6. Раймонд Чэндлер «Глубокий сон»
Очень высокая, с шикарной грудью и бесконечно длинными ногами, глаза, нос – тоже что надо… Словом, все было при ней. Она курила сигареты с марихуаной, выпуская дым через ноздри. Прелестные губы кривила насмешливая улыбка. С первого взгляда становилось ясно – та еще штучка. Я хотел встать, но не смог: ловкая красотка, пользуясь моим невменяемым состоянием, защелкнула у меня на запястьях браслеты. Скверно. Вдруг люди подумают, будто я не разбираюсь в аксессуарах?
– Эй, детка, это еще к чему? Зачем ты меня спеленала, точно индюка, которого вот-вот сунут в духовку?
Она подошла ближе и, придавив мне лодыжки, навела пушку тридцать восьмого калибра на мое главное сокровище.
– Может, вместо ответа просто отстрелить твою брошечку?
– Не спеши, – ответил я. – Это фамильная драгоценность. Да и оправа старинная.
– Не убедил.
– Ты не поняла, красавица. Я не гангстер, я детектив.
– Так я и поверила! – хмыкнула она.
– Крошка, я правда детектив. И мне известно, что случилось с Зубастиком Мак-Джи. Помнишь еще своего дружка? Хитрый малый! Умыкнул у тебя девственность, ксилофон – и был таков.
– Рассказывай… – глухо проронила она, целясь мне в грудь.
– Маленькая птичка пронюхала, что он снова в городе. Если хочешь, помогу его разыскать.
– Неужели? Маленькая птичка была слишком словоохотлива. Я никогда не придавала большого значения ее болтовне. Особенно когда птичке свернули шею.
Она указала глазами на буфет. Я поднял взгляд – и кровь застыла у меня в жилах. Птичка действительно отдала концы. Клюв посинел, перья топорщились.
– Ты пристрелила птицу?.. О’кей. Понял. Ты – большая шишка. Расскажу об этом всем и каждому.
– Даже не сомневаюсь, – ответила она и неожиданно меня развязала. – Снимай штаны, приятель. Посмотрим, мистер Великий Детектив, во всех ли отношениях ты велик.
Черт! Что задумала эта штучка?.. Впрочем, ее замашки мне нравились, и я послушно начал раздеваться. Она жадно пожирала меня взглядом, точно старик-болгарин – суп после соленого гуляша. Не успел я скинуть последний носок, как она ринулась на меня, словно техасец на нефтяное пятно. От такого напора поднялась бы и Пизанская башня!
Когда я, лежа в чем мать родила, раскуривал «Лаки Страйк», дверь внезапно распахнулась, и на пороге возник карлик в плаще-дождевике с фотокамерой в руках. Полыхнула вспышка. От удивления я потерял дар речи.
– Улыбочку! – насмешливо бросила красотка, застегивая платье.
Какой я болван! Это была ловушка! Запахло жареным. А я, черт возьми, на диете.
