Левитан Дэвид
Словарь любовника
Моим родителям с благодарностью и восхищением
А
aberrant, adj.
необычный, прил.
— Вообще-то, я так обычно не поступаю, — говоришь ты.
— Да и я тоже, — заверяю тебя я.
Это уже потом выясняется, что мы оба пробовали знакомиться по Интернету, что оба, бывало, спали с новыми знакомыми на первом же свидании, что оба порой слишком поздно понимали, что сдаемся слишком рано. Впрочем, мы успокаиваем себя тем, что на самом деле нам обоим хотелось сказать нечто совсем иное, а именно: «Это — редкий случай, когда то, что я делаю, мне действительно нравится».
Сколько же надежды в этом мгновении, в этом чувстве!
Отныне оно станет мерилом всему.
abstain, v.
воздерживаться, гл.
Мне так стыдно: нельзя было столь демонстративно удивляться тому, что ты сегодня вечером не пьешь.
— А что так? Случилось что-то? — спрашиваю я. Отказаться выпить после работы… на тебя это не похоже.
— Не заморачивайся, — говоришь ты. — Оторвись за нас обоих.
Я заказываю два «Манхэттена». Даже не знаю: предложить тебе сделать глоток-другой или больше не касаться этой темы? Вот уж не думал, что ты можешь вот так в один прекрасный день просто взять и устроить себе трезвый вечер.
— Ну, что не так? Рассказывай, — предлагаю я.
Выдержав театральную паузу, ты с самым серьезным видом произносишь:
— Я жду ребенка.
В этот момент ты «раскалываешься» и начинаешь ржать.
Я смеюсь, хотя мне вроде как и не смешно. Затем я поднимаю бокал с коктейлем, слегка наклоняю его в твою сторону и, пригубив «Манхэттен» за твое здоровье, интересуюсь:
— От кого?
abstraction, n.
абстракция, сущ.
Любовь — это форма абстракции. А ведь бывают ночи, когда я сплю в одиночестве, когда обнимаю не тебя, а подушку, когда слышу, как кто-то где-то рядом ходит на цыпочках, и этот кто-то — не ты. И ведь не получается воскресить тебя в памяти полностью, материализовать тебя здесь, рядом. Приходится спать, обнимая идею тебя.
abyss, n.
бездна, сущ.
Бывает так: я начинаю во всем сомневаться. Мне становится жалко всего того, что я отдаю тебе, всего, что ты у меня забираешь. Мне кажется, что я просто транжирю время — то время, которое трачу на нас.
acronym, n.
акроним, сущ.
Я помню, как по электронной почте от тебя пришло первое письмо, подписанное очень странно: «СВАК». Что это значит — я понятия не имею. Звучит угрожающе: как звонкая пощечина. Такой оплеухой Бэтмен сбивает с ног Риддлера. «СВАК»! Да еще под крики: «Врун! Лжец!» Слезы. «СВАК»! В общем, делать нечего, пишу тебе в ответ: «СВАК»? Через десять минут от тебя приходит очередное письмо, и все проясняется.
Я сохранил эту наскоро сделанную фотографию — так она мне понравилась. На ней ты сидишь, склонившись над ноутбуком, и прикасаешься губами к экрану. Твой поцелуй — как печать, подкрепляющая слова за миг до того, как они станут потоком электронов — электричеством. С тех пор всякий раз, когда ты шлешь мне очередное «СВАК», я чувствую электрическое эхо той первой вспышки.
adamant, adj.
непреклонный, прил.
Ты уверяешь меня, что Мерил Стрип получила свой «Оскар» за лучшую женскую роль в фильме «Силквуд». Я в ответ заявляю, что это не так. «Оскара» она получила (я-то знаю) за «Выбор Софи». Судя по жару, с которым ты ведешь спор, можно подумать, что мы «зарубились» на вопросе, есть Бог или нет, ну, или, по крайней мере, съезжаться ли нам наконец или просто продолжать встречаться. Победителей в таких спорах не бывает: даже если выяснится, что ты прав, одновременно станет понятно, что твоему собеседнику обидно и грустно. В общем, осадок, ощущение проигрыша остается при любом исходе спора.
Мы, конечно, все проверим в Интернете, но даже после того, как выясняется, что ошибаешься ты, напряжение не спадает. Ты держишься так, словно этот пустяк имеет огромное значение. У тебя, оказывается, все всерьез. В ту минуту я даже ловлю себя на мысли, а не уйти ли мне, не послать ли тебя раз и навсегда… На какую-то долю секунды я мысленно оказываюсь за порогом.
akin, adj.
родственный, прил.
От моего внимания не ускользнуло, что на своей страничке на сайте знакомств ты упоминаешь «Паутинку Шарлотты» среди своих любимых книг. Еще на первом свидании мы говорили об этом. Надо же, выяснилось, что, попроси нас кто-нибудь одним словом передать ощущение, оставшееся на всю жизнь после прочтения этой детской книжки, мы оба сказали бы, что она «светлая». Интересно… мы, не сговариваясь, признали, что самым трогательным, волнующим моментом в этой истории считаем даже не смерть паучихи Шарлотты, а те строчки, из которых читатель понимает, что поросенку Уилбуру придется расстаться и с ее детьми.
Впрочем, так ли важна эта общность восприятия для наших отношений? И имеет ли значение то, что мы оба пьем кофе по ночам и оба ездили в Барселону после окончания школы? По большому счету стоит ли придавать значение тому, что мы оба, как выяснилось, боимся щекотки и любим собак больше, чем кошек? Не являются ли эти общие черты лишь временными привязками, данными нам до тех пор, пока мы не сможем предъявить что-то по-настоящему свое — общее и действительно важное?
Мы оба, оказывается, любили наборы для живописи, где на холсте уже нанесены контуры предметов и цвета размечены номерами. И оба всегда начинали писать с зеленого цвета. Да-да, это наш общий любимый цвет! А вот это — как мы с тобой решили — уже кое-что значит!
alfresco, adv.
за городом, нареч.
Мы просто больше не могли оставаться в городе — ни минуты. В общем, мы прямым ходом пошли в прокатную контору, взяли первую попавшуюся машину (какой там заказ, взяли, что было) и поехали куда глаза глядят, лишь бы на природу. Ты за рулем, а я сажусь на телефон и довольно быстро нахожу небольшой домик на пару дней. Заехав в какой-то супермаркет, мы закупаем столько еды, что хватит не то что на выходные, а, наверное, и на всю следующую неделю.
На улице свежо, но не холодно, и мы вытаскиваем кухонный стол на лужайку. Ветер быстро задувает свечи, и мы даже не пытаемся зажечь их вновь. Зачем? Ведь впервые за все время, что мы вместе, над нами мерцают звезды. И их так много, что нам светло.
Вино задает тон беседе — неспешной, похмельному сбивчивой, не то чуть грубоватой, не то игривой.
— Люблю ужинать на воздухе, — говоришь ты, а я посмеиваюсь. — Ты чего? — спрашиваешь ты.
— Глупышка, мы же не голые, — поясняю я.
Теперь твоя очередь смеяться.
— Да я не о том. Впрочем, разве ты не чувствуешь себя так, словно с тебя сняли всю одежду?
Ты замолкаешь и жестом предлагаешь мне прислушаться к окружающему пространству. До нас доносятся звуки ночного леса, шелестящий воздух касается наших лиц. Вино играет моими мыслями. Небо — такое близкое. И ты смотришь требовательно: мне обязательно нужно все это услышать, почувствовать.
Мы обнажены перед миром, открыты ему. И мир — обнаженный — открывается нам.
aloof, adj.
отчужденный, нареч.
Я всегда так делаю. Еще со школы люблю задавать этот вопрос:
— О чем ты сейчас думаешь?
Это всегда — от отчаяния. Я знаю, что все равно мне никто честно не ответит, что все пойдет не так. И все-таки я продолжаю надеяться: а вдруг сработает?
anachronism, n.
анахронизм, сущ.
— Пойду договорюсь насчет лошади с повозкой, — скажешь ты.
А я отвечу:
— Подожди. Я думал, мы катер на воздушной подушке закажем.
anthem, n.
гимн, сущ.
Наше шестое (может быть, седьмое) свидание. Я готовлю ужин, а ты вызываешься разобраться с посудой. Ты не даешь мне даже помочь тебе вытереть тарелки. А потом ты садишься рядом со мной и кладешь ноги мне на колени. От тебя слегка пахнет кухней — стряпней и моющим средством. Я наливаю тебе второй бокал «нашего» дешевого вина. Ты тяжело вздыхаешь: ощущение такое, словно мы только что дали банкет на тысячу персон, а про обслуживающий персонал забыли и за всех официантов и судомоек отдуваться пришлось тебе одному.
Мы молчим. Мне становится не по себе: неужели это все? Мы так недавно знакомы, что я все еще пугаюсь каждой паузы в разговоре. А вдруг это первый знак того, что нам вскоре нечего будет сказать друг другу? Мне все еще хочется производить на тебя впечатление, хочется впечатляться тобой, чтобы потом делиться своей впечатленностью с друзьями и подругами: вот, мол, как у меня все… Я еще не верю, что это происходит со мной на самом деле.
— Если бы тебе пришлось стать целой страной, — ни с того ни с сего говорю я, — какой у тебя был бы гимн?
Я жду в ответ какой-нибудь известной, уже существующей песни, например «What a Wonderful World» или «Que sera sera», наконец, какого-то прикола, попытки отшутиться. Не удивила бы меня песенка вроде «Hey Ya!» («Эх, встряхнуть бы всю мою страну, потрясти ею, как сырым поляроидным отпечатком»).
Твой ответ застает меня врасплох:
— Это, наверное, был бы блюз.
А затем запрокидываешь голову и, прикрыв глаза, начинаешь мурлыкать какой-то блюзовый рифф:
О-о-о, да… О-о-о, да…
Работа меня достала
О-о-о, да… О-о-о, да…
Но ведь надо платить ипотеку
О-о-о, да… О-о-о, да…
Мама с папой меня никогда не любили
О-о-о, да… О-о-о, да…
Все чувства во мне давно уже сдохли
О-о-о, да… О-о-о, да…
Зато я знаю, зачем я здесь, в этом мире
О-о-о, да… О-о-о, да…
Чтобы мыть твою грязную посуду
О-о-о, да… О-о-о, да
Будь осторожнее со своими желаниями
О-о-о, да… О-о-о, да…
Все свое дерьмо я прячу в глубине души
О-о-о, да… О-о-о, да…
Сколько несчастных людей
О-о-о, да… О-о-о, да…
Попалось в мои сети
О-о-о, да… О-о-о, да…
Но вот что я тебе скажу
О-о-о, да… О-о-о, да…
Тебе придется перерисовать карту мира…
О-о-о, да… О-о-о, да…
Я — маленькая, но очень гордая страна
О-о-о, да… О-о-о, да…
Этот девиз начертан на моем флаге
О-о-о, да… О-о-о, да…
А впрочем, хреновый мир достался нам с тобой
О-о-о, да… О-о-о, да…
Так что лучше давай — смеши меня дальше
Ты замолкаешь, открываешь глаза и смотришь на меня. Я аплодирую.
— Хватит зря ладони отбивать, — говоришь ты. — Давай лучше помассируй пяточки уставшей звезде блюза.
Ты не спрашиваешь, каким был бы мой гимн. Но это, наверное, и к лучшему: все равно я не знаю, что сказать в ответ.
antiperspirant, n
антиперспирант, сущ.
— Ничего хорошего не вижу в том, чтобы пахнуть пекарским порошком, — заявляю я.
— Содой, — поправляешь ты. — Пищевой.
— Есть такой рецепт пирога: всего поровну. Так вот, если мне приспичит испечь такое чудо, я могу взять по фунту масла, муки, сахара и засунуть все это дело тебе под мышку. Соды там уже как раз столько же.
— Слушай, с чего мы об этом заговорили? Напомни, как мы вообще эту тему затронули.
— Ты больше не чувствуешь запаха пышной сдобы, которую сыплешь себе под мышки. Ты к соде адаптировался и больше на нее не реагируешь. А у меня такое ощущение, что я сплю с бакалейной лавкой.
— Хорошо, — отвечаешь ты.
Я интересуюсь:
— Что — хорошо?
— Прошу отметить: я вступаю на путь соглашательства и полумер — исключительно ради мира и гармонии в наших отношениях. Через десять минут состоится торжественное сожжение моего дезодоранта. Надеюсь, эта хрень горючая.
— Сделай одолжение, — говорю, — я эту гадость терпеть не могу. Честное слово.
— А я терпеть не могу волосы у тебя на пальцах ног.
— Буду носить носки, — обещаю я. — Все время. Не буду снимать их даже в душе.
— Просто имей в виду, — говоришь ты. — Когда-нибудь ты попросишь меня отказаться от чего-то, что мне действительно дорого, и, боюсь, добром дело не кончится.
antsy, adj.
нервный, прил.
Никогда, клянусь, никогда больше не поведу тебя в оперу!
arcane, adj.
сокровенный, прил.
Джоанна первой обратила на это внимание. Дело было так: мы заглянули к ней в гости, и она стала рассказывать, что в доме через дорогу живет женщина, занимающаяся йогой. Так вот, эту соседку отлично видно из окон Джоанны. По ее словам, все эти упражнения очень странно выглядят, если наблюдать со стороны.
— Интересно, а что еще, помимо йоги, происходит в жизни мисс Торсо? — спрашиваешь ты.
А я в ответ:
— Наверное, об этом лучше спросить у пианиста.
Джоанна посмотрела на нас и заявила:
— Я давно за вами замечала: любите вы оба загадками говорить. Но если раньше вас и по отдельности было не понять, то теперь вы за свои ребусы вдвоем взялись.
Принято считать, что супруги, прожившие много лет вместе, становятся похожими друг на друга. Мне в это не верится. А вот думать и шутить они начинают практически одинаково. Да и говорят очень похоже, — в этом я почему-то не сомневаюсь.
ardent, adj.
жаркий, прил.
Сразу после секса, когда все еще жарко и тяжело дышишь, когда близость еще не разорвана, но уже можешь думать… ощущение такое, словно мир сжался до звука одной натянутой струны. Эта нота способна на многое: она может породить во мне мысль, но — только одну — о тебе. Иногда желание — это воздух, иногда оно становится жидкостью. А в те мгновения, когда все остальное — воздух и жидкость, желание обретает плотность и массу, а твое тело — магнит, притягивающий к себе эту тяжесть.
arduous, adj.
неутомимый, прил.
Иногда во время секса я жалею, что у тебя где-нибудь на пояснице нет такой кнопочки, чтобы нажать на нее — и готово: для тебя все уже кончилось.
arrears, n.
отставание, сущ.
Моя верность была столь же бездумной, как и твоя измена. Я знал: что-то может случиться, что-то пойдет не так, — но что именно, мне и в голову не приходило.
— Это была ошибка, — говоришь ты.
Больнее всего оттого, что я понимаю: ошибка — моя. Не надо было тебе доверять.
autonomy, n.
автономия, сущ.
— Я хочу, чтобы мои книги стояли на отдельной полке, — говоришь ты.
В этот момент я понимаю, что жить с тобой будет хорошо.
avant-garde, adj.
авангардный, прил.
Это было после моноспектакля Алисы. Сам спектакль представлял собой мрачно-извращенное прочтение «Унесенных ветром» под аккомпанемент песен из саундтрека к фильму «Магазин „Империя“». В промежутках почему-то звучала немецкая поэзия девятнадцатого века, естественно — с придыханием и сюсюканьем.
— Слушай, а что значит «авангард»? — спрашиваю я.
— По-моему, это переводится как «дружеская услуга», — отвечаешь ты.
awhile, adv.
не сразу, нареч.
Нравится мне неопределенность слов, описывающих время.
Вернуться он смог не сразу. Это когда: через несколько минут, часов, дней? Или, может быть, лет?
Вот в моем случае ничего лучше и не придумаешь. Все узнать и понять мне действительно удалось далеко не сразу. Точнее я при всем желании сформулировать не смогу. Нет, конечно, иногда мне что-то казалось, мерещилось, что я начинаю о чем-то догадываться… В мгновение на меня снисходило какое-то спокойствие: да, наверное, так все и должно быть. Но когда именно надежда, требующая подтверждения, сменилась уверенностью, подвергаемой постоянным сомнениям? Такого поворотного момента в моей памяти не сохранилось.
Может быть, его и вправду не было. Может быть, это случилось со мной во сне. В любом случае — никаких вех, никаких знаковых событий, никаких знаменательных дат. Просто постепенно и последовательно накапливалось это «не сразу».
