Я подозвал метрдотеля.

— Мы ждем счет, — сказал я.

— Господин Ломан уже все оплатил, — сказал метрдотель.

Может, мне показалось, но метрдотель произнес это с особенным удовольствием. Как бы насмехаясь надо мной.

Достав мобильник из сумки, Клэр взглянула на дисплей и положила его обратно.

— Невероятно, — сказал я, когда метрдотель удалился. — Он отбирает у нас наше кафе. Нашего сына. А теперь еще и это. То, что он может оплатить счет, еще ничего не значит.

Клэр взяла мою правую руку, а затем левую.

— Тебе стоит его всего лишь поранить, — сказала она. — Он не станет устраивать пресс-конференцию с разбитым лицом. Или со сломанной рукой в гипсе. Слишком многое придется объяснять. Даже Сержу это не по плечу.

Я посмотрел в глаза своей жене. Только что она попросила меня сломать руку моему брату. Или изуродовать ему лицо. И все это из-за любви. Из-за любви к нашему сыну. Ради Мишела. На память пришла одна немецкая мать, которая много лет назад застрелила убийцу своего сына прямо в зале суда. Такой же матерью была Клэр.

— Я не принимал таблетки, — сказал я.

— Да. — Клэр, похоже, не удивилась и провела кончиком пальца по тыльной стороне моей ладони.

— Уже давно. Уже несколько месяцев.

Это была правда. Сразу после передачи «Внимание: розыск!» я прекратил пить лекарства. Мне казалось, что я не смогу помочь моему сыну, если мои эмоции день и ночь будут снивелированы лекарствами. Мои эмоции и мои рефлексы. Если я хочу полноценно поддержать Мишела, то мне для начала следует обрести свое прежнее «я».

— Я знаю, — сказала Клэр.

Я снова в недоумении на нее уставился.

— Ты, наверное, думаешь, что никто этого не замечает, — сказала Клэр. — Но твоя жена заметила сразу. Кое-какие вещи… изменились. То, как ты на меня смотрел, как ты мне улыбался. А помнишь, как ты не мог найти свой паспорт? И начал колотить ногами по ящикам письменного стола. Когда ты уходил из дому, ты брал таблетки с собой, но потом выбрасывал их по дороге. Правда же? Однажды я вытащила из стиральной машины твои брюки, а карман в них окрасился в синий цвет. От таблеток, которые ты забыл выкинуть, — Клэр рассмеялась, но тут же снова приняла серьезный вид.

— И ты ничего не сказала, — вздохнул я.

— Вначале я спрашивала себя: чего он хочет добиться? Но в какой-то момент я снова увидела моего старого доброго Паула. И тогда я поняла, что хочу вернуть его окончательно. Пусть даже он и пинает ящики стола. Или мчится в погоню за скутером, если тот выныривает прямо перед его носом…

«Или калечит директора школы», — мысленно договорил я за Клэр. Но она этого не сказала. Она сказала другое:

— Это был Паул, которого я любила… Которого люблю. Больше всех на свете.

Я увидел, как блеснули уголки ее глаз, и едва не прослезился.

— Тебя и Мишела, конечно, — сказала моя жена. — В равной степени. Вы оба делаете меня счастливой.

— Да, — сказал я. Мой голос звучал хрипло. Я откашлялся. — Да, — повторил я.

Несколько секунд мы молча сидели друг напротив друга, мои руки все еще в руках моей жены.

— Что ты сказала Бабетте? — спросил я.

— В смысле?

— В саду. Во время прогулки. Бабетта, похоже, обрадовалась, завидев меня: «Паул, дорогой…» Что ты ей тогда сказала?

Клэр глубоко вздохнула.

— Я сказала ей, что ты сорвешь пресс-конференцию.

— И Бабетта не против?

— Она хочет, чтобы Серж победил на выборах. Но ее сильно обидело, что он поделился с ней своим решением лишь в машине по дороге в ресторан. Чтобы не оставить ей шанса его отговорить.

— Хотя только что за столом она еще заявляла…

— Бабетта умна, Паул. Серж не должен ничего заподозрить. Вполне возможно, что очень скоро Бабетта в качестве супруги премьер-министра будет разливать суп в приюте для бездомных. Но судьба одной конкретной бездомной ее не заботит — точно так же, как тебя и меня.

Я высвободил руки из рук моей жены и теперь взял ее руки в свои.

— Это не самая удачная мысль, — сказал я.

— Паул…

— Нет, послушай. Я вернул себе свое «я». Я не принимал лекарства. Пока об этом знаем только мы с тобой. Но этот факт обязательно выплывет наружу. Школьный психолог, мой уход с работы или директор школы Мишела… Кто угодно может засвидетельствовать мое состояние. Не говоря уже о моем брате. Серж первым заявит, что отнюдь не удивлен моим поведением. Ведь его младший брат уже и раньше покушался на его жизнь. У его младшего брата болезнь, от которой он должен принимать лекарства. А вместо этого он спускает их в унитаз.

Клэр молчала.

— Я не смогу заставить его отступиться, Клэр. Мои действия будут истолкованы превратно.

Вместо того чтобы подмигивать, я выдержал паузу.

— Мне не стоит этого делать, — сказал я после секундной паузы.