Глава двадцать седьмая
Когда первое солнце поднялось над Каньоном, открывая самый великолепный восход, который Гвендолин когда-либо видела, наполняя вселенную красными и оранжевыми оттенками, обвивая облака тумана. Гвен поднялась по винтовой лестнице, вверх пролет за пролетом, чувствуя, словно она взбирается на небеса. Девушка дрожала изнутри, ее сердце неистово колотилось от волнения, ноги становились тяжелее с каждым шагом. Она не чувствовала себя более одинокой с тех пор, как покинула королевский двор и комфорт своей семьи, свою армию, людей, все то, что она знала и чем дорожила.
Гвен приготовилась встретиться с Андроникусом одна, чтобы сдаться ему в рабство ради своих людей и всех тех, кого она любит. Гвен боялась, что если бы она обдумала этот шаг более тщательно, то могла повернуть назад. Девушка добралась до последней площадки перед вершиной, где встретила нескольких воинов Силесии, которые встали по стойке смирно, удивившись ее появлению. Они поприветствовали свою королеву.
«Миледи», – сказал один из них. – «Что вы делаете здесь наверху? Все в порядке?»
Гвен прокашлялась.
«Все хорошо», – ответила она, пытаясь скрыть свой страх и звучать уверенно.
«Куда Вы идете, миледи?» – спросил другой солдат.
«На вершину», – сообщила девушка.
Воины обменялись взглядами, полными страха.
«На вершину, миледи?» – переспросил один из них. – «Вы знаете, что там ждет армия Андроникуса?»
Она кивнула.
«Я очень хорошо это знаю. А теперь прошу меня простить».
Воины растерянно посмотрели друг на друга, колеблясь, и в какой-то момент показалось, что они могут не пропустить ее, но затем они, наконец, уступили и отошли в сторону.
Когда Гвен прошла мимо воинов, она повернулась и встретилась с ними лицом к лицу, помня, что они рассчитывают на нее, как на своего правителя.
«Вы все сделали удивительную работу», – сказала она. – «Я благодарю вас за вашу службу».
«Миледи», – произнес один из стражников, прокашлявшись, бросая на нее серьезный встревоженный взгляд. – «Если Вы позволите мне сказать, что бы Вы ни собирались сделать, Вы не должны. Все мы готовы сражаться не на жизнь, а на смерть, за Вас».
Гвен улыбнулась ему в ответ.
«Я знаю, что вы готовы», – ответила она. – «И именно поэтому я делаю это».
Не говоря больше ни слова, Гвен развернулась и одна поднялась на последний пролет ступенек, двигаясь по кругу, пока, наконец, не добралась до верхнего уровня. Она стояла там, в поле шипов, которые торчали прямо к небу, в своей последней защите от орд Империи и, подойдя к небольшой платформе в середине, вытащила тяжелую веревку.
Когда девушка медленно тянула веревку раз за разом, платформа поднималась все выше и выше над шипами. С каждым рывком она ощущала, как ее сердце уходит в пятки, ожидая того, что может стать ее смертью.
Наконец, Гвендолин взобралась на вершину над шипами и сделала шаг на площадку верхней Силесии, где стояли дюжины воинов Империи. Они все обернулись и посмотрели на нее широко раскрытыми от потрясения глазами. Они стояли, открыв рот от изумления, не зная, что делать.
Гвен сделала несколько гордых шагов вперед, подняв подбородок и грудь, осознавая, что она представляет Кольцо. Все, что она делает, отражается на ее людях, и девушка решила быть храброй и сильной.
Гвен отыскала взглядом воина, который по виду занимал важную должность, подошла к нему и хладнокровно посмотрела на него.
«Отведите меня к Андроникусу», – приказала она своим самым властным голосом.
Изумленные воины Империи посмотрели друг на друга так, словно в их среде появился призрак.
Затем, наконец, главный солдат кивнул в ответ. Он развернулся и пошел рядом с Гвен, и за ними отправились несколько других воинов.
Их группа шла вперед. Сердце Гвен бешено билось, когда она пересекала внутренний двор Силесии. При виде двора ее сердце разбилось – он был разрушен, разорен, сожжен дотла, и теперь верхний город был наполнен тысячами воинов Империи, которые слонялись из стороны в сторону. Когда они проходили мимо, все солдаты с обеих сторон вскочили на ноги, уставившись на Гвендолин так, словно она была зверем в зоопарке, агнцем, отправляющимся на заклание.
Сердце Гвен наполнилось нарастающей тревогой. Теперь было слишком поздно повернуть назад. Теперь она целиком и полностью находится в их власти.
Девушка молилась Богу о том, чтобы ее решение оказалось верным, чтобы она поступила правильно. Она молилась о том, чтобы Андроникус на самом деле сдержал свое слово.
По всему лагерю распространился шепот, когда они все прошли через городские ворота в огромный лагерь за стенами города. Гвен охватил страх от представшего перед ней зрелища – насколько хватало взгляда, здесь расположились тысячи воинов Империи. Они все обернулись и уставились на появившуюся Гвен, после чего среди воинов поднялся большой шум.
Воины вели Гвен через остатки подъемного моста по направлению к огромной черной палатке, разбитой в центре лагеря, которая, как предположила девушка, принадлежала Андроникусу.
Когда они приблизились к палатке, вдруг открылись створки, и оттуда вышел, низко пригнувшись, а затем высоко подняв голову, Андроникус. Он был облачен в черный плащ, под которым не было рубашки, на его шее висело ожерелье из высушенных голов. Гвен увидела на нем новое дополнение – голову Лорда Култина, наемника Гарета. Девушка попыталась отвести взгляд.
Подходя к Андроникусу, она шла как можно увереннее. На его лице появилась большая торжествующая улыбка. Он представлял собой скорее зверя, чем человека, возвышаясь в два раза больше любого нормального человека, которого она когда-либо встречала. Глядя на его длинные клыки и когти, ей было сложно поверить в то, что он ходит на двух ногах.
«Так, так, так, мой маленький ягненок», – произнес Андроникус своим глубоким голосом, который рычал и гремел в его груди. – «Ты, в конце концов, все-таки согласилась на мое предложение».
В лагере наступила тишина, когда Гвендолин прокашлялась.
«Ты поклялся не причинять вреда моим людям или мне, и позволить нам жить на свободе», – сказала она. – «Если я присягну тебе на верность и стану служить тебе. Это предложение, которое я готова принять».
Улыбка Андроникуса стала шире, в то время как его глаза сверкали, когда он смотрел на нее сверху вниз.
«Ты очень храбрая», – сказал он. – «Ты готова принести себя в жертву ради своего народа. Это очень благородная черта на самом деле. Ты поступила мудро, приняв мое предложение. Ты можешь начать преклонять колени передо мной и клясться Империи в верности».
Мысль о коленопреклонении перед этим монстром и принесение клятвы ему на верность разрывала Гвен изнутри. Каждый мускул в ее теле кричал ей не делать этого. Но девушка заставила себя подумать о своих людях, находящихся внизу, о тех страданиях, которым они подвергнутся, если она этого не сделает, поэтому она медленно заставила свои колени согнуться и опуститься перед ним.
«Наклони голову», – раздался хриплый голос одного из слуг Андроникуса.
Гвендолин медленно опустила голову.
«Повторяй за мной», – сказал слуга. – «Я, Гвендолин, дочь короля МакГила, правительница Западного Королевства Кольца…»
«Я, Гвендолин, дочь короля МакГила, правительница Западного Королевства Кольца…»
«Настоящим признаю, что великий Андроникус является единственным правителем вселенной…»
«Настоящим признаю, что великий Андроникус является единственным правителем вселенной…»
«Никогда не было правителя величественнее, и никогда не будет…»
«Никогда не было правителя величественнее, и никогда не будет…»
«И я навсегда клянусь в своей верности ему».
Когда Гвендолин произносила эти последние слова, они практически застряли у нее в горле, и она почувствовала волну тошноты, распространившейся по ее телу. Она помедлила, спрашивая себя, сможет ли справиться с ней.
«И я навсегда клянусь в своей верности ему».
Гвен это сделала. Ей удалось произнести эти слова. Наконец, дело сделано. Девушка подняла голову и посмотрела на Андроникуса.
Из его горла раздался громкий грохот, похожий на мурлыканье. Это был звук удовлетворения.
«Очень хорошо», – сказал он. – «На самом деле очень хорошо. Ты станешь самой послушной подданной. Теперь ты можешь подняться».
Гвендолин поднялась и холодно посмотрела на него в ответ.
«А теперь ты можешь позволить моим людям уйти», – произнесла она.
Улыбка Андроникуса стала шире, когда он поднял руку и стал перебирать пальцами свое ожерелье из высушенных голов.
«Что ж, да, что касается этого», – начал он. – «Видишь ли, иногда мне нравится быть честным. А иногда я получаю огромное удовольствие ото лжи. В данном случае, мне жаль это говорить, но я предпочитаю последнее. Я многое обещаю. Некоторые обещания я выполняю, а некоторые – нет. Боюсь, что ты застала меня не в тот день».
Сердце Гвендолин бешено заколотилось. Внутри она кричала на себя. Как она могла быть настолько глупой?
«Что касается твоих людей», – продолжал Андроникус. – «Что ж, возможно, я не убью их всех – из-за того, что ты сегодня здесь сделала. Но я убью большинство из них. Остальных же я обращу в рабство. Боюсь, что больше они не будут знать, что такое свобода. Но, тем не менее, лишь некоторые люди».
Он вздохнул.
«А что касается тебя, моя дорогая», – сказал Андроникус. – «Тебе следует знать, что в моих рядах нет достойного места для тебя. Кроме меня, других руководителей нет, потому что все руководители являются моими рабами. Включая тебя».
Андроникус кивнул, и вперед выбежали два воина, которые грубо схватили ее за плечи.
«Отпустите меня!» – крикнул Гвен, сопротивляясь. – «Ты обещал. Ты обещал! Где твоя честь?»
Андроникус искренне рассмеялся.
«Честь?» – переспросил он. – «Я утратил ее много лет назад. И я рад, что это произошло. Не могу представить, сколько битв я проиграл бы без нее».
Его смех утих.
«Боюсь, моя дорогая, что тебе нужно показать пример. Особенно жестокий пример. Видишь ли, единственный путь для каждого, кто осмелится бросить мне вызов, – это извлечь урок».
Андроникус обернулся.
«МАККЛАУД!» – крикнул он.
К ужасу Гвендолин, из его рядов вышел старший король МакКлауд с обезображенным лицом, половина которого была заклеймена эмблемой Империи Андроникуса.
«Пришло время преподать урок девчонке МакГил», – сказал Андроникус. – «Я бы и сам это сделал, но я получаю большее удовольствие, наблюдая за тем, как мои враги мучают друг друга. На самом деле это одно из моих самых больших увлечений».
«Я сделаю все, что Вы скажете, милорд», – смиренно ответил ему МакКлауд.
«Я знаю, что сделаешь», – холодно усмехнулся в ответ Андроникус. – «Ты по-своему разберешься с этой женщиной. Может быть, тебе повезет, и она родит тебе сына. А я стану наблюдать за всем этим».
На лице МакКлауда появилась широкая улыбка, когда он окинул Гвен взглядом с головы до ног, словно она была его добычей.
«С большим удовольствием, милорд», – произнес он.
Гвендолин закричала и начала сопротивляться, когда МакКлауд бросился к ней. Ей удалось освободиться от хватки двух солдат, развернуться и побежать.
Но Гвен не убежала очень далеко. Она оказалась на расстоянии всего лишь несколько футов, когда МакКлауд схватил ее сзади, бросил на землю лицом вниз, лег на нее сверху, выбивая из нее воздух.
«НЕТ!» – закричала Гвендолин, извиваясь.
Но он был слишком силен для нее. Вскоре толстые, грубые руки МакКлауда уже разрывали на ней одежду, и девушка почувствовала, как холодный зимний ветер жалит ее голую кожу.
Она услышала одобрительные возгласы людей Андроникуса, в то время как сама она продолжала кричать, сопротивляясь изо всех сил, желая и молясь о том, чтобы оказаться в другом месте. Гвен могла бы поклясться в том, что где-то высоко над головой она услышала Эстофелеса, который кружил и кричал.
Гвен закрыла глаза, пытаясь заставить все это исчезнуть, представляя себя в другом месте. Она представляла себя с Тором. С их ребенком. В поле летних цветов. В раю, далеко-далеко от ужасов этого мира.
