Книга: Общак
Назад: Глава девятая Затишье
Дальше: Глава одиннадцатая Все мы смертны

Глава десятая
Кто без греха

Кузен Марв стоял в двери, выходившей в переулок, и курил, пока Боб собирал пустые мусорные баки, которые вынесли накануне вечером. Как всегда, ребята с мусоровоза раскидали баки по всему переулку, и Бобу пришлось снова выстраивать их в ряд.
Кузен Марв сказал:
— Это ниже их достоинства, просто вернуть баки туда, где взяли. Это же будет означать, что они проявили уважение к кому-то.
Боб поставил два пластмассовых бачка друг на друга и отнес их к дальней стенке. Придвинул к стенке вплотную, втиснув между другими баками и капканом для крыс, и в этот момент заметил пластиковый мешок для мусора из тех особо прочных, какие используют на стройках. Он такого не выбрасывал. И достаточно хорошо знал, чем занимаются соседи — маникюрный салон «Сайгон» и доктор Санжеев К. Сет, — и знал, какой мусор они обычно выносят, — это точно не их. Боб пока оставил мешок на месте и вернулся в переулок за последним мусорным баком.
— Если бы ты просто согласился платить за большой контейнер… — начал было Боб.
— С чего бы мне платить за контейнер? — оборвал его Кузен Марв. — Может, ты забыл, что я больше не владею баром? Платить за большой контейнер… Это же не твой бар, его забрал Човка.
— Это было десять лет назад.
— Восемь с половиной, — поправил Боба Марв.
Боб отнес к стене последний бачок. Подошел к пластиковому черному мешку. Мешок на сорок пять галлонов, но далеко не полный. То, что лежало внутри, было не очень большим, но при этом топорщилось в стороны, значит в длину около фута. Может, кусок трубы или картонная трубка, в каких переносят афиши.
— Дотти считает, нам стоит съездить в Европу, — сказал Кузен Марв. — Вот в кого я превратился: мужик едет в Европу с сестрой и мотается, блин, по экскурсионным автобусам с фотоаппаратом на шее.
Боб стоял рядом с мусорным мешком. Тот был завязан, но завязан очень слабо, достаточно слегка потянуть за край, чтобы мешок раскрылся, как розовый бутон.
— Когда-то давно, — сказал Кузен Марв, — мне хотелось отправиться в путешествие, я бы тогда поехал с Брендой Маллиган, или Шерил Ходж, или… помнишь Джиллиан?
Боб придвинулся к мешку. Теперь он стоял так близко, что еще немного — и он сам окажется в мешке.
— Джиллиан Вейнгроув? Она была хорошенькая.
— Она курила до одури. Мы тогда целое лето везде ходили вместе. Ездили в тот бар на пляже Марина-Бей. Как он там назывался?
Боб услышал, как отвечает:
— «Тент». — А сам в это время развязал мешок и заглянул внутрь. Легкие словно наполнились свинцом, зато голова сделалась как воздушный шарик с гелием. Он на мгновение отвернулся от мешка, и переулок качнулся вправо.
— «Тент», — говорил Марв. — Точно, точно. Интересно, он все еще существует?
— Ага, — услышал Боб собственный голос, который доносился до него как будто из длинного тоннеля, — только теперь он называется как-то по-другому.
Он поглядел на Марва через плечо и дождался, пока тот перехватит его взгляд.
Кузен Марв отшвырнул окурок.
— Что?
Боб остался стоять на месте, держа мешок за края.
Кузен Марв поглядел на мешок, затем снова на Боба. И остался в дверном проеме.
— Ты должен… — произнес Боб.
— Нет, не должен, — сказал Кузен Марв.
— Почему?
— Я ничего не должен, — сказал Кузен Марв. — Ясно? Я стою, мать твою, на месте. Стою здесь, потому что…
— Ты должен посмотреть… — сказал Боб.
— Не должен я никуда смотреть. Ты меня вообще слышишь? Не должен я, на хрен, смотреть ни на Европу, ни на гребаный Таиланд, ни на этот гребаный мешок. Я просто стою вот здесь.
— Марв.
Марв бешено замотал головой, как делают маленькие дети.
Боб ждал.
Кузен Марв потер глаза, неожиданно смутившись:
— Когда-то мы были бандой. Помнишь те времена? Люди нас боялись.
— Помню, — сказал Боб.
Марв закурил новую сигарету и подошел к мешку так, как подходят к испуганному еноту, забившемуся в угол подвала.
Он остановился рядом с Бобом и заглянул в мешок.
На небольшой кучке залитых кровью денег лежала отрубленная чуть ниже локтя рука. Рука с часами, которые остановились на 6:15.
Кузен Марв медленно выдохнул и все выдыхал, пока воздуха в легких совсем не осталось.
— Но это же просто… — произнес Кузен Марв, — в смысле…
— Я знаю.
— Это ведь…
— Я знаю, — сказал Боб.
— Дерьмо.
Боб кивнул.
— Нам придется куда-то это девать.
— Деньги? — спросил Кузен Марв. — Или это…
— Могу поспорить, денег здесь ровно столько, сколько у нас забрали в ту ночь, — сказал Боб.
— Ну, значит… — произнес Кузен Марв.
— Значит, мы вернем им деньги, — сказал Боб. — Именно этого они и ждут.
— А это? — Марв указал на руку.
— Мы не можем просто оставить это здесь, — сказал Боб. — Иначе копы выйдут на нас.
— Но мы же ничего не сделали.
— На этот раз ничего, — произнес Боб. — Но что, по-твоему, сделают с нами Човка и Папа Умаров, если копы займутся этим делом вплотную?
— Да, — сказал Марв. — Конечно, конечно.
— Ты должен взять себя в руки, Марв.
Марв при этих словах захлопал глазами:
— Это ты мне говоришь?
— Да, тебе, — сказал Боб и понес мешок в бар.

 

В крошечной кухне, рядом с грилем с четырьмя горелками и фритюрницей, у них был стол, на котором они готовили бутерброды. Боб расстелил на столешнице кусок вощеной бумаги. Вытянул из рулона над столом пищевую пленку. Вынул руку из раковины, куда сгрузил, чтобы обмыть, и замотал в пищевую пленку. Получившийся тугой сверток он упаковал в вощеную бумагу.
Марв наблюдал за ним из дверного проема, на его ошеломленном лице было написано отвращение.
— Похоже, ты проделывал такое тысячу раз, — заметил он.
Боб окинул его взглядом. Кузен Марв потупился и уставился в пол.
— А ты не спрашиваешь себя, что было бы, если бы ты не сказал о часах? — спросил он Боба.
— Нет, — сказал Боб, несколько резче, чем собирался. — Не спрашиваю.
— А я спрашиваю.
Боб заклеил края вощеной бумаги, и теперь рука была запакована, как какой-нибудь дорогой кий для пула или сэндвич в фут длиной. Боб положил сверток в спортивную сумку.
Они с Марвом вышли из кухни в бар и обнаружили там Эрика Дидса, который сидел за стойкой, положив перед собой руки, — просто парень в ожидании выпивки.
— Мы закрыты, — сказал Кузен Марв на ходу.
— У вас есть «Зима»? — спросил Эрик.
— Кто бы у нас такое заказывал? — спросил Марв. — Мойша?
Боб с Кузеном Марвом обогнули барную стойку и уставились на Дидса.
Эрик поднялся:
— Дверь была не заперта, и я подумал…
Боб с Марвом переглянулись.
— Ничего личного, — сказал Кузен Марв Эрику Дидсу, — но иди-ка ты, на хрен, отсюда.
— А точно у вас нет «Зимы»? — Эрик направился к двери. — Боб, рад был тебя повидать. — Он помахал рукой. — Передавай привет Наде, брателло.
Эрик вышел. Марв кинулся к двери и запер ее.
— Мы тут перебрасываемся потерянной конечностью Однорукого, как каким-нибудь паршивым мячиком для сокса, а у нас дверь открыта!
— Ну ничего же не случилось, — сказал Боб.
— Но ведь могло же. — Марв перевел дух. — Ты знаешь этого парня?
— Это тот самый, о котором я тебе рассказывал.
— Который утверждает, что это его собака?
— Ну да.
— Он классно играет в сквош.
— А ты с ним знаком?
— Он с Мэйхью-стрит. Приход Святой Цецилии. Ты у нас старой закалки — если кто не из твоего прихода, то с тем же успехом может быть фламандцем. А парнишка этот редкостное дерьмо. Пару раз сидел, если я правильно помню, и в дурдоме по-бывал. Всю их чертову семейку еще поколение назад надо было подвергнуть принудительному лечению. Поговаривают, что это он грохнул Риччи-Времечко.
— Я тоже об этом слышал, — сказал Боб.
— Стер человека с лица земли. Так о нем говорят.
— Н-да… — произнес Боб и, поскольку говорить было больше не о чем, подхватил спортивную сумку и вышел через заднюю дверь.
После его ухода Марв высыпал в раковину испачканные кровью деньги. Он выбрал на сифоне кнопку для тоника и окатил купюры.
Остановился. Посмотрел, как все они сочатся кровью.
— Твари! — прошептал он и закрыл глаза, чтобы не видеть кровь. — Гребаные дикари!

 

В Пен-парке Боб бросил палку, и Рокко по-мчался за ней по дорожке. Принес обратно, положил перед Бобом, Боб снова бросил, вложив в бросок всю силу. Пока Рокко бежал по дорожке, Боб открыл спортивную сумку и вытащил запакованную руку. Он развернулся к каналу и зашвырнул сверток, словно томагавк. Проследил, как сверток, переворачиваясь в воздухе, описал высокую дугу и, достигнув зенита, устремился вниз. Он плюхнулся посередине канала с сильным плеском, какого Боб не предполагал. И с шумом. С таким шумом, что Боб испугался, как бы машины, шедшие по шоссе на другом берегу канала, не остановились. Однако никто не остановился.
Рокко вернулся с палкой.
— Хороший мальчик, — сказал Боб.
Боб снова бросил палку, она отскочила от асфальта и улетела с дорожки. Рокко побежал за ней.
Боб услышал за спиной шорох покрышек. Он обернулся, ожидая увидеть кого-нибудь из парковых охранников, совершающего обычный объезд на пикапе, но оказалось, что к нему едет детектив Торрес. Боб понятия не имел, что тот успел увидеть. Он остановился, Торрес вышел из машины и подошел к нему.
— Здравствуйте, мистер Сагиновски, — сказал Торрес. Он поглядел на пустую сумку под ногами у Боба. — Мы их еще не поймали.
Боб уставился на него.
— Тех, кто ограбил ваш бар.
— Ясно.
Торрес засмеялся:
— Вы же не забыли об этом?
— Нет, конечно.
— Или вас грабят так часто, что вы уже запутались?
К ним подбежал Рокко, выронил палку, тяжело дыша. Боб бросил палку, и Рокко снова побежал за ней.
— Нет, — сказал Боб. — Я помню.
— Прекрасно. Так вот, мы их не нашли.
— Я так и подумал.
— Подумали, что мы не выполняем свою работу?
— Нет. Я слышал, что таких грабителей редко ловят.
— Так вы хотите сказать, что дело, которым я зарабатываю на жизнь, бессмысленно?
Оказаться победителем в подобном споре было невозможно, поэтому Боб просто умолк.
Спустя некоторое время Торрес спросил:
— А что это за сумка?
— Я в ней ношу поводки, мячики, пакеты для экскрементов и все такое, — сказал Боб.
— Но она пустая.
— Последний пакет я использовал, а мячик потерял, — сказал Боб.
Рокко подбежал, выронил палку. Боб бросил ее, и щенок снова умчался.
— Риччи Велан, — сказал Торрес.
— А что с ним? — спросил Боб.
— Вы его помните?
— На прошлой неделе в бар приходили его друзья, отмечали годовщину.
— Какую годовщину? — спросил Торрес.
— Последний раз, когда его видели.
— И видели как раз в вашем баре.
— Да, он вышел от нас, уехал. Его машину нашли в каком-то другом месте.
— В Согусе. Сожженную, — сказал Торрес. — А Эрика Дидса вы знаете? Такого блондина?
— Не знаю. В смысле, может, и видел, но не помню.
— Говорят, в тот день он перемолвился с Веланом парой слов.
Боб беспомощно улыбнулся Торресу и так же беспомощно пожал плечами. Торрес кивнул и пнул камешек носком ботинка.
— Кто без греха, пусть приблизится.
— Прошу прощения? — сказал Боб.
— Позиция Церкви, — сказал Торрес, — по отношению к тем, кто может принимать причастие. Если грехи вам отпущены, причащайтесь. Если нет, исповедуйтесь, а потом причащайтесь. Но вы не подходите к причастию. Вы не хотите покаяться в чем-то, мистер Сагиновски?
Боб ничего не сказал. Он снова бросил Рокко палку.
— Вот смотрите, — сказал Торрес. — Каждый день я занимаюсь черт-те чем. Это нелегкая стезя. Но в конце дня я иду и исповедуюсь. Это лучше, чем идти к психотерапевту или в общество анонимных алкоголиков. Очиститься перед Богом, чтобы на следующее утро принять Его в виде Святого причастия. А что делаете вы? Ничего.
Рокко принес палку, и на этот раз ее поднял Торрес. Он так долго держал ее в руке, что Рокко начал поскуливать. Звук был на редкость пронзительный, ничего подобного Боб до сих пор от него не слышал. С другой стороны, у него не было привычки дразнить свою собаку. Когда он уже хотел забрать палку у Торреса, коп вскинул руку и запустил палку в воздух. Рокко кинулся за ней.
— Важно покаяться, мистер Сагиновски, — сказал Торрес. — Вы бы подумали об этом. Красивая собака.
И он пошел прочь.
Назад: Глава девятая Затишье
Дальше: Глава одиннадцатая Все мы смертны