45

Я подождал. Но не слишком долго. Знал, что разница во времени с Калифорнией составляет девять часов. Стэнли еще тогда, на даче, дал мне свой телефон. Дескать, если окажусь в окрестностях Санта-Барбары, то должен непременно позвонить. Но потом случилась та история. И я решил, что и для Юлии, и для всех нас лучше с кинорежиссером не контактировать.

В пять часов дня по нидерландскому времени я набрал его номер. В Санта-Барбаре было восемь утра. Чтобы застать Стэнли Форбса врасплох, лучше всего вызвонить его из постели.

— Стэнли…

Он ответил сразу, и голос был отнюдь не заспанный, с сожалением констатировал я.

— Это Марк. Марк Шлоссер.

— Марк? Ты где? Давненько не видались! Ты в наших краях? Заедешь?

— Я знаю про фотографии, Стэнли. Про сделанные тобой фотографии моих дочерей.

Секунду-другую царило молчание. Чуть-чуть дольше обычных пауз, какими всегда сопровождается межконтинентальный разговор.

— Какая жалость, — сказал он. — Они хотели сделать вам сюрприз. Особенно Юлия.

Теперь секундой дольше молчал я.

— Марк? Ты слушаешь? Так вот, раз уж ты знаешь, загляни на мой сайт в Сети, я выложил там подборку. Из той серии, которую отснял у бассейна.

— Вообще-то я звоню по другой причине, Стэнли. Звоню, потому что хочу знать, где ты был в ночь праздника середины лета. После того как Ралф пытался ударить ту девчонку. Потом я тебя уже не видел. До тех пор, пока ты весьма поздно не вернулся на дачу. Ты ночью бродил по пляжу, Стэнли? Может, разыскивал одну из моделей?

С опозданием я сообразил, что слишком поторопился. Не надо было так прямо его обвинять. Надо было выманить его из укрытия. Стэнли Форбс — взрослый мужчина (мерзкий взрослый старикашка, мысленно сказал я), который фотографировал молоденьких девочек, суля им карьеру фотомоделей. Уже за это его хоть сейчас можно взять под стражу и на долгие годы упечь за решетку.

— Марк, я тебя умоляю! — воскликнул он. — Поверить не могу, что ты способен так обо мне подумать!

Я молчал. Ждал, пока он выговорится. Наверно, мне следовало записать этот разговор, мелькнуло в голове.

— Послушай, Марк. Я понимаю, случившееся с Юлией выбило тебя из колеи. Но сейчас все оборачивается к лучшему. Юлия и Лиза прислали мне свои последние фото. Из Америки. Я предложил их одному агентству. Там заинтересовались, а теперь, с новыми фотографиями, вообще в восторге. Среди снимков есть один-два… Полагаю, ты их видел. Юлия на террасе ресторана. Ее взгляд… На фото у бассейна еще чего-то недоставало. Но на этих снимках взгляд у нее… И на фото, сделанных у Большого каньона. Она смотрит… как бы это выразиться… словом, взгляд у нее другой, Марк. Несколько дней назад я послал Юлии мейл. Ей бы надо приехать сюда на новую фотосессию. Я мог бы провести съемку и в Нидерландах, но дело в освещении. Здесь свет не такой, в студии его воссоздать невозможно. По-моему, она не осмеливается спросить у вас. Боится, что вы не позволите. Но со мной она в хороших руках, Марк. И вы можете приехать с ней. Ты или Каролина. Или оба. Дом у меня большой. Не на берегу Тихого океана, но океан слышно. И бассейн есть. Кстати, почему вы не заехали этим летом? Вы же были совсем рядом, судя по фотографиям, присланным твоими дочерьми. Процессия в Санта-Барбаре? Мы с Эмманюель тоже там были.

Я хотел еще раз спросить Стэнли, где он был от полуночи до двух утра той ночью, но как-то сразу перестал в это верить. Стэнли говорил о фото у Большого каньона и на террасе мексиканского ресторана в Уильямсе. Он заметил то же, что и я.

— А Лиза? — услышал я собственный вопрос.

— О да, конечно, Лиза. Возьмите с собой и Лизу. Но между нами: ей надо подождать еще годик или больше. Тут дело другое. Она еще слишком мала. В другой раз, попросту говоря.