ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Гвен опустилась на колени рядом с Годфри в этом тесном домике, больше не в силах этого выносить. Рядом с ней была Иллепра. Она слушала стоны своего брата несколько часов, наблюдая за тем, как лицо целительницы становилось все более мрачным, словно она была уверена в том, что Годфри умрет. Гвен чувствовала себя такой беспомощной, сидя здесь. Ей казалось, что ей нужно что-то сделать. Что угодно.
Девушка мучилась чувством вины и беспокойством не только из-за Годфри, но еще более из-за Тора. Гвен не могла прогнать из своей головы образ Тора, бросающегося в бой, отправленного Гаретом в ловушку, на верную смерть. Она чувствовала, что должна каким-то образом помочь и ему тоже. Она сойдет с ума, сидя здесь.
Внезапно Гвен поднялась на ноги и поспешила к выходу из дома.
«Куда ты идешь?» — спросила Иллепра своим охрипшим от напевания молитв голосом.
Гвен повернулась к ней.
«Я вернусь», — сказала она. — «Есть что-то, что я должна попробовать».
Она открыла дверь и поспешно вышла во двор, в закатный воздух, и закрыла глаза от представшего перед ней зрелища — небо было украшено красными и фиолетовыми поджилками, второе небо напоминало зеленый шар на горизонте. Акорт и Фальтон, надо отдать им должное, все еще стояли здесь на страже. Они подпрыгнули и посмотрели на девушку с тревогой на лицах.
«Он будет жить?» — спросил Акорт.
«Я не знаю», — ответила Гвен. — «Оставайтесь здесь. Стойте на страже».
«А куда Вы идете?» — спросил Фальтон.
Когда Гвен смотрела на кроваво-красное небо, ей в голову пришла одна идея. В воздухе ощущалось нечто мистическое. Только один человек способен ей помочь.
Аргон.
Если и был человек, которому Гвен могла доверять, человек, который любил Тора и оставался преданным ее отцу, человек, обладавший силой в какой-то мере помочь ей, так это он.
«Мне нужно отыскать кое-кого особенного», — сказала она.
Гвен развернулась и поспешила уйти прочь через равнины, после чего бросилась бежать, восстанавливая в памяти путь к дому Аргона.
Она не была там многие годы, с тех пор, как еще была ребенком, но помнила, что он живет высоко на пустынных скалистых равнинах. Гвен продолжала бежать, едва переводя дыхание, в то время как местность становилась все более пустынной, более ветреной, трава уступала место гальке, а после — камням. Выл ветер и пока Гвен шла, пейзаж становился все более жутким. Ей казалось, словно она шла по поверхности звезды.
Наконец, запыхавшись, Гвен дошла до хижины Аргона и постучала в дверь. Нигде не было дверной ручки, которой она могла бы воспользоваться, но девушка знала, что друид живет здесь.
«Аргон!» — крикнул Гвен. — «Это я! Дочь МакГила! Впусти меня! Я приказываю тебе!»
Она продолжала стучать, но единственным ответом было завывание ветра.
Наконец, выбившись из сил, девушка разрыдалась. Она чувствовала себя более беспомощной, чем когда-либо. Гвен ощущала себя опустошенной, словно ей больше некуда было идти.
Когда солнце в небе опустилось пониже, и его кроваво-красный оттенок уступил место сумеркам, Гвен повернулась и начала спускаться вниз по склону. Она вытерла слезы со своего лица, отчаявшись выяснить, куда теперь идти.
«Пожалуйста, отец», — произнесла Гвен вслух, закрывая глаза. — «Подай мне знак. Покажи мне, куда пойти. Покажи мне, что делать. Пожалуйста, не позволяй своему сыну умереть в этот день. И пожалуйста, не позволяй Тору умереть. Если ты любишь меня, ответь мне».
Гвен продолжила свой путь в тишине, слушая ветер, когда внезапно ее посетила вспышка вдохновения.
Озеро. Озеро Печали.
Ну, конечно! Именно на это озеро ходили те, кто хотел помолиться о ком-то смертельно больном. Это было небольшое древнее озеро в центре Ред-Вуда, окруженное возвышающимися деревьями, которые достигали самого неба. Его считали святым местом.
«Спасибо, отец, что ответил мне», — подумала Гвен.
Она почувствовала, что сейчас отец находится с ней больше, чем когда-либо. Девушка побежала в Ред-Вуд, направляясь к озеру, которое услышит ее печаль.
* * *
Гвен опустилась на колени на берегу Озера Печали. Ее колени коснулись мягкой красной сосны, которая обрамляла воду подобно кольцу. Девушка смотрела на неподвижную воду, самую спокойную воду, которую она когда-либо видела, в которой отражалась восходящая луна. Это была сверкающая полная луна, более полная, чем все, которые Гвен когда-либо видела. В то время как второе солнце все еще было на небе, уже начала подниматься луна, и они оба отбрасывали закатный и лунный свет над Кольцом. Солнце и луна отражались вместе в озере друг напротив друга. Гвен ощущала святость этого времени суток. Это было окно между окончанием одного дня и началом другого. В это священное время, в этом священном месте все было возможно.
Гвен опустилась здесь на колени со слезами на глазах, молясь изо всех сил. События последних нескольких дней истощили ее, и девушка позволила своим чувствам выйти наружу. Она молилась о своем брате, но еще больше о Торе. Ей была нестерпима мысль о том, что этой ночью она может потерять их обоих, о том, что рядом не останется никого, кроме Гарета. Гвен была ненавистна мысль о том, что ее собираются выдать замуж за какого-то варвара. Девушке показалось, что жизнь рушится вокруг нее, и ей нужны были ответы. Более того, ей нужна надежда.
Многие люди в королевстве молились Богу Озер, Богу Лесов, Богу Гор или Богу Ветра, но Гвен никогда не верила ни в одного из них. Как и Тор, Гвен была одной из немногих, кто пошел против веры своего королевства, и последовал по радикальному пути верования в одного-единственного Бога, который контролировал всю вселенную. Именно этому Богу Гвен и молилась.
«Пожалуйста, Господи», — молилась девушка. — «Верни мне Тора. Сохрани его в бою. Позволь ему избежать засады. Пожалуйста, позволь Годфри выжить. И пожалуйста, защити меня — воспрепятствуй моему отъезду отсюда, помешай женитьбе с тем дикарем. Я сделаю что угодно. Просто дай мне знак. Покажи мне, чего ты от меня хочешь».
Гвен долго стояла на коленях, ничего не слыша кроме завывания ветра, который проносился по бесконечно высоким соснам Ред-Вуда. Девушка слушала тихое потрескивание ветвей, когда они качались над ее головой. Их иглы падали в воду.
«Будь осторожна с тем, о чем молишься», — послышался голос.
Вздрогнув, Гвен обернулась, поразившись, увидев, что недалеко от нее кто-то стоит. Она непременно испугалась бы, но мгновенно узнала этот голос — древний голос, старше самих деревьев, старше самой земли. Ее сердце переполнилось чувствами, когда она поняла, кто перед ней.
Этот человек был облачен в белый плащ с капюшоном, его полупрозрачные глаза прожигали ее насквозь, словно он вглядывался в самую душу Гвен. В руках у него был жезл, освещенный закатным и лунным светом.
Аргон.
Гвен поднялась и встретилась с ним лицом к лицу.
«Я искала тебя», — сказала она. — «Я ходила к твоему дому. Ты слышал мой стук?»
«Я все слышу», — загадочно ответил он.
Гвен сделала паузу, удивившись. Лицо друида ничего не выражало.
«Скажи мне, что я должна делать», — попросила она. — «Я сделаю что угодно. Пожалуйста, не позволяй Тору умереть. Ты не можешь позволить ему умереть!»
Гвен сделала шаг вперед и схватила Аргона за запястье, умоляя его. Но прикоснувшись к нему, девушка обожглась жаром, который прошел по ее запястью и по рукам. Она отстранилась, пораженная его энергией. Аргон вздохнул, отвернувшись от нее, и сделал несколько шагов по направлению к озеру. Он стоял глядя на воду, его глаза отражались в свете. Гвен подошла и встала рядом с друидом, долго храня молчание, ожидая, пока он будет готов заговорить.
«Невозможно изменить судьбу», — произнес Аргон. — «Просителю приходится платить за это высокую цену. Ты хочешь спасти жизнь. Это благородное стремление. Но ты не можешь спасти две жизни. Тебе придется выбирать».
Обернувшись, друид посмотрел на Гвен.
«Кто этой ночью выживет — Тор или твой брат? Один из них должен умереть. Так предначертано».
Этот вопрос привел Гвен в ужас.
«Что это за выбор?» — спросила она. — Спасая одного, я обрекаю другого».
«Не ты», — ответил Аргон. — «Им обоим суждено умереть. Мне жаль. Но такова их судьба».
Гвен показалось, словно ей в живот всадили кинжал. Им обоим суждено умереть? Это было настолько ужасно, что и представить невозможно. Неужели судьба может быть такой жестокой?
«Я не могу предпочесть одного другому», — наконец, произнесла Гвен слабым голосом. — «Конечно, моя любовь к Тору сильнее, но Годфри — моя плоть и кровь. Я не могу принять мысль о том, что один из них умрет за счет другого. И я также не думаю, что кто-нибудь из них хотел бы этого».
«Тогда они оба умрут», — ответил Аргон.
Гвен охватила паника.
«Подожди!» — выкрикнула она, когда он начал отворачиваться.
Друид обернулся и посмотрел на девушку.
«А как насчет меня?» — спросила Гвен. — «Что, если я умру вместо них? Это возможно? Смогут ли они оба жить, если умру я?»
Аргон долго смотрел на нее, словно постигая всю ее сущность.
«Твое сердце непорочно», — сказал он. — «У тебя самое непорочное сердце из всех МакГилов. Твой отец сделал мудрый выбор. Да, так и есть…»
Голос Аргона затих, в то время как сам он продолжал смотреть ей в глаза. Гвен почувствовала себя неуютно, но она не осмелилась отвести взгляд.
«Из-за твоего выбора, из-за твоей жертвы этой ночью», — произнес Аргон. — «Судьба услышала тебя. Этой ночью Тор будет спасен. Как и твой брат. Ты тоже будешь жить. Но небольшой кусочек твоей жизни все-таки будет взят. Помни, что цена существует всегда. Ты частично умрешь в обмен на их жизни».
«Что это значит?» — спросила Гвен, объятая ужасом.
«За все приходится платить», — ответил друид. — «У тебя есть выбор. Или ты предпочла бы не платить?»
Гвендолин собралась духом.
«Я сделаю для Тора что угодно», — произнесла она. — «И для своей семьи».
Аргон смотрел сквозь нее.
«У Тора великая судьба», — сказал Аргон. — «Но судьба может меняться. Наша судьба заключена в наших звездах. Но ее также контролирует Бог. Господь может менять судьбу. Этой ночью Тор должен был умереть. Он будет жить только из-за тебя. Ты заплатишь за это — и цена будет высока».
Гвен хотела узнать больше, но когда она протянула к Аргону руку, в следующую секунду внезапно перед ней вспыхнул яркий свет, после чего друид исчез.
Гвен развернулась, поискав его по сторонам, но Аргона нигде не было видно.
Наконец, девушка обернулась и посмотрела на озеро — такое безмятежное, словно этой ночью здесь ничего не произошло. Она увидела свое отражение и показалась сама себе такой отстраненной. Гвен была преисполнена благодарности и, наконец, почувствовала покой. Но, кроме того, девушка не могла избавиться от чувства страха за свою собственную судьбу. Но сколько бы она ни пыталась прогнать эту мысль, Гвен не могла не задаваться вопросом — какую цену ей придется заплатить за жизнь Тора?
