Глава 13
Коулл поморщился, отбросив в сторону листы с текстом:
– Чушь несусветная, а не рапорт! Вы можете внятно сказать, куда делась группа Акмолла?
– Такого никогда еще не случалось, – несколько обиженно сказал Декатл, его референт, собирая разлетевшиеся бумаги.
– Да, не случалось! – передразнил Коулл. – Это я и без тебя знаю! Все когда-нибудь случается в первые. Но мы не имеем права на ошибку, ты хоть понимаешь?
– Господин администратор! Мы засекли беспорядки в Зоне баори и обнаружили там землян! Группа Акмолла четко выполнила захват, это тоже отмечено…
– Но как ты объясняешь аварию гравилета? И где – при переходе через систему шунтов!
– Вы же сами знаете, что подобное невозможно! Эти машины просто безотказные… Разве что их взорвать.
– Ну так, может, кто-то и устроил взрыв, ты о таком подумал? Соотнеси факты: наши люди взяли этих землян, и на тебе – гравилет терпит аварию, вываливается непонятно в какую Зону, а вы не можете его найти!
Помощник засопел:
– Мы ищем место где они выпали…
– Плохо ищете! Хорошо, какие конкретно мысли по причине аварии?
– Однозначно внешнее воздействие. Диверсию мог совершить кто-то, кто стоит за землянами.
– А кто, кто может за ними стоять?! Почему ты не излагаешь конкретные подозрения?
– Ну… – промямлил Дакатл. – Планета Земля подконтрольна Аввану Колсоову. Вероятно…
– Ну так и пиши это в рапорте! Почему я вытягиваю из тебя каждое слово, как клещами?! У нас будет лишний компромат…
– Так точно! – заверил помощник.
Коулл покачал головой:
– Но пока об этом молчи. Кстати, нет ли тут связи и с пропажей Аввана?
– Мы и эту версию отрабатываем.
– Отрабатываете… – проворчал Коулл. – Авван, люди главкома… Меня вот что волнует: нет ли в игре реально еще кого-то?
Декатл посмотрел на шефа, чуть приподняв бровь:
– Думаете, что кроме главкома?.. Господин администратор, мы обязательно проверим!
– Да уж проверьте, – язвительно заметил Коулл. – А не то всем головы не сносить! Свободен пока!
* * *
Проснувшись, Валентин в первое мгновение не сообразил, где он и что с ним. Но почти одновременно с пробуждением в памяти всплыли события предыдущего дня, и его вновь заполонила ноющая тревога.
Однако деться от этого чувства было некуда. Он вылез из кустов, привел себя в порядок, умывшись океанской водой, без аппетита поел уже знакомых «киви-лимонов» и побрел к горе, решив пройти к пещере новым путем.
Солнце выкатывало из-за леса, ярко освещая уже не радовавший глаза курортный пейзаж. Капитан начинал ненавидеть эту планету, разлучившую его с друзьями и помешавшую выбраться в цивилизованный мир. Впрочем, он понимал, что вряд ли планета в этом виновата…
Валентин прошел несколько километров, перевалил через первый холм и собрался, было, преодолеть следующий, как шестое чувство заставило его остановиться и прислушаться. Здесь, во впадине, росли кусты с ветками, усыпанными маленькими красными ягодами. Валентин, притаился за одним из них и пару минут вслушивался во вполне различимое чавканье на фоне щебетания пичужек и шелеста листьев. Что там могло происходить – хищник пожирает жертву?
Он собрался также тихо ретироваться, но вдруг чавканье прекратилось, и Остапенко отчетливо услышал достаточно членораздельное бормотание. Затем говоривший вдруг хихикнул, икнул, добавил еще какие-то слова, и чавканье возобновилось.
Голос показался Валентину знакомым, да и к языку тарлан он уже начал привыкать и узнал его – это явно был кто-то из агентов. Но сколько их там? Двое? Трое? Кусты небольшие, четверых уж точно не скрыли бы. Пальнуть сразу, без предупреждения? Но капитану сейчас позарез требовался «язык».
Когда он осторожно обошел куст, взгляду открылась следующая картина: развалившись на земле и откинув в сторону деструктор и шлем, перемазанный до ушей соком ягод, с глупой улыбкой и осоловелыми глазами агент Порат устроил ягодное пиршество. Словно маленький ребенок, он пригоршнями срывал ягоды вместе с листьями и с зажмуренными от удовольствия глазами отправлял это лакомство в рот. Потом он громко чавкал, с удивленным видом рассматривая носок своего ботинка, высказывал новое изречение на родном языке, и все повторялось сызнова. Его оружие и шлем валялись в стороне, а пояс защитного костюма, который, как уже знал капитан, играл основную роль, вообще был расстегнут.
Несмотря на то, что Остапенко, уже не скрываясь, находился от него в нескольких шагах, Порат упорно ничего не замечал, увлеченный поглощением, видимо, очень вкусных даров местной природы.
Не отрывая взгляда от Пората, капитан подобрал валявшееся оружие и закинул его на плечо – только в этот момент агент его и заметил. Он поднял глаза и расплылся в глупой улыбке:
– О, иннан Валентине!
Капитан приложил к губам палец и красноречиво шевельнул деструктором.
– Тише, придурок, – сказал он. – Где остальные?.. Ах, черт, ты же не понимаешь!
– Уга! – как идиот закивал Порат, протянул ему горсть ягод и снова что-то залопотал.
Держа агента на прицеле, капитан быстро надел на себя шлем, имевший автономное питание, а потому все его функции, включая перевод, работали – это сейчас Валентину было нужнее всего.
В первую очередь он отключил рацию, чтобы его не смогли услышать остальные тарлане. Потом, как показывал еще Авван, настроил шлем на перевод с тарланского на русский и наоборот. Порат, не предпринимая попытки к бегству или оказанию сопротивления, все это время спокойно сидел на траве и жевал ягоды. Их во рту оказывалось так много, что сок тоненькой струйкой периодически стекал по подбородку агента.
– А ты куда пропал, Валентин? – спросил Порат, сладко жмурясь. – Мы тебя искали, искали… Митралл такие ужасы рассказывал… – Его лицо передернулось. – Бедняга… Ну, ничего, вот поем еще чуток, и им нарву, пусть тоже полакомятся…
– Где остальные? – повторил вопрос Остапенко.
– Они дураки, – ответил Порат и со счастливым видом вздохнул. – Потому что не знают, что на этой планете есть такие ягоды! Нужно будет обязательно посадить их у себя дома… Целую грядку! Нет, целую плантацию, пожалуй…
– К черту ягоды, к черту плантацию! – прошипел Валентин. – Где твои приятели?
– Как это к черту плантацию?! – обиделся тарланин, и лицо у него вытянулось. – Ты не понимаешь! Это даже лучше, чем монаскар или астуминская нифа! От этих ягод такой кайф прет, что… Это не передать словами! На, сам попробуй! – Он снова протянул капитану мятые ягоды.
– Спасибо, как-нибудь потом, – усмехнулся Остапенко: все ясно, наркотическое опьянение. – А где Кин и Николай?
Порат удивленно вылупился на землянина.
– А они разве не с тобой?
– Хватит дурака валять, отвечай!
Тарланин задумчиво почесал нос и опять принялся запихивать в рот ягоды.
– Последний раз спрашиваю, – угрожающе сказал Валентин. – Где Кин и Николай?!
– Не знаю, – пробормотал агент с набитым ртом. – Чего ты злой такой? Жизнь прекрасна!
– Я сейчас рассержусь по-настоящему! – Остапенко схватил агента за грудки и сильно тряхнул. – Где твои сообщники?!
Порат неопределенно замычал. Валентин отвесил ему оплеуху.
– Ты чего дерешься? – заныл тарланин.
«Он что, в детство впал?» – озадаченно подумал капитан.
Вокруг по-прежнему было тихо. Валентин обыскал карманы агента и в одном из них обнаружил небольшой тупорылый пистолет. После этого, держа Пората на прицеле, Остапенко взобрался на холм и снова оглядел местность – никого.
Вернувшись к агенту, по-прежнему обжиравшемуся ягодами, он присел рядом и приказал:
– Снимай бронекостюм!
– Не хочу-у-у! – завыл Порат. – В нем хорошо…
– Я тебя накажу, – пригрозил Остапенко.
– Как? – заинтересовался тарланин и даже перестал жевать.
– Отстрелю яйца!
– Тогда я умру, – Порат вновь зачавкал.
– Мазохист чертов! А еще… я не дам тебе есть ягоды!
Агент открыл от неожиданности рот.
– Не надо! – прошептал он. – Я сделаю, как ты скажешь…
– Снимай костюм, придурок!
– А вот и не надо ему снимать костюм! – раздалось вдруг за спиной.
Валентин вздрогнул. Черт возьми, попался – расплата за беспечность, сам придурок!
– Смотри-ка, сам пришел! Положи оружие на землю, медленно встань и повернись! – приказал Акмолл. – А ты, Порат, что расселся? Мы тебя ищем, а ты тут покушать решил, скотина!
Валентин быстро соображал. Видимо, Акмолл еще не знает, что Порат кайфует, и если это как-то использовать…
– Валентин, мое терпение кончается. Положи деструктор и встань! Руки за голову!
– Порату не до вас, – не оборачиваясь, сказал Остапенко. – Он теперь другой.
– Ты что мелешь, землянин? – в бешенстве закричал Акмолл. – Порат, мразь, подъем!
– Там под кустиком сидят восемь беленьких мышат, – с чувством продекламировал Порат и вздохнул. – Жалко, что желудок у меня не резиновый, не лезет уже. А то бы…
– А то бы я его тебе вспорол, дубина! – чуть не завизжал командир и приказал другому тарланину: – Митралл, заставь встать этого варвара!
Валентин до сего момента не двигался, сидя перед блаженствующим Поратом на корточках, но через пару секунд почувствовал, как к спине приставили ствол деструктора.
– С такого расстояния я точно не промахиваюсь, – пообещал Митралл. – Делай, что велено!
– Ну, вот и встретились, дорогуша, – усмехнулся Валентин.
– Встретились, – многообещающе прошипел агент. – Пошевеливайся!
Остапенко положил на землю оба «ствола» и поднялся.
– Руки за спину!
– А твой босс говорил «Руки за голову»… Кого мне слушаться?
– Не разглагольствуй, придурок!
– Ну, хорошо. – Капитан сцепил руки за спиной. – Будь по-вашему, сударь.
Валентин услышал, как подошел Акмолл, и почувствовал, что руки начали вязать какой-то веревкой.
– Где же ваши патентованные наручники? – с издевкой поинтересовался он.
Тарлане не ответили, и Митралл сорвал с него шлем.
– Поносил, и хватит! – заметил он.
Затем Митралл попытался привести в чувства своего сослуживца.
– Эй, Порат, давай-ка, ты чего?..
– Что ты с ним сделал? – поинтересовался Акмолл у Валентина.
Остапенко лишь пожал плечами.
– Он уже был тут такой. Почем я знаю?
– Старая история! И Кин вы уже такой нашли, и Пората таким нашли, и бронекостюмы под кустом лежали. Кстати, где девчонка, где твой друг? Не пытайся меня обмануть!
У Валентина отвисла челюсть.
– Разве они не у вас?
Акмолл сжал зубы и ударил капитана ногой в живот. Остапенко упал и, не удержавшись на склоне, скатился на несколько метров вниз.
Командир агентов пообещал, что больше цацкаться с землянином не станет, а когда они придут в лагерь, вообще займется им по-настоящему. Он приказал Валентину встать и следовать впереди них. Тем временем Митралл, подобрав оружие, тащил за собой уже ничего не соображающего Пората, ругая его, на чем свет стоит.
Они пошли по верхушке холма – впереди Валентин, сзади его держал на мушке Акмолл, а замыкала шествие парочка Порат—Митралл. Митралл своего собрата постоянно пинал, материл и фактически тащил на себе, так как ноги у последнего почти не двигались. Сагдана при этом нигде видно не было. Сторожит Кин и Шорина? Но Акмолл утверждает, что они не захватывали их, странно.
– Так, и где же твои дружки? – словно угадав его мысли, спросил Акмолл.
– Я уже сказал: не знаю, – ответил Остапенко. – Они ушли за водой и фруктами, но пропали.
– Не рассказывай сказки!
– Так и есть. Я бегал вокруг, искал их, но не нашел…
– Где это произошло?
– У горы.
– Растяжимое понятие – гора занимает чуть ли не весь этот чертов остров. Где именно?
– Остров? Так мы на острове? – удивился Валентин.
– Да. И перехода на нем нет. Если только на соседнем.
Остапенко вспомнил полоску земли в океане.
Тарланин повторил вопрос про то, где точно исчезли Николай и Кината? Валентин ответил, что если агенты взяли их, данный вопрос не имеет смысла. Акмолл заверил его, что никого они не брали – Остапенко первый из беглецов, кого агентам удалось снова захватить.
Валентин снова повторил, что ему нечего рассказывать – его товарищи по несчастью исчезли без всяких следов. Тарланин высказал предположение, что они могли просто бросить Остапенко на острове, ведь никто не знал – возможно, что у Кинаты был где-то спрятан гравилет. Валентин с негодованием отверг такое предположение: если он еще и мог допустить подобные действия со стороны девушки, которую, действительно, совершенно не знал, то его лучший друг и боевой товарищ ни за что не поступил бы так.
– Но, возможно, девчонка нашла способ и от твоего друга избавиться, – заметил Акмолл.
– Да не может быть, – вскинулся Остапенко. – Вряд ли Кин пошла бы на такое!
Тарланин хмыкнул:
– Да что ты вообще о ней знаешь?
– Ну, я вообще о всех вас мало чего знаю, – парировал Валентин. – Ты же мне ничего не рассказываешь.
– А я тебе и не должен ничего рассказывать. Чем меньше знаешь, тем тебе же лучше! Пойми, землянин: если ты узнаешь слишком много, тебя однозначно ликвидируют! Так что можешь считать, что я о твоем благе пекусь.
– Да, неужто?!
– Именно! Кроме того, я – правосудие, а ты – преступник.
– В своем мире я сам ловил преступников, – заметил Остапенко.
– О, да мы коллеги? – усмехнулся Акмолл. – Что ж, твоя вина этим только усугубляется.
– И в чем же я виноват? Неплохо бы ознакомиться с обвинительным заключением!
– Расследование пока еще идет, а ты, между прочим, всячески этому мешаешь. Не хочешь сотрудничать со следствием.
– Значит, вы – полиция?
– Да нет, мы повыше полиции. У нас, кстати, давным-давно уже нет полиции как таковой.
– Значит, вы политическая полиция?
– Ну, не совсем, как бы, хотя – смотря как оценивать.
– Разведка?
– И это тоже.
– Много у вас работенки! А может, вы еще и контрразведка?
– В связи с появлением таких, как вы, видимо, придется и этим заниматься.
– Что значит «таких»? Ты хочешь сказать, что мы – шпионы?
– А разве нет?!
– Нет, мы не шпионы!
– Ну да, конечно! Откуда же на вас бронекостюмы?
– Я уже рассказывал.
– Ты думаешь, я поверю? Да так и скажи, что это Кин вам их дала! Ишь ты, значит, возни с баори ей показалось мало! Точнее, видимо, это показалось мало Аввану…
– А причем здесь Авван? – спросил Валентин.
– Ага, ты и его знаешь!
– Нет, не знаю, просто Кин упоминала имя. Не хочу, чтобы мое дело обрастало несуществующими деталями!
– Так ты готов сотрудничать?
– В общем – да, почему же нет?
– Что значит «в общем»?
– В общем и целом. А где, кстати, ваш Сагдан?
– Погиб Сагдан. Сгорел, когда преследовал вас. И это усугубляет вашу вину, помимо всего прочего!
– Что ты имеешь в виду? – удивился Остапенко.
– Вы начали стрельбу, подожгли лес, разве нет?
– Ну, если на то пошло, не преследовали бы вы нас – никто бы ни в кого не стрелял!
– Слушай, не умничай! – Акмолл махнул рукой. – В общем, разберемся! Шевелись!
Они спустились с холма и двинулись через пальмовую рощу. Через некоторое время Остапенко поинтересовался, куда они конкретно идут. Акмолл ответил, что в качестве временного лагеря удобнее всего выбрать место где-нибудь у большой воды.
Вскоре впереди засинела гладь океана. Путники вышли на берег и, пройдя немного вдоль воды, остановились.
Акмолл приказал Митраллу привязать землянина к дереву и отправляться на охоту, чтобы добыть свежего мяса. Агент с ненавистью посмотрел на все еще невменяемого Пората и пошел выполнять приказания.
После того как его примотали к пальме, Остапенко удовлетворенно подумал, что Митралл не удосужился обыскать его – пистолет остался в кармане у землянина. Он думал, что командир группы агентов сразу устроит ему допрос, но Акмолл просто присел неподалеку и долго молча смотрел на океан.
Валентин некоторое время молчал, а потом поинтересовался о планах тарлан. Акмолл пожал плечами и ответил, что им необходимо перебраться на один из соседних островов, чтобы поискать арку там.
– Но с чего вы взяли, что перехода нет на нашем острове? – удивился уверенности тарланина Валентин. – Вы что, облазили каждый метр?
– Это тебя не касается, но мы знаем, что перехода здесь нет.
– Значит, у вас имеется какой-то пеленгатор арок? – предположил Остапенко.
Тарланин вопрос проигнорировал, и капитан решил, что так оно и есть. Нужная вещица, и ее обязательно нужно будет добыть.
– А как мы переберемся на другой остров? – спросил он.
– Чего ты глупые вопросы задаешь, землянин? На плоту, как же!
Порат захрапел – он уснул.
– Идиот, – пробормотал Акмолл, и в данном случае капитан не мог не согласиться с агентом.
Где-то через час пришел Митралл и принес тушку животного, похожего на крупного кролика ярко-желтого окраса с непомерно длинными ногами и пушистым хвостом. Видимо, Митралл не отключил в шлеме перевод на русский, поэтому Валентин продолжал понимать все, что говорили тарлане. Митралл долго жаловался, что ему пришлось много побегать за дичью, прежде чем он кого-то убил. «Кроликов» по его словам было тьма-тьмущая, но подбить хотя бы одного очень трудно. А из деструктора стрелять невозможно – от небольших зверьков ничего не остается. Этого он убил камнем.
Командир оборвал рассуждения подчиненного, приказав освежевать дичь и зажарить на костре, а после обеда они начнут строить плот. Митралл, недовольно ворча, что он-де очень устал, достал нож и принялся сдирать с животного шкуру.
– На Тандее отдохнешь, – пообещал командир. – Гарантирую отпуск.
– Сомневаюсь я что-то…
«Говорите, побольше говорите!» – молил Валентин.
Чем больше тарлане разговаривали, тем больше сведений могло всплыть. Значит, тем больше у него появится шансов что-то понять и лучше разобраться в ситуации.
Однако разговор на этом иссяк. Акмолл наконец поднялся и натаскал для костра сухих веток. После этого он спрыснул их какой-то жидкостью, поднес к хворосту зажигалку, и через мгновение по веткам заплясало веселое пламя. Несмотря на обстоятельства, стало по-домашнему уютно. Капитан невольно улыбнулся, вспомнив шашлыки на природе. Да, были времена…
Мясом «кролика» агенты немного поделились и с Валентином. Оно оказалось превосходным, особенно со специями, которые нашлись в карманах Митралла. Блюдо оценил даже Порат, который к тому времени уже пришел в себя и сосредоточенно сидел в сторонке мрачный и вялый, словно с похмелья. На угрозы будущих кар со стороны командира Порат только тяжко вздыхал и отводил взгляд.
После обеда Митралл развалился на песке, отдохнуть перед постройкой плота, Пората поставили в караул, а Акмолл принялся за Валентина. Он подробно расспрашивал о жизни на Земле, о том, какой она была до Катастрофы, что стало после деления на Зоны, как люди восприняли произошедшее и что думает обо всем этом сам пленный. Остапенко отвечал достаточно правдиво, немного надеясь в конечном итоге на такие же откровения, однако так их и не дождался.
Акмолл вскоре перешел к действительно волнующему его вопросу: откуда у Остапенко с Шориным деструкторы и бронекостюмы, каковы их взаимоотношения с Кин и как они попали в систему переходов. Кроме этого, он догадывался о связи между землянами и партизанами, напавшими на Дворец. Правда, при этом главную руководящую роль агент справедливо отводил Кин и Аввану.
Здесь уже капитану пришлось туго. Он юлил, как только мог, но от внимательного Акмолла не ускользнули некоторые неточности, несуразности и провалы в рассказе. В конце концов, Акмоллу надоело повторять вопросы по многу раз – и он пообещал, что уж Коулл выжмет из землянина все, что тому известно.
– Мне с тобой толочь воду в ступе надоело, – сообщил тарланин. – Главное, что я тебя взял!
– Но как я вас побегать заставил, – усмехнулся Валентин. – Надеюсь, не в последний раз.
Эта шпилька со стороны Остапенко неожиданно привела Акмолла в ярость. Он подскочил к пленному и ударил его ногой в бок. Капитан прошипел, кривясь от боли:
– Да уж, со связанным человеком ты легко справляешься!
– Как ты сказал?! – взвился старший агент. – Ну, хорошо! Эй, Митралл, а ну-ка, развяжи его, мы будем драться. Честно драться, на равных!
Митралл выпучился на Акмолла и стал возражать, что не стоит тратить на это время, лучше уж плотом заняться. Пока земляини еще способен, пусть бревна таскает!
– Я что сказал? – заорал Акмолл. – Развяжи его, урод!
– Слушаюсь, – буркнул Митралл и освободил капитана, криво усмехнувшись: – Ну что ж, часом раньше, часом позже.
Акмолл принялся снимать бронекостюм.
– Да, – приговаривал он, – мы будем биться на равных. Чтобы ты не думал, что я испугаюсь какого-то придурка-варвара!
Остапенко, широко расставив ноги, растирал запястья и оценивал противника. Акмолл был сантиметров на пять-семь повыше и явно тяжелее килограммов на десять. Развитая мускулатура выдавала в нем серьезного бойца.
«Ничего, – подумал Валентин, – и не с такими справлялись. Его самоуверенность подведет. А, в крайнем случае, у меня есть пистолет – жаль, правда, не было времени разобраться с устройством!»
– Готов, землянин?! – Акмолл приплясывал, словно от нетерпения. – Идем на песок!
– Идем, – согласился Валентин. – На каких условиях сражаемся?
– Ну, уж не до первой крови, – зарычал Акмолл. – До того, как ты попросишь пощады!
– А если попросить пощады придется тебе?
– Этому не бывать! – Тарланин повернул к капитану раскрасневшееся лицо. – Кишка тонка у тебя, понятно?
Остапенко улыбнулся.
– Мои кишки ты не видел, – сказал он.
– Я их тебе выпущу! – пообещал Акмолл.
Они вышли на пляж, на самый солнцепек.
– Здесь! – заорал тарланин и махнул рукой. – Готов, придурок?
– Убей его, Акмолл, убей! Разорви его в клочья! – визжали Порат и Митралл.
– Нет, я его убивать пока не стану, – сквозь зубы процедил командир, – но только пока.
Последним из своего снаряжения он снял шлем и бросил его в сторону.
Валентина удивляли быстрые переходы настроения у агентов, взять того же Акмолла. Вот вроде, казалось, они разговаривали спокойно, но через пару минут могли взорваться почти истерикой и грубыми криками. Подобное, если не брать во внимание явных неврастеников, Остапенко наблюдал только у матерых уголовников – как-то, еще до Катастрофы, довелось ему подрабатывать системным администратором в одной довольно крупной компании, где рулил какой-то вор в законе. Часто встречаться с боссом Валентину не приходилось, но несколько раз он наблюдал именно подобную реакцию: вот только что сидел человек и разговаривал совершенно спокойно, даже как-то вяло, «через губу» – и вдруг по совершенно, казалось бы, пустяковому поводу взрывался истеричным криком. И почти сразу же успокаивался, возвращаясь в предыдущее обманчиво расслабленное состояние.
Очень похоже вели себя агенты и, особенно, Акмолл. С чем это было связано, гадал Валентин? С какими-то особенностями отношений в данном подразделении у тарлан или вообще с жизнью у них? Собственно говоря, пока ведь ничего не известно о структуре их общества, о том, что там происходит.
Сейчас требовалось выстоять против психа-агента, чтобы не упустить возможность разобраться во всем.
Валентин встал в боевую стойку.
– Ну, давай! – глухо произнес он.
Старший агент понял его без перевода, пригнулся и пошел вперед. В самый последний момент Остапенко отскочил в сторону и провел хук справа. Акмолл хладнокровно отбил руку землянина, и его нога молниеносно понеслась противнику прямо в лицо. Остапенко еле успел уклониться, и сапог тарланина лишь поцарапал щеку. Агенты, наблюдавшие за поединком, торжествующе заревели.
Противники принялись кружиться друг вокруг друга, выжидая момент. Выпад Акмолла – Валентин выставил блок, но тут же получил ощутимый удар по ноге, отчего не удержался и упал на одно колено, снова вызывая бурю восторга со стороны «болельщиков». Акмолл, забавляясь, потряс кулаками, повернувшись к ним.
Воспользовавшись моментом, Остапенко бросился ему под ноги, и они упали, покатившись по песку. Изловчившись, капитан ударил локтем Акмолла в пах. Тот взвыл, но заломил Остапенко руку, да так, что в глазах землянина потемнело. Тарланин оседлал Валентина и начал его душить. Свободной рукой капитан схватил горсть песка и бросил прямо в широко открытые, красные от злости глаза старшего агента. Акмолл дико заорал и слетел с него. Остапенко тут же оказался на ногах и с размаху ударил противника сначала в бок, а потом в шею. Тарланин растянулся на песке. Агенты возмущенно закричали и кинулись, было, на Валентина, но Акмолл, тряся головой и выставив руку, что-то прошипел с зажмуренными глазами, и они остановились.
Не церемонясь, Остапенко подскочил к начавшему подниматься Акмоллу и принялся изо всех сил молотить его руками и ногами. Сотрясаясь под его ударами, агент, тем не менее, поднялся и провел всего-навсего один удар, в результате которого Валентин отлетел с подбитым глазом. После этого тарланин поймал ногу капитана и сильно крутанул ее – Остапенко вновь оказался на песке. Акмолл хладнокровно подошел к нему, схватил за руку и ногу, поднял вверх и швырнул обратно на песок. Агенты захохотали.
– Сделай из него отбивную, Ак! – валился от хохота Порат, в шлеме которого по-прежнему работал транслятор.
– Но оставь и для нас работенку! – притоптывал от нетерпения Митралл.
Остапенко начал подниматься и тут же получил сапогом прямо по лицу. Из разбитого носа хлынула кровь. Акмол что-то прорычал и пнул капитана, который снова распростерся ничком.
Валентин лежал, тяжело дыша, и прикидывал шансы. Вынуть пистолет? Нет, сейчас не получится. Или прикинуться дурачком и попросить пощады? А потом, улучив момент, перестрелять их всех к чертовой бабушке! Нет, прежде он должен надавать этому Акмоллу по башке…
Акмол что-то сказал, и Валентин без всякого перевода понял, что тот спрашивает, не просит ли он пощады.
– Нет! – прохрипел Валентин, тряся головой и сплевывая кровью; кажется, с одним зубом он распрощался.
Агент что-то сказал и схватил его, пытаясь снова поднять вверх и бросить наземь.
– Акмолл! – вдруг закричал Митралл.
– Смотрите! – вторил ему Порат.
Старший агент выпрямился, оставив Остапенко в покое.
– Лодки, Акмолл! К нам кто-то плывет!
Акмолл обернулся в сторону океана. Валентин уцелевшим глазом пытался тоже рассмотреть то, на что показывали агенты. Уже менее чем в двухстах метрах от берега виднелись несколько пирог, направлявшихся прямо к ним. Это явно были местные жители.
Тарланин снова надел шлем, облачился в доспехи и приказал укрыться ближе к лесу. Землянину снова связали руки, и все отбежали за одну из дюн, ближе к пальмам.
– Порат, опять ты проглядел все на свете! – выругался Акмолл. – Я тебя под трибунал сдам!
– А что я?.. Ну, бывает, – виновато пробормотал Порат.
Акмолл дал зуботычину подчиненному, и тот замолк.
– Цивилизация у них отсталая, – рассуждал Акмолл, – каменный век. Так что особенно бояться нам нечего. Митралл – залезь на горку, посмотри, где они!
Агент, выбрасывая в стороны ноги, прополз на верхушку бархана.
– Черт, – услышал Остапенко его сдавленный возглас, и Митралл, размахивая оружием, кинулся обратно. – Они уже совсем близко, Акмолл!
Тарлане вскинули оружие, и в то же мгновение через дюну перевалила целая толпа почти голых аборигенов. Они были невысокие, черные как смоль и курчавые – в общем, сильно походили на негров или папуасов. Отличали их совершенно уродливые черты лица: длинный как банан, изогнутый нос, огромные красноватые уши, узкие глаза и большой ощеренный рот, из которого торчали маленькие желтоватые клыки. Большинство имело боевую раскраску красного и голубого цветов, нанесенную на щеки и лоб в виде полос и кружков. На бедрах у аборигенов красовались юбки из пальмовых листьев, а в руках они держали копья и луки. С громкими воплями туземцы кинулись к пришельцам и вмиг окружили их. Никто из тарлан так и не выстрелил, хотя забрала шлемов они опустили.
Вперед выступил коренастый старец с почти седой шевелюрой и начал что-то говорить, то тыча пальцем себе в грудь, то показывая куда-то на океан. Потом он грозно топнул ногой и указал на тарлан. Агенты молча слушали его и, кажется, понимали. Это казалось невероятным, но переводчик бронекостюма «знал» язык и этих дикарей!
Акмолл что-то ответил, и старцу его ответ явно не понравился. Он долго кричал, топал ногами и крутил перед носом тарланина блестящим камнем. Агент снова что-то сказал, абориген немного успокоился и показал на Митралла. Акмолл покачал головой. Вождь (если старец был вождем) снова в гневе топнул ногой.
Тогда Акмолл поднял деструктор и выстрелил, извергнув столб плазмы вертикально вверх. На миг аборигены замерли, а потом возбужденно загалдели. Старец кивнул и начал требовать себе оружие. Акмолл вновь отказал. Тогда вождь сделал знак, и кольцо вокруг людей начало неумолимо сжиматься.
Тарлане стали переговариваться между собой по рации – Валентин понял это по жестам агентов, а потом Акмолл повернулся к вождю и что-то быстро произнес. Тот остановил своих соплеменников и снова указал на деструктор. Акмолл начал что-то объяснять ему, долго и упорно. Старец терпеливо слушал, и лицо его постепенно просветлело. Потом он начал что-то лопотать, и в среде тарлан произошла резкая перемена: они оживились, закивали головами и расслабились.
Вождь задал несколько вопросов явно насчет связанного Остапенко. Акмолл ответил что-то весьма категоричное, после чего туземец вообще перестал обращать на Валентина внимание.
Старец перебросился с Акмоллом еще парой фраз, а потом махнул своим людям рукой. По рядам воинов прокатился торжествующий вопль, они все разом повернулись и пошли назад. А тарлане к немалому удивлению Остапенко последовали за ними!
– Чего встал? – Митралл ткнул Валентина кулаком в бок. – Нам повезло – мы идем в гости к этим ребятам.
– На хрена это нужно? – удивился Остапенко.
– Потом узнаешь… – заверил агент.
Аборигены свое кольцо не разомкнули, и люди оставались практически в двойном оцеплении, однако тарлане вели себя спокойно, и даже чуть ли не радостно.
– Куда мы идем? – спросил землянин командира.
– Поплывем на их остров, – ответил Акмолл, – это наш шанс выбраться отсюда. Кажется, у них там есть переход. И еще, – Он прищурился, посмотрев на Валентина, – девчонка и твой друг также находятся у туземцев. В этом ты меня не обманул, землянин. Ну а больше тебе знать и не надо.
Валентин обрадовался – Коля и Кин живы!
– Так дикари приплыли сюда ради нас? – поинтересовался он.
– Надо сказать спасибо твоим друзьям, – пожал плечами агент.
– Но у них нет шлема, чтобы понимать даже друг друга! – возразил Остапенко.
– Да какая разница, землянин? Расслабься, ты еще пока поживешь на этом свете.
Процессия направилась к лодкам, лежавшим на берегу. Пирог было больше десятка, и каждая, как потом выяснил Валентин, вмещала до пятнадцати воинов. Около полусотни аборигенов ожидало рядом. Когда шествие приблизилось, они засуетились, из леса выбежало еще с дюжину туземцев, и началась погрузка под вопли, завывания и демонический смех.
Сначала тарлан хотели рассадить в разные лодки, но они наотрез отказались, и старец упорствовать в этот раз не стал, видимо, почувствовав, что добыча все равно в его руках. Валентина поместили почти в самый конец пироги между двумя колоритными личностями – у одного носатого аборигена отсутствовало ухо, а у второго не хватало глаза, зато он был обладателем такого брюха, что капитан начал было опасаться, не разломится ли лодка от перегруза.
Остапенко и тарланам хотели вручить весла, чтобы они тоже гребли, но аборигены вновь получили отказ. Это вновь накалило обстановку, но минута переговоров опять-таки решила все в пользу более развитой расы. «Акмолл, похоже, неплохой дипломат, когда хочет им быть», – с определенным уважением подумал Остапенко.
Одна за другой пироги отчалили от берега и направились в океан. Успокоившиеся туземцы мерно гребли короткими веслами, а ритм задавал щупленький паренек на корме, молотя колотушкой по барабану и иногда подавая команды тоненьким голоском.
Плыл долго, гребцы уже начали уставать – это было видно по их вспотевшим, напряженным лицам, но вот прямо по курсу показалась полоска земли, которая все утолщалась, увеличивалась в размере. Пироги пошли вдоль берега – в принципе, местность практически ничем не отличалась от острова, на котором они уже побывали – те же холмы, пальмовые заросли и горы невдалеке.
Через некоторое время открылся длинный узкий залив. Лодки вереницей вошли в него и поплыли вдоль заросших высокой травой берегов. Здесь местность изменилась: деревья подступали все ближе и ближе, и скоро кроны наверху сомкнулись, образовав непроницаемый шатер. Стало сумрачно, зато туземцы повеселели и принялись переговариваться между собой.
Показался длинный деревянный причал, к которому по очереди начали приставать пироги. Когда дошла очередь до Остапенко, он кое-как со связанными руками вылез на причал и стал с интересом оглядываться, хотя по большому счету, видно было мало, если не считать подходившего вплотную леса и очищенной от пальм дороги.
– Следуй за нами, молчи и не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус, – предупредил Акмолл, поглаживая оружие.
– А куда мне деться-то? – пожал плечами Валентин. – Мы пока в одной связке.
– Вот именно!
Старец подскочил к командиру агентов и начал что-то говорить. Тарланин кивал, потом резко ответил, но вождь не рассердился и только махнул рукой.
Процессия двинулась по просеке, которая постепенно расширилась, заросли поредели, и, в конце концов, дорога вывела на большую прогалину, посередине которой стояла деревня, обнесенная высоким частоколом. Практически на каждый шест был насажен череп аборигена. По спине Валентина пробежал холодок: судя по всему, они попали к каннибалам!
Большие ворота стали медленно растворяться, и капитан с тарланами с опаской вошли внутрь. Деревня представляла собой скопище круглых домиков с остроконечными крышами из пальмовых листьев, чем сильно напомнила Остапенко изображения африканских поселений, которые ему доводилось видеть на фото. Повсюду валялись кучи мусора, навоза, бродили животные, напоминающие свиней с пушистым хвостиком и светлой челкой, с громкими воплями носились голые, тощие ребятишки, а из узких окон хижин испуганно выглядывали носатые женщины.
Воины горделиво шествовали по центральной улице, если этот кривой проход можно было так назвать, потрясали оружием и смеялись, однако капитан в этом ничего забавного не находил – перед его глазами постоянно маячили десятки, если не сотни черепов на шестах. Он тревожно озирался и все гадал, где могли находиться Кин и Шорин.
– Акмолл, куда нас ведут? – окликнул он агента, шедшего впереди него.
Тот обернулся и оскалился:
– Мы – Посланники Небес, в нашу честь будет устроен грандиозный праздник. Пока нас ведут в центральные апартаменты для дорогих гостей. А ты по легенде наш непослушный раб. А непослушных рабов аборигены жарят на костре и подают этим самым дорогим гостям.
– Юморист, однако, – покачал головой Валентин. – Несварение желудка не заработаешь? Я жесткий и невкусный. Вообще, думаю, тебе и самому стоило бы немного озаботиться, чтобы не быть съеденным.
Хмыкнув, тарланин отвернулся.
– А если нет здесь никакого перехода? – заметил Остапенко.
Агент только махнул рукой.
Деревня оказалась большой, и вели их по ней долго. Капитан даже засомневался, что они находятся на острове, скорее всего, решил он, это уже материк. Хотя, с другой стороны, здесь мог быть, например, обширный архипелаг. Валентин криво улыбнулся. Если бы эти соображения он сейчас высказал Шорину, тот точно взвился бы: «Архипелаг, материк, какая разница, Валя?! Нам выбираться отсюда надо, а ты опять как тот сумасшедший профессор! Тьфу! Нас должен интересовать только один вопрос: есть ли тут переход!»
Где же ты, Коля? В этой хижине или, может, вон в той? Капитан крутил головой, но вокруг сновали лишь туземцы, во все глаза пялившиеся на него самого. «С другой стороны, – размышлял он, – Акмоллу нужна Кин, значит, ее-то он будет искать в любом случае. А там, глядишь, и Коля рядом».
Наконец процессия вышла на широкую площадь, мощенную, как плитами, стесанными бревнами, где посередине стояло здание овальной формы. Воины расступились и отошли в сторону, сбившись в большую кучу. Остапенко и тарлане остались стоять особняком. Старец, который вел до того переговоры, куда-то незаметно исчез.
Агенты тревожно переглянулись.
– Эй, Акмолл, – Валентин чуть толкнул командира плечом, – ты бы меня развязал! Чую, не то здесь что-то. Я пригожусь, поверь. Оружия не требую, понимаю, но с завязанными руками как-то не того…
Акмолл рассеянно оглядел капитана, видимо, раздумывая. Тут дверь хибары широко распахнулась, и из ее темноты на яркий свет дня вышло Нечто.
