5
— Миллер… Миллер… Миллер, — склонившись над клавиатурой, повторяла Бернадетт. — Посмотрим, что скажет Google.
Опять наступил понедельник, но в конце недели в ресторане было так много работы, что я не смогла посвятить ни минутки своему новому хобби — поискам Роберта Миллера.
В пятницу мы принимали две большие компании гостей. Одна отмечала день рождения — много песен, много тостов. Другая, по-видимому, состояла из еще более отпетых гуляк, начинающих праздновать Рождество в ноябре.
Жак, весь в мыле, ругался на чем свет стоит. Вся готовка легла на его плечи, потому что другому шеф-повару, Полю, нездоровилось.
Кроме того, гости не заказывали рыбных блюд. Они не делали отступлений от меню, и Жак опасался, что я закупила слишком много лососины.
Но я была далека от всего этого. Мысленно я находилась рядом с одним симпатичным англичанином, таким же, по-видимому, одиноким, как и я.
— Представь себе, его бросила жена, и сейчас у него никого нет, кроме маленькой собачки, — рассказывала я Бернадетт по телефону в воскресенье. Я лежала на диване и держала в руках роман Миллера.
— Ах, дорогая, — ответила Бернадетт, — это просто бал одиноких сердец. Его бросили и тебя бросили. Он любит французскую кухню и ты тоже. Как говорится, приятного аппетита, — неудачно сострила она. — Он уже объявился, твой печальный англичанин?
— Итак, Бернадетт, во-первых, он не мой англичанин, — возразила я, поправляя подушку. — А во-вторых, меня все эти совпадения удивляют не меньше, чем тебя. Наконец, в-третьих, мое письмо до него еще не дошло. — Я опять вспомнила странный разговор с редактором в издательстве «Опаль». — Надеюсь, что этот забавный бородач все-таки передаст его.
Под «забавным бородачом» я имела в виду месье Шабане, который со временем казался мне все менее заслуживающим доверия.
— Как ты любишь создавать себе проблемы, Орели, — рассмеялась Бернадетт. — Назови мне хотя бы одну причину, по которой он может оставить это письмо у себя.
Я задумчиво разглядывала написанный маслом пейзаж с видом озера Байкал на противоположной стене. Мой отец, совершивший когда-то захватывающее путешествие в Улан-Батор по Транссибирской магистрали, купил его у одного русского художника. Я любила смотреть на эту умиротворяющую и радостную картину. У берега покачивалась на волнах старая лодка, а за ней простиралось озеро. Оно лежало, чистое и спокойное, в окружении заболоченной земли. Его голубые воды излучали загадочный свет. «Подумать только, — говорил мой отец, — это одно из самых глубоких озер Евразии».
— Не знаю, — ответила я Бернадетт, скользя взглядом по зеркальной поверхности воды, на которой играли тени. — Это всего лишь чувство, но, быть может, месье Шабане из ревности хочет отгородить своего знаменитого автора от всего мира. Или только от меня…
— Ах, Орели! — перебила меня Бернадетт. — Ты просто специалист по теории заговоров. Что ты такое выдумываешь?
— Ну, это действительно странный человек, — ответила я. — Сначала он бушевал по телефону, словно Цербер, а потом, в коридоре, уставился на меня как полоумный. Да-да! Поначалу он не реагировал на мои вопросы, только пялился, как будто у него не все дома.
Бернадетт зацокала языком:
— А что, если его просто ошарашило твое появление или у него был тяжелый день? Моя милая Орели, что ты себе вообразила? Он же совершенно тебя не знает. Ты говорила с ним по телефону, потом без предупреждения явилась вечером в издательство и набросилась на несчастного мужчину с расспросами о каком-то письме, которое для него — одно из многих посланий одной из многих охотниц за автографами, каждая из которых так много о себе думает. Удивительно, что он просто не выставил тебя за дверь. Представь себе, что все читатели начнут так же ломиться в издательства! Я, к примеру, терпеть не могу родителей, которые без предупреждения являются ко мне после занятий и начинают выяснять, за что их ребенок наказан внеочередным дежурством.
— Ну, хорошо, — засмеялась я. — Тем не менее я рада, что поговорила с этим редактором.
— Что ж, не без оснований. В конце концов, месье Цербер снизошел до беседы с тобой.
— Только ради того, чтобы объяснить, что его автор этого не сделает. Потому что он человеконенавистник и затворник, уединенно живет в своем коттедже и не тратит времени на глупости, — ответила я.
— Но месье редактор обещал даже сообщить тебе, когда Роберт Миллер прибудет в Париж, — невозмутимо продолжала Бернадетт. — Чего же тебе еще надо, мадемуазель Дай-Палец-Откушу-Руку?
Чего мне было надо?
Я хотела как можно больше разузнать об этом симпатичном англичанине, который к тому же пишет такие удивительные вещи. И именно по этой причине в тот понедельник, ровно через неделю после того, как все началось, я сидела с Бернадетт за умной машиной.
— Я так рада, что по понедельникам у тебя нет уроков и мы можем встречаться, — сказала я подруге.
Я смотрела, как сосредоточенно она глядит на экран, вылавливая для меня Миллеров, одного за другим, и меня переполняло чувство благодарности.
— Гм… гм… — Бернадетт заложила за ухо светлую прядь и уставилась в монитор. — Гм… Я ошиблась… Конечно, я имела в виду не «Ниллера», а «Миллера»…
— Понимаешь, я даже вечером не могу с ним встретиться, как все нормальные люди. Потому что в это время работаю в ресторане. — Я доверительно наклонилась к Бернадетт. — Хотя сейчас, когда Клод ушел, нам было бы чем заняться. А вечерами зимой бывает так одиноко…
— Если хочешь, пойдем сегодня в кино, — предложила Бернадетт. — Эмиль дома, и я спокойно могу гулять. А Клод так и не объявлялся? — неожиданно спросила она.
Я покачала головой. Я была признательна ей за то, что на этот раз она назвала его всего лишь Клодом.
— Ничего другого я и не ожидала от этого идиота, — прорычала Бернадетт и нахмурила лоб. — Просто так взять и исчезнуть — непостижимо! Ты скучаешь по нему? — Ее голос снова зазвучал мягче.
— Пожалуй, — равнодушно ответила я и удивилась, как улучшилось мое настроение с того злополучного дня, когда я, потерянная, бродила по Парижу, — ночами непривычно лежать в постели одной. — Я задумалась. — Странное чувство, когда никому нет до тебя никакого дела.
— Могу себе представить, — ответила Бернадетт, не добавив ничего вроде «при этом далеко не все равно, кто с тобой рядом, идиот или порядочный человек». — Кто знает, что тебя ждет. — Тут она подмигнула мне. — Ты, похоже, нашла, на что отвлечься… Так, что мы имеем?.. Роберт Миллер — один миллион двести двадцать тысяч ссылок…
— О нет! — Я недоверчиво уставилась на экран. — Не может быть!
Бернадетт кликнула на первую попавшуюся страницу.
— «Роберт Миллер — современное искусство»… — На экране всплыла картина, изображающая квадрат, состоящий из разноцветных линий. — Да, действительно, очень современно! — Бернадетт закрыла страницу. — Так, а здесь что?.. Роб Миллер — рэгбист… спорт… спорт… — Курсор бегал по строчкам. — Роберт Тэлбот Миллер — агент американской разведки в Советском Союзе… Нет, этот давно приказал долго жить… — Бернадетт засмеялась, видимо начиная получать удовольствие от своей охоты. — Вот! — вдруг закричала она. — Роберт Миллер — двести двадцать четвертое место в списке самых богатых людей планеты. Подумай, Орели!
— Так мы далеко не продвинемся, — ответила я. — Набери: «Роберт Миллер, писатель».
На этот запрос вынырнуло всего шестьсот пятьдесят тысяч записей, что не намного облегчило нам работу.
— Ты не могла выбрать писателя с менее распространенной фамилией? — спросила Бернадетт, кликая на первую попавшуюся ссылку.
Кого здесь только не было! От автора учебника по дрессуре лошадей до какого-то доцента, опубликовавшего в «Вестнике Оксфордского университета» статью о британских колониях, и еще одного англичанина с безумным лицом, автора книги об Англо-бурской войне.
— Это не он? — ткнула пальцем в монитор Бернадетт.
— Нет, бога ради! — воскликнула я.
— Так мы его не найдем, — сделала вывод Бернадетт. — Напомни название книги.
— «Улыбка женщины».
— Так… — Ее пальцы забегали по клавиатуре. — А-а… — протянула Бернадетт. — Вот. «Улыбка женщины»! — торжествующе объявила она, и я затаила дыхание.
— Роберт Миллер в издательстве «Опаль»… Ой, я вышла на сайт издательства… А это сайт магазина «Amazon», но здесь только французская книга. Странно, я рассчитывала выйти на английский оригинал. — Она нажала еще несколько клавиш и тряхнула головой. — Ничего подобного! Здесь только Генри Миллер, «Улыбка у подножия лестницы». Хорошая книга, но автор явно не наш.
Бернадетт в задумчивости хлопнула себя по губам указательным пальцем.
— Ни ссылки на сайт, ни странички на Facebook. Мистер Миллер остается загадкой, по крайней мере для Сети. Может, он из тех старомодных типов, кто не принимает ничего современного? Тем не менее странно, что я не обнаружила английской книги. — Она выключила компьютер и уставилась на меня: — Боюсь, ничем не смогу тебе помочь.
Я разочарованно откинулась на спинку стула. Моя надежда сегодня же все разузнать с помощью Интернета рухнула.
— И что делать?
— Как насчет салата с козьим сыром? Должна же я извлечь хоть какую-то пользу из того, что моя подруга — профессиональный кулинар?
— А других идей у тебя нет? — вздохнула я.
— Есть, — ответила она. — Почему бы тебе не позвонить месье Церберу в издательство и не спросить его: нет ли у Роберта Миллера странички в Интернете и как так получается, что мы не можем выйти на оригинальное издание его романа?
Бернадетт встала из-за стола и пошла на кухню.
— Нет, не звони! — крикнула она мне, открывая холодильник. — Лучше отправь несчастному письмо по электронной почте.
— Но у меня нет адреса, — недовольно ответила я и тоже последовала на кухню.
Бернадетт захлопнула дверцу холодильника, протягивая мне головку салата латук.
— Дорогая, это не проблема.
Я сердито уставилась на салат, который был здесь ни при чем. Бернадетт права. Разумеется, узнать адрес такого неинтересного человека, как Андре Шабане, ведущего редактора издательства «Опаль», не представляло проблемы.
