Часть вторая
Демократия в действии

Выпав в полный шпагат, Гордиан Рэкс схватился пальцами за стопу правой ноги и с наслаждением застыл на несколько долгих секунд. Затем выпрямился, встал, как можно выше поднялся на носки и потянулся обеими руками вверх. Хрупкие кости его новой юной оболочки с наслаждением хрустнули, растягивая затекшие за ночь сухожилия, а мускулы сладостно застонали. В его старом модифицированном теле искусственного божества такого бы не случилось, отстраненно подумал Гор. Та, старая плоть не затекала ото сна и не болела после утомительных тренировок… Да что там! Раньше Гор мог бы вообще не спать неделями и месяцами, не есть, не пить и чуть ли не растирать ладонями камни в пыль.

Но прошлое ушло безвозвратно… Семнадцатилетняя и совершенно обычная, человеческая и не модифицированная, оболочка тщедушного узкоплечего, а главное – смертного юноши, которую ныне Его божественность изволил занимать по чьей-то подлой прихоти, не походила на его прежнее «божественное» тело. В лучшем случае она годилась на украшение анатомического музея в качестве экспоната для демонстрации слабой подростковой мускулатуры.

Впрочем, в данный момент, худоба беспокоила бывшего создателя кластеров совсем не значительно. Более того, став подростком, экс-господь приобрел то, чего не имел во времена, когда являлся мощным высоким мужчиной, – гибкую подвижность, легкость, стремительность движений и невероятную растяжку юного тела. Как бы демонстрируя ее самому себе, Гор еще раз неспешно выпал в шпагат, затем без рук собрал себя в позу лотоса, перевернулся, встал на руки и несколько раз отжался, разгоняя таким образом кровь и заставляя работать суставы.

Размявшись, экс-демиург направился в гардероб. По странной иронии судьбы, став аж полковником Армии Свободы, он отхватил не только офицерский патент, но и шикарные апартаменты гвардейского колонеля в старых бургосских казармах, где ныне, согласно эдикту маршала Трэйта, размещался его стрелковый корпус. Ирония состояла в том, что ему – пятнадцатилетнему щенку – долго отказывали в этой должности вследствие «нежного» возраста, притом что истинный возраст бессмертного, узнай они о нем, просто шокировал бы местных вояк.

В апартаментах имелся не только гардероб, но и даже фаянсовый клозет, правда, с ведром вместо системы канализации. Впрочем, после рабских бараков Гордиан был весьма рад и такому проявлению цивилизации.

После неудачного (или, напротив, удачного?) покушения, произошедшего два года назад в родном, собственноручно сотворенном кластере Тринадцатимирья, внутри накопилось много недоброго и злого, играющего бликами тьмы на выжженной ненавистью душе, и потому Гордиан Рэкс старался не раздражаться по пустякам. Любые бытовые мелочи, по мнению павшего демиурга, являлись таковыми по определению. Что же касается тьмы…

Убийство за последние два года стало его ремеслом более чем когда-либо раньше, лица поверженных людей смешались в неистовый головокружительный хоровод – и он уже не запоминал их, просто отщелкивал что-то в своей голове: вот еще один, вот еще… От шизофрении и потери человечности бывшего создателя карманных вселенных спасала только слепая вера – все эти люди являлись врагами сервов, и по-другому поступать было нельзя…

Гордиан торопился. Утро только зарделось нежными красками, однако дел на сегодня у Гора было достаточно много. Он быстро оделся, обулся, нацепил оружие и уже собрался выйти из комнаты, когда увидел свое отражение в начищенном до блеска бронзовом зеркале.

Увидел – и поморщился. Молодой человек, отразившийся в металлическом полотне, не поразил бы воображения дам, а уж тем более – воображение дационов, муштрующих бойцов. Субтильный мелковатый подросток – вот и все слова, которые приходили на ум при взгляде на отражение. Наивное, почти детское выражение на некрасивом лице, мягкий подбородок, неправильные черты, криво обрезанные рыжеватые волосы, спадающие на лоб из-под полковничьей шляпы. Чуть подправляли общее неказистое впечатление лишь глаза, стреляющие из-под тонких юношеских бровей всей тяжестью скрытых за ними столетий, а также военная форма и оружие мушкетера, которым в противовес к своим «смертным» недостаткам бывший Господь увешался по самое горло.

Длинная шпага на перевязи, кинжал на поясе, два пистолета, сверкающие полированными рукоятками, на животе. «Вояка, – самокритично подумал он, – гроза полей!» Еще бы росточка побольше, и цены бы не было герою. Однако с последним моментом имелись некоторые проблемы: рост, как известно, из кобуры не достанешь.

Гор тихо ругнулся. Детская рожа в сочетании с массой вооружения создавали глупейшее впечатление. Он показал своему отражению оскал кривых зубов, развел пошире узкие плечи, вышел на улицу и быстрым шагом направился в сторону центра города, к месту, добраться до которого давно уже мечтал, ибо только там он мог хоть что-то узнать о судьбе своей возлюбленной. Ноги в высоких ботфортах застучали подкованными каблуками по каменной брусчатке, и мысли в голове падшего божества поплыли вместе с длинной лентой мостовой…

Вопреки собственным прагматическим убеждениям, полным как трезвой иронии, так и откровенного цинизма, демиург Корпорации Гордиан Оливиан Рэкс всегда был убежденным бабником и к женщинам относился потребительски. С его возможностями владельца целого мира и биллионами кредо на банковских счетах, он вполне мог себе это позволить. В его гаремах томились не тысячи – десятки тысяч наложниц, по сотне на каждый день. Многих из них он не видел и не познал ни разу за долгие десятилетия своей псевдобожественности. А многих – ни разу и не увидел бы, настолько велико было их число. Могущество Нуль-Корпорации гарантировало ее акционерам (а именно акционеры «Нулевого Синтеза» становились владельцами собственных кластеров) беспредельную власть в границах своих владений. Он мог не только спать, он мог убить или искалечить любую из своих женщин!

Воспоминания окатили его холодной волной. Гор вздрогнул и прикрыл глаза, как будто бы отгоняя внезапное наваждение.

Лисия… Пред его взором возникло женское лицо, самое прекрасное из всех, которые ему когда-либо доводилось видеть. Когда-то, не имея стеснения ни в средствах, ни в могуществе, Гордиан Рэкс брал в гарем и в постель только самых лучших, точеных женщин. Их тела были безупречны, наряды фантастичны, а лица – невообразимо прекрасны. Им не требовалось пользоваться косметикой: помада, тени, тушь вводились в пигментацию кожи, длина ресниц, фигура и ноги программировались генетически еще до рождения. Да что там говорить, о Иешуа! Наложницы в мирах Нуля даже не полнели от избытка калорий и не старели от прожитых лет. Их волосы вырастали всегда до определенной длины и имели цвет по усмотрению покупателя. То было искусственное совершенство искусственных вселенных!

Под заказ – и в любой комплектации!

Девушка, которую он встретил на просторах этого примитивного мира, оказалась совершенно иной. Такой же, как и сам этот убогий мирок, – обычной женщиной, а не искусственным клоном. Курносый маленький нос, глупые веснушки, веселые, чуть раскосые глаза, непослушные волосы, разбросанные по немного полным плечам. Посторонний ценитель, какой-нибудь евнух агнатской школы, которыми так славится Корпорация, подавился бы смехом, если б ему предложили сравнить достоинства Лисии и одной из его искусственных выпускниц. У Лисии не было ни огромных, специально увеличенных глаз, ни генетически удлиненных ресниц, ни алебастровой кожи. Вне всяких сомнений, идеальные пропорции и божественные лица его бывших наложниц дали бы ей сто очков вперед.

Но зато она была – настоящей!

Два года назад, после нескольких почти случайных встреч, пожалуй, впервые в своей заполненной сначала бесконечной карьерной гонкой, а затем оголтелым бездельем жизни, сверхпресыщенный богатствами и развратом демиург Корпорации Гор почувствовал, что его любят просто как человека, а не как владыку и господина. И что он – это было удивительно – привязался к кому-то сам.

Воистину это была магия! Для столь опытного в любовных утехах мужчины, каким Гор представлялся себе еще совсем недавно, столь всепоглощающая и жгучая страсть к совершенно обычной, по всем меркам, девушке казалась мистическим чудом.

И тем более страшной оказалась для него ее потеря…

На мгновение остановившись, узкоплечий подросток до боли в мозге, до хруста зубов сжал челюсти. Злоба и ненависть распирали его изнутри!

Десять месяцев назад он потерял единственную нить, связывающую его с Лисией. Мия Брегорт, женщина, которой Лисия доверила тайну своего бегства, умерла от автоматной пули у стен храма под Бронвеной или… или была схвачена церковниками. «И черт его знает, – подумал Гордиан сквозь захлестнувшую его волну боли, – что лучше для нее? Первое, пожалуй, даже предпочтительней».

«Мог ли я тогда поступить иначе? – спросил он себя. – Не стрелять?»

Наверное, мог. Однако в этом случае Мия наверняка досталась бы церкви, и кто знает, каким образом Амир с Юсуфом смогли бы использовать привязанность Гора к девушке, которая на сегодняшний день является малоинтересной для других игроков. Во время торга с викарием Гор испытывал сильный соблазн спросить у церковника, почему засада под Бронвеной была подготовлена именно на вилле Брегорта, а не в каком-то ином месте по ходу движения его отряда. Однако он сдержался: спросить – значит напомнить. У церкви наверняка полно лазутчиков в среде сервов как на освобожденных территориях, так и внутри Армии Свободы. А значит, узнать о его страсти к Лисии не так уж и сложно – любой из лавзейцев знает о том, с чего именно началось это кровавое восстание. Викарию нужно лишь правильно задавать вопросы, и он поймет.

Гордиан не сомневался, если бы Лисия находилась на территориях, подконтрольных Армии Свободы, она бы сама давно вышла на контакт с командованием сервов. Именно поэтому он не бросился на ее поиски в первый же день после взятия Бургоса. Но коль скоро этого не случилось, существовало только два варианта.

Первый – девушка находится на землях, подвластных королю и церкви, а потому недоступна.

Второй – она мертва. Сердце замирало при мысли о ее гибели, однако исключать такую возможность было нельзя. «В любом случае я должен отыскать Лиси живой, – сказал он себе, – а если она умерла, то убедиться в этом доподлинно и… отомстить убийцам!

Куда Мия Брегорт могла направить беглянку из Бронвены? – размышлял Гор. – К своим знакомым, к родственникам, к друзьям? Возможно, к деловым партнерам? Такое дело, как укрывательство беглых сервов, требует лично-доверительных отношений. Бизнесом, насколько Гор понял из расспросов лавзейских старожилов, Мия не занималась. Родственников у сервов-клонов не водится по определению. Старых знакомых она могла завести только по месту основной работы, а именно – в обширных поместьях лорда Брегорта, разбросанных по всему Эшвенскому королевству, кочуя вместе со знаменитым литератором из одной провинции в другую.

Получается, что единственными людьми, к которым Мия могла направить Лисию за помощью в Бургосе, были либо вольноотпущенники лорда Брегорта, либо кто-то из старых сервов, проживающих в местном отеле старого писателя, с которыми Мия была знакома в прошлом.

Поскольку никто из вольноотпущенников бывшего хозяина в Бургосе не проживал (по крайней мере, в городском магистрате, ведущем учет подобных лиц, информации о таковых не имелось), Гор решил начать поиски с местного отеля своего бывшего господина.

Неделю назад, сразу после заключения достопамятной «сделки с викарием», Гор уже удосужился заглянуть туда, однако в тот день его ждали в седлах драгуны и мушкетеры для рейда на Катриш, и пришлось ограничиться лишь самыми общими вопросами, а также чисто поверхностно убедиться, что в отеле Лисии «вроде бы нет».

Сейчас время имелось – не было других дел, более важных, «военных», которые смогли бы отвлечь бывшего демиурга от поиска ответа на вопрос, столь неожиданно ставший главным в его столь долгой и столь бессмысленной жизни скучающего божества.

Скучающего? Гор невесело рассмеялся. Назвать свою жизнь сейчас бессмысленной и скучной, он бы уже не посмел. То, чего ему так не хватало в течение всей немыслимой череды годов и столетий, он теперь имел с избытком: пронзительная жажда существования разрывала сейчас каждую клеточку его весьма хилого тела. А древний разум неуязвимого полубога боялся признаться даже самому себе – он любил Лисию, банальную девушку из заштатного дикого мирка, любил так, как не любил никого никогда! Так, как только и может любить ничтожное смертное существо – неистово и безумно, до боли в висках, до конца!

И, во всяком случае, сегодня Гор твердо намеревался выбить из визита хоть каплю информации о своей возлюбленной. Опросить всех, кто там работал, тщательно обследовать сам отель – мало ли что всплывет? Собственно, других вариантов у него и не было, последнее, что оставалось, – рыться в архивах местной габеларской стражи, выполнявшей в городах еще и роль криминальной полиции.

Еще один поворот за угол – и вот перед ним отель Брегорта. Оказалось, за размышлениями Гор уже подошел к искомому строению. Падший бог поднялся по ступенькам и остановился перед крыльцом напротив массивной дубовой двери на тяжеленных железных навесах. Внутри слышались приглушенные голоса, а площадка вокруг крыльца была аккуратно подметена – дом явно оставался жилым. Мушкетер снял шляпу, откашлялся, приготовившись давать объяснения по поводу своего нового неожиданного визита, и уже потянулся рукой к свисавшему рядом шнуру звонка, когда заметил, что дверь банально не заперта. Рука замерла.

«Люди, поставившие на вход такую тяжелую дверь, обязаны запирать ее, не так ли? – подумал он. – Тем более в такое неспокойное время, как война и революция».

Гор осторожно приоткрыл створку и заглянул внутрь. Цепь, протянувшаяся от стены к полотну дверной коробки, была выдрана «с мясом», а металлическая скоба для зацепа валялась на полу в созвездии щепок рядом с искореженным крючком.

Не мешкая далее и почти не загружая себя лишними размышлениями, юноша бесшумно вытащил оба пистолета и решительно шагнул в полумрак перед собой.