Часть третья. Ветер

Бешеный вой и лай собак не давал мне спать, проникая в комнату через открытое окно. Я сел в кровати, заподозрив, что они заметили грабителя, который собирается залезть ко мне в дом, или проходящего мимо грязного пьяницу. Приличным людям уже невозможно мирно выспаться ночью в своей постели. Повсюду драки и разврат. Раньше было не так. Этот город всего несколько лет назад считался оплотом безопасной жизни. Нравственная развращенность ничем не отличается от отвратительной заразной болезни, которая может нагрянуть внезапно и распространиться, поражая без разбора богатых и бедных, старых и молодых.

Таково теперь состояние нашего города. Если бы не мое положение в медресе, вряд ли я решился бы даже время от времени покидать свой дом.

Слава Всевышнему, есть люди, которые ставят интересы городского сообщества выше собственных и которые работают днем и ночью, чтобы поддерживать порядок в Конье. Среди таких людей мой молодой племянник Бейбарс. Мы с женой гордимся им. Приятно сознавать, что в этот поздний час, когда преступники, негодяи и пьяницы выходят на дорогу, Бейбарс со своими товарищами-стражниками защищают нас.

Когда безвременно почил мой брат, я стал опекуном его сына. Юный, непреклонный Бейбарс пошел в стражники полгода назад. Сплетники судачили, мол, он получил эту работу благодаря моему положению учителя в медресе. Чепуха! Бейбарс очень сильный, и, вообще, у него все есть для такой работы. Он мог бы стать отличным солдатом. Ему хотелось отправиться в Иерусалим и воевать с крестоносцами, но мы с женой подумали, что настало время Бейбарсу остепениться и обзавестись семьей.

— Сынок, ты нужен нам здесь, — сказал я. — Здесь тоже есть против кого сражаться.

Это правда. Как раз в то утро я сказал жене, что мы живем в тяжелые времена. Каждый день мы слышали о новых трагедиях. Если монголы были столь неудержимы, если крестоносцы одерживали победы, если город за городом, деревня за деревней становились жертвами неверных, то виноваты в этом были лживые мусульмане, то есть мусульмане на словах, а не на деле. Когда люди теряют связь с Богом, они быстро сбиваются с пути. Монголы были посланы нам в наказание за наши грехи. Дело не в монголах, вместо них могло быть землетрясение, голод или потоп.

Сколько еще несчастий нам надо претерпеть, прежде чем мы поймем причину и раскаемся? Мне страшно, когда я думаю, что однажды вместо дождя с неба посыплются камни. Когда-нибудь — и этот день не за горами — мы все будем сметены с поверхности земли, подобно жителям Содома и Гоморры.

Да еще эти суфии. От них тоже добра не жди. Как смеют они называть себя мусульманами, если говорят вещи, немыслимые для правоверного? У меня кровь вскипает в жилах, стоит мне заслышать, как они упоминают имя Пророка, мир да пребудет с Ним, защищая свои дурацкие взгляды. Они заявляют, что, мол, война с неверными для Пророка Мухаммеда — это небольшой джихад вместо великого джихада: борьбы с собственным эго. Суфии считают, что с начала времен эго является единственным врагом мусульманина, с которым он должен вести борьбу. Звучит неплохо, однако интересно, как это поможет в борьбе с врагами ислама?

Суфии же идут еще дальше, заявляя, что шариат — всего лишь этап на пути. Интересно, о каком таком этапе они говорят? И этого им еще недостаточно, они заявляют, будто образованного человека нельзя связывать правилами ранних этапов. А так как им нравится думать, что они-то достигли высшего этапа, то и считают для себя возможным не подчиняться законам шариата. Они пьют вино, танцуют, сочиняют стихи, пишут картины, и это важнее для них, чем соблюдение Закона. И еще они проповедуют, что, поскольку в исламе нет иерархии, каждый мусульманин должен единолично постигать Бога. Звучит безобидно, однако за этим стоит, что человек не должен подчиняться религиозным авторитетам!

Если послушать суфиев, то в Кур’ане много неясных символов и мистических намеков. Они толкуют каждое слово, насколько, мол, оно соотносится с его числовым значением, ищут скрытый смысл чисел и их скрытое соотношение со всем текстом; они делают все, что в их силах, дабы не читать послание Бога, как простое и ясное.

Некоторые суфии даже называют человека «говорящим Кур’аном». Если это не богохульство, то уж и не знаю, что это такое. Есть еще странствующие дервиши — тоже беспокойное сборище мусульман. Каландары, Гейдары, камии — они известны под многими именами. Эти-то хуже всех. Чего хорошего можно ждать от человека, который не может усидеть на одном месте? Если у человека нет ощущения принадлежности к какому-то сообществу, ему легко «улететь» в любом направлении, как сухому листку по воле ветра. И стать легкой добычей шайтана.

Не лучше суфиев и философы. Те только и делают, что думают, словно своими ограниченными мозгами могут постичь беспредельную вселенную! Я знаю одну историю, которая отлично характеризует заговор философов и суфиев.

Однажды повстречались философ и дервиш и оказались на диво похожими друг на друга.

Они проговорили весь день, абсолютно во всем соглашаясь.

Наконец, когда они расстались, философ так сказал об их беседе: «Он понимает все, что я знаю».

А суфий сказал: «Все, что я понимаю, он знает».

Итак, суфий думает, что он понимает, а философ думает, что он знает. А я так думаю, что они ничего не понимают и не знают. Неужели им трудно осознать, что простые, ограниченные, смертные люди не могут знать и понимать больше, чем им положено? Самое большее, что доступно смертным, — это сознавать существование Бога. И все. Наша задача не толковать учение Бога, а подчиняться ему.

Когда Бейбарс вернется домой, мы поговорим об этом. Так у нас заведено. Это наш ритуал. Каждый вечер после дежурства он ест суп и лепешки, которые подает ему моя жена, и мы разговариваем о том, что творится на земле. Мне приятно видеть, с каким аппетитом он ест. Ему надо быть сильным. У молодого человека с твердыми принципами много работы в нашем безбожном городе.