Глава одиннадцатая
Когда наступило утро, Джо-Джон-Джейк уехал. «Форд» поднял клубы пыли и скрылся за поворотом. Фелиция пошла к управляющему и спросила, далеко ли до Хайфилдса.
– Хайфилдс? – управляющий удивлённо поднял бровь. – Никогда не слышал о таком.
– Это маленький город, – Фелиция смутилась, почувствовав себя крайне неуютно под этим старческим взглядом.
– У вас, кажется, был кавалер? – спросил управляющий.
Фелиция покраснела. Старческий осудительный взгляд напомнил об отце, отбивая всякое желание возвращаться домой. Фелиция прикусила губу. Если бы только можно было вернуть всё назад. Остаться дома и никуда не уезжать.
– Может быть, вам нужна работа? – осторожно предложил управляющий.
– Работа? – Фелиция наморщила лоб. Вспомнила Джо-Джона-Джейка. Вспомнила оставшийся дом. Чего она боится больше? Возвращаться назад или идти вперёд?
– Вы ведь куда-то ехали. Не так ли? – управляющий добродушно улыбнулся, помогая принять решение.
Его жена, пожилая, разбитая артритом миссис Хайнц взяла Фелицию под руку и отвела в комнату.
– Нам давно нужно было нанять помощницу, – ворковала она, разглаживая белые простыни на крохотной кровати.
Фелиция молчала, выдавливая скупые улыбки.
– Будешь жить здесь, а вечерами убирать свободные комнаты, – миссис Хайнц наградила её серьёзным взглядом. – Если будет желание, то я могу научить тебя готовить. Ты ведь не умеешь готовить?
– Нет.
– Ну, вот видишь. А женщина должна уметь готовить, – она обняла Фелицию. – Я родила пять дочерей и, поверь, ни один из их мужей не смог упрекнуть их ни в чём, что требуется от женщины.
Взяв необходимые принадлежности, Фелиция пошла убираться в освободившихся номерах. Номер, где они останавливались с Джо-Джоном-Дейком, она оставила напоследок. Кровать напоминала о случившемся и вызывала тошноту. Фелиция собрала простыни и отнесла их в прачечную. Казалось, от них пахнет её знакомым.
Фелиция разогрела воду и принялась за стирку. Миссис Хайнц сначала помогала ей, давая советы, затем отпустила пару одобрительных реплик и ушла готовить обед. Хлорка разъела кожу, и руки болели так сильно, что Фелиции едва не рыдала, а справиться удалось лишь с половиной белья. В памяти снова всплыло лицо Джо-Джона-Джейка. «Твой голос – это талант, но нужно иметь что-то ещё». Кажется, так он говорил? Фелиция собрала в пучок волосы и вернулась к стирке.
Уборка в номерах, которой она занялась после обеда, показалась менее мучительной. Постояльцы приезжали и уезжали, оставляя пыль, недоеденную пищу и свои запахи. День за днём Фелиция наблюдала за ними, не запоминая ни одного лица. Даже сын управляющего, высокий, долговязый, примерно одного с ней возраста, был не более чем копной спутанных светлых волос. Таким она запомнила его. Ну, может быть, ещё его голос. Сухой и осипший. Она видела его за столом, заставляя себя улыбаться не смешным шуткам.
На третьей неделе она увидела пыльный «Форд», и с каким-то странным чувством, подумала, что это может быть её старый знакомый. Громко смеясь, из машины вышли две женщины. Старше Фелиции, но ещё в соку. Их спутники не понравились Фелиции. Они напомнили Джо-Джона-Джейка.
Закончив с уборкой, Фелиция поужинала и легла спать. Проворочавшись около часа, она поднялась и подошла к окну. В номере, где остановились новые постояльцы, горел свет. Окна были открыты, и Фелиция слышала громкий женский смех. Стирают ли они белье? Учатся ли готовить?
Фелиция вышла на улицу и прокралась к открытым окнам. Оказаться на их месте сразу расхотелось. Вот, значит, чего хотел от неё Джо-Джон-Джейк! Фелиция собиралась уйти, когда одна из полуобнажённых девушек подхватила звучащую из патефона песню. Голос очаровал и растрогал Фелицию. Сможет ли она спеть так же? Она снова вспомнила Джо-Джона-Джейка и заглянула в окно. Может быть, он прав, и кроме голоса нужно иметь что-то ещё?
Голос поющей девушки прервался, утонув в поцелуе. Губы Фелиции пересохли. Дыхание перехватило. Поцелуй оказался страстным и нежным одновременно. В памяти всплыли запахи, чувства, пережитые, когда её целовал Джо-Джон-Джейк. Нет. Девушка за окном явно получала от этого удовольствие. Фелиция опустила глаза к её полной груди, невольно сравнивая со своей. Неужели её знакомый был прав, и красота способна открыть многие двери?
Девушка засмеялась, позволяя мужчине уложить себя на кровать. Фелиция задержала дыхание. Бледные щеки залил румянец. «Господи, как же это отвратительно!» – думала она, продолжая смотреть. Девушка за окном ахнула и прижала к себе мужчину. Дикие животные гримасы обезобразили их лица. Фелиция развернулась и побежала прочь. Виски пульсировали, щеки горели. Она споткнулась и упала, разодрав о щебень колени. Боль протрезвила.
– Эй! – позвал её сын управляющего.
– Тони? – она поднялась на ноги, поправляя волосы и одёргивая юбку.
– Ты что, ходила подглядывать?
– Я? Нет! Что ты! – Фелиция чувствовала, как по ногам из ссадин течёт кровь, как горят щеки.
– Я видел, – упрямо сказал Тони. Где-то далеко снова раздался женский смех. – Видела, чем они занимаются?
– Это… это… это отвратительно! – выкрикнула Фелиция, считая, что так может оправдать свой поступок.
– Я видел и хуже, – Тони улыбнулся и показал на её ноги. – У тебя кровь.
– Что?
– Ты, наверно, разодрала колени, когда упала.
– Я… – Фелиция наклонилась, и согласно кивнула. – Да. Наверно.
– Пойдём, – Тони протянул ей руку. – Нужно обработать раны и перевязать, чтобы не остались шрамы, – он сжал её руку в своей ладони и потянул в дом.
Спирт принёс новую боль. Фелиция зажмурилась. Тони улыбнулся, разглядывая её ноги.
– Ты когда-нибудь занималась этим?
– Что?
– Не глупи. Ты приехала с одним из этих музыкантов. Думаешь, я не знаю, что представляют собой такие певички, как ты?
– Да как ты… – Фелиция снова зажмурилась. Спирт обжёг новую рану. – Твои родители тоже так думают? – спросила она. – Твои родители думают, что я такая же, как и те… – Фелиция замялась, не в силах подобрать нужных слов.
– Певички? – помог ей Тони.
Фелиция кивнула.
– А разве это не так?
– Нет.
– Докажи.
– Доказать? Как я тебе докажу?! – Фелиция почувствовала, как щёки снова начинают краснеть. Она решительно одёрнула юбку и поднялась на ноги. – Дай мне бинты, Тони.
– Не обижайся.
– Дай мне бинты! – крикнула она, вспомнила, что рядом спят миссис и мистер Хайнц и смущённо поджала губы.
– Обещаешь, что не будешь обижаться?
– Обещаю, – сдалась Фелиция.
Она вышла на улицу и направилась в свою комнату. Одна из девушек, за которыми подглядывала Фелиция, стояла, прижавшись спиной к закрытой двери номера, и курила. Фелиция прошла мимо, опустив голову.
Ночью ей приснился патефон и Джо-Джон-Джейк. Он сидел на кровати, а она пела для него, щеголяя обнажённой грудью. Самодовольная улыбка играла на его губах. Фелиция легла под него, чувствуя запах бренди и табака. Ни на одно мгновение она не усомнилась в том, что делает. Стыд и отвращение пришли лишь утром, когда сон отступил, вернув её в реальность.
– Всё ещё дуешься на меня? – спросил Тони.
– Не на тебя, – призналась Фелиция.
Он рассмеялся и отпустил какую-то шутку. Она улыбнулась.
– Здесь есть озеро, – осторожно предложил Тони.
Фелиция смерила его внимательным взглядом и согласно кивнула. Вода была тёплой и Фелиция хотела искупаться.
– Отвернись, – попросила она, стягивая платье. Белый пеньюар скрывал почти всё тело.
Фелиция вошла в воду и, обернувшись, позвала Тони.
– А ты хорошо плаваешь! – похвалил он.
Они заплыли почти на середину озера. Фелиция снова вспомнила свой сон. Яркое солнце и хорошее настроение разрушили пелену страха и отвращения, пережитых утром. Фелиция вспомнила девушку, которую видела в прошлую ночь. Опять вспомнила свой сон и подумала, что со стороны это выглядит совершенно иначе, чем снизу. Она подняла голову и посмотрела на далёкий берег. Мышцы устали, принося странное тепло.
– Тони! – позвала Фелиция, испугавшись, что не доплывёт. – Тони, кажется, у меня кончаются силы!
– Не бойся, – голос его прозвучал совсем рядом, вернув уверенность.
Фелиция выбралась на берег и, тяжело дыша, повалилась на траву. Тони лёг рядом, бесстыдно разглядывая полные груди под намокшей тканью.
– Ты такая красивая, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать её.
Фелиция улыбнулась, не открывая глаз. Дыхание Тони было свежим, а губы мягкими. Фелиция попыталась сравнить этот поцелуй с тем, который видела в прошлую ночь.
– Давай ещё раз, – предложила она.
Новые чувства понравились ей. Почему же в прошлый раз всё было иначе? Может быть, виной всему был не поцелуй?
– Тони?
– Да?
– Помнишь, ты спрашивал меня, занималась ли я этим?
– Ну?
– А ты? Ты это уже делал?
– Конечно.
– И с кем? – она ответила на его поцелуй, чувствуя, что с каждым разом начинает получаться всё лучше и лучше.
– Была здесь как-то одинокая певичка, – Тони положил руку на её грудь.
– И как?
– Хочешь попробовать?
– Я не знаю, – Фелиция почувствовала, как Тони развязывает её пеньюар. Вспомнила свой сон, как пела с обнажённой грудью. – А та певичка… – осторожно начала она. – У неё был хороший голос?
– Не знаю, – он освободил её грудь и теперь любовался, щурясь от яркого солнца.
– Вот у меня хороший голос, – сказала Фелиция.
– И что? – Тони улыбнулся. – У меня тоже хороший голос, – он загорланил какую-то песню.
Этот поступок вернул Фелиции отвращение, которое она чувствовала в это утро, вспоминая свой сон. Что она делает? Почему уступает этому мальчишке? Ради чего?
– Отойди от меня! – закричала она, спешно прикрывая грудь.
– Ты чего? – опешил Тони. Фелиция поднялась на ноги и надела платье.
Назад они шли молча. Постояльцы, за которыми наблюдала Фелиция, съехали, и она пошла убирать их номер. Запах бренди и табака выветрился, но от простыней пахло потом и бурной ночью.
– Мерзость, – скривилась Фелиция.
Она отнесла постельное белье в прачечную и бросила в тёплую воду. Где-то в груди снова заклокотало отвращение. Руки уже привыкли к хлорке, но как долго она собирается заниматься этим?
Фелиция попыталась вспомнить песню, которую подслушала в прошлую ночь. Спев первый куплет, она сравнила свой голос с голосом девушки. В памяти всплыл поцелуй. Страстный и нежный. Затем кровать. Всплески золотистых локонов на подушке. Согнутые в коленях ноги.
– Тебе помочь? – предложил Тони, заглянув в прачечную.
Фелиция не ответила, вспоминая, как он разглядывал её грудь. Чем он был лучше Джо-Джона-Джейка?
Следом за Тони вошла его мать и скрипучим голосом пожаловалась, что у неё болит спина. Старик управляющий уехал за продуктами, взяв с собой Тони, и Фелиция осталась за главного. Она сидела на скамейке, запрокинув голову, подставляя солнцу лицо. Блестя и переливаясь в его лучах, подъехал новенький «Линкольн». Одёрнув подол платья, Фелиция пошла встречать нового постояльца. Он был молод и просто сверкал каким-то лоском. Его французский акцент подкупал. Фелиция смотрела, как он идёт в свой номер, а в голове кружила лишь одна мысль: «Он едет в Чикаго! В Чикаго! В Чикаго!» Дождавшись вечера, она зашла к нему. Как его звали? Жак? Жан? Жульен?
Почему с годами ей всё сложнее вспоминать эти имена?
– Так ты хочешь стать певицей? – спросил он. Фелиция смутилась и кивнула. – Это не так просто, как кажется.
– У меня хороший голос.
– У многих хороший голос, – он смерил её серьёзным взглядом и неожиданно предложил поехать с ним.
– С тобой? – Фелиция вспомнила Джо-Джона-Джейка.
– Что-то не так?
– Да был тут один… – она замялась, но её новый друг понял всё без слов.
– Не бойся. Я ничего не потребую с тебя за проезд.
