На склоне лет, размышляя о своем месте в русской литературе, Д. Н. Мамин-Сибиряк ставил себе в заслугу, что он показал читателю Урал своего времени, с его особенной красотой, неисчислимыми богатствами, вложил в свои произведения любовь к обездоленному люду, преклонение перед его мудростью и творческими силами.

Современники писателя отдавали должное его яркому своеобразному дарованию. А. Чехов отмечал, что герои рассказов Мамина-Сибиряка – это сильные, цепкие, устойчивые люди, а слова у него – живые, настоящие, услышанные в народе, а не вычитанные из словарей, как это случается у иных литераторов.

М. Горький признавал, что книги Мамина-Сибиряка помогли ему глубже полюбить русский народ и русский язык. С. Елпатьевский, врач и писатель, близкий Чехову, лечивший Толстого, писал, что Мамин-Сибиряк выявил то новое, что забрезжило на Урале после отмены крепостного права и появления капитализма, – духовную и бытовую эволюцию, пережитую Уралом вместе со всей Россией, возникновение новых типов и нового уклада жизни.

В книге «Развитие капитализма в России» В. И. Ленин писал о Мамине-Сибиряке: «В произведениях этого писателя рельефно выступает особый быт Урала, близкий к дореформенному, с бесправием, темнотой и приниженностью привязанного к заводам населения, с „добросовестным ребяческим развратом“ „господ“, с отсутствием того среднего слоя людей (разночинцев, интеллигенции), который так характерен для капиталистического развития всех стран, не исключая и России».

Газета «Правда» 3 ноября 1912 года, отдавая дань уважения скончавшемуся писателю, высоко оценивала его литературное наследие: «Умер талантливый, сердечный писатель, под пером которого оживали страницы прошлого». И далее, противопоставляя реалистическое направление творчества Мамина-Сибиряка главенствовавшему в ту пору модернистскому, продолжала: «Нарождается новый читатель и новый критик, которые с уважением поставят твое имя на то место, которое ты заслужил в истории русской общественности».

Таким образом, передовая мысль того времени уже тогда высоко оценивала творчество Мамина-Сибиряка и верно определила его место в литературе и идеологии.

Роман «Приваловские миллионы» впервые был опубликован в 1883 году в демократическом журнале «Дело». Чтобы глубже понять и оценить художественное и социальное достоинство романа, следует обратиться к житейской и творческой биографии писателя.

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк родился 25 октября 1852 года.

«Мое детство прошло в далекой глуши Уральских гор, захватив последние годы сурового крепостного режима, окрашенного специально заводской жестокостью», – вспоминал писатель.

Его отец, Наркис Матвеевич, окончивший Пермскую духовную семинарию, женился на дочери дьякона Анне Семеновне Степановой. Сначала они поселились в селе Егва неподалеку от Кудымкара, но через короткое время переехали в небольшой рабочий поселок Висимо-Шайтанск на Среднем Урале, где Наркис Матвеевич получил церковный приход.

Заводской поселок Висимо-Шайтанск, расположенный в сорока верстах от Нижнего Тагила, стоял на самом водоразделе Европы и Азии Возникший в 1741 году, он принадлежал Демидову Полуторатысячное население было занято в цехах металлургического завода, на горных работах, перевозках металла, сырья. Здесь Мамины прожили двадцать пять лет, тут родились у них четверо детей – Николай, Дмитрий, Владимир, Елизавета.

Супруги Мамины, при скромном достатке, почти равном среднему заработку рабочих завода у Демидова, жили дружно и счастливо Наркис Матвеевич заметно выделялся среди других священнослужителей образованностью, широтой взглядов, искренним желанием облегчить нужды своих прихожан, стремлением просветить народ. Он сумел привить жене любовь к знаниям, литературе. Они следили за текущей передовой мыслью того времени, читали демократические журналы «Современник», «Дело». В домашней библиотеке стояли томики многих русских писателей: Гоголя, Карамзина, Пушкина, Жуковского, Загоскина, Бестужева-Марлинского, Кольцова, Некрасова, Крылова, Гончарова… Отец писателя организовал в поселке школу, где супруги безвозмездно учили детей заводских рабочих. При школе они создали небольшую библиотеку. «Отец, конечно, знал свой приход, особенно горе и бедность своей паствы. В нашем доме, как в центре, сосредоточивались все беды, напасти и страдания», – вспоминал писатель.

Картины заводской жизни, тяжкого труда, бедности и нищеты населения, лишенного каких-либо прав, да вдобавок ко всему находившегося под неусыпным наблюдением надзирателей, с ранних лет запечатлелись в душе маленького Дмитрия.

Его товарищами, с которыми он проводил время в играх, на рыбалке, в тайге, были дети мастерового люда. С ними он сидел за одним столом в школе отца. Мамины надеялись дать детям гимназическое образование, но увы… Оплатить обучение двух старших сыновей им оказалось не по средствам. Пришлось смириться, отдать Николая и Дмитрия в Екатеринбургское духовное училище, где они, как дети священника, могли учиться бесплатно. Наркис Матвеевич и Анна Семеновна тяжело переживали это.

Два года пребывания в духовном училище оставили у Дмитрия тяжкие воспоминания Он столкнулся с самыми темными сторонами бурсацкой жизни: грубостью, кулачными расправами, голодовкой Царили схоластика и зубрежка. Екатеринбургское училище, по признанию Мамина-Сибиряка, не дало ничего его уму, в течение двух Лет он не прочитал ни единой светской книги.

Шестнадцати лет Дмитрий Наркисович поступил в Пермскую духовную семинарию, где пробыл четыре года.

Режим в семинарии отличался от атмосферы духовного училища. Сюда проникали передовые идейные веяния того времени. Властителем дум семинаристов был Д. Писарев. Стали доступными книги материалистического направления. Появились товарищи, которые, как и он, серьезно задумывались над выбором пути, о необходимости найти свое место в жизни. К семинарским годам относятся первые литературные опыты будущего писателя.

В августе 1872 года Мамин поступил в Медико-хирургическую академию в Петербурге. Через четыре года он перешел на юридический факультет университета. В столице недавний семинарист оказался в гуще идейных исканий тогдашнего молодого поколения. Семидесятые годы, отмеченные нарастанием революционно-освободительного движения, направленного на борьбу с самодержавием, захватили его полностью. Он стал свидетелем крупнейших политических событий, процессов над молодыми революционерами, среди которых были и его товарищи по академии, проводившие революционную пропаганду среди крестьян и рабочих.

Жизнь в Петербурге сложилась для Мамина чрезвычайно тяжело. Мать и отец бедствовали сами и не могли оказать ему существенной помощи, он нередко вынужден был голодать, не всегда успевал вносить плату за обучение. Это побудило Мамина, в ущерб занятиям, взяться за репортерство. Следующим шагом стала литературная работа для небольших расхожих журнальчиков. Мамин опубликовал, не подписываясь, несколько рассказов, невысоких по художественным достоинствам, но любопытных попытками отразить свои уральские наблюдения. В «Журнале русских переводных романов и путешествий», а затем и отдельной книгой с заманчивым названием «В водовороте страстей» появился объемистый роман, подписанный псевдонимом – Е. Томский. Это было крайне мелодраматическое сочинение, в котором описывалась жизнь заводских людей, явно рассчитанное на нетребовательного читателя, созданное ради заработка. Первые публикации «безымянного периода» были пробой сил начинающего литератора. Мамин не боялся признаться, что все это было написано на скорую руку ради денег, лишь бы угодить заказчикам-издателям чисто коммерческих дешевых изданий. Но и эти мизерные заработки не могли спасти молодого писателя от нищеты и голода.

И все-таки молодость брала свое; он был полон замыслов, и ему хотелось как можно скорее осуществить их Работая ради денег, ютясь в сыром углу, голодая, он начал свой давно вынашиваемый роман «Приваловские миллионы», несмотря на то, что заболел к этому времени туберкулезом.

В начале 1878 года скоропостижно умирает отец писателя, оставивший семью без средств. На плечи Дмитрия Наркисовича, преданно любившего родных, ложатся заботы о близких, из которых главная – помочь встать на ноги, дать хоть какое-нибудь образование брату и сестре. Из-за туберкулеза Мамин вынужден был вернуться на родину. В Нижней Салде, где жила теперь семья, и Нижнем Тагиле недоучившемуся студенту, начинающему литератору никакой работы получить не удается, и Мамин со всей семьей перебирается на жительство в Екатеринбург.

Но и тут его преследуют неудачи. Единственным источником существования становится репетиторство. Вскоре о Мамине распространяется слух как о прекрасном педагоге. Его приглашают в дома богатых купцов, горных инженеров, золотопромышленников. И все же заработки остаются скудными, едва-едва покрывают скромные расходы. Репетиторство почти не оставляло времени на литературные занятия. «В продолжение пяти лет я давал частные уроки по двенадцати часов в день», – вспоминал писатель. Тем не менее он хоть и урывками, но упорно работал над романом, создавая новые его редакции.

Зачастую, устав от романа, пугавшего своей, казалось, неодолимой громадой, жалея яркие куски сюжета, «не влезавшие» в роман, но требовавшие воплощения, осуществления, Мамин писал рассказы, упорно и кропотливо шлифуя их.

Важной переломной вехой в творческой биографии писателя стал 1881 год. Он явился началом его активной работы уже непосредственно в литературе.

Вознамерившись вернуться к занятиям в университете и попытать счастья в московских журналах, Мамин в конце лета 1881 года выехал в Москву. В университет с подачей заявления о возобновлении занятий он опоздал. В литературных же делах наметился решительный сдвиг.

Плывя на пароходе от Перми до Нижнего Новгорода, Мамин начал писать путевые очерки «От Урала до Москвы», предполагая предложить их популярной среди интеллигенции московской либеральной газете «Русские ведомости». Здесь его ожидала удача. Четырнадцать талантливых и злободневных очерков, дававших широкую картину уральской жизни, написанных рукой художника-публициста, были приняты «Русскими ведомостями». Они печатались с октября 1881 года по февраль 1882 года. Почти десять его рассказов и очерков появились в различных печатных изданиях, в том числе и таких передовых журналах, как «Дело», «Русская мысль», «Вестник Европы» В них были опубликованы значительные в творческом наследии Мамина рассказы: «Старатели», «В камнях», «Все мы хлеб едим», «В худых душах». Впервые Мамин стал подписываться псевдонимом – Д. Сибиряк.

Следующий, 1883 год принес новые победы молодому уральскому писателю. Журнал «Дело» печатает роман «Приваловские миллионы» и одновременно повесть «Максим Бенелявдов».

Вскоре завязывается очень важная для Мамина переписка с чрезвычайно уважаемым и любимым им писателем – Салтыковым-Щедриным, редактором журнала «Отечественные записки». В 1883 году в этом журнале печатаются очерки Мамина «Золотуха» и «Бойцы», высоко оцененные В. И. Лениным, а в следующем году – второй крупный роман «Горное гнездо». Так стремительно и бурно начался литературный путь Мамина-Сибиряка. О нем заговорили как об интересном писателе с Урала.

Теперь Мамин-Сибиряк целиком отдается напряженной литературной работе. Укрепляются и расширяются его литературные связи с журналами. Он – желанный автор передовых издательств. В 1888–1889 годах выходят отдельным изданием два тома «Уральских рассказов», хорошо встреченные критикой В 1891 году писатель перебирается на жительство в Петербург, где и протекает вторая половина его жизни. В столице он входит в круг передовых писателей реалистического направления, завязываются сердечно-дружеские отношения с В. Короленко, А. Чеховым, С. Елпатьевским, Н. Гариным-Михайловским, позднее с И. Буниным, М. Горьким, В. Вересаевым, А. Куприным. Он постоянный и близкий сотрудник журналов «Отечественные записки», «Русская мысль», «Мир божий». Еще в 1886 году он становится действительным членом Общества любителей российской словесности при Московском университете. В Петербурге его избирают членом Комитета Союза русских писателей, членом Литературного фонда. Растет его популярность среди читателей. Он занимает видное место и в детской литературе. Особое признание получают его «Аленушкины сказки». Только при жизни писателя они за короткое время выдержали более десяти изданий.

Умер Д. Н. Мамин-Сибиряк в возрасте шестидесяти лет 2 ноября 1912 года в Петербурге.

На создание романа «Приваловские миллионы» у автора ушло почти десять лет. Сохранилось пять рукописных вариантов этого произведения. Работа над ними шла не только в поисках художественной выразительности, но, пожалуй, главное, в выявлении сущности сложного замысла, сюжета, поиска художественных решений проблем, волновавших писателя. Менялись соответственно этапам работы и названия: «Семья Бахаревых», «Каменный пояс» (два варианта), «Сергей Привалов» и, наконец, последнее – «Приваловские миллионы» Сергей Привалов то являлся просто состоятельным человеком, то даже агентом английской фирмы по перепродаже русского хлеба за границу. Лишь в окончательной редакции он стал потомственным наследником Шатровских заводов, последним представителем некогда очень известной на Урале семьи промышленников Приваловых.

Поразительны глубина и художественная сила, с которыми изображается в романе победное шествие капитализма, буржуазные взаимоотношения, исключающие какие-либо нравственные нормы. Мамин-Сибиряк с самих первых шагов в литературе как бы поставил перед собой задачу показать Россию в ее движении по капиталистическому пути. Он сделал это первым. В этом его особая заслуга.

Останется ли Россия крестьянской страной со всем исторически присущим ей хозяйственным и общественным укладом или же Окончательно встанет на путь промышленного развития и капиталистических отношений? Это были коренные вопросы 80-х и 90-х годов прошлого века, предмет острейших дискуссий между легальными народниками и марксистами. Мамин-Сибиряк, материалист по своему воззрению, будучи чрезвычайно зорким наблюдателем, верный реальной действительности раскрывал в своих произведениях именно капиталистический путь развития России. Конечно, этому способствовало то, что значительная часть жизни автора прошла на Урале в центре горнозаводской промышленности, где особенно обнаженно проходили процессы сколачивания капиталов и ограбления трудовых масс И вот его раздумья о путях развития России находят свое отражение в романе.

Сюжетной пружиной романа являются наследственные миллионы Сергея Привалова. Получит он их или потеряет право на распоряжение Шатровскими заводами, которые способны при разумном ведении дела давать огромные доходы? Вокруг золотого блеска этого наследства и разгораются все страсти Завязываются сложные интриги не только вокруг Привалова, но и между опекунами, ведущими закулисную борьбу друг с другом.

Наследство – это тот рентгеновский луч, который выявляет сущность главных персонажей романа. В чьи руки оно попадет? Кто и как им распорядится: во зло или на доброе дело? Опекуны Шатровских заводов Половодов и Ляховский, уже достаточно основательно погревшие на этом руки, думают только о деньгах, которые при удаче потекут в их карманы. Наследника же – Сергея Привалова – заводы и прибыли сами по себе не интересуют. Доходы ему нужны как средство для выплаты «исторического долга» народу и отчизне.

Мы отдаем дань глубокого уважения молодой русской интеллигенции 70-х годов, шедшей «в народ» врачами, учителями, агрономами, стремясь «малыми делами» в условиях самодержавного полицейского режима способствовать просвещению, облегчению положения трудящихся. В романе явственна проглядывается отражение этого движения на фоне уральской действительности.

Сергея Привалова – сына своего века, получившего в Петербурге университетское образование, тоже коснулись эти веяния. Свой долг наследника богатств, созданных бесчеловечной эксплуатацией крепостных заводчан на неправедно отнятой у башкир земле, он видит в возмещении народу долга. «Чтобы не обидеть тех и других, – конкретизирует свою программу Привалов, – я должен отлично поставить заводы и тогда постепенно расплатиться со своими историческими кредиторами. В какой форме устроится все это – я еще теперь не могу вам сказать, но только скажу одно, – именно, что ни одной копейки не возьму лично себе…» Привалов, до решения крайне запутанного дела об освобождении от опеки заводов, начинает осуществлять строительство мельницы, намереваясь путем разумных отношений избавить крестьян, продающих по дешевке хлеб, от спекулянтов и торгашей, помочь им крепко встать на ноги, приобрести независимость В намерении взять на себя заводское дело, чтобы прибыль шла не заводовладельцу, а заводским рабочим и настоящим хозяевам земли – башкирам, явственно сказывается влияние романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?». Сказывается также и глубокое, благородное убеждение русских интеллигентов, всегда являвшихся интернационалистами, бескорыстно служить народу, отдавать свою энергию, знания, опыт делу развития «малых» народностей России.

Эта программа находит отклик среди молодого поколения трудовой интеллигенции, близкой Привалову. Константин Бахарев, сотоварищ по студенческим годам в Петербурге, хоть и называет Привалова утопистом и мечтателем, но не осуждает его. Он также убежден, что богатства наживались за счет ограбления трудового люда. Ему, фанатику заводского дела, кажется, что силы следует употребить на расширение Шатровских заводов, на улучшение всей постановки дела, тогда «само собой» улучшится и благосостояние рабочих. Будущее ему представляется связанным с техническим прогрессом. К числу сторонников Привалова принадлежит сестра Бахарева, Надя. Даже беспринципный адвокат Веревкин берется вести дело о наследстве, считая Привалова глубоко порядочным человеком. Искания Привалова горячо поддерживает Максим Лоскутов, «замечательный человек», как его характеризуют даже противники. Лоскутов предлагает наиболее широкую программу действий, куда входят пункты и о всеобщем братстве, смене общественных отношений. «Вы спасете тысячи людей от эксплуатации», – говорит он Привалову, веря в то, что пример Привалова увлечет других заводовладельцев. Однако Лоскутов, учитывая сложность дела, предупреждает Привалова, что он неизбежно окажется лицом к лицу с организованной силой эксплуататоров и пассивным сопротивлением масс, ради которой собирается потрудиться. Лоскутов же говорит о необходимости обратить особое внимание на укрепление общественной нравственности, без которой дело Привалова не может быть осуществлено.

Внимательный читатель произведений Мамина-Сибиряка не мог не заметить, что в романе «Без названия», опубликованном через одиннадцать лет после «Приваловских миллионов», а именно в 1894 году, писатель развивает и углубляет опять-таки идеи Привалова о совершенном социальном будущем, основанном на разумных трудовых отношениях, так как они, эти идеи, дороги самому Мамину. Герой романа Окоемов, выходец из старинного дворянского рода, сколотивший солидное состояние в Америке, вернувшись в Россию намеревается с пользой употребить свои капиталы. Вкладывая деньги в приисковое дело на Урале, в развитие современного сельского хозяйства, рыбоводство, он привлекает интеллигенцию, лишенную возможности приложить знания, силы к общественно полезному труду. По мысли Окоемова все, кто принимает участие в осуществлении его планов, в том числе рабочие, должны стать равноправными пайщиками общего дела. Ему представляется возможным широко использовать все природные богатства Урала и Сибири на пользу человека. В этом он видит залог изменения социальных условия.

Мысли Окоемова о нравственной перестройке схожи с идеями Максима Лоскутова. «Вот я и верю в этот подъем общественной совести, – говорит Окоемов, – верю в то, что совестливых людей Сотни тысяч и что их будет все больше и больше. Золотой век, конечно, мечта, но это не мешает нам идти к нему». В этом убежден и сам автор, не однажды подчеркивавший на своих страницах веру в светлое будущее.

Но вернемся к «Приваловским миллионам». Молодая жизнь с новыми взглядами, мироощущением врывается в старинную раскольничью семью золотопромышленника Василия Бахарева. Глава дома – фигура для Урала примечательная. Он из породы тех талантливых русских самородков из низов, которые осваивали природные богатства, поднимали уральскую и сибирскую промышленность. Конечно, уж без всякой жалости и пощады к тем, кто вкладывал свой труд, потом и кровью создавая богатства хозяевам. Бахарев чутьем понимает новизну времени, могучую силу образования, которое он дает своим детям. Однако, втянувшись в новую среду, встречаясь с новыми людьми, он все же не может понять старшего сына Константина, в котором хотел бы видеть продолжателя своего дела. Константин Бахарев считает для себя позорным встать в ряды золотопромышленников. В то же время он целиком отдается совершенствованию заводского дела, видя в крупной промышленности ту силу, которая может помочь решить многие социальные проблемы.

Константин Бахарев, как Привалов, Окоемов и в конечном итоге сам Мамин-Сибиряк, будучи прекрасными, благородными людьми, наивно верили в то, что им удастся, рано или поздно, пробудить совесть у буржуазии, повернуть ее с пути безудержной наживы на путь бескорыстного служения народу, России.

Сестра Константина Бахарева и его единомышленница Надежда прямо говорит Привалову: «Мы живем паразитами, и от нашего богатства пахнет кровью тысяч бедняков… Согласитесь, что одно сознание такой истины в состоянии отравить жизнь…» Под влиянием брата она вникает в заводское дело, знакомится с людьми, связанными с ним, проникается чувством уважения к рабочим. «Что-то такое хорошее, новое, сильное чувствуется всякий раз, когда смотришь на заводское производство, – делится она с Приваловым. – Ведь это новая сила в полном смысле слова…»

Исследователи творчества Мамина-Сибиряка и его романа справедливо ставят образ Надежды Бахаревой в ряд с именами таких героинь русских романов, как Татьяна у Пушкина, Елена у Тургенева, Наташа у Толстого К ним можно добавить героинь поэмы Некрасова «Русские женщины». Нас пленяет чистота и ясность этих женщин, их верность долгу, готовность к самопожертвованию, ярко выраженный национальный характер, коренная, глубинная принадлежность к своему народу, нерасторжимая духовная связь с ним. В образе Надежды Бахаревой Мамин-Сибиряк нашел свои отличительные краски и оттенки. Она та русская женщина, которая уже осознала всю тяжесть положения своего народа, готовая даже малыми своими силами прийти к нему на помощь. Не бесплодное сострадание, не сентиментальность руководят ею, а трезвое осознание необходимости отдачи обездоленным своего труда. Только тогда у нее утихнет гнетущее ощущение паразитизма жизни за счет других. Это также отличительная черта русской интеллигенции – неприемлемость, паразитизма. Характер Надежды выделяется самоцветным сиянием драгоценных камней, особенно в сравнении с ложным блеском ее сверстниц, спекулирующих молодостью и женственностью.

Надежду Бахареву тяготит та среда, в которой она вынуждена вращаться. Она последовательна в своих поступках и действиях. Решительно порывает с семьей, хотя в ней и сильно чувство дочерней любви к родителям. Труд учительницы не только дает ей самостоятельность, но и отвечает потребности принести хоть малую пользу народу. Больше того, отважно и открыто соединяется она в гражданском браке с любимым человеком. В этом поступке она видит один из элементов раскрепощения женщины. Не страшит ее и то, что у нее будет незаконнорожденный по понятию близкой ей косной среды ребенок.

Мир новых людей в романе резко противопоставлен другому – миру «козырных тузов». Жалкой игрушкой в руках этих дельцов становится Сергей Привалов.

Стремление писателя к социальной и художественной правде способствовало созданию убедительных и страшных картин мира буржуазии. Великолепно написаны сцены знаменитой Ирбитской ярмарки Во весь размах действуют тут представители купеческого, промышленного и банковского капиталов «Глядя на эти довольные лица, – пишет Мамин-Сибиряк, – которые служили характерной вывеской крепко сколоченных и хорошо прилаженных к выгодному делу капиталов, кажется, ни на мгновение нельзя было сомневаться в том, „… кому живется весело, вольготно на Руси…“ Эта страшная сила клокотала и бурлила здесь, как вода в паровом котле: вот-вот она вырвется струей горячего пара и начнет ворочать миллионами колес, валов, шестерен и тысячами тысяч мудреных приводов».

Наследство Привалова – весомый и лакомый кусок, явился приманкой для этих воротил, твердо убежденных, что сумеют легко и просто обвести вокруг пальца прекраснодушного Привалова. В этом они мастера. Мысли Ляховского и Половодова, опекунов Шатровских заводов, сосредоточены на умножении своих доходов. Характеры этих компаньонов резко отличны. Крупный промышленник Ляховский смешон и жалок, соединяя в себе скопидомство с мотовством в угоду дочери. Половодов, земский деятель, выбившийся из низов в директоры банка, разыгрывает из себя в быту этакого любителя русской старины – славянофила, а в большом обществе – барина английской складки. Эти две маски скрывают лицо жестокого хищника, готового ради достижения корыстных целей и сластолюбия на любую подлость. Совместные действия Ляховского и Половодова – сила страшная и непреклонная. Они не стесняют себя в выборе средств.

Привалову ли, с его понятиями чести, порядочности, нравственности, тягаться с такими матерыми хищниками! Ему бы прежде всего вооружиться знанием их приемов, а он доверчив.

Против него идут в ход подлоги, денежные подкупы. Половодов не гнушается подсунуть Привалову в любовницы свою собственную жену. Опутанный этими сетями, несчастный в супружестве, душевно опустошенный, Привалов вовлекается в порочный круг жизни узловского общества и полностью сламывается, проводит вечера за карточным столом, в пьянстве, теряет свое наследство и вместе с ним надежды на уплату исторического долга. Все его благие намерения идут прахом.

«От приваловских миллионов даже дыма не осталось…» Таков финал этой уральской истории.

Сегодня мы наблюдаем интересное явление: современный читатель с удовольствием и увлечением читает этот старый роман. Дело в том, что, как и все истинное в искусстве, роман затрагивает высоконравственные, духовные проблемы, волнующие и нынешнюю молодежь. Произведения искусства долговечны потому, что каждое последующее поколение обнаруживает в нем глубокую и жизненную правду, умеет извлекать для себя уроки, как бы поворачивая к себе произведение все новыми и новыми гранями. История Привалова поучительна. Собираясь делать добрые дела, он столкнулся с хищниками и оказался беспомощным. Значит ли это, что делать добрые дела бесполезно, а хищники всесильны? Конечно же, нет! Высокое человеческое бескорыстие было и остается двигателем прогресса. Были и остаются хищники, рядящиеся нередко под деловых людей Нужно учиться различать их повадки, угадывать за словами, иногда красивыми, истинные цели. Уметь судить по делам, по поступкам. Роман «Приваловские миллионы» – одна из ступенек школы, вооружающей знанием психологии хищников. А такая школа необходима и полезна.

«Приваловские миллионы» стали началом серии больших социально острых романов Мамина-Сибиряка. Возрастало мастерство писателя, обострялось его социальное видение. За «Приваловскими миллионами» последовали еще более интересные романы – «Горное гнездо» (1884), «Три конца» (1890), «Братья Гордеевы» (1891), «Золото» (1892), «Хлеб» (1895) и другие.

Велико литературное наследство Мамина-Сибиряка. В его романах, повестях, рассказах впервые в русской литературе (что и выдвинуло его в ряд крупнейших писателей XIX века) отражены во всей его неприглядности «его препохабие» капитализм и слуги его капиталисты-заводчики. Особенным хищничеством отличались заводчики Урала, в связи с отдаленностью от суда людского. Мамин-Сибиряк знал это, и боль народа была его болью. Он никогда не сомневался в том, что народ России умный, трудолюбивый, талантливый, но задавленный нищетой и невежеством, рано или поздно сбросит цепи, став истинным хозяином жизни.

«Моя цель самая честная: бросить искру света в окружающую тьму», – писал Мамин-Сибиряк. В своих произведениях, изображая резкими красками «жизнь во мгле» заводского рабочего и его лютых утеснителен, исподволь, но неуклонно он подводил читателя к мысли, что самое великое терпение – терпение русского человека – неизбежно должно истощиться. И что тогда? Ответа на этот вопрос нет у Мамина-Сибиряка. Но ведь важен тот вывод, который невольно делает читатель его произведений.

Видный деятель большевистской партии Ф. Сыромолотов, один из руководителей революционного движения на Урале, сотрудник «Правды», автор упоминавшегося уже некролога о писателе, делился своими впечатлениями о творчестве Мамина-Сибиряка: «На мой взгляд, может быть, Мамин-Сибиряк и не отдавал себе отчета, как его творчество вдохновляло нас и будило на борьбу. Он обнажал всю настоящую правду и несгибаемость в борьбе уральского горнозаводского мужика».

Да, книги Мамина-Сибиряка сыграли и эту роль, служа тем самым делу революции. Они вошли в золотой фонд русской культуры. «Земле родной есть за что благодарить Вас, друг и учитель наш». Такими словами приветствовал с Капри умирающего писателя в день его шестидесятилетия М. Горький.