Метатрон

То, что показал Елисею Метатрон, повергло сознание исследователя кургана в шок. Он видел реальный облик божества лишь несколько секунд, но и их стало достаточно для того, чтобы понять, насколько величественен и могуществен стоящий перед ним. У Нистратова вдруг возникла шальная мысль, и он опьянённо спросил:

– И что же получается, я тоже был таким?..

Метатрон, снова принявший облик лысого в пиджаке, удивлённо уставился на бывшего служителя небес.

– Метатрон велик!.. – с гордостью произнёс он о себе в третьем лице. – Он стоит вторым после бога, и все ангелы должны подчиняться ему! Другого такого нет!..

Елисей покраснел и виновато потупился.

– Но… – продолжил Метатрон совсем с иной интонацией, – это всё легенды для смертных, я, конечно, велик и стою над всеми ангелами, но вот подчиняются ли они мне? Не очень-то… – Он задумчиво замолчал, перебирая внутри какие-то мысли.

– А каким ангелом был я?

– Вот очень правильный и своевременный вопрос! Ты, Носфературс, ангелом был особенным. Участок тобой, прямо скажем, охвачен был сложный и неоднозначный…

Елисей мечтательно воззрился на собеседника, и в душе у него разлилось чувство, какое бывает у человека, когда слышит он рассказ о своём далёком забытом детстве.

– …ты курировал непосредственно самую непростую и опасную прослойку человечества – людей творческих и мечтательных!

– Я? Да ведь я же…

– Да, именно ты! Ты был ангелом-мечтателеконтроллером. И факт того, что сейчас ты от этого крайне далёк, говорит лишь о том, что при отчуждении естество твоё пожелало как можно дальше отстраниться от вдохновенческих порывов и фантазий. И потом, это было бы чревато возможными рецидивами памяти. Что бы ты, например, предпринял, если бы в жизни был человеком творческим и вдруг додумался до того, что раньше существовал, как ангел?

– С ума бы, наверное, сошёл? – предположил Нистратов.

– Как один из вариантов. А ещё хуже, возомнил бы себя посланником бога, мессией, и начал бы проповедовать свои религиозные догадки, засоряя тем самым эфир, и без того катастрофически грязный.

Елисей нахмурился, пытаясь представить себя новоявленным Иисусом Христом, стоящим перед толпой людей и пропагандирующим заповеди.

– Вот тебе пример, – продолжал Метатрон оживлённо, – совсем недавно один из отчужденцев, бывший демон обжорства, к слову сказать, так себе, мелкая сошка… делов натворил таких, что до сих пор противно вспоминать. Так вот, он, будучи уже человеком, случайно в библиотеке Токийского университета в одной энциклопедии увидел своё демоническое изображение, под которым была написана мантра пробуждения. И он возьми да и вспомни что-то – не всё, конечно, а так, случайный эпизод своего прошлого существования. Так он возомнил себя чёрт-те кем, организовал секту, запудрив мозги нескольким тысячам легко внушаемых людей, и душ безгрешных газом в метро потравил уйму! В общем, ничего хорошего…

– А мне сны часто снятся странные, я так понимаю теперь, связанные с моим прошлым существованием…

– Всё правильно, сны ты видишь неспроста. А последние сновидения тебе специально Фэб транслировал, чтобы подготовить. Но сны – это материя нереального мира, а потому вызвать рецидив памяти не могут. Они несут лишь обрывочные намёки. Впрочем, я думаю, даже если бы ты и вспомнил что-то, то секту создавать не стал бы. Но, с другой стороны, мог, чего доброго, замахнуться и на большее.

Елисей задумался, и вспомнил, что когда-то давно видел репортаж по телевизору о некоей секте, название которой чётко не вспомнилось, а вертелось в уме каким-то пошлым фрагментом. Те сектанты и впрямь совершили ужасное: распылили в метро газ зарин. В том, что Метатрон говорил именно об этой секте, он не сомневался.

А ещё Елисей вспомнил, что хотел выяснить один крайне интересующий его вопрос. Виденное им в зале огромное количество существ, многие из которых были до жути странные и страшные, будоражили его воображение нестерпимо. Особенно двухметровые инопланетяне и обезьяна в президиуме.

– А кто же все эти, – кивнул Нистратов на проход, ведущий в зал, – тоже ангелы? Или демоны?

– Видишь ли, у людей представления о мире слишком уж примитивные. Например, большинство считает, что ангелы и демоны враждуют, что это олицетворения сил добра и зла, борющихся за власть над их душами, над вселенной. Другие полагают, что никакого бога нет, и религия вымысел, а произошли люди от внеземных цивилизаций путём хирургического вмешательства в мозг приматов, третьи уверены, что истинными творцами мира являются древнейшие божества, да и само многобожие кажется им более совершенной моделью. А есть и такие, кто полагает, что мир создали они сами… солипсисты хреновы… Но в итоге неправы ни те, ни другие, ни третьи!..

– Но?..

– Но Бог есть! Он един и всемогущ. Гораздо сильнее кого-либо из множества высших! Он присутствует во всём, везде и всегда! Он гармония и хаос. Смысл и суть!

– Ну хорошо хоть что не от приматов… А кто же эта обезьяна в короне? – не выдержал Елисей, вспомнив коронованное животное с наглой физиономией.

– Это Хануман, что ли? Ну, так он в своё время исполнял роль бога обезьян, и его, кстати сказать, чтили весьма высоко. Потом, правда, с пантеона он сошёл, других дел много было, но сейчас планирует снова вернуться, с новой программой. Это, кстати, по его вине на Земле распространилось мнение о внеземном вмешательстве и создании человека из обезьяны, прооперированной пришельцами, да ещё и леганионцы поспособствовали своими авариями…

– Леганионцы?

– Люди их инопланетянами называют.

– Это которые двухметровые глазастые?

– Они. Только они вовсе не инопланетяне. Это ангелоиды расы дельфинов. У них в последние годы участились поломки ретрансляторов, при помощи которых дельфины выстраивают гармонический звукоряд звёзд, вот они и светятся где не надо, будоражат фантазию человечества. Тут смешная штука получается, ретрансляторы их находятся в необъективном измерении и потому никому не мешают, людям не видны, но из-за сбоев центральной подстанции, то тут, то там антенны проявляются в человеческой реальности. Люди их сразу окрестили летающими тарелками из-за внешнего сходства, а ремонтников-леганионцев – пришельцами, ну а ремонтники тоже ребята с юмором, выпить не дураки, вот и пудрят мозги кому ни попадя.

Нистратов слушал, непроизвольно открыв рот. Картина мира в его голове размывалась, подобно кубику сахара в воде. Уже одно то, что сам он когда-то был ангелом, вызывало в душе и гордость, и чувство небывалого подъёма духа, и страх. Он сам не знал, что ему думать.

– Но что же тогда истинно верно? – встревожился Елисей. – Кто сотворил мир, зачем? В чём смысл жизни, наконец?

Метатрон улыбнулся и понимающе закивал.

– Да, Носфературс, – с ноткой зависти произнёс он, – хотел бы я на какое-то время тоже стать человеком и интересоваться этим, простым по существу, вопросом.

– Простым? – Ангел-отчужденец запорхал ресницами, словно беспомощная бабочка в объятой пламенем комнате.

– Нет, конечно, не совсем простым, не в том смысле, который вы, люди, – тут он улыбнулся, весело посмотрев на собеседника, – придаёте этому слову. Впрочем, всё потом. Потом! Сейчас есть более важные и насущные проблемы, из-за которых, собственно, ты здесь!

Елисей открыл рот в надежде спросить ещё о чём-то, что тревожило его сейчас, но Метатрон жестом остановил попытку, и Нистратов замолчал, успев издать лишь тихий вступительный звук.