Было это накануне. Руми и Шамс о чем-то говорили за закрытой дверью. Я постучала и вошла, не ожидая приглашения. В руках у меня был поднос с тарелкой халвы. Обычно Шамс молчит, когда я нахожусь поблизости, словно мое присутствие запечатывает ему рот. И он никогда не говорит ни слова о моей стряпне. Впрочем, ест он совсем немного. Иногда у меня складывается впечатление, что ему все равно, что есть, — роскошный обед или черствый хлеб.

Однако на сей раз, едва он положил кусочек халвы в рот, у него просияли глаза.

— Керра, это бесподобно. Как ты ее готовишь? — спросил он.

Не знаю, что на меня нашло. Вместо того чтобы поблагодарить за комплимент, я сама не поверила своим ушам, когда сказала:

— Зачем спрашивать? Даже если я скажу тебе, как готовить халву, ты все равно не станешь ее готовить.

Шамс заглянул в мои глаза и едва заметно кивнул, как будто соглашаясь со мной. Я подождала, не ответит ли он на мой выпад, но он молча стоял там, где стоял.

Вскоре я вышла из комнаты и отправилась в кухню, раздумывая о случившемся. Возможно, я больше не вспомнила бы об этом, если бы не сегодняшнее утро.

Я сбивала масло в кухне, когда услышала во дворе странные голоса. Выбежав из дома, я увидела нечто немыслимое. Повсюду лежали книги, а несколько из них плавали в фонтане. От чернил вода в нем стала синей.

Тут же стоял Руми, наблюдавший за происходившим. В это время Шамс вытащил какую-то книгу из стопки — это было «Собрание стихотворений аль-Мутанабби», — угрюмо просмотрел ее и бросил в воду. Она не успела еще промокнуть, как он потянулся за другой. На сей раз это была «Книга тайн» Аттара.

Я едва не задохнулась от ужаса. Одну за другой Шамс уничтожал любимые книги Руми.

Следующим стало сочинение отца Руми «Священные науки». Зная, как Руми обожал своего отца и много размышлял над этим манускриптом, я поглядела на него, ожидая каких-то действий.

Но Руми стоял неподвижно, только лицо у него побелело как воск, да руки дрожали. Мне никогда не понять, почему он молчал. Человек, который устроил мне скандал за то, что я вытерла пыль с его книг, теперь молча смотрел, как уничтожают эти самые книги, и не произносил ни звука. Это было нечестно. Если Руми не желал вмешиваться, это должна была сделать я.

— Что ты делаешь? — спросила я Шамса. — У этих книг нет копий. Они бесценны. Зачем ты бросаешь их в воду? Ты сошел с ума?

Не отвечая мне, Шамс посмотрел на Руми:

— Ты тоже так думаешь?

Руми едва заметно улыбнулся, но ничего не ответил.

— Почему ты молчишь? — крикнула я мужу. Тогда Руми подошел ко мне и крепко сжал мою руку.

— Пожалуйста, успокойся, Керра. Я доверяю Шамсу.

Шамс искоса посмотрел на меня, потом завернул рукава и стал вытаскивать книги из воды. К моему изумлению, все они были сухие.

— Это волшебство? Как ты это делаешь? — спросила я.

— Почему ты спрашиваешь? — ответил вопросом на вопрос Шамс. — Даже если бы я тебе сказал, ты бы все равно не стала это делать.

Дрожа от ярости, подавляя рыдания, я убежала в кухню, которая в те дни стала моим убежищем. И там, горько рыдая, я долго сидела среди горшков и сковородок, душистых трав и специй.