Седьмая точка мира
Проводив взглядом полностью потерянного для строительного бизнеса, да и для других сфер деятельности, руководителя, Зина спешно начала соображать, что делать дальше. Вероятно, искать новую работу? Но ведь зарплату она ещё не получила. И вряд ли получит. «Кто заработанное выдаст?» – думала она, с тревогой поглядывая в сторону кабинета Берга. Тут она поняла, что раз начальник её спятил, то и деньги ему, стало быть, ни к чему. Вся наличность треста находилась в кабинете Ивана Афанасьевича, в сейфе, секретный код к которому для Зины секретным вовсе не был. Она знала его наизусть.
«А что мне мешает взять всё? – спросила она сама себя. И тут же самой себе ответила: – Мешает эта чёртова собака!»
Подкравшись к двери начальственного кабинета, Зина приложила маленькое, алчущее наличности треста ухо к прохладному дереву и прислушалась.
– … попробовать остановить, не прибегая к крайним мерам, – говорил незнакомый голос, – иначе всё зайдёт настолько далеко, что ни мы, ни ОН ничего не сможем сделать!
– Да ведь он же простой человек? – удивлялся другой голос, красивый баритон, от вибраций которого по телу секретарши прошла сладкая истома.
«Это, наверное, тот красавчик», – вспомнила она молодого человека в чёрном плаще.
– Выходит, что не такой простой, – отвечал голос, принадлежащий явно старику. – Берг, когда прибудет Михаил?
«Берг? Он здесь? – опешила Зина. – Но ведь он же… он же вышел? Как он там… в окно, что ли, влез?»
– Скоро, – ответил гулкий голос.
«Точно он!» – узнала начальственный бас работница и обрадовано распахнула дверь.
– Иван Афана … – начала Зина, ворвавшись в кабинет, но тут увидела, что вместо усатого начальника в центре на массивном дубовом столе лежит, словно сфинкс в опалённой солнцем пустыне, пятнистый пёс с телячьего размера мордой. Тот самый, что съел её любимую кофейную чашку.
Сам кабинет секретарша вообще не узнала, он изменился невероятно. Зине показалось, что она вошла, как минимум, в царские покои. Кабинет стал просто громаден. По стенам волнами струился бордовый бархат, освещаемый мерцающим факельным огнём. Потолок украшала церковной тематики фреска.
Повертев головой, хранительница офиса увидела множество сюрреалистических картин, покоящихся на трёхметровой высоты стенах. Изображали они не понятные пэтэушнице-секретарше сюжеты. А позади стола, на котором возлегало пятнистое животное, блестел золотом утопической красоты барельеф с колесницами и древними божествами, старинными каравеллами и всевозможными гадами: змеями, драконами, птицами.
Зина открыла рот и замерла, покачиваясь на каблучках, как боксёр, получивший мощнейший удар.
– Что вам нужно?! – поинтересовалась пятнистая псина человечьим голосом и посмотрела глазами умными и тоскливыми. – Денег украсть не выйдет: сейф деструктурирован! Я вам зарплату вашу выдать не могу. Полномочий таких не имею. Так что катитесь-ка отсюда, мадмуазель, – и тявкнула на секретаршу недружелюбно. – Вы уволены!
Зина вскрикнула и, не задавая более никаких вопросов, побежала из офиса прочь. Надо сказать, что на работе она больше никогда не появлялась. Да и вообще желание трудиться отпало у экс-секретарши начисто. Когда Зина выбегала на улицу, она чуть не сбила с ног входящего в бывший уже офис строительного треста человека.
Высокий голубоглазый посетитель загадочно ухмыльнулся, проводив насмешливым взглядом испуганную огромной собакой секретаршу, элегантным движением головы откинул назад непослушную чёлку и вошёл в приёмную. Это был Архангел Михаил.
С лёгкой улыбкой он прошёл к бывшему кабинету Ивана Афанасьевича Берга и, толкнув ногой дверь, взглядом тонкого знатока осмотрел чудесную палату, выстроенную волей Эль Хая. И стало понятно, что увиденное пришлось ему по вкусу.
– Приветствую вас! – произнёс Михаил, пройдя в переговорные покои. – А что, неплохо устроились, – окидывая взглядом помещение, заметил он.
– Здравствуй, Михаил, – поприветствовал вошедшего Эль Хай, – мы ждали тебя.
Архангел театрально поклонился.
– Я так понимаю, речь пойдёт о моём ангеле?
– Да, именно, о том ангеле, которого ты прикрываешь, – сказал полковник Фэб укоризненно.
– Зачем тебе это нужно? – удивился Эль Хай. Он сидел в старинном кресле с высокой, украшенной драгоценными камнями, спинкой и походил на принца из какого-нибудь готического романа.
– Всё очень просто. Прикрывать его – мой долг. Вы это прекрасно знаете. Я обязан защищать его, и я не вправе запретить ему то, что он делает. Как вы сами знаете, он не может не выполнять того, о чём его просит свободный человек.
– Да это понятно. Но ты разве не видишь, как сильно нарушается гармония мира?
– Разве? – хитро улыбнулся Архангел. – А мне казалось, она давно нарушена…
– Брось Михаил, ты всё прекрасно понимаешь, – нахмурился Эль Хай, – допустим, ты не вправе запретить ангелу исполнять желания этого человека, но зачем ты мешаешь Носфературсу завершить свою работу?
– Это не просто человек, – поправил Михаил красавца-высшего, вскинув чёлку, – это свободный человек! А Носфературс – отчужденец. Уже давно отошедший от дел. И я вовсе не мешаю ему делать свою работу, – усмехнулся он, – можешь навести справки по месту его службы. Он, кстати, трудится в одной полиграфической конторе, и, уверяю тебя, я никогда не препятствовал его трудовой деятельности на поприще плакатно-рекламной нивы…
– Носфературс должен заложить кирпич сознания в стену! – перебил Эль Хай. – Я говорю только об этой его работе! И ты это знаешь!
– Он должен был сделать это, когда был ангелом! – отрезал Архангел.
– Да, но…
– Мне кажется, то, что происходит, имеет глубокий смысл, и должно продолжаться… И должно закончиться!
– Зачем? – удивлённый Эль Хай вскочил с кресла. – Ты представляешь себе, до чего может дофантазироваться этот мечтательный бездельник? Да, мир несовершенен, да, многое в нём происходит не так, как хотелось и задумывалось, но ты знаешь, с чем это связанно. Это процесс энтропии, он неизбежен, плюс человеческое несовершенство, к чему непосредственно твоя структура имеет самое прямое отношение! Но зачем его разрушать? Даже мы не берём на себя такой смелости.
– Разве? – Архангел заложил руки за спину и подошёл к столу. – Признайся, Эль, не в смелости дело. Смелости у каждого из нас достаточно. Мы просто не можем менять мир так, как нам заблагорассудится.
– Что значит «не можем»?
– То и значит. По своей воле мы ничего не можем. Ничего глобального. Мы исполняем чужую волю, и только. Разве ты этого не понимаешь?
– О чём ты? – рассмеялся Эль Хай. – Это что-то новенькое…
– Ну, так в чём же дело, страж врат, ведущих в материальный мир? Наведи порядок, раз тебя не устраивает то, что происходит. Зачем привлекать Носфературса? ИниПи? Зачем, если ты и сам можешь сделать всё, что пожелаешь? – ехидно парировал Архангел.
Красавец Эль Хай молча уставился на Михаила, не зная, что ответить.
– Но… – начал он, – таков закон… я не могу вот так взять и всё поставить на места, – растерялся Эль, – да и не я должен это делать…
– Верно, – кивнул хитрый Архангел, – не можешь, пока тебе не будет дан сигнал свыше, – он закатил глаза к потолку, – пока тебе не скажут: сделай так-то и так-то! А ОН сейчас молчит… Но мой ангел – может, ибо им руководит свободный человек!
– Ты к чему клонишь? Хочешь сказать, люди выше нас? Божественных созданий?
– Выходит, что да. Но только свободные люди. Ты говоришь, процесс энтропии повинен в ущербности мира, в крахе той модели, о которой мы все когда-то мечтали? Говоришь, люди несовершенны? А почему? Да потому, что мы и делаем их несовершенными, ограждая стеной сознания! Ты бывал когда-нибудь в закрытых вселенных? Ты знаешь, на что способна человеческая фантазия? Какие миры может построить самый обыкновенный, казалось бы, мечтатель? А?
– Нет, не бывал, – согласился Эль Хай, – да и зачем? Какое мне дело до миров, которых в действительности-то и нет.
– Они есть, – печально ответил Архангел, – но мы для чего-то их губим, огораживаем стеной, не давая вызреть, расцвести.
– Таков закон! – изрёк назидательно Фэб.
– Вот-вот, – согласно кивнул Михаил, – закон. Но кто его установил, и зачем?
– Как это кто? Ты о чём?
– Подумай сам, Эль Хай, если мы высшие создания; ты, я, Берг, – он посмотрел на пса, задумчиво взирающего на беседующих, – если власть над всем сущим, материальным и выходящим за рамки в наших руках, то почему мы должны, нет, даже не должны, а вынуждены следовать каким-то законам и правилам? Почему?
– Чтобы соблюдать гармонию!
– А зачем? Зачем соблюдать гармонию? Что есть гармония? Ты хочешь сказать, мир, который мы контролируем, гармоничен? Нет! Счастливы ли в нём люди? В большинстве своём – нет! Так в чём же дело? Где гармония? Или, может, это и есть та гармония, к которой мы идём? И вообще, к чему мы идём и зачем?..
– Подожди, Михаил…
– Нет, это ты подожди, – завёлся Архангел, – свободный человек… В данном случае тот, кто сейчас неумело, наивно пытается изменить мир, получается, куда сильнее, могущественнее нас!
– Что за глупость! Да ведь не он же это делает, а его ангел! Твой ангел! – Фэб вскочил с места.
– Да? – Архангел повернулся к нему. – Ангел? А стал бы ангел делать это сам? По своей воле? Можешь не отвечать: ответ и так ясен. Нет! А может ли ангел противиться воле свободного человека? – Он испытующе всмотрелся в глаза старика.
– Нет, – согласился Фэб.
– Так что же получается? Ангел – это инструмент! Скрипка, на которой играет не виртуоз ещё, но ученик. Пока ученик… А если он научится играть? Если у него дар? Что же будет дальше?
– Не научится! – твёрдо заверил Эль Хай. – Вставим кирпич, и всё!
– Ну, а если не вставите?
– А вот для этого мы и пригласили тебя сюда. Зачем ты мешаешь Носфературсу?
– Мне интересно, что будет дальше.
– Интересно? – Эль Хай был ошеломлён.
– Да. Я хочу понять и увидеть, к чему всё это приведёт.
– Извини, Михаил, но мы вынуждены тебе помешать. Мы не можем допустить, чтобы один человек, по ошибке ставший свободным, изменил всю гармонию мира, порвал все событийные нити и вообще уподобился богу.
– Я понимаю и не осуждаю вас, – согласился Архангел, поправляя непослушную чёлку, норовящую закрыть синие лучистые глаза, – но и я, в свою очередь, не собираюсь вам помогать.
– Так хотя бы не мешай! – с чувством потребовал Эль Хай.
– Не могу обещать.
Все замолчали. Было слышно лишь, как потрескивают факелы, распространяя терпкий запах смолы стираксового дерева. На золотом барельефе, позади стола, мерцали отблески огня. Застывшие в металле картины словно ожили. Казалось, ещё мгновенье, и колесницы сорвутся с места, ввысь взлетят золотые, невиданной красоты птицы, сойдут с пьедестала горящие огненные боги.
– Отличное место вы нашли для переговоров, – нарушил тишину Архангел, закрыв глаза так, словно наслаждался чудесной музыкой, струящейся в волнах невидимого эфира, – Седьмая Точка Мира!
– Да, – согласился полковник, – а тут, представляешь, был офис одного бюрократа-скандалиста. Он даже не подозревал о том, сколько энергетических потоков ежедневно проходит сквозь его безразмерный живот.
– Тёзка мой, – хмыкнул пёс.
– Да? – удивился Михаил.
– Тоже Берг, – подтвердил пятнистый зверь, кивая огромной мордой.
– Совпадение?
– Чистейшей воды! – пёс зевнул и дремотно растянулся на мягком глубоком ковре.
– Удивительно, – задумчиво пробормотал Михаил, – сколько сюрпризов таит мир.
– Мы сначала пробовали состыковку пространств с этим Бергом. Когда Носфературсу кирпич передавали. Но этот бюрократ создавал такие помехи психоколебаний, что его пришлось убрать, – ухмыльнулся полковник, покосившись на пса.
– Жестоко вы с ним…
– Ничего, оклемается, – резюмировал пёс.
– А ведь это тоже вмешательство. Впрочем… «Лес рубят – щепки летят». Это ваше дело, – ответил Михаил. – Ну что ж, мне пора, – сказал он после короткого молчания.
Архангел осмотрелся по сторонам с видом таким, словно находился не в замкнутом помещении, а на вершине горы, где во все стороны простираются живописные горизонты.
– Мы ещё увидимся, – пообещал Эль Хай, – и думаю, что скоро. Никто не разделяет твоего мнения, и кирпич всё равно будет там, где и должен быть!
– Время покажет, – загадочно улыбнулся Архангел, даже не посмотрев на Эль Хая. Тут Михаил в один миг преобразился в сияющее крылатое создание, завис в воздухе, взмахнув пушистыми белоснежными крыльями, похожими на лапы засыпанной снегом ели, и, разбрызгав вокруг себя жемчужные брызги, исчез.
– Интересная у него версия, – полусонно пробормотал пёс, когда на пол опали последние искрящиеся пылинки.
– Ты о чём? – удивился Эль Хай.
– О нас и о людях, – Берг открыл один глаз и пронзительно посмотрел на красивого молодого человека… Эль Хай был бледен и задумчив. Страж врат в материальный мир смотрел куда-то в пространство, словно вспоминая что-то.
– Надо обязательно побывать в одной из закрытых вселенных, – произнёс он, – я ведь и правда ни разу там не был…