8
Весь оставшийся до моря путь они проделали молча, крепко держась за руки. Гарри по мере приближения к морю успокоился, и его сознание наполнилось умиротворённостью, во многом благодаря тому, что в руке его лежала ладонь девушки, с которой он уже никогда не хотел расставаться.
Дорога обрывалась песчаным пляжем, простиравшимся в обоих направлениях на многие километры. Море лениво покачивалось, облизывая набегающими волнами гладкий мокрый песок на подступах к воде. Сама вода была удивительно прозрачной, и морской запах, бьющий в нос, был изумительно свежим и слегка солёным.
Они подошли к воде, и Лирена, игриво высвободившись из руки Фулмена, присела на корточки, набрала горсть воды и, наполненная детским безмятежным счастьем, подкинула её вверх. Брызги воды засияли на солнце, как россыпь драгоценных бриллиантов, и Гарри, видя это, поймал себя на мысли, что сейчас он счастлив. Он отошёл немного назад и сел на горячий песок. Лирена, прыткой кошкой подбежав к нему, начала непринуждённо скидывать с себя одежду. К удивлению Фулмена, под одеждой девушка оказалась абсолютно голой. Красота девушки была поразительной, и это отозвалось в инспекторе неудержимым желанием сейчас же овладеть ей. Что-то животное проснулось в его мужском начале, и только невероятным усилием воли инспектор удержал себя от звериного броска на ангельское создание.
— Ты идёшь? — Девушка схватила Гарри за руку и потянула к воде.
— Нет, — опьянённый красотой девушки инспектор замотал головой, — иди одна, а я буду на тебя смотреть. — Гарри молил бога, чтобы она скорее отошла на безопасное расстояние, или он уже за себя не ручался. Всё должно было бы произойти по-другому, это он точно знал. Не здесь и не сейчас.
Лирена, слегка сдвинув недовольные брови, отпустила его и побежала к воде.
Ловко, будто проворная рыбка, она нырнула в набегающую волну и скрылась под водой. Через некоторое время её головка вынырнула неожиданно далеко, и Гарри сильно удивился, как это ей удалось проплыть такое большое расстояние за такое короткое время. Почему-то он наивно полагал, что Лирена будет игриво плескаться перед ним в волнах возле берега, как обычно бывает в нелепых и неправдоподобных фильмах про любовь, а он, обдуваемый свежим ветром, мужественный и небритый, будет смотреть на свою возлюбленную нежным, но непоколебимым взглядом. Но, вопреки всем ожиданиям, девушка заплыла так далеко, что Гарри едва различал её мокрую маленькую головку среди белых пенных барашков.
Оказалось, что плавает Лирена отменно. Она часто ныряла под блестящую в солнечных лучах воду, подолгу не выныривая, так что у Фулмена от волнения начинали сжиматься мышцы живота. Он старался от этого волнения отвлечься, но получалось это у него с трудом. В итоге Гарри просто лёг на спину и уставился в небо, наблюдая за беспорядочной игрой птиц в вышине, на воду он намеренно не смотрел.
— Ты чего разлёгся? — Лирена, вся в каплях на загорелом обнажённом теле, подошла к лежащему на песке инспектору. — Скоро появится папа.
— Скоро?
Гарри старался не смотреть на девушку, потому что чувствовал, что смотрит он на неё влюблено-похотливо. Он встал и, отряхнувшись от мелких песчинок, осмотрелся вокруг, как будто искал что-то. На самом деле он только и думал о том, что сейчас с ним рядом стоит само совершенство, женщина, ради которой он готов на всё, и стоит она совершенно голая и манящая, как сама жажда жизни.
Лирена тем временем совершенно не пугаясь того, что она ещё не высохла, начала одеваться, что с одной стороны несколько расстроило сыщика, а с другой остудило его начавшее перегреваться, как лампочка, не справляющаяся с чрезмерным напряжением, самообладание.
— Вон он плывёт, — посмотрев на колышущееся море, сказала Лирена.
— Где? — Гарри, приставив ладонь козырьком, устремил взгляд в пенную даль.
— Во-он там… — сказала девушка, протянув тонкий пальчик, и Гарри увидел очень далеко, почти на горизонте, движущиеся к берегу два чёрных плавника. Казалось, что это две громадные акулы плывут рядом на абсолютно равной скорости.
— Это подводная лодка? — спросил инспектор, вглядываясь в даль.
— Это подводная станция моего отца. Сейчас сам увидишь, — улыбнулась Лирена.
Они молча встали на берегу и смотрели на приближающуюся станцию. Как понял Фулмен, размеры её были колоссальными, пожалуй, два или даже три авианосца. Двумя плавниками оказались высокие, метров под тридцать продольные башни, а сама станция по форме напоминала овсяное печенье, аккуратно откушенное прожорливым великаном с двух сторон. К самому берегу такая махина, естественно, подойти не смогла бы. Станция остановилась перед девушкой и ошеломлённым инспектором в двухстах метрах, поглотив собой весь горизонт, и выпустила из себя телескопическую клешню, которая очень быстро достигла берега.
Клешня заканчивалась посадочной кабинкой, очень похожей на те, что используются на водных аттракционах. Гарри и Лирена подошли и сели в эту кабину. Гарри сразу же прикинул, что в неё, судя по количеству пластиковых скамеек, могло бы спокойно поместиться ещё человек десять.
— А у вас тут не соскучишься, — нервно прокомментировал он увиденное.
— У нас тут… — проговорила Лирена так, будто повторяла фразу на чужом, непонятном языке, и отвела взгляд.
Гарри почему-то почувствовал себя неловко, но ничего не сказал. Он достал приёмник и, включив его, убедился, что эфир по-прежнему наполнен только помехами. И у него возникло странное ощущение, что и вправду никакого профессора нет. Но Фулмен тут же взял себя в руки и, не поддаваясь панике, выключил шумящий аппарат. В этот момент кабинка слегка дёрнулась и, оторвавшись от песка, начала подниматься вверх. Гарри поймал себя на мысли, что он, будто маленький мальчишка, с замиранием сердца отправляющийся в свою первую поездку на «Американских горках», ждёт, что с ним произойдёт что-то невероятное. Он посмотрел на стремительно удаляющийся песок, на блестящее, набегающее волнами море и откинулся на удобном сидении, жмурясь на солнце с каким-то давно забытым блаженством.
Расстояние от берега до башни они преодолели за каких-нибудь три минуты. Кабина причалила к одной из башен станции, встав ровно там, где находился короткий помост и обозначалась чёрная, с жёлтой вертикальной полосой дверь входа. Гарри первым аккуратно вышел из кабины и подал руку девушке.
— Представляю, если бы сейчас начался шторм, — произнёс Гарри, критически осматривая слишком уж маленький мостик, на котором они с Лиреной еле помещались вдвоём.
— Шторм? — Лирена удивлённо посмотрела на него. — Даже если и начнётся… станции от этого ничего не будет.
— Да? — недоверчиво удивился Гарри.
Лирена приложила ладонь к входной двери, и та открылась, беззвучно отъехав вниз.
— Ну, ты сам подумай. Мой отец полностью контролирует приливы и отливы, и, уж конечно, станция способна погасить любой шторм.
Они прошли в слабо освещённый коридор. Лирена шла впереди, показывая Гарри дорогу.
— А кто построил эту станцию? — Он шёл по коридору, который чем-то неуловимо напоминал ему странный коридор из недавнего сна, только уменьшенный вдвое.
— Не знаю. — Лирена равнодушно пожала плечами, будто речь шла не о титаническом корабле, а о бумажном коробке спичек.
Коридор разветвлялся в две противоположные стороны. Лирена, не задумываясь, свернула направо, и он послушно пошёл следом. Ещё Гарри понял, что идти ему стало легче, у него возникло ощущение, что они идут не по горизонтальной поверхности, а как бы с горки. Коридор опять кончился, и они свернули вправо, но ощущение спуска не прекращалось.
— Мы что, идём вниз? — спросил Гарри.
— Да. А куда же ещё?
— А тут что, нет лестниц для этого.
— Лестниц? — Лирена посмотрела на Гарри. — Нет, конечно.
— А как же тогда мы поднимемся обратно? Ладно, с горки идти, но вот вверх? — Фулмен представил себе высоту башни, и ему показалось просто нереальным пройти её снизу вверх по такому коридору.
Лирена повернулась к Гарри и посмотрела на него глазами, полными сострадания к человеку, обделённому интеллектом.
— Не переживай. Вверх идти не придётся. Папа просто перетранслирует башни, и мы так же спустимся вниз.
— Не понял?
Лирена ничего не ответила. Они продолжали идти по коридору, с обеих сторон которого иногда попадались плотно закрытые двери, и непременно поворачивали направо. Наконец они вошли в новый поворот, который заканчивался красной металлической дверью. Подойдя к двери, девушка, не прилагая видимых усилий, открыла её и, отстранившись, пропустила инспектора вперёд.
Гарри вошёл в огромных размеров зал, который своей масштабностью напоминал, скорее, стадион, нежели пространство подводного корабля. С потолка, высившегося над головой, лился мягкий, слегка мерцающий, зеленоватый свет, но, присмотревшись, он понял, что потолок просто прозрачный. Станция медленно плыла под водой, и толща морской воды, преломляя лучи солнца, создавала это зеленоватое свечение.
Картина эта была красивой и в то же время навевала тревожные мысли. Гарри невольно подумал о том, что будет, если этот потолок вдруг даст течь или вообще рухнет, мгновенно затопив всю станцию.
Послышалось слабое жужжание, и Гарри увидел, как вдалеке от противоположной стены начал отделятся, приближаясь к ним с Лиреной, маленький белый автомобиль. Когда транспорт приблизился так близко, что можно было различить детали, Фулмен понял, что его предположение относительно автомобиля верны только на половину. Странная машина действительно напоминала автомобиль, наподобие тех, что используются игроками в гольф, только вот ехала она не при помощи колёс. Их попросту не было. Когда этот автомобиль ехал, или, скорее, скользил по гладкой поверхности пола, подобно улитке, создавалось впечатление, что кабина плавно перерастает в слегка подрагивающий студень, который и движется по поверхности за счёт своих сокращений. Только, в отличие от улитки, автомобиль двигался значительно быстрее.
Улиткомобиль подъехал к ним и остановился, прекратив жужжать. В кабине сидел, добродушно улыбаясь, двойник Карпа Фазановича Барсукова. Отец Лирены был так сильно похож на профессора, что Гарри даже не среагировал на дружески протянутую руку коррелятора приливов, когда тот вышел из кабины и подошёл к нему. На нём был жёлтый комбинезон со множеством карманов, светлые туфли на мягкой бесшумной подошве и очки.
— Лайхам Дуайл, — произнёс отец девушки.
Инспектор услышал хорошо знакомую интонацию голоса Барсукова. Он смотрел на отца Лирены, словно ожидая, что сейчас тот сбросит с себя маску притворства и чистосердечно признается, что он и есть профессор Барсуков.
— Гарри Фулмен. — Он пожал давно протянутую ему руку.
— Лирена мне говорила, что вы человек со странностями, — он вопросительно посмотрел на дочь, — говорит, вы знакомы с кем-то, похожим на меня. Что, сильно похож?
— Не то слово…
— Интересно было бы познакомиться.
Лайхам Дуайл улыбнулся, и Фулмен отметил про себя, что отец Лирены, в отличие от Барсукова, выглядит намного бодрее и жизнерадостнее. Лайхам и правда выглядел более подтянутым и моложавым, и когда Гарри присмотрелся, он отметил, что в нём нет той затрапезности, которая сквозила в каждом движении Барсукова.
— Что ж, прошу. — Коррелятор жестом пригласил Гарри в улиткомобиль.
Гарри забрался на заднее сидение, рядом с ним села его спутница. Лайхам Дуайл сел впереди, положил руки на подлокотники кресла, и машина тут же тихонько зажужжала и, тронувшись с места, покатилась, а точнее, поползла к противоположной стене. Гарри ощущал себя посетителем музея-океанария, помещение действительно не уступало размерами огромному стадиону, а возможно, и превосходило его. Купол прозрачного потолка казался небом, в котором кишела подводная жизнь. Запрокинув голову, он смотрел за тем, как высоко над ними, извиваясь в причудливых танцах, проплывают гигантские кальмары, акулы и рыбы, похожие на доисторических рептилий, которых Гарри видел в одной познавательной энциклопедии в детстве. Сотни мелких рыбёшек стаями, переливаясь в лучах прошедшего сквозь многометровый слой воды солнца, вили тревожные хороводы и тут же распадались на сотни маленьких осколков-рыбёшек, испугавшись внезапно метнувшегося к ним большого подводного хищника.
— Нравится? — спросил Дуайл, заметив запрокинутую голову сыщика.
— Красота! — ответил инспектор, подумав про себя, что за два неполных дня пребывания в этой реальности увидел и ощутил столько, сколько, пожалуй, не ощущал за всю свою жизнь.
— Вы правы, подводный мир — одна из самых красивых сфер в мире.
— Я как-то был в дельфинарии… — начал Гарри, — но это, конечно, не сравнимо…
— Дельфинарий? — заинтересовался двойник — коррелятор.
— Это похоже на зоопарк… — неуклюже пояснил Гарри.
— Зоопарк? — удивился Лайхам Дуайл.
— Как бы это объяснить. Там собранны различные виды животных со всего мира, чтобы люди могли их увидеть.
— Различные виды? Но ведь некоторые животные плохо друг с другом соседствуют?
— Нет, там они, конечно, в клетках сидят, — успокоил Гарри коррелятора.
— В клетках? Это как? — спросила Лирена, повернувшись к Гарри.
— Клетка — это… это такая комната из железной решётки… — удивился Фулмен незнанию собеседниками элементарных понятий.
Двойник Барсукова тревожно обернулся к нему.
— Я не пойму. Это что же, животные сидят в комнатах из железных решёток, а люди на них смотрят?
— Именно так!
Лайхам Дуайл посмотрел на дочь с таким видом, будто она по незнанию притащила в дом вместо обещанного пушистого котёнка гремучую змею.
— Впервые слышу подобную глупость, — произнёс он и, отвернувшись, замолчал.
Гарри тоже вдруг подумал, что зоопарк абсолютно антигуманное предприятие, и ему стало стыдно, как будто он сам и придумал сажать зверей по клеткам на всеобщий обзор.
Он посмотрел на Лирену, но та тоже обиженно отвернулась от него и молчала, скрестив руки на груди.
Улиткомобиль подъехал к стене и отец девушки, протянув руку, прикоснулся к её поверхности. Часть стены тут же медленно поехала вниз, открывая ярко освещённое пространство комнаты, похожей на рубку космического корабля. Они въехали в комнату и остановились. Первым из улиткомобиля вылез Лайхам, за ним Лирена, и инспектор, сообразив, что поездка окончена, последовал их примеру.
Стены комнаты были округлыми, синеватого цвета. Одна из стен являлась одновременно иллюминатором-монитором. На прозрачной поверхности, сквозь которую так же отчётливо, как через потолок только что пересечённого гигантского помещения, был виден подводный мир, но его обзор преграждали всевозможные графики и расчётные схемы, светящиеся цветными линиями на прозрачной глади стены.
Посередине комнаты стояло несколько кресел, выполненных с особым дизайнерским талантом. Кресел было ровно пять, и они стояли вокруг невысокого столика, который, как показалось Гарри, служил одновременно и панелью управления.
Отец Лирены сел в одно из кресел.
— Присаживайтесь, — обратился он к Гарри.
Инспектор подошёл и сел напротив него, ощутив приятную мягкость кресла. Лирена села в кресло между мужчинами и, откинувшись на спинку, отстранённо уставилась на столик в центре, поверхность которого светилась непонятными символами. Гарри догадался, что на столике, вероятнее всего, изображена карта подводного мира, а символы — это географические названия местности. Впрочем, Гарри никогда особенно не увлекался картографией и разобрать что-либо даже не пытался, тем более что находился он в рубке подводной станции из другой реальности.
— Итак, Гарри, — обратился Лайхам к инспектору, — я бы хотел выслушать вашу историю.
Странно, подумал Фулмен, а когда вообще Лирена успела связаться со своим отцом да ещё что-то ему рассказать. Гарри задумался, с чего бы ему начать.
— Скажу прямо, — начал он, — всё, что я тут вижу, для меня ново и крайне необычно. Мир, из которого я к вам прибыл, устроен хоть и похоже, но всё-таки совершенно иначе.
— Мир, из которого вы прибыли? — уточнил Лайхам, сделав акцент на «из».
— Можно сказать, откуда я прибыл, неважно. Это так называемая «другая реальность», я, к сожалению, не учёный, и не смогу вам доходчиво объяснить… но поверьте, я не сумасшедший. — Гарри бросил взгляд на Лирену, которая тоже в этот момент быстро подняла на него глаза и так же быстро снова опустила. — Суть в том, что тот человек, который послал меня к вам, утверждает, что у него похищено некое открытие существами из вашей реальности…
— Похищено? — переспросил коррелятор приливов и подозрительно посмотрел на Гарри.
— Украдено, — пояснил сыщик.
Лайхам непонимающе посмотрел на инспектора.
— Взято кем-то без ведома владельца.
— Так. Предположим. А что это за открытие?
— Я пока не хотел бы об этом говорить. — Фулмену снова начало казаться, что перед ним сидит сам Барсуков.
— Хорошо, — согласился Лайхам, — но чем я могу вам помочь? Лирена сказала, что я вам напомнил кого-то и поэтому вы захотели со мной встретиться?
— Не просто напомнили, — он улыбнулся, — дело в том, что вы являетесь двойником профессора Барсукова, который и послал меня сюда.
— Двойником?
— Я не знаю, как это объяснить. Но Барсуков меня конкретно направил на поиски своего двойника… то есть, получается, Вас…
Гарри запнулся и неопределённо замолчал.
— Как я понял, ваша другая реальность — это что-то, похожее на зеркальное отражение нашей реальности? — спросил Лайхам.
— Вполне может быть, что это так, — согласился он.
— Тогда разумно предположить, что и ваш двойник тоже существует?
Гарри удивлённо посмотрел на собеседника. О такой вероятности он почему-то не подумал.
— Мой двойник? Э-э… возможно.
— Тогда, может быть, вам стоит поискать своего двойника?
— Зачем? — удивился Гарри, внутренне испугавшись подобной встречи.
— Просто если ваш двойник существует, это будет определённым доказательством вашей истории.
— Вы мне не верите? — Он снова мельком посмотрел на Лирену, которая всё это время молча слушала разговор.
— Конечно, история про животных в клетках впечатляет, но… — Двойник профессора снял очки и, достав из кармана платок, принялся их протирать, от чего по спине Гарри побежали мурашки. Лайхам делал это абсолютно так же, как Барсуков.
— Хорошо, — Фулмен решил перейти в позицию нападающего, — а почему собственно я должен верить вам? Вполне вероятно, что вам как раз всё очень хорошо известно о пропавшем… э-э… приборе… и вы тут передо мной просто ломаете комедию. Пытаетесь выдать меня за ненормального, а сами всё прекрасно понимаете.
— А всё-таки что это за загадочный прибор? Или открытие? Для исследования моря?
— Нет, совершенно для другого.
— А зачем он мне? — Лайхам испытующе посмотрел на инспектора.
— Это надо спросить у вас… ну, или у Барсукова…
— А что же сам Барсуков не переместился за своим прибором?
Гарри задумался.
— Может быть, это невозможно? — ответил Гарри, вопросительно посмотрев на отца Лирены.
— Но вы же здесь?
— Да, но… — Гарри понял, что разговор заходит в какое-то тупиковое русло. — Хорошо, давайте так, — Гарри подался вперёд, выпрямив спину, — представьте себе, что я говорю правду, что я прибыл из другой реальности. Просто поверьте для начала в это.
— Хорошо, я вам верю, — кивнул двойник.
— Так вот, со мной связался профессор и сообщил, что нужно искать его двойника, что двойник — это ключ. Я нахожу вас, но вы знать не знаете ни о какой параллельной реальности и ничего ни у кого не похищали… тем более что и понятие это вам не знакомо?
Лайхам утвердительно кивнул.
— Но факт есть факт! Прибор, или открытие, да чёрт с ним, — не выдержал Гарри, — будем называть вещи своими именами. Проникатель! Итак, проникатель — похищен. Двойник существует. Значит, связь между вами быть должна?
— Допустим, — согласился коррелятор. — Только для того, чтобы я вам мог хоть чем-то помочь, я должен понять, что такое этот проникатель, как он выглядит и зачем он вообще нужен.
— Я не знаю, как он выглядит, — опешил Гарри, — а нужен он для того, чтобы перемещаться в другую реальность.
Гарри замолчал и уставился на отца Лирены. Какое-то время все молчали.
— Сколько всего существует проникателей? — задумчиво спросил Лайхам.
— Барсуков утверждал, что он один. Что это уникальная разработка.
— Гарри, — начала вдруг Лирена, — ты хоть сам понимаешь, что говоришь? Ты ищешь то, без помощи чего нельзя переместиться в «нашу, другую, реальность».
— Да, молодой человек, — подтвердил отец девушки, — никакой логики.
— Но… — начал Гарри, — вероятно, есть и другой способ, тот, которым меня сюда и отправили…
— И что это за способ? — поинтересовался двойник.
Гарри посмотрел на Лирену, которая ответила ему взглядом человека, только что выигравшего в лотерее и ждущего, когда номер его счастливого билета произнесут вслух.
Было понятно, что, если рассказать сейчас её отцу, как Барсуков перенёс его в их реальность, его в лучшем случае засмеют. Но, с другой стороны, Гарри отчётливо понимал, что он не сумасшедший. Хотя всё же стопроцентной уверенности у него не было. Да, это неправдоподобно, что с помощью карандаша и лысины можно вот так запросто оказаться в другой реальности, да и Фулмен сам, услышав такое, посмеялся бы от души, но ведь это было! Было!
«Или не было?», — подумал он.
— Способ этот странный, конечно, но работает, — уклончиво ответил Гарри.
Он осторожно посмотрел на Лайхама.
— Мне у вас тоже многое кажется странным, — Гарри осмотрелся и наткнулся взглядом на улиткомобиль, припаркованный в углу, — вот, хотя бы эта машина, но я же не утверждаю, что она не работает, только потому, что мне непонятно, как она устроена.
Он полез в карман, достал приёмник и обречённо включил его.
— …ри, Гарри! — донеслось из внешнего динамика. — Вызывает Барсуков! Гарри, ответьте!
Блеснув глазами, инспектор победоносно посмотрел на Лирену и её отца.
— Слышите? Вы это слышите?
Глаза сыщика заблестели, и внутренне сомнение относительно здоровья своего сознания тут же уступило место чувству, какое может быть только у человека, получившего адресованное только ему, но увиденное всеми послание от самого бога.
— Профессор! — закричал инспектор в отверстие для микрофона. — Это я!
Лирена недоуменно переглянулась с отцом.
— Гарри! Куда ты пропал? — помехи были сильными, но всё-таки голос Барсукова был различим. — Ты нашёл проникатель?
— Вы это слышите? — снова обратился Гарри, радостно протягивая приёмник своим собеседникам.
— Что? Что мы должны услышать? — удивился Лайхам.
— Как что? — охотник за украденным проникателем побагровел. — Голос Барсукова!
— Лично я слышу что-то, похожее на крик гуанакропуса, — ответила, пожав плечами, Лирена, с жалостью посмотрев на инспектора.
Гарри непонимающе впился взглядом в её тёмно-синие глаза.
— Кого?
— Гуанокропуса, — пояснила Лирена, — есть такой зверёк.
— Да, что-то похожее есть, — согласился Лайхам.
— Да вы что, издеваетесь? — Гарри от отчаяния вскочил с кресла. — Какой, к чёрту, Гуанакропус?!
— Гарри, успокойтесь, — примирительно сказал отец Лирены, — присядьте.
— Что там за свист? — донёсся из приёмника голос профессора.
— Где? — ответил Фулмен.
— Только что был! — Барсуков явно нервничал. — Ты где там, Гарри?
— Я беседую с вашим двойником, — закричал он в приёмник.
Лирена и Лайхам наблюдали эту сцену с явным интересом.
— Они говорят, что не слышат вашего голоса, — нервно усмехнулся инспектор в приёмник, посматривая на Лирену и её отца.
— Кто они? Их что, много? Кто? Мои двойники?
— Да нет! Ваш двойник и его дочь!
— Дочь?
— Да, — крикнул раздражённо Гарри.
— Смотри, — вдруг обратилась Лирена к отцу, — а он и вправду как будто понимает и отвечает ему.
— Да, да, вижу, — ответил Лайхам, внимательно придвинувшись ближе к приёмнику.
— Что там за свист?! — снова закричал из приёмника Барсуков. — Выключи это скорее.
— Какой ещё свист, — непонимающе ответил Гарри.
— Эй, — игриво произнесла Лирена, придвинувшись к приёмнику, — гуанакро-опус, привет!
— Вот, опять!!! Опять это!!! — истошно закричал Барсуков. — Выключи этот звук… это непереносимо!
Фулмен вдруг как будто прозрел.
— Ну-ка помолчите! — крикнул он Лирене и Лайхаму.
Они посмотрели на инспектора и молча отодвинулись от плюющегося шумом приёмника.
— Профессор, сейчас ничего мне не говорите, отвечайте только тогда, когда я вас буду об этом просить, — громко и раздельно произнёс Гарри, — вы слышите?
— Зачем это? — возмутился Барсуков сквозь шум помех.
— Так надо! — рявкнул злобно сыщик.
— Хорошо.
— Так, — Гарри вытер лоб, ставший горячим и мокрым, — Вы сейчас по моей команде, — обратился он к Лайхаму, — скажите одно слово. Хорошо?
Лайхам утвердительно кивнул.
— Профессор, — обратился он, нагнувшись к приёмнику, — сейчас вы услышите кое-что, а потом скажите мне, что вы слышали.
— Хорошо, — прошуршал голос Барсукова из динамика.
Гарри посмотрел на Лайхама и сделал пригласительный жест.
— Привет! — сказал коррелятор приливов, нагнувшись к приёмнику.
— Гарри!!! — заорал приёмник. — Выключи это! Я больше не могу это слушать!!!
— Успокойтесь! — радостно закричал инспектор в ответ. — Больше не услышите. Теперь по моей команде произносите моё имя столько раз, сколько я попрошу. Вам понятно?
— Понятно, — ответил Барсуков.
— Три раза, — скомандовал Гарри.
Из динамика донеслось троекратное имя инспектора.
— Теперь пять раз. — Фулмен победоносно вперился глазами в удивлённое лицо Лирены.
Профессор послушно выполнил приказ инспектора.
— Думаю, достаточно, — произнёс Гарри, — до следующего сеанса связи, — проговорил он, подняв приёмник со стола. Инспектор щёлкнул колёсиком, и связь оборвалась. Ему показалось, что Барсуков ещё что-то крикнул перед тем, как он его выключил, но сейчас это было уже несущественно. Гарри понял, что доказал всем присутствующим, в том числе и себе, что он не сумасшедший.
В комнате воцарилось молчание.
— Конечно, существует вероятность того, что зверёк случайно кричал положенное количество раз, — задумчиво произнёс Лайхам Дуайл, — но вероятность эта ничтожно мала. Но что же из этого следует?
— Как что? — удивился Гарри. — Это доказывает, что я не сошёл с ума, о чём мне уже сутки твердят.
Фулмен со значением посмотрел на Лирену, и девушка, краснея, опустила глаза.
— Хорошо, предположим, это и правда был ваш Барсуков. Но почему тогда вы с ним общаетесь и понимаете, что он говорит, а мы слышим крики гуанокропуса? — Лайхам ещё раз посмотрел на приёмник, наморщив лоб.
— Я не знаю! — Гарри снова присел в кресло. — Но, правда, у меня есть некоторые догадки.
— Какие же? — заинтересовался отец Лирены.
— Вот, например, вчера, когда мы пили вино, Лирена удивилась, как это я так говорю на вашем языке, а читать не умею, она показывала мне надпись на бутылке. Для меня это полная абракадабра.
— Я думала, ты шутишь… — Лирена пожала плечами.
— Зачем мне шутить? Но ведь, смотрите, — он указал на приёмник, — Барсуков-то тоже не слышит вас!
— Да? — удивился Лайхам. — А что же он тогда слышит?
— Я не знаю, он говорил про какой-то невыносимый писк. Да это и неважно…
— Я понял! — прозрел коррелятор. — Попав в нашу реальность, ваше сознание каким-то образом перестроилось, и вы стали понимать наш язык!
— Да… именно это я и хотел сказать… — Гарри даже стало немного обидно, что Лайхам первым озвучил уже очевидную всем мысль.
— Погоди, — вдруг взволновалась Лирена, — ты ведь говорил, что разговаривал с драконом?
— Да.
— С Зарканом? — удивился Лайхам.
— Да, с ним, он был первым, кого я встретил.
— Всё сходится… — заключил Лайхам и странно посмотрел на дочь.
— Что сходится? Что? — нетерпеливо потребовал инспектор.
— Понимаете, с драконами никто не разговаривает, потому что они говорят на древнем, забытом людьми языке. Он очень сложен, и его не так уж просто выучить. Практически невозможно…
Гарри удивлённо слушал. Никаких сложностей общения с Зарканом он не припоминал, дракон говорил на том же самом языке, что и Лайхам, что и все люди, встреченные им в этой реальности.
— …но, вероятно, ваше сознание обошло лингвистический барьер! — Двойник профессора, радостно развёл руками. — Но почему и как это произошло — загадка!
Все замолчали. Лирена, широко раскрыв свои обворожительные тёмно-синие глаза, смотрела на инспектора, её отец, уйдя в глубокую задумчивость, поедал взглядом инопространственный приёмник на столе, а Фулмен, уставившись бессмысленным взором в стену, проворачивал в голове множество бессвязных мыслей и ощущений. Сознание его, как котёнок, играющий с разными клубками ниток, запутался в своих догадках, подозрениях и фактах относительно новой реальности, в которую он попал, он, как и тот глупый котёнок, не знал, за какую же ниточку нужно тянуть, чтобы выпутаться из этой вязкой ловушки…
Гарри вдруг осознал, что находится он сейчас в мире, которого, возможно, и не существует вовсе. И всё это только лишь игра его воображения. Почему профессор говорил ему, что он видит то, что хочет видеть, а не то, что есть на самом деле? Он плывёт под толщей воды, сидя в каюте с абсолютно неизвестными ему людьми в огромной исследовательской станции, и пытается найти украденный проникатель, который и выглядит-то неизвестно как. Как можно найти то, что не имеет физической формы? Это то же самое, что ловить сачком для бабочек рентгеновские лучи. Да и вообще, люди ли сидят сейчас напротив него? У Гарри в голове возникали сотни вопросов, на которые он не находил ответа.
Гарри посмотрел на Лайхама.
— Скажите, а откуда взялась эта станция? — спросил он.
— Станция? — удивился отец девушки.
— Да, — тревожно кивнул инспектор, — вот эта станция! Кто её построил?
Лайхам задумался.
— Думаю, никто, — ответил он, глядя ему прямо в глаза.
— Как так никто? Она что, появилась сама по себе?
— Не совсем, — туманно ответил Лайхам и, улыбнувшись краешками губ, посмотрел на дочь.
Гарри чувствовал какой-то подвох в странных ответах и поведении коррелятора. Он явно темнил. Кто-то же должен был создать всю эту громадину. При этом инспектор понимал, что для сооружения подобного корабля нужны титанические средства, но, имея двухдневный опыт пребывания в этой реальности, он понимал, что о деньгах речи идти не может, такого понятия здесь попросту нет. Всё это никак не вязалось логически. И это больше всего пугало инспектора. Да, именно! Эта реальность была нелогичной!
— И всё-таки, — Гарри настойчиво обратил внимание на себя, — станция существует, следовательно, это чьих-то рук дело?
— Я, если честно, не очень вас понимаю, — ответил Лайхам, — что вы конкретно хотите узнать?
— Я хочу понять, как может существовать мир без денег?
— Без чего, простите? — коррелятор растеряно посмотрел на Фулмена.
Было видно, что растерянность его не наиграна, но Гарри это не смутило. Ему было ясно, что что-то здесь нечисто.
— Я не буду сейчас объяснять, что такое деньги! — ухмыльнулся инспектор. — Хотя уверен, что у вас есть нечто, эквивалентное этому понятию. Должно быть, в конце концов. Но дело даже не в этом. Я хочу понять… Кто построил эту станцию??? КТО?
— Видите ли, Гарри, — инореальностный Барсуков-Лайхам снял очки и помассировал пальцами уставшие глаза, а затем, вынув из кармана своего комбинезона чистый носовой платок, принялся протирать стёкла, — словосочетание «построили станцию» навряд ли применимо. Когда в ней возникла необходимость, она была создана.
— Да, — улыбнулся инспектор, — всё верно, «была создана», но кем? Кто её создатель?
— Проект принадлежит мне, — с некоторой гордостью ответил Лайхам.
Гарри недоверчиво посмотрел на коррелятора.
— Допустим. Но кто же всё-таки её создал?
Лайхам снова посмотрел на инспектора глазами, полными непонимания.
— Как кто? Что вы имеете в виду?
Сыщик понял, что над ним издеваются.
— Вот ваш жёлтый комбинезон кто создал? — спросил Фулмен с издёвкой.
— Не знаю, — пожал плечами Лайхам.
— Ну, допустим, — согласился Гарри, — а откуда он у вас?
— Комбинезон — это спецодежда, он прилагался к станции, тут таких комбинезонов полно, а кто его создал — я не знаю.
— Ну, хорошо, — Гарри упрямо решил довести этот разговор до логического конца, — Вы говорите, проект-то ваш. Так?
— Совершенно верно. — Он гордо посмотрел на дочь, которая всё это время молчала. Было видно, что ей тоже стало интересно.
— Отлично! — Фулмен поднялся с места и начал прохаживаться по каюте. — Значит, вы спроектировали эту станцию, потому что у вас возникла необходимость её создания? Но проект проектом, а ведь сделать её кто-то должен был? И что вы для этого предприняли, для того, чтобы станция воплотилась в жизнь не как идея, а как материальный объект?
— Я изложил проект станции на общем совете, — недоуменно ответил Лайхам интонацией человека, измученного заданным сто раз одним и тем же вопросом.
— И? Что же предпринял совет?
— Предоставил мне станцию. А что ещё он должен был предпринять?
— Что, просто, вот, взял и предоставил станцию?
— Да.
— И как скоро это случилось?
— Э… э, — замялся Лайхам, — дайте-ка вспомнить.
Он задумался. Зачем-то огляделся по сторонам, пожевал губами и ответил.
— На следующий день.
Гарри остановился.
— Что?
— Да, да, я точно помню, на следующий день. Я пришёл к берегу и впервые поднялся на борт. Лирене тогда было три года. — Он по-отечески тепло посмотрел на дочку. — Был солнечный осенний день, и как раз прошло три месяца, как с ночного неба исчезла луна.
Инспектору часто приходилось слышать неправду. За время работы в полиции он выслушал бесчисленное множество невероятных сказок и небывалых легенд. Он уже давно научился интуитивно отсеивать самую правдоподобную ложь от самой невероятной правды. Но сейчас в глазах отца Лирены он видел искреннюю и оттого ещё более парадоксальную правду. Он понял, что объяснения Лайхама ещё больше запутали его и ни на дюйм не приблизили к пониманию этого мира.
Гарри молча сел на своё место, достал сигарету и, прикурив, глубоко затянулся ароматным дымом. Он ещё раз обвёл взглядом помещение, в котором они находились, и устало посмотрел на неподдающегося допросу коррелятора.
— Как можно построить такой огромный корабль за один день? — спросил он уже даже не Лайхама, а скорее себя.
— Создать, — поправила его Лирена.
Гарри посмотрел на неё странным туманным взглядом и, ничего не ответив, затянулся.
