Глава двадцать пятая. А воры где?
Среди подсудимых — как сие ни странно звучит — на заседании военно-судной комиссии, состоявшемся 9-го февраля 1853-го года, не было, собственно говоря, буквально ни единого вора. Весьма заманчиво звучит, не так ли?
А всё дело в том. что на том историческом заседании подсудимых обвиняли лишь в том, что они не разыскали воров, не углядели, так сказать. Однако самих воров там не было и в помине. Да, именно так.
Объясняется сия неожиданная как будто ситуация чрезвычайно просто, хотя трудно всё же представить, что членов комитета о раненых лишили воинских званий и отобрали боевые ордена. А боевые-то ордена за что?! Ох, неправосудный был на деле государь Николай Павлович и бесконечно вздорный.
В России, просто изнемогавшей тогда от воровства, судили, оказывается, несколько человек за то, что они воровства не обнаружили.
Ну, не поразительно ли?! И лишали ещё при этом наград, которые они завоевали кровью своей, в бою.
Но возвращаемся к самим ворам.
И титулярный советник Путвиинский, и коллежский асессор Тараканов, и надворный советник Рыбкин, хоть и работали много лет в военном министерстве, являлись при этом самыми настоящими канцелярскими крысами, то бишь сугубо гражданскими лицами, и, соответственно, военному суду никоим образом подлежать не могли. Вот им не досталось прокурорских оскорблений от солдафона и грубияна Паскевича.
Иван Фёдорович, правда, их всё же допрашивал, но, к счастью, не много. Допрашивал их и государь, как мы знаем. Однако ж основное дознание вели два императорских генерал адъютанта — Анненков и Игнатьев.
Судьбу же воровской троицы решил самолично сам государь, насколько я понимаю, не прибегаю к услугам не только военного суда, но и суда вообще. Николай Павлович полагал, что вообще сам воплощает собой высший суд, и юридический и моральный.
Титулярный советник Путвинский был исключён из дворянского сословия, зачислен на воинскую службу и разжалован в рядовые. Надворный советник Рыбкин также зачислен на воинскую службу и разжалован в рядовые.
Надворный советник Рыбкин, хотя он-то как раз и дал следователям самые откровенные показания, и в точности восстановил суммы украденных Политковским из бюджета денег, был тем не менее подвергнут гражданской казни и сослан в Сибирь на вечное поселение.
Так повелел в одном из указов государь Николай Павлович. Его Величество самолично и определил меру наказания для указанных преступников.
Что сталось потом с этой воровской троицей, узнать мне так и не удалось. Во всяком случае, насколько я знаю, следующий император (Александр Николаевич) её так и не помиловал.
Во всяком случае, шайка Политковского исчезла и сообща никогда уже более не действовала.
Может, Тараканов и Путвинский в армии что-то потом и устраивали, идущее в разрез с законами, или Рыбкин, пребывая на поселении в Сибири, занялся незаконной торговлей или незаконными финансовыми оборотами, — этого исключить никак нельзя.
Однако воровской квартет начисто исчез, оставив после себя не много фактов и очень много домыслов, подчас совершенно фантастических. При этом среди фактов, имеющих отношение к афере Политковского, были и вполне достоверные, но казавшиеся порой совершенно невероятными.
