16

Филипп уже допивал на кухне первую утреннюю чашку эспрессо, когда вошел измученный и небритый Сэм в мятой одежде и с зажатым в руке мобильным телефоном.

— Ничего нового? — спросил Филипп.

Сэм потряс головой. Когда ночью он сообщил журналисту о телефонном разговоре, тот заново обзвонил своих знакомых в полиции и больницах, информаторов, связанных с миром криминала, и даже службу спасения. Как и прежде, результат был нулевой. Приходилось признать тот крайне неприятный факт, что человек, говоривший с Сэмом, не блефовал: Элена действительно была похищена.

Филипп сел рядом с Сэмом, обнял его за плечи и поморщился, когда от этого движения у него хрустнули сломанные ребра.

— Знаю, тебе сейчас тяжело, но давай попробуем рассуждать логически. Dʼaccord?

Сэм тяжело вздохнул и кивнул.

— Это не похищение ради выкупа, раз денег у тебя не требовали, — продолжил Филипп. — Тебе совершенно ясно дали понять, что от тебя требуется и как это должно быть сделано. Кроме того, этот тип говорил по-английски. Акцент у него был?

— Трудно сказать, когда голос намеренно искажен.

— Да, это типичная картина. — Филипп потряс головой. — Черт, я уже выражаюсь, как коп. Но все-таки, как тебе кажется, это был голос англичанина или француза, говорящего по-английски?

Сэм припомнил, что человек говорил по-английски вполне уверенно.

— Знаешь, сейчас я точно могу сказать, что это был англичанин. Французам трудно произносить английские слова, которые начинаются с «х». У этого парня проблем точно не было.

— Ясно. Значит, тебе звонил англичанин, который хочет, чтобы ты снял свой проект с конкурса. Кому это нужно? Кто от этого выиграет? Кто это может быть, кроме Уоппинга или кого-то из его шайки?

Филипп встал и налил себе еще кофе.

— Это точно он. — Филипп посмотрел на Сэма и пожал плечами. — Понять это в принципе не сложно. Но теперь надо вычислить, где они прячут Элену. Имей в виду, что Марселя он не знает, а потому вряд ли держит ее в какой-нибудь съемной квартире. Уверен, что Патримонио он не станет втягивать в это дело. Тогда тот превратится в соучастника преступления, а это чересчур рискованно. Поставь себя на место Уоппинга. Ему надо спрятать Элену в каком-то надежном укрытии, которое он полностью контролирует. И что это может быть за место?

— Яхта?

— Вот именно. На «Плавучем фунте» нет посторонних и никто не может случайно на нее натолкнуться. Если что, он может просто уплыть. К тому же у него там есть вертолет. Так что давай считать, нам известно имя похитителя и место, где он держит Элену. Теперь самый трудный вопрос: как туда попасть?

— Филипп, подожди минутку. А как же полиция? Разве они не могут обыскать яхту?

Филипп медленно покачал головой и вздохнул:

— У нас тут не любят ссориться с богатыми иностранцами. Это плохо для бизнеса. В Марселе и так хватает проблем с репутацией. Но еще важнее, причем гораздо важнее, то, что у нас нет никаких доказательств: ни улик, ни записи телефонного разговора, ни свидетелей. Одни теории, да и те на словах. А без доказательств ни один коп не поднимется на борт частного судна.

— А разве у тебя нет хороших знакомых в полиции? Какого-нибудь инспектора?

— Ты об Андреи? Он уже на пенсии. Уехал на Корсику и занялся производством сыра.

Все утро Сэм мучился сознанием своей беспомощности, но сейчас ему на смену пришла злость. Какое право они имеют использовать Элену как разменную монету в своей игре? Ему хотелось действовать, причем немедленно и желательно так, чтобы в процессе лично сломать Уоппингу шею. Бессонная ночь была забыта, он чувствовал необычайный прилив энергии.

— Ладно, но обыскать яхту так или иначе надо. Если нельзя привлечь полицию, значит, надо придумать что-нибудь, выглядящее более-менее официально. Иначе на борт нас не пустят.

Его прервал звонок мобильного. Дрожащей от волнения рукой Сэм схватил телефон. Это был Ребуль, спешивший узнать последние новости. Услышав о звонке шантажиста, он пришел в ужас:

— Сэм, я даже не знаю, что сказать! Это моя вина, ведь я втянул вас в эту историю. Знайте, что можете рассчитывать на меня, я готов оказать любую помощь, которая понадобится. Любую. Как вы собираетесь действовать?

— Как раз сейчас решаем. Я вам позвоню.

Пока он разговаривал по телефону, на кухню спустилась растрепанная, еще не до конца проснувшаяся Мими. Она подошла к Сэму сзади и обняла его.

— Ничего нового?

Сэм покачал головой и поцеловал ее в лоб. Он был очень горячим.

— Мими, что с тобой? У тебя же температура.

— Да, ничего серьезного. Схватила какой-то вирус. Скоро поправлюсь.

Иногда сознание делает странные кульбиты и рождает удивительные ассоциации. Вирус Мими заставил Сэма вспомнить об опасном периоде в истории Марселя.

— Послушайте, вы оба об этом наверняка знаете больше. Кажется, в восемнадцатом веке в Марселе была эпидемия чумы? Я где-то читал об этом.

— Да, в тысяча семьсот двадцатом году, — не скрывая удивления, подтвердил Филипп. — Началась из-за того, что никто не соблюдал карантинных правил. Люди умирали тысячами.

— Так что сейчас эти правила, вероятно, соблюдаются?

— Разумеется. А за последнее время из-за нелегальных иммигрантов их даже ужесточили. А в чем дело?

— Предположим, что поступило сообщение о каком-то инфекционном заболевании, которое может проникнуть в Марсель морским путем, с судна, пришедшего, скажем, с Берега Слоновой Кости. Разве санитарные власти не организуют срочные медицинские проверки на судах, чтобы убедиться, что зараза не распространяется?

Впервые за все утро Филипп улыбнулся.

— Кажется, я понял, к чему ты ведешь. Несколько представителей санитарных учреждений в сопровождении пары копов будут инспектировать все суда с иностранной припиской.

— И начнут с яхты Уоппинга?

— Точно. Но только поздно вечером, когда никто не ожидает гостей.

Через десять минут они уже составили список необходимых покупок, и Сэм позвонил Ребулю.

— Франсис, у нас появилась идея, но чтобы ее осуществить, потребуется полицейский скоростной катер, пара парней, которые сойдут за полицейских, и кое-какие медицинские штучки. Сегодня ночью. Вы можете нам помочь?

— С катером проблем не будет, — ответил Ребуль не раздумывая. — С медицинскими штучками тоже. С полицейскими… Пожалуй, я знаю подходящих людей. Дайте мне немного времени, чтобы все организовать, а через час встретимся в частном терминале аэропорта Мариньян. На всякий случай захватите паспорт. По дороге расскажете мне, что вы там придумали.

— Куда мы полетим?

— На Корсику, мой друг. На Корсику.

Сэм положил трубку и покачал головой:

— До чего же проста жизнь, если ты миллиардер. Похоже, все уже устроилось.

Филипп мерил шагами кухню и умирал от любопытства.

— Ну что?

— Через час летим с Ребулем на Корсику. Наверное, для того, чтобы забрать оттуда двух фальшивых копов.

Сэм подошел к Мими, свернувшейся в кресле, и еще раз поцеловал ее в горячий лоб — на удачу.

— Никогда не забуду, что это ты подсказала мне идею. А сейчас выпей-ка аспирин и возвращайся в постель.

Когда Сэм прибыл в частный терминал аэропорта, Ребуль уже был там и разговаривал по телефону. Увидев Сэма, он прекратил разговор, подошел и обнял его.

— Мне так жаль. Очень жаль.

На самом деле сейчас Сэм чувствовал себя гораздо лучше, чем несколько часов назад. Он больше не ждал, он действовал, а это лучшее лекарство почти от всех бед.

— У нас все получится, — заверил он Ребуля, похлопав того по плечу. — Должно получиться, если найдем подходящих людей.

— Сами увидите, — сказал Ребуль. — Поднимемся в самолет, и по дороге я вам о них расскажу.

Еще раз Сэм поразился тому, как мало времени проходит от входа в аэропорт до взлета, если вы являетесь владельцем собственного самолета. Несколько шагов до трапа. Короткий проезд вслед за специальной машиной до точки, где начинается разгон. Разгон. Взлет. Общее время регистрации (которой не было) и посадки — три минуты.

Второй пилот принес им кофе, и Ребуль приступил к рассказу. Для начала он назвал имена двух джентльменов, с которыми им предстояло встретиться: братья Флориан и Джозеф Фигателли, больше известные как Фло и Джо. Ребулю принадлежала большая часть акций отеля, которым управлял их отец, и он знал мальчиков с детства. После того как управляющий отелем погиб в результате несчастного случая на охоте, Ребуль взял его сыновей под свое крыло и предложил им поступить в университет. К великому огорчению их матери и при полном одобрении Ребуля, оба юноши захотели получить образование в Лас-Вегасе, где небольшой, но очень престижный колледж обучал искусству управления отелями класса «люкс».

Разумеется, английский язык был важной частью учебной программы. Кроме того, им объяснили все тонкости отельного менеджмента, включая опасности, подстерегающие управляющего при найме нелегальных иммигрантов, показали исключительную важность чистых ногтей, обучили искусству увеличения чаевых, а также оборонительным действиям на случай, если важный гость, например сенатор Соединенных Штатов, будет пойман с поличным в номере с парой местных проституток.

Фло и Джо окончили колледж с отличием, за что напоследок получили черные шелковые футболки с вышитым золотом девизом города: «Все, что случается в Вегасе, в Вегасе и остается». Подготовленные таким образом, они вернулись в свой родной город Кальви и взялись за управление отелем. Справлялись они хорошо и скоро расширили свой бизнес: теперь он включал несколько баров на пляже и в городе, а также несколько предприятий, деятельность которых нельзя было назвать абсолютно легальной.

— Но они славные ребята, — закончил Ребуль, — и я им доверяю.

— Но они должны выглядеть как официальные лица, Франсис. Что насчет формы?

Ребуль легонько постучал себя по носу.

— А у них уже есть настоящая полицейская форма. Даже не представляю, зачем она им понадобилась. Лучше не спрашивать.

Самолет уже начал посадку, когда Ребуль обратился к Сэму.

— Мы не обсудили одну вещь, — сказал он. — Вы упоминали врача. Где мы его возьмем?

— Он перед вами.

— Вы? Но это невозможно. Вы же с ними знакомы. Они вас узнают.

— Вряд ли, если на мне будет маска, перчатки, очки, белый костюм и шапочка, как у хирургов. Они увидят только мои брови.

Ребуль задумчиво потер подбородок:

— Возможно. Но голос? Они узнают ваш акцент.

— А я не стану говорить по-английски. Вернее, я вообще не буду с ними говорить. Этого не потребуется. У меня есть секретное оружие.

— Какое?

— Двуязычная медсестра.

Городок Кальви, в котором согласно легенде родился Наполеон, — один из самых красивых на острове. Построенная на мысе шесть веков назад крепость возвышается над узкими извилистыми улочками, с которых открывается великолепный вид на море. В небольшом баре на одной из них Сэм и Ребуль договорились встретиться с братьями Фигателли.

«Пуркуа па» выглядел так же, как сотня других баров на Средиземном море: рыбацкие сети, футбольные плакаты, на стене в рамочке — фотография Джонни Холлидея с автографом, телевизор с плоским экраном и несколько прекрасных старинных зеркал, через сероватую поверхность которых на них, казалось, смотрело само время. Этот бар братья выбрали потому, что он им принадлежал и в нем имелось удобное подсобное помещение, в котором они могли спокойно поговорить.

— Вы пришли первыми, — сообщила девушка за стойкой бара Сэму и Ребулю. — Но они уже едут. Пройдите за мной, пожалуйста.

Она провела их в небольшую комнату, наполовину заставленную ящиками с пастисом и корсиканским виски. Из всей обстановки — только простой деревянный стол с четырьмя стульями. Пока они рассаживались, девушка вернулась с двумя чашками кофе, двумя рюмками и бутылкой из темно-зеленого стекла с написанной от руки этикеткой «Фло и Джо».

Ребуль заметил, что Сэм поглядывает на бутылку.

— Это myrte, — объяснил он, — местный ликер. Его производят из мирта. Здесь его иногда называют «завтраком рыбака». — Он наполнил рюмки и вручил одну Сэму. — Выпьем за Элену и ее скорое возвращение.

Сэм осторожно глотнул. Ликер был густым и сладким как мед, немного терпким и очень крепким.

— Хорошо, — одобрил Сэм. — Они сами его делают?

Ребуль так и не успел посвятить его в тайны изготовления ликера, потому что в этот момент дверь открылась и в комнату вошли братья Фигателли; каждый держал в руках по увесистой сумке. Они набросились на Ребуля с таким воодушевлением, что даже испугали Сэма: тискали его, целовали, обнимали и хлопали по всем местам.

— Сису, до чего приятно тебя видеть! Куда ты пропал? Что у тебя за дело? Как зовут твоего друга?

Ребулю наконец удалось представить Сэма, и каждый из братьев едва не раздавил ему руку. Мускулистые, крупные, черноволосые и синеглазые — сочетание, которое иногда встречается на берегах Средиземного моря, — они показались Сэму людьми опасными и ловкими. «Серьезные ребята», как сказал о них Ребуль.

— У нас не очень много времени, — сказал Франсис, взглянув на часы. — Вы принесли полицейскую форму?

Братья кивнули.

— Хорошо. Тогда постараюсь быть кратким.

Через полчаса они уже вчетвером ехали в аэропорт. На Сэма произвело впечатление то, как братья вели себя во время брифинга: они внимательно слушали, ничему не удивлялись и задавали только уместные вопросы. Только теперь он немного успокоился и позволил себе надеяться на лучшее. Оставалось договориться с медсестрой.

Он позвонил ей из самолета:

— Дафна, это Сэм. У меня тут серьезная проблема. Вы не могли бы подъехать ко мне домой примерно через час?

— Во что вы впутались, шалун? Конечно, я приеду.

Дафна Перкинс повесила трубку и даже порозовела от приятного предвкушения. Сегодня вечером она собиралась в гости к друзьям, там ее ждал вист и скучные разговоры, но Сэм наверняка предложит что-то более увлекательное. У него вообще очень интересная жизнь. Такой озорник.

Элена пошевелилась, открыла глаза и попробовала сесть. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота, во рту совсем пересохло, а в глазах все двоилось. Она даже не заметила, что в темной каюте рядом с ней кто-то сидит, и едва почувствовала, как в руку вонзилась игла. Через минуту она опять спала.

— У вас не найдется бутылочки портера, дорогой? На улице такая жара.

Сэм заглянул в холодильник. Портера там не оказалось, зато было немецкое пиво. Сэм налил его в бокал и поставил перед Дафной. Она сделала большой, долгий глоток и удовлетворенно вздохнула:

— Вот так-то лучше. Спасибо, мой дорогой. Дорога раскаленная, а в моем бедном «ситроене» нет кондиционера. — Она еще раз глотнула и промокнула губы кружевным платочком. — Ну, теперь говорите, что у вас произошло.

Выслушав рассказ, Дафна сжала губы от негодования.

— Какие негодяи! — воскликнула она. — Высечь бы их хорошенько! Бедная, бедная девочка. Чем я могу вам помочь?

Сэм подробно рассказал ей о подготовке к спасательной операции.

— Врачом буду я, — объяснил он, — но в этом и заключается проблема. Я могу изменить внешность, но не могу изменить голос. Поэтому я буду изображать французского врача, который ни слова не говорит по-английски. Тут в игру вступите вы: исполните роль медицинского работника, моего ассистента, а заодно и переводчика. Проще говоря, будете сестрой Перкинс, правой рукой доктора. — Он вопросительно посмотрел на нее. — В том случае, конечно, если вы согласитесь.

Дафна просияла, и другого ответа уже не требовалось.

— Как интересно! — воскликнула она. — Разумеется, я согласна.

— А у вас, случайно, не найдется формы медсестры?

— Давно уже мужчины не задавали мне подобных вопросов, — вздохнула она, чуть поджав губы. — Нет, формы у меня нет, но я могу попросить ее у подруги, которая работает в «Ла Тимон». Это большая больница, там всего много. А стетоскоп тоже захватить?

— Не помешает, — кивнул Сэм. — Возьмите два.

Они договорились, что Дафна вернется часов в девять, а в десять они отправятся в Старый порт. Наблюдая, как она выезжает за ворота на стареньком «ситроене», Сэм мысленно салютовал ей. Неудивительно, что Британская империя продержалась так долго, раз в ней рождаются подобные женщины.

Филиппа и Мими Сэм застал у бассейна. Закутанная в одеяло Мими спала в шезлонге, а Филипп в воде делал предписанные врачом упражнения. Увидев Сэма, он, морщась от боли, выбрался на бортик.

— Очень странно, — пожаловался он, — в воде могу двигаться как угодно, а на суше… уу-ух. — Он снова поморщился. — Как дела?

— Медсестру я завербовал. Это мисс Перкинс, которая переводила презентацию. Потрясающая женщина. Приедет сюда в девять со всей амуницией. Если хочешь, можешь попросить ее померить Мими температуру.

— А твоя форма?

— За ней поехал Оливье. Двое корсиканцев тоже подтянутся сюда в девять. Уедем все вместе. Если мы сядем в катер сразу после десяти, то попадем на яхту как раз между ужином и отбоем. Думаю, это самое лучшее время. Если повезет, все они будут пьяны.

— А место для журналиста-инвалида в катере найдется?

— Даже не мечтай. Просто взгляни на это с другой стороны: ты получишь потрясающий сюжет, даже не замочив ног.