Вязание носков
Вернер просыпается после полуночи и видит, что одиннадцатилетняя Ютта сидит на полу рядом с его кроватью. На коленях у сестры коротковолновый приемник, рядом лист бумаги с неоконченным рисунком – многооконным городом ее фантазий.
Ютта отнимает от уха наушник и щурится. В сумерках копна ее волос кажется светлее обычного – будто зажженная спичка.
– В Союзе девочек, – шепчет она, – нас заставляют вязать носки. Зачем столько носков?
– Наверное, рейху нужны носки.
– Зачем?
– Для ног, Ютта. Для солдат. Не мешай мне спать.
И тут, словно нарочно, младший мальчик – Зигфрид Фишер – на первом этаже кричит один раз, затем второй. Вернер и Ютта ждут, пока фрау Елена спустится по лестнице, успокоит его и в доме вновь воцарится тишина.
– Тебе интересны только математические задачки, – шепчет Ютта. – И радиоприемники. Разве ты не хочешь понимать, что происходит?
– Что ты слушаешь?
Ютта прижимает наушник к уху, складывает руки на груди и не отвечает.
– Ты слушаешь что-то, чего слушать нельзя?
– А тебе-то что?
– Это опасно, вот что.
Она зажимает пальцем другое ухо.
– Остальные девочки всем довольны, – шепчет он. – Им нравится вязать носки, собирать макулатуру и все такое.
– Мы бомбим Париж, – говорит Ютта громко.
Вернер еле перебарывает желание заткнуть ей рот рукой.
Ютта вызывающе смотрит на него. Кажется, будто какой-то невидимый сквозняк дует ей в лицо.
– Вот что я слушаю, Вернер. Наши самолеты бомбят Париж.
