11

— Будешь по мне скучать?

Сэм и облачившаяся в черный деловой костюм Элена сидели в баре аэропорта и ждали, когда объявят ее рейс.

— Боюсь, я не переживу разлуки. — Рука Сэма под столом нащупала гладкое колено и скользнула по нему. — Нет, серьезно, я бы с удовольствием полетел с тобой, но здесь еще столько работы перед презентацией. Ты ведь меня знаешь — я трудоголик. Больше всего на свете люблю провести вечер в обнимку с компьютером.

— Мими научила меня одному замечательному слову, — улыбнулась Элена. — Blagueur. Оно будто для тебя придумано.

— На слух не очень приятно. Что оно означает?

— Шутник. Приколист. Трепач.

— Ну что ж, сочту за комплимент. — Сэм поднял глаза на табло и покачал головой. — Тебе пора. Передавай привет Парижу.

Поцелуй, прощальный взмах рукой, и он остался один.

Филипп в последний раз взглянул на законченную статью, отправил ее главному редактору и откинулся на спинку стула. В его работе это был один из самых приятных моментов. Завтра написанные им слова уже станут историей, но пока они свежие, ясные, колкие, убедительные и иногда смешные. Мысленно он погладил себя по голове. Оставалось еще сделать пару звонков, и на сегодня все.

Было довольно поздно, около девяти, когда он спустился в гараж за своим скутером.

Ребуль снял трубку на третьем звонке.

— Франсис? Это Сэм. Может, я не вовремя?

— Нет, Сэм, все в порядке. Я тут сижу наедине с кучей бумаг. — Из телефона послышался грустный вздох. — Дела! В один прекрасный день я все это брошу, куплю хижину на пляже, заведу себе какую-нибудь загорелую девчонку и буду ловить рыбу.

— Уверен, что так все и будет. А я уйду в монастырь. Но у меня есть хорошая новость: только что звонил Филипп. Он написал очень полезную для нашей презентации статью. Называется «Шатер над бухтой Грешников». Через день-два она появится в газете.

— Отлично. Патримонио будет в восторге. Он уже назначил дату для презентации?

— Говорит, в конце следующей недели, так что у нас с Гастоном еще куча времени.

— Что вы о нем скажете?

— О Гастоне? Та еще шельма.

— Это верно, — усмехнулся Ребуль, — но не забывайте, это наша шельма. Если будут проблемы, звоните мне. И знаете что, Сэм? По-моему, будет правильным отметить презентацию хорошим обедом. Все очень интимно, только мы вчетвером. Хочу познакомить вас с моим новым другом.

«Надеюсь, нам будет что праздновать», — подумал Сэм, положив трубку. Ребуль и Филипп, похоже, считали дело решенным, но Сэм не чувствовал такой уверенности. Уоппинг был крепким орешком, да и Патримонио не такой уж дурак. Вряд ли они легко сдадутся.

Вдруг поняв, что соскучился по Элене, он попробовал набрать ее номер, но ее телефон был выключен. Наверное, сидит в каком-нибудь шикарном ресторане с клиентом и делает вид, что ее очень интересуют сложности управления сетью отелей. Уже не первый раз Сэм мысленно поблагодарил судьбу за то, что в его жизни так много разнообразия и так мало рутины. Утешившись этой мыслью, он налил себе бокал вина и занялся презентацией.

Атмосфера на «Плавучем фунте» была напряженной. Лорд Уоппинг нервничал. Шпионы доложили ему, что члены комитета все чаще откровенно высказываются в пользу проекта американца. На этот раз на военный совет был призван Патримонио.

— Мне очень не нравится то, что я слышу, Жером. Все эта чушь о творческом подходе, глотке свежего воздуха, заботе о марсельцах и прочее. Это надо прекратить. Вы можете сказать этим дурням из комитета, чтобы они заткнулись?

Словарный запас лорда часто ставил Патримонио в тупик, но на этот раз смысл был совершенно ясен. Его светлость желает, чтобы его утешили. Председатель пригладил волосы и ободряюще улыбнулся.

— Я не думаю, что есть причины для беспокойства, — произнес он. — Я знаю этих людей, а они знают меня. Пусть себе болтают. Когда придет время, они поступят, как надо. Главное ведь — голоса, а не популистские высказывания. И не забывайте, что голосование у нас тайное.

Настроение Уоппинга улучшилось, и он разлил по бокалам шампанское, которое охлаждалось в хрустальном ведерке. Патримонио сделал глоток, одобрительно кивнул и, слегка нахмурившись, наклонился к хозяину. Теперь он нуждался в ободрении.

— Есть одна маленькая проблема. — Он пожал плечами, словно показывая ее ничтожность. — Этот пройдоха-журналист. Надеюсь, он больше ничего не напишет на эту тему. Вы, помнится, обещали позаботиться об этом.

Минуту Уоппинг молча смотрел на него.

— Я ведь уже говорил, Жером, что подробностей вам знать не надо.

Патримонио откинулся на спинку кресла и потряс в воздухе рукой.

— Нет-нет, я только… — Тут он решил, что безопаснее будет сделать глоток шампанского.

— Вот и хорошо. — Уоппинг поднял бокал. — За наш заслуженный успех.

Уже через пять минут Патримонио возвращался обратно в Марсель на водном такси.

Рей Прендергаст никогда не был гурманом, но с недавнего времени стал ожидать очередного приема пищи с некоторым оптимизмом. Может быть, кому-то жизнь во Франции и идет на пользу, думал он, но ему — точно нет. Помимо осточертевшего французского кудахтанья, его донимала местная еда. Ее как будто специально портили и пачкали — все эти соусы, приправы, кусочки, ломтики, — невозможно понять, что ты ешь! Но несколько дней назад кто-то рассказал ему о «Джеффри», и это стало его спасением.

Целая гастрономическая империя — иначе и не назовешь, — созданная ради утешения бывших земляков и утоления их тоски по родной британской пище. В ней были представлены все традиционные фавориты английской кухни: бекон, вкусные сосиски, печеные бобы, свиной пирог, карри из говядины. Настоящий «Стилтон» и настоящее пиво. Даже овсянка и шоколадное печенье «Маквитиз», способствующее пищеварению. Узнав, что «Джеффри» обеспечивает доставку еды и на стоящие в море суда, Рей понял, что наконец-то судьба ему улыбнулась.

Захватив сэндвич с беконом, он уютно устроился перед телевизором и вставил в DVD-проигрыватель диск с порнографией, позаимствованный у Крошки Де Салиса, но тут зазвонил телефон. Босс хотел задать ему пару вопросов.

— Ты что-то ничего не ешь в кают-компании, Рей. Повар волнуется. С тобой все в порядке?

— Со мной все отлично, Билли. — И он начал с энтузиазмом рассказывать о своем гастрономическом открытии.

— В другой раз, Рей, — прервал его Уоппинг. — Сейчас я хочу знать, как складывается ситуация с этим чертовым журналюгой. Что происходит?

— Ну, ребята уже сделали домашнюю работу, хорошенько подготовились и теперь ждут подходящего момента. Ты ведь сам знаешь, что это главное. Дейв сказал мне, что сегодня ночью они предпримут попытку и сразу позвонят мне. А я сообщу тебе.

— Непременно, — кивнул Уоппинг. — Кстати, у этого Джеффри, которого ты так нахваливаешь, есть копченая селедка?

— Вот он!

Брайан и Дейв одновременно опустили защитные щитки своих шлемов и завели мотоциклы. Они весь вечер дежурили у редакции, поджидая Филиппа. Сегодня он задержался на работе, и Брайан с Дейвом решили, что это хороший знак. В это время все лягушатники уже давно ужинают у своих кормушек, а значит, машин на дороге будет меньше. Это давало возможность находиться от жертвы на расстоянии, не опасаясь упустить ее из виду.

Филипп долго петлял по узким кривым улочкам и наконец выехал к Старому порту. Дейв и Брайан держались в ста ярдах от него. Наступал критический момент. Куда он направится: к какому-нибудь ресторану в людном месте или домой по менее оживленному шоссе Корниш? Скутер повернул на юг, и Брайан с Дейвом продемонстрировали друг другу поднятые большие пальцы: все в порядке, он едет домой!

Ночная прохлада еще не наступила, и с моря дул приятный соленый ветерок. Машин на шоссе было немного, и Филипп немного расслабился в седле, довольный тем, что сегодня ему не приходится уворачиваться от чокнутых, ненавидящих скутеры автовладельцев.

Он услышал рев мотоцикла: большой «кавасаки» обогнал его, взял вправо, перестроился прямо перед ним и снизил скорость. В зеркало он увидел, как второй мотоцикл пристроился сзади. Именно в этот момент он понял, что дело плохо. Его скутер оказался как бы начинкой сэндвича из двух мощных машин — классический сценарий под названием «коробочка». Выбраться из нее на слабеньком скутере не было никакой возможности.

Минуту он ехал словно в тумане. Потом задний мотоциклист прибавил скорость и теперь находился параллельно с ним, так близко, что едва не касался бедра Филиппа. Нога в ботинке огромного размера не спеша, будто в замедленной съемке, поднялась и ударила журналиста в колено. Скутер завилял, Филипп вылетел из седла и покатился к обочине. Он еще успел подумать о том, что зря не надел шлем, но следом наступила темнота.

— Чистая работа, — удовлетворенно заметил Дейв. — Все прошло как по маслу.

Они уже оставили мотоциклы у вокзала и теперь сидели в своем фургоне.

— Позвоню-ка я Рею, чтобы он там не психовал.

— Задание выполнено, Реймонд. Все чисто, свидетелей нет.

— А что с журналистом?

Дейв закатил глаза:

— Знаешь, я как-то забыл справиться о его здоровье. Но несколько недель в футбол он играть не будет, это точно.

Выслушав доклад Прендергаста, лорд Уоппинг почувствовал некоторое облегчение. Ему нужна была хоть одна хорошая новость, после того как весь день его обстреливали электронными письмами из банков. И во всех одно и то же: «Где наши деньги?», «Верните нам наши деньги». Уоппинг с удовольствием послал бы их куда подальше, но сделать этого он не мог. За такое короткое время столько денег ему нигде не найти. И даже шампанское не помогало разогнать мрачные мысли. Ведь поначалу именно он был фаворитом, и вместе с Патримонио они сделали все, чтобы расположить к себе членов комитета. И все-таки его не оставляло предчувствие, что победа может выскользнуть из рук и достаться темной лошадке — чертову американцу с его многоквартирными бараками.

Когда он занимался букмекерством, результат заезда зачастую можно было подкорректировать. Жокеи по крайней мере, некоторые из них, — тайком брали взятки. Лошади, нежнейшие существа, легко могли занемочь в день скачек, конечно, не без помощи какого-нибудь сговорчивого конюха. Так или иначе, опасность, которую представлял удачливый новичок, иногда можно было минимизировать.

Об этом и думал Уоппинг, вглядываясь в черное Средиземное море.

Сэм выключил свой компьютер почти в полночь. Он решил, что звонить в Париж уже поздно, но тут, к его радости, Элена позвонила сама.

— Сэм, надеюсь, ты еще не спишь? Знаешь, после такого вечера мне надо, чтобы кто-нибудь меня утешил.

— Все было ужасно?

— Хуже. Весь обед — один длинный монолог. Потом он пожелал пойти потанцевать в «Кастель». Сэм, ну что за беда с мужчинами-коротышками?

— В смысле?

— Я и раньше замечала. Они как ползучие растения. Цепляются своими ручонками за все подряд.

Сэм вспомнил старый анекдот о Микки Руни, который, как известно, был очень невысоким и при этом обожал рослых женщин. Он решил поделиться им с Эленой.

Много лет назад в Париже Микки познакомился с одной из танцовщиц труппы «Блубеллз», которые славились своим высоким ростом и великолепными формами. Микки сразу же потерял голову. «Ты полный отпад, — заявил он девушке. — Господи, до чего же я хочу переспать с тобой!» Девушка посмотрела на него с высоты шести футов и четырех дюймов (вместе с каблуками) и сказала: «Если ты когда-нибудь такое сделаешь и я об этом узнаю, жди серьезных неприятностей».

— Спасибо, Сэм, — рассмеялась Элена, — мне надо было услышать нечто подобное. Слава богу, завтра днем он улетает в Берлин. Еще раз встретимся утром, и все. Сажусь в самолет и возвращаюсь в Марсель. Не могу дождаться.