Книга: Том 2. Круги по воде
Назад: История одного рассказа
Дальше: Поездка в театр

Первый дебют

(Рождественская история)
Настроение на этом собрании было какое-то особенное, приподнятое.
Старый, пыльный чердак, заваленный массой разного хлама и украшенный красивыми гирляндами тяжелой от пыли паутины, давно не видел такого оживления и подъема духа.
Первым говорил самый почтенный из всех призраков, — призрак старого повесившегося нотариуса.
— Милостивые господа! — начал он. — Сегодня мы имеем юридическое, и моральное право исполнить наше главное назначение, — явиться людям, живущим в этом доме, и хорошенько напугать их. В качестве юриста я, не останавливаясь на моральной стороне дела, укажу на наше юридическое право: сегодня наступит знаменитая, популярная среди призраков ночь, ночь под Рождество, и мы будем большими дураками, если не воспользуемся, хорошенько этим прекрасным случаем. Моральное освещение нашего предполагаемого предприятия я предоставляю моему уважаемому соседу, отцу дьякону.
Призрак дьякона крякнул и сказал:
— Одобряю! Прихожане погрязли в грехах и забыли о будущей жизни… Да… это самое… надо им сделать тонкий намек на это толстое обстоятельство.
Дьякон прислушался к вою ветра в трубе, потрогал свою печень и со щемящей тоской в голосе добавил:
— Сколько они этой водки вылакают за праздник — уму непостижимо!
Призраки притихли, грустно поникнув головой.
Желая нарушить печальное молчание, призрак коммивояжера поднял голову и сказал:
— А за границей мы уже являлись…
— Что?
— За границей, говорю, наш брат уже отпраздновал эту ночь.
— Почему?
— Как же! У них на тринадцать дней раньше. По новому стилю. Я был в Берлине, там являлся, теперь здесь буду.
Все с завистью посмотрели на расторопного коммивояжера, а нотариус сказал:
— В сущности, вы, как русский подданный, не имеете права являться в Берлине. Вас могли за это притянуть… Бррр… как воет ветер!
Приютский мальчишка, хлебнувший, в свое время, под горячую руку уксусной эссенции, посмотрел в темный, не освещенный луной угол и прошептал:
— А мне, дяденьки, страшно чивой-то!
Нотариус обернулся к нему и сухо спросил:
— Ты — первый год?
— Первый.
— Сам?
— Сам. Хозяин шпандырем уж оченно дубасил.
— Причина, положим, глупая. Но являться тебе все-таки нужно… Господа, разрешите поставить на очередь вопрос: кто к кому в этом доме желал бы явиться?
— Я желаю явиться в жилище третьего этажа, моей, бывшей соседке, — сказал сухощавый призрак старой девы.
— Однажды, я просила у нее на один час красный зонтик, а она, дрянь этакая, не дала… Напугаю я ее за это до смерти!
— Вздорная бабенка, — шепнул старый нотариус своему соседу, бакалейному лавочнику. — Я, господа, беру на себя смелость явиться в пансион для благородных девиц во втором этаже. Я имею на это юридическое право.
Хотя нотариус соврал (никакого юридического права он не имел), но ему уступили, причем бакалейщик взял на себя квартиру мануфактурщика, с которым он был знаком домами, а дьякон пожелал до смерти перепугать содержателя ресторана со спиртными напитками.
Более опытные призраки расхватали себе всех хороших жильцов, а бедный, приютский мальчишка молчал и поэтому когда вспомнили о нем, то ему достался старый меняла четвертого этажа, сухой, черствый старик.
Втайне призрак приютского мальчишки мечтал о графе первого этажа, в квартире которого он как-то разглядел через окна красивый потолок и шкуру медведя на диване, но теперь графа забрал себе коммивояжер, и мальчишка робко согласился на скучного, неприятного менялу…
— Ну, мы будем собираться, — распорядился нотариус, — а вы, отец дьякон, пошаркайте пока по полу ногами и порычите немножко.
— За… зачем это? — умирая от страха, спросил приютский мальчишка.
Нотариус подмигнул,
— Это им там внизу до ужаса взвинтит нервы… И когда мы явимся, они уже будут хорошенько приготовлены.
* * *
Приютский мальчишка, оставшись на чердаке последним, задрапировался в дырявую простыню, которую ни один из призраков не хотел брать, и, вздохнув, поплелся к своему меняле.
По пути он дрожал от страха, а в голову ему приходила мысль: бросить свою простыню и удрать во все лопатки.
Но, боясь насмешек своих товарищей и чувствуя жадное любопытство к тому, как испугается его старый меняла, призрачный мальчишка отогнал трусливые мысли и бодро вошел в спальню менялы.
Хозяин раздевался, чтобы лечь спать. Он повязал уже голову платком и, почесав худую волосатую ногу, хотел улечься, как сонный взгляд его упал на стоящего в углу приютского мальчишку.
— Это что такое? — скрипучим голосом спросил он и стал вглядываться старыми тусклыми глазами… — Это что такое? Неужто, привидение? Гм… странно!
Видя, что меняла не испугался, призрак мальчишки помялся немного, потом нерешительно поднял руки и зарычал:
— Гууууу!!.
Меняла неторопливо встал, взял свечу и, подойдя к призраку, окинул его строгим взглядом.
— Привиденье? — отрывисто спросил он.
— Буууу!
— Не строй дурака! Привиденье?
— Да, дяденька.
— Зачем?
Мальчишка подумал и решил сказать самое страшное, что он знал:
— Пришел взять твою душу, а потом наставить синяков на руках, на голове и исполосовать всю спину.
— Гм, — угрюмо усмехнулся меняла, — широко задумано! Для чего же это тебе нужно?..
Этот вопрос застал приютского мальчишку врасплох. Он и сам не знал, для чего ему все это нужно.
Растерявшись, мальчишка выпучил свои призрачные глаза и снова загудел:
— Ууууу!
— Удивительно остроумно! — сердито проворчал меняла. — Чем глупости выкидывать, лучше бы делом каким занялся… Да, право! Ходят, ходят тут всякие, а зачем — и сами не знают. — «Я призрак! Я привидение! Я пришелец из загробного мира!!» — Да мне-то какое до этого дело? Подумаешь! Я понимаю, если бы это кому-нибудь приносило пользу, а то ведь так — дурака валяете!
Приютский мальчишка стоял сконфуженный и еле удерживался, чтобы не расплакаться.
— А тебе, паренек, стыдно! Ты призрак молодой совсем, перед тобой вся… (старик замялся) вся… смерть впереди, а ты, вместо того, чтобы делами хорошими заниматься, по ночам шатаешься, людей пугаешь. Ведь вот испугайся я, ты бы обнаглел и готов был бы мне на голову сесть, а теперь, увидев, что твое дело не выгорело, стоишь как пень и, не знаешь, что делать дальше… Уу… Безнравственный мальчишка!
Меняла с презрением отвернулся от уничтоженного призрака и, кряхтя, лег под одеяло.
Приютский мальчишка, притаив дыхание, выждал несколько минут и потом, подкравшись к задремавшему меняле, потихоньку ущипнул его за ногу.
— Вот я тебе ущипну, негодяй! Ты мне будешь щипаться… Проваливай!
Призрак потоптался еще несколько минут около кровати менялы. Он попытался сдернуть с него одеяло, но неудачно, потом дернул старика за ухо.
Меняла делал вид, что спит и не замечает стараний приютского мальчишки.
Прибегнув в последний раз к своему излюбленному приему, густому гуденью, и. видя его безрезультатность, призрак мальчишки горько вздохнул и, обескураженный, нехотя зашагал на чердак.
Вокруг нотариуса сидела почти вся компания вернувшихся призраков, и все обменивались впечатлениями минувшей ночи.
Общий результат был таков, что все обитатели дома перепугались до смерти.
Когда же очередь дошла до приютского мальчишки, он нагло улыбнулся и, приняв суровый вид, стал рассказывать:
— Когда он меня увидел, то чуть не умер от страху. А я на него как напал! А-а, говорю ему, такой-сякой! Делом не занимаешься, глупости все на уме! Вот я тебя сейчас! А он плакал, просил прощенья и, залезши под кровать, трясся, как осиновый лист. Я его поколотил хорошенько и ушел!
Назад: История одного рассказа
Дальше: Поездка в театр

р
Пывсввамсфя