности женщина подпрыгнула и ее совьи глаза стали такими огромными, что казалось вот-вот вываляться из орбит.
— Чтоб тебе пусто было! — выругалась неприветливая дама. — Напугала окаянная! Чуть сердце не вывалилось ведь!
Мила тихо извинилась и пошла прочь, будучи уверенной, что разговор все равно не заладится. Она понимала: Валентина единственный в доме человек, который ее откровенно недолюбливает и не доверяет.
— Чего ты хотела спросить?
— Я как-то видела, что вы вяжете… Нет у вас лишнего клубка ниток и спиц?
— Рехнулась что ли? Зачем тебе?
— Забудьте, — отмахнулась Мила и пошла в свою комнату.
Мила торопливо надела свой жуткий розовый костюм и направилась искать спортзал, который находился где-то в доме. Внизу она наткнулась на Василия, он был слегка выпивший и вытирал слезы.
— Что случилось? — испугано произнесла она.
— Я хочу создать потрясающий десерт. В нем будет свежесть спелых ягод, мягкость сливок, изысканность кофейного ликера и сладость карамели! Я назову его Мила!
Девушка удивленно всплеснула руками, не ожидая такого вкусного посвящения своей скромной персоне. В честь нее однажды назвали морскую свинку, которая подохла через сутки…
— Я влюбился… и страдаю! Знаю, что не принадлежу к высшим кругам, и у меня совсем нет денег! Я простой человек — что я могу вам предложить, кроме ста двадцати семи килограммов веса и дурного характера? Но однажды вы сказали, что хотите быть женой повара…
В его глазах слезилась надежда на благосклонность. Она понимала, что виной этой отчаянной смелости выпитый алкоголь и возможно завтра Василий даже не вспомнит об этом разговоре. Мила оказывалась в подобной ситуации еще до замужества, когда жила в доме матери. Влюбленный сосед охапками таскал полевые цветы и вырезал из дерева всякие глупости — свистульки, плошки, ложки. Изготовленной им посудой кухня была просто завалена. Мать настаивала, чтобы Мила присмотрелась к работящему деревенщине и подумала о своем будущем, но юная красавица решила пойти своим путем. На тот момент целью ее жизни было стать женой богатого человека и больше не видеть свою семью никогда.
— Василий, вы чудесный человек! Вам кажется, что вы любите меня. Но это не так! Просто ваш круг общения ограничен… Вы проводите свои дни в компании Людмилы и Валентины, вы к ним привыкли…
— Я езжу за продуктами! Общаюсь с людьми на рынке и не только…
— Я понимаю! — осторожно произнесла Мила, боясь обидеть раздраженного толстяка, который начал заметно нервничать. — Я сказала теплые слова и вас это согрело! Вы приняли их слишком близко к сердцу!
— Так вы говорили неправду? — обескуражено произнес Василий, он выглядел растерянным и даже побледнел. Мила обеспокоилась, что он может потерять сознание, потому что лицо его стало мертвенно-бледным. Он не справлялся с эмоциональным водоворотом, вызванным собственными бурными фантазиями.
— Василий, я не обманывала вас, ни в коем случае! Вы действительно потрясающе готовите, у вас уникальный талант создавать прекрасные блюда!
Повар ее не слушал. Его скорбящее лицо покрылось красными пятнами, с тоской он посмотрел на Милу и подавлено выдохнул:
— Простите, что я вас потревожил! Мне нужно съесть что-нибудь жирное, чтобы смягчить эту сухость!
Девушка задумчиво смотрела вслед Василию. Эти ненужные будничные детали выбивали из колеи. Конечно, чувства повара не были мелочью, но за последние сутки она получила столько информации, влияющей на ее эмоциональный фон, что в пору было кричать на разрыв аорты. Ей тоже нужно было смягчить сухость… горла!
Мила пробралась в столовую к посудному шкафу, из которого Алекс изымал спиртное. Выбор был большой, она растеряно рассматривала цветастые этикетки, которые пытались перещеголять друг друга шрифтом и красками. Напитки были преимущественно крепкие, никакого чисто женского пойла наподобие вермута.
— Есть наливка — ее бери. Никакой химии. Сама делаю, — голос Валентины заставил подпрыгнуть застигнутую врасплох девушку почти до потолка!
— Господи! Так можно и умереть!
— Долг платежом красен, — съязвила грубая прислужница, подмигнув, и указала на графин с багровой жидкостью.
Через минуту в руке Милы поблескивала маленькая рюмочка, наполненная благоухающей смородиновой жидкостью. Немного пригубив спиртового настоя, девушка с улыбкой отметила, что пить ее приятно.
— Там водка, сахар и ягоды — ничего лишнего. Идем!
Валентина торопливо заковыляла, а Мила, ухватив на ходу графин, запихнула его в объемный карман своего халата, догоняя тетушку сову.
Они прошли дом насквозь и остановились у невзрачной двери, которая была малозаметна в стене. Валентина повернула ключ, замок ворчливо поддался, взгляду Милы открылось зрелище, распространенное в триллерах и фильмах ужасов: лестница, ведущая вниз — в темное подвальное помещение. Мила немного испугалась, ей на мгновение показалось, что коварная сова хочет заманить ее в подвал, чтобы лишить жизни и избавиться от останков. «Наверняка, там есть старая ванна и баллоны с кислотой для уничтожения улик! — фантазировала чуть захмелевшая Мила. — Возможно, эта ведьма получила распоряжение от самого Алексея Алексеевича».
Валентина спускалась в подвальное помещение, переваливаясь с боку на бок и кряхтя, а, оказавшись внизу, включила свет, и от мрачных выдумок не осталось даже следа. Прежде чем погрузиться в неизвестность, Мила подзаправилась, сделав несколько глотков наливки прямо из горла графина.
— Если что — ударю ее прямо этим графином. А потом сбегу! Залягу на дно у Марии, — бредовые мысли не покидали затуманенное сознание Милы. Она с подозрением огляделась по сторонам и гнев сменился на милость, обстановку можно было назвать «у доброй бабушки в гостях». В подвале была кладовая, где хранились как нужные вещи, так и просто хлам, который часто просто жалко выбросить. На полках найти можно было абсолютно все — от лампочек до старого газового баллона. Валентина подошла к одному из стеллажей и отодвинула расшитую цветочками занавеску. За ней прятались предметы имеющие отношение к рукоделию.
— Здесь нитки и спицы. Бери, что надо.
От изобилия Мила впала в ступор. Она просила просто клубок ниток, а теперь ей предстоит настоящий мозговой штурм! Придется определиться, какое изделие увидит свет. Может начать с чего-то простого: с шарфа, носков или варежек… А может умилить хозяина дома и связать ему свитер для осенних прогулок у озера? И Алексей Алексеевич увидит, что у нее настоящий талант! Она давно не брала в руки спицы, но когда-то «обвязывала» своих сестер и создавала красивые вещи для себя любимой. Научиться что-то делать самой — это был единственный способ красиво одеваться, потому что покупки в гардероб были слишком редко, да и то только самые необходимые.
— Заснула что ли? — проворчала Валентина, зевая. — Ладно, возьми ключ, но потом закрой дверь. Завтра принесешь мне на кухню.
Злобная сова ушла, оставив Милу наедине с чуланом, наливкой и мыслями.
— Начинаем вечеринку! — радостно объявила Мила, бережно прижав к груди графин. Сделав несколько глотков, она начала внимательно изучать многочисленные заполненные всякой всячиной полки. Словно она оказалась на чердаке старушки-волшебницы, и сейчас начнутся чудеса. Она нашла новогодний отсек — полки, на которых хранился праздник: гирлянды, мишура и игрушки. Под другой шторкой скрывалась кухонная утварь — там дремали неполные сервизы, понесшие потери и разные склянки. В детском отделе хранилась коллекция солдатиков и машинки разной величины. В самом дальнем углу были упрятаны аккуратно сложенные женские вещи и различные аксессуары — старое зеркальце в медной оправе, расческа, пудреница и различные емкости под жидкости связанные с уходом за собой. Стопкой лежали несколько портретов, на которых позировала улыбчивая светловолосая женщина.
— Надо же! Ни одной грустной фотографии!
— Она всегда смеялась. Даже перед смертью, — с тоской проскрипел мужской голос. Алексей Алексеевич стоял возле лестницы, наблюдая за Милой. В этот момент он казался древним стариком лет ста, воспоминания о жене до сих пор бередили ему душу.
— Я не должна была… я хотела просто нитки… а тут столько всего… Не удержалась!
— Не оправдывайся! — отмахнулся пожилой человек, после чего зафиксировал взгляд на топорщащемся кармане халата. — Что там у тебя, Маленький Мук? Что-то умыкнула?
Мила продемонстрировала графинчик, виновато опустив голову. Алексей Алексеевич одобрительно кивнул и, взяв рюмку с одной из полок, доверительно произнес:
— Мне тоже не мешает немного расслабиться.
Они уселись в два старых кресла-качалки и, развалившись, скрипели мебелью и мыслями, аккуратно удерживая наполненные рюмочки, чтобы не расплескать наливку.
— Завтра возвращается сын.
— Правда? — обрадовалась Мила. — Я думала, он только в конце недели будет здесь!
— Что-то там у них произошло.
Девушка смутилась, что приняла эту новость слишком уж пристрастно и поспешила перевести тему:
— Я подумала над тем, какой талант у меня есть. Я умею вязать!
Алексей Алексеевич хотел было посмеяться над ее маникюром, с помощью которого можно набирать петли без спиц, но вспомнил, что во время их гардеробной «рыбалки» аномальные наросты удалили и ее маленькие руки снова стали человеческими. Наливка расслабила девушку, она старалась все же контролировать свое состояние, но все же была свободна в мышлениях и деяниях. Подмигнув старику, она звонко произнесла:
— Принимаю заказы! Хотите, что-нибудь вам свяжу?
— Я не люблю вязаные вещи. Петли вызывают у меня панику! Вот ткани — другое дело! Текстиль мне ближе.
Мила пригубила еще наливки и погрузилась в глубокое раздумье. Ей нравилось находиться в компании этого располагающего к себе человека, но что-то все же было в нем не так. Очередная порция терпкого, но сладкого напитка развязала ей язык, не глядя на собеседника, немного робко она произнесла:
— Алексей Алексеевич, почему вы так добры со мной? Помогаете, наставляете… окружаете заботой. Ведь я совсем чужой человек и вы меня совсем не знаете!
— Чужие могут стать близкими… а близкие — чужими. Но мой интерес к твоей персоне не бескорыстен. Придет день, и я попрошу тебя кое что сделать. Это не будет обычной просьбой. Мое добро в кредит, улавливаешь суть?
Милу смутили его слова, почему-то она опасалась слова «кредит» и всегда боялась быть должной. Девушка клюнула на наживку и теперь болталась на крючке, выходит, сама не желая того, она теперь чем-то обязана сильному дарителю… «Что ж, Мила, винить не кого! Сама виновата!» — мысленно фыркала она, прекрасно понимая, что жизнь — это большой рынок, на котором исповедуется религия взаимообмена. «Дашь на дашь!» — современный лозунг, характеризующий суть будничной циркуляции. Алексей Алексеевич смотрел на нее пристально, желая прочитать мысли. Отогнав неприятные мысли, она улыбнулась и произнесла со вздохом:
— Что ж… Как сказал мне сегодня один человек, долг платежом красен! Хорошо! Я буду на страже, чтобы в любой момент выполнить то, что вам потребуется!
— Как человек, давно занимающийся бизнесом, могу утверждать: это хорошая сделка! Поверь, тебе понравится мое предложение!
Кресла качнулись друг другу, и две руки скрепили договоренность крепким пожатием.
