Книга: В землях Заката
Назад: Пролог
Дальше: 2. Сирин

1. Беглец

Варламов подогнал уазик к дому и вышел размяться. Пришлось поднять воротник куртки — с покрытых снегом сопок дул ледяной ветер.
На крыльце появился отец в рыбацкой куртке и резиновых сапогах, а за ним ещё двое — гости из столицы Автономии. Гости отчаянно зевали.
— Пошевеливайся! — бросил отец Варламову, и стал вытаскивать рюкзаки, набитые рыбацким снаряжением и бутылками. Варламов уложил рюкзаки в машину и сел за руль. Гости влезли назад, дыша водочным перегаром. Отец грузно сел рядом.
Марьяна в нарядной кофте появилась на крыльце, зыркнула на Варламова и заулыбалась гостям.
— Счастливой дороженьки, дорогие, — нараспев сказала она. — Ни пуха, ни пера!
— К чёрту, — сипло отозвался отец. И кивнул Варламову: — Трогай!
Гости захрапели, пока Варламов вёл уазик по улицам города, гроздья рябины висели над тротуарами. Миновали порт, где на синей воде краснели корпуса судов. Несмотря на ранний час, лязгало железо, поворачивались стрелы кранов. Близился конец навигации, надо было успеть с отправкой грузов.
Дорога пересекла бурную реку и пошла в гору.
На душе Варламова полегчало. Сосны и голубой простор моря развеяли тоску, которую наводил набитый женщинами и детьми дом градоначальника. После смерти матери Варламов ютился там на птичьих правах. Сколько ни просил отца выделить комнату из запасного фонда, тот не соглашался.
«Держит при себе как мальчика на побегушках», — с обидой думал Варламов.
Дорога поднялась на перевал и пошла на спуск. Вдали синели сопки, слева каменистые склоны вздымались над дорогой. Ровно гудел недавно отрегулированный мотор, похрапывал рядом отец, и Варламов был почти счастлив — впереди было несколько дней безделья: лес, река и бьющаяся на леске рыба…
Через полчаса он помрачнел и сбавил скорость: из болота жёлтой змеёй выскользнула насыпь железной дороги. Поговаривали, что по ней можно дойти до странного места — заброшенного рудника, куда в прошлую войну был нанесён ядерный удар. Те немногие, кто видел рудник (Варламов несколько раз оглядывал окрестности с высокой сопки, но тщетно), клялись, что постройки остались целы и невредимы. Почему бомбили не военный аэродром неподалёку, а никому не нужный рудник?..
Под «кирпичом» у поворота к аэродрому Варламов затормозил. Дорога шла дальше, но была заброшена — вилась между холмов и пропадала у синего моря. Невесёлой была эта синева, солнце не бросало туда ни единой искры. Когда-то там был город и база подводных лодок, а теперь раскинулась Тёмная зона — царство вечного сумрака, где среди уродливых деревьев скользили хищные твари.
Холод струйкой протёк по спине, Варламов повернул направо.
Их ждали. Солдатик в будке нажал кнопку, свежекрашеные зелёные ворота отъехали, и уазик покатил к неказистому дому. Варламов знал, что основные сооружения базы скрыты под землёй. Возле дома крутил лопастями вертолёт. Варламов остановил машину и растолкал отца. Тот недовольно замычал, но проснулся и стал будить гостей.
Из домика явились двое. Невысокий генерал шагал размашисто, ординарец еле тащил за ним два необъятных рюкзака. Начались объятия и хлопание по спинам, а затем компания направилась в дом — перекусить чем Бог послал, как радушно объявил генерал. Варламов стал перетаскивать рюкзаки в вертолёт.
Потом отогнал машину, положил руки на руль и уткнулся в них лицом. Как надоела эта жизнь на побегушках! Захотелось подальше от людей. Он стал представлять реку, куда сейчас полетят: серебристую водную гладь, бьющуюся на леске форель.
…И незаметно задремал, слишком рано пришлось вставать.
Он снова увидел реку, только вода была темнее, чем представлял — совсем чёрной. На другом берегу стояла женщина. Лес сзади затягивала дымка, и платье выделялось яркой белизной. Но ещё ярче сияли пламенно-рыжие волосы женщины.
Варламов узнал покойную мать.
Она вгляделась, и с улыбкой помахала рукой. Жест был нетороплив и спокоен, словно говорил: «До свидания!».
Варламов проснулся, сердце сильно билось.
Он давно не видел во сне мать. Первое время она часто приходила по ночам, когда он лежал без сна, и в шорохе дождя чудилась крадущаяся поступь тварей из Тёмной зоны. Она клала прохладную руку на лоб, и они отправлялись гулять по тропинкам странного, но очень красивого сада. Наверное, ей не хотелось оставлять сына одного в чужой для себя стране… А потом перестала приходить, словно однажды зашла в заколдованный сад слишком далеко и не смогла вернуться. И вот появилась снова…
От домика уже возвращалась весёлая компания: на гостях из столицы Автономии повисли две девицы в камуфляже, с ярко накрашенными губами. Отец виновато подошёл к машине.
— Прости, Евгений, — заговорил он, и Варламов вздрогнул от удивления: отец не любил извиняться. — Места в вертолёте для тебя не осталось. Этих баб, — он добавил нецензурное слово, — генерал берёт, чтобы гостей ублажать. Одной водки и рыбалки для них мало. Останься пока тут, дежурный о тебе позаботится.
Отец неловко ткнулся щетинистым подбородком в щёку Варламова и зашагал к вертолёту. Евгений остался сидеть с открытым ртом, таких нежностей у них в семье давно не водилось. Но вскоре опомнился, поспешил к вертолёту и забрал свой рюкзак.
Раскрутились винты, вертолёт оторвался от земли и со звенящим гулом ушёл в небо. Уменьшаясь, он направился на северо-восток; там сохранились леса и чистые реки, остались и заброшенные посёлки, так что рыбалка предполагалась с комфортом.
Варламову ничего не оставалось, как подогнать уазик к дому. Взяв рюкзак, поднялся на крыльцо. Когда отворил дверь, то закашлялся от сигаретного дыма.
— Будь здоров, не кашляй! — приветствовал его сидящий за столом человек. Он был в расстёгнутой камуфляжной куртке, лысый, щёки блестели от пота. — Ничего, что накурено, зато комаров меньше будет. Выпей, — он кивнул в сторону канистры на столе, — это твой отец оставил. Заодно давай познакомимся. Михаил Сирин, механик.
Он протянул жестковатую ладонь.
— Евгений, — буркнул Варламов.
Он выбрал стакан без следов губной помады и налил половину, настолько выбил из колеи странный сон и непривычное поведение отца. Водка была неважной, местного производства — в голову сразу ударило.
— Давно здесь служите? — спросил он.
— С войны, — охотно отозвался Сирин. Он налил себе и кивнул на тарелку с розовой сёмгой: — Закусывай. Мне она уж обрыдла. Живём тут на рыбе да на консервах, неизвестно зачем живём.
— Уехали бы в какую-нибудь южную автономию, — промямлил Варламов, вгрызаясь в сочную мякоть. — У вас выслуги лет хватит, наверное.
Сирин махом проглотил водку и со стуком поставил стакан, глаза подозрительно заблестели.
— Куда уехать? — зло спросил он. — На тот свет, что ли? Там меня жена и дочка дожидаются. — По щекам и вправду потекли слёзы.
Варламов оторопело откусил сёмги. Но Сирин взял себя в руки, хлебнул ещё водки, а потом стал вытирать глаза скомканным платком.
— Ладно, — вздохнул он. — Что было, того не вернуть. А ехать мне некуда, парень. В Москву сейчас только сумасшедший сунется. Тут хотя бы на казённых харчах. Ладно, пойдём. Устрою я тебя.
Он завинтил канистру и повёл Варламова по лесенке вниз. Спускаться пришлось долго, наконец оказались в тускло освещённом коридоре. Было душно, по сторонам через равные интервалы располагались двери.
— Командный пункт, — сообщил Сирин. — Сейчас законсервирован. Вот и моя конура, можешь располагаться на второй койке. А хочешь, видак погляди.
Он толкнул другую дверь — открылся обширный зал, уставленный пультами.
— Большая часть этого железа не работает, — хмуро сказал Сирин. — Главный радар отключён за ненадобностью, с севера теперь никто не полезет, а через спутниковую «тарелку» записываем канадские и американские телепрограммы. Отправляем на анализ в ГРУ, хотя, по-моему, хренотень одна. Английский хоть немного знаешь?
— Свободно владею, — брякнул Варламов, не подумав.
— Да ну? — присвистнул Сирин. — Откуда? Это в моё время в школах учили.
Варламова передёрнуло, до того надоело объясняться.
— У меня мать американка, — неохотно сказал он, оглядывая сумрачный зал. — Приехала ещё до войны с христианской миссией. После этой заварухи, конечно, пришлось остаться. Её чуть не посадили как шпионку, но отец в жёны взял. Она и выучила меня языку. Часто свою Каролину вспоминала, книжки на английском мне читала…
— Ну и ну, — ухмыльнулся Сирин. — Выходит, ты наполовину американец! То-то рожа не русская, больно вытянутая. Но всё равно, красавчик. Девки, небось, так и бегают…
Варламов стиснул кулаки. Только утром, бреясь тупой китайской бритвой, он скептически разглядывал себя в зеркале. Грязно-светлые волосы (давно пора стричь), тяжеловатый подбородок. Лишь глаза можно было счесть красивыми — мать называла их голубыми, хотя цвет скорее походил на серый…
Вдобавок слова Сирина напомнили детскую дразнилку, Евгения донимали ей в школе, пока свежи были воспоминания о войне: «Один американец засунул в жопу палец и вытащил оттуда говна четыре пуда».
— Замолчи, — сказал он, не заметив, как перешёл на ты. — А то и врезать могу!
Глаза Сирина погрустнели.
— Ладно, извини, — пробормотал он. — Пойду, прилягу. Если захочешь что-нибудь посмотреть, аппаратура вон там.
Он повернулся и вышел из зала.
Варламов шумно выдохнул, достали в детстве кличкой «американец». Из скольких носов пришлось кровь пустить, пока начали остерегаться. В гробу он эту Америку видел. Хотя примерно там она и оказалась…
Чувствуя, как горят щёки, он сел к компьютеру и взял первый попавшийся диск. На оборотной стороне стояла дата — наверное, когда записывали. Варламов толкнул его в дисковод, экран осветился. Сперва пошла реклама — на английском языке, но в основном китайских товаров, а потом боевик.
Действие происходило где-то в Америке. Парень и симпатичная девушка становились свидетелями бандитской разборки, их обвиняли в убийстве, и приходилось бежать от полиции в Лимб, а потом и в саму Тёмную зону. Выглядела она кошмарнее здешних: парню то и дело приходилось спасать девушку от гигантских пауков или жутких мутантов. Порою для разнообразия девушка спасала его. Под конец они выбирались к цивилизации, эффектно расправлялись с бандитами и заканчивали действо затяжным поцелуем.
Варламов зевнул и стал смотреть запись дальше. Пошла информационная программа: интервью с конгрессменом от некоего Ил-Оу о проблемах здравоохранения, пара криминальных происшествий, опять реклама китайских товаров…
Варламов смотрел вполглаза, в основном слушая голос диктора. Вяло подумал: доведётся ли встретиться с американцами и поговорить с ними по-английски? Шансов на это казалось немного. Он протянул руку, чтобы выключить компьютер…
Сзади раздалось лязганье открываемой двери, и вошёл Сирин — лицо опухло, одежда помята.
— Сидишь? — спросил он, с отвращением оглядывая зал. — Пойдём, прогуляемся. Свежего воздуха хочется.
Варламов потянулся и встал. Продолжать ссору с Сирином не хотелось, ругани хватало дома.
— Пойдём. Покажешь, что у вас тут?
— Кой-чего есть, — хмур сказал Сирин. — Пошли через ангар.
Они вышли в коридор, и перед очередной дверью Варламов впервые увидел в подземелье других людей: два бледных юнца в камуфляже играли в домино за металлическим столом.
— Это кто с тобой? — недовольно глянул один на Сирина.
— Сын здешнего градоначальника. Генерал разрешил.
— Улетел старый козёл? — вступил в разговор другой. — Небось, всю неделю водку жрать будет. Не жмись, давай и нашу долю.
Сирин достал из кармана фляжку, двое оживились и перестали обращать на них внимание.
За дверью было темно — по сквозняку Варламов понял, что вошли в обширное помещение. Сирин, чертыхаясь, шарил по стене. Наконец вспыхнул свет, и Варламов вздрогнул: тусклая вереница ламп озарила огромный зал. На полу из бетонных плит, сгорбившись, сидели огромные чёрные птицы со стеклянными глазами поверх хищных клювов.
«Да это же самолёты, — с опозданием понял Варламов. — Боевые самолёты!»
— Вот они, птички наши, — ласково сказал Сирин. — Им уже лет по двадцать. Разместили, когда ещё боялись, что американцы опять с севера полезут. Но выглядят как новенькие.
— А с кем воевать собираетесь? — поинтересовался пришедший в себя Варламов. — Китайцы далеко, к тому же они Тёмных зон боятся как чёрт ладана, вдруг на их драгоценные гены подействуют.
Сирин любовно и в то же время с тоской оглядывая самолёты. Похоже, они остались единственным, что ему было дорого в жизни.
— Это «СУ-34М», — сказал он, будто не слыша Варламова. — С увеличенной дальностью полёта, чтобы вести бои над Европой. У китайцев и сейчас ничего подобного нет.
— Они с ядерным оружием? — шёпотом спросил Варламов.
— Нет, — Сирин нахмурился. — У нас его не было. Ракеты «воздух-воздух» и «воздух-земля».
Странная мысль пришла в голову Варламова, слегка уколов при этом мозг — то ли навеянная недавним фильмом, то ли откуда-то со стороны.
— А до Америки такой самолёт долетит?
— Гм, — Сирин был озадачен. — Вообще-то это фронтовой бомбардировщик, полётная дальность четыре тысячи километров. Но если снять боезапас и навесить дополнительные баки… Надо прикинуть.
Он с интересом поглядел на Варламова:
— Хочешь слетать?
Варламов смутился:
— Да нет, просто так подумал. Тоскливо тут.
— Тебе-то что тосковать? — Они шли через ангар. — Отец начальником пристроит, бабу хорошую найдёшь…
Варламов промолчал. Потому и тошно, что за него уже всё решено.
Сирин оглянулся на понурых металлических птиц и закрыл дверь. Потоптался в тамбуре, открыл другую. Пахнуло свежим воздухом, и они оказались на улице, последняя дверь была вделана прямо в скалу.
— Ну вот, — блаженно сказал Сирин, усаживаясь на бревно. — Замаскированы мы неплохо, ангар ещё с советских времён. Да толку что? Воевать не с кем, это ты правильно заметил. НАТО больше нет, а вместо границы Тёмная зона, через неё вряд ли кто полезет. Просто по договору с Московией сохраняем военную часть. Зимой по норам сидим, а летом промышляем. Рыбу ловим, зверя иной раз завалим. Консервы на свежий хлеб вымениваем, да бабам даём. За то, что они нам дают, ха-ха-ха… У нас ведь меньше сотни человек. А командует генерал! То-то расстарался для ревизоров, чтоб оставили всё как есть.
Сирин вытащил сигареты и закурил.
— А почему народу не видно? — полюбопытствовал Варламов, тоже садясь на бревно. Окурков было набросано пропасть: видно, любимое место для перекуров.
— Так на сёмге все, — пояснил Сирин, щурясь на солнце. — Чего ради сейчас с проверкой приехали? Сёмга идёт. У нас речка есть, сети поставлены. Генерал с ревизорами будут спиннинги закидывать, когда от водки очухаются, а наши ловят по-простому: сеть вытягивают, сёмгу пластают и солят. На весь год запасаем. У нас, Евгений, осколок прежней Россиянии, то есть полный бардак.
Варламов пожал плечами и залюбовался пейзажем. Безмятежно синее озеро, лесистые холмы, а выше белые облака.
— Красиво тут, — вздохнул Сирин. — Привык к этим местам. А где моя жена и дочка лежат, так и не знаю.
— А может, живы, — осторожно сказал Варламов. — Города, попавшие в Тёмные зоны, говорят, успели эвакуировать…
— Где там! — отмахнулся Сирин. — Знаешь, как Москва сейчас выглядит? Роботы-разведчики снимали. Всё цело, брошенные машины вообще как новые. Только сумрак — весь город тогда накрыло «чёрным светом» со спутника. Большую часть жителей, конечно, эвакуировали. Но от моих ни слуху, ни духу. Остались бы живы, давно отыскал через единую базу данных.
— А вообще, как это было? — Варламов попытался отвлечь собеседника от грустных воспоминаний. — С чего всё началось?
— А леший его знает! — пожал плечами Сирин. — По официальной версии, с провокации американских спецслужб. Сами американцы сваливают на террористов. В общем, разное говорят… Так или иначе, на наших спутниках заработали установки «чёрного света» — по слухам, их создавали как радиоэлектронное оружие. В зонах поражения стало темнеть, а потом люди и компьютеры словно сошли с ума. Американцы сочли это нападением, и атаковали Россию высокоточным оружием. Наши подняли «МИГи-31» и стали сбивать американские «Томагавки» и «Стелсы» над Европой, да ещё поставили ядерную завесу, чтобы сжечь их электронику. Но компьютерные системы пошли в разнос из-за «чёрного света», поэтому всё быстро закончилось. Настоящей ядерной войны не получилось, только Европе здорово досталось. Спутники с «чёрным светом» посбивали, и что это такое…
Сирин вдруг поперхнулся и недовольно добавил:
— В школе, что ли, не проходили?
Варламов неопределённо повёл плечами: всё не запомнишь.
Сирин раздражённо бросил окурок:
— Ладно, пошли отсюда. Холодает.
И в самом деле, поднялся ветер. Деревья зашумели, облака вытянулись и словно призрачные руки зашарили по небосводу. Пахнуло осенью и чем-то неопределённым и зловещим…
В подземном зале управления Сирин сел за компьютер и между делом кинул Варламову пачку фотографий.
— Посмотри, это ребята над Европой снимали. Когда ещё летали на разведку.
Варламов взял неохотно, но жутковатая красота снимков приковала взгляд…
Когда-то это был город. Остатки оплавленных зданий походили на сталагмиты жёлтого и оранжевого цвета. Размытые ударными волнами улицы тонули в буро-зелёных джунглях. Из-под растений выглядывали погнутые фонарные столбы и кузова автомобилей. Виднелись даже цветы — огромные гроздья жёлтых и красных бутонов, словно кинутые кем-то в насмешку к надгробиям европейской цивилизации.
— Да уж, — неопределённо сказал Варламов, откладывая фотографии. — Она вся такая?
— Да нет, значительная часть обитаема. А в этих местах китайцы хотят развлекательный парк открыть, радиации почти не осталось…
Он умолк, а Варламов порылся в дисках и отыскал другой американский фильм — любовную драму, пронизанную ностальгией по благополучному прошлому. На эротических сценах он воровато оглядывался на Сирина, православная цензура такого не пропускала.
— Слушай, получается! — оторвался от компьютера Сирин. — Я рассчитал по электронным картам. Если лететь на сверхзвуке, то горючего в подвесных баках хватит до Гренландии. Там их можно сбросить, скорость увеличится и запаса в самолёте хватит до Великих Озёр, это шесть тысяч километров отсюда. Ещё останется немного, чтобы отыскать место для посадки.
— Ты о чём? — удивился Варламов.
— А ты спрашивал, долетит ли «СУ» до Америки? Долетит! Хорошая машина. Надо будет расчёты пилотам показать. Ладно, пойду спать. Захочешь есть, консервы вон там.
Варламов досмотрел фильм, поковырялся в холодных консервах и походил по залу. Порой нажимал на кнопки, но экраны большей частью оставались темны — лишь немногие пробуждались к жизни, да и те только мерцали, словно по всей Земле шёл бесконечный снег.
Варламов снова сел и включил тюнер. Местное радио транслировало классическую музыку. Потом диктор зачитал новости, в основном про подготовку к зиме, а под конец скороговоркой сообщил о происшествии: в Петрозаводске дотла сгорела физическая лаборатория университета. Была странность: никто не погиб — в развалинах не нашли останков, — но сотрудники исчезли неизвестно куда. Ни администрация университета, ни домашние не знали, что с ними случилось…
Варламов зевнул и протянул руку к выключателю. Она остановилась на полпути, сбоку стоял Сирин с белым лицом.
— Ты чего? — ошалело спросил Варламов. Но Сирин постоял, а потом ушёл, шаркая ногами.
Варламов пожал плечами и стал устраиваться на ночлег. Идти в комнатку Сирина не хотелось, устроился на диване, благо в рюкзаке был спальный мешок. Переоделся в тренировочный костюм и залез в мешок с головой. Стало уютно — как в детстве, когда мама поправляла одеяло и тихонько напевала что-нибудь по-английски. Он скоро уснул…
Проснулся от гула, диван задрожал.
Варламов откинул капюшон и услышал частый отрывистый стук.
«Стреляют! — ошалело подумал он. — Учения у них, что ли?»
Стало жутко, и он выбрался из мешка. Только поставил ноги на пол, качнуло сильнее — грохот раздался совсем близко, а с потолка посыпался мусор. Варламов кое-как надел ботинки и кинулся к двери.
Едва выглянул в тускло освещённый коридор, раздался мерзкий визг, и рядом из стены брызнуло крошево.
Варламов рванул дверь на себя, ручка выскользнула из вспотевшей ладони. С трудом удержался на ногах, захлопнул дверь и закрыл на засов.
И в самом деле, стреляют! То ли целились в него, то ли случайная пуля. Может, охрана перепилась и развлекается стрельбой куда попало? Начальства ведь нет. Тогда надо отсидеться за стальной дверью… Но сердце ныло, вспомнился недавний грохот. Похоже, взрывали именно двери.
Неужели война? Но с кем?!
Варламов растерянно сел на диван.
…И подскочил: адский вопль пронзил уши. Тоска и механическая злоба слились в нём — Варламов не сразу понял, что слышит сирену.
Вскоре вой прекратился, коридор загудел от бегущих ног. Кто-то упал возле двери, вскочил и с приглушённой руганью устремился дальше. Снова остервенело застучали автоматы (Варламов знал этот звук, стрелял на уроках по боевой подготовке). Эхо отдавалось в коридоре и казалось, что стреляют со всех сторон.
Внезапно всё смолкло. Варламов продолжал сидеть, не зная, что делать. Не привык к переделкам — жизнь в Кандале была однообразной. Тишина становилась более жуткой, чем грохот недавней стрельбы. Варламов не выдержал, на цыпочках приблизился к двери и приложил ухо к металлу.
И ощутил ледяной комок в животе, снова предательски ослабли колени.
Кто-то скрёбся снаружи!
Словно крыса шуршала в подземелье — или кто-то прилаживал взрывчатку к двери!..
Варламов забегал в поисках укрытия, но не нашёл ничего подходящего и бросился плашмя за диван, авось укроет от осколков. Чихнул от поднявшейся пыли и затаился. Сердце сильно стучало.
Время шло, ничего не происходило. Потом за дверью негромко позвали:
— Евгений, открой.
Варламов узнал голос Сирина. Ещё полежал, отряхнулся и пошёл к двери. Чувствовал себя дураком: вдруг это розыгрыш?
Помедлив, открыл дверь.
Сирин не торопился входить. Вид был сумрачный, лысина блестела в пыльном электрическом свете. В одной руке держал пистолет, а в другой авоську. Смотрел куда-то в сторону.
Варламов тоже глянул туда.
На полу вытянулся человек в камуфляже. Лица не было видно, а вглубь коридора тянулась кровавая полоса.
Варламов судорожно вздохнул и с трудом задвигал языком.
— Это наш?.. Я слышал, что кто-то скребётся снаружи. Побоялся открыть. Надо помочь, а то истечёт кровью.
Он сделал движение к телу, но Сирин толкнул грудью так, что Варламов был вынужден шагнуть обратно. Сирин переступил порог и, аккуратно поставив авоську, закрыл дверь на засов.
Повернулся, и Варламов увидел, что глаза у него белые от бешенства.
— Ты с ними? — прошипел он, тыча в живот Варламова чем-то твёрдым.
Варламов скосил глаза и с ужасом увидел пистолет.
— С кем? — Голос противно задрожал. — Я ничего не понимаю, Михаил. Раздался грохот, я проснулся…
Сирин поглядел на него бешеными глазами, опустил пистолет и сплюнул.
— Добрались-таки до нас, — сказал он с непонятной интонацией. — Ладно, будем считать, ты ни при чём. Хорошо, что ребята успели заблокировать наружные двери. Но это ненадолго.
Он оглянулся.
— А кто эти нападавшие? — прошептал Варламов.
— Они не представились, — усмехнулся Сирин. — Одеты в камуфляж, без знаков различия. Двое валяются дальше по коридору.
— А наши? — Голос Варламова прозвучал хрипло.
— Наверху охрану видно убрали, да и здесь обоим кранты, — равнодушно сказал Сирин. — Если стреляют из автоматов в замкнутом помещении, всё кончено за несколько секунд. Ладно, нет времени рассуждать. На базу совершено нападение, будем действовать по инструкции. Пока…
Сирин криво улыбнулся и сделал движение к двери. Но остановился, почесал затылок и направился к пульту у стены. Засветилось несколько экранов, и Сирин присвистнул:
— Ага! Это хорошо, что я инструкцию вспомнил. Её не дураки писали.
Он вернулся к авоське, достал из неё округлый предмет и на цыпочках подкрался к двери. Тронул что-то у косяка, отодвинул засов…
Варламов едва не оглох от пронзительного вопля сирены, а Сирин приоткрыл дверь и, взмахнув рукой, тут же закрыл. По ушам Варламова саданул звенящий удар, дверь подпрыгнула, а сверху обрушилась вьюга побелки.
— Ну вот, — удовлетворённо сказал Сирин, и Варламов еле расслышал в ватной тишине. — Медаль я заработал.
Он снова вытащил из кармана пистолет и открыл дверь. Долго смотрел, не высовываясь, а потом усмехнулся и спрятал пистолет.
— Пока стрелять не в кого. Погляди.
Варламов выглянул, но тут же отвернулся: его едва не стошнило. К прежнему трупу добавился второй — в истерзанном и залитом кровью камуфляже.
— Что будем делать? — хмуро спросил он.
— Дела хреновые, Евгений. — Сирин поднял авоську (теперь Варламов понял, что она набита гранатами). — Камеры наверху не работают, все каналы связи забиты помехами. Сколько нападающих, я не знаю. По инструкции положено выводить самолёты из строя, чтобы не достались террористам. Но сделаем по-другому. Сейчас только две машины готовы к полёту. На одной я вырву бок электроники, а на другой улетим. Тут возможен старт прямо из ангара. Нажму кнопку тревоги, вышлют спецназ. Ну и до Петрозаводска полчаса лёту. Только надо спешить, дверь наверху просто так не возьмёшь, но и с нею можно справиться. А то и запасной вход в ангар отыщут.
Они вышли в коридор — Сирин первый, а Варламов пристроился сзади. Старался не глядеть под ноги, но поскользнулся, и снова затошнило.
— Ты ведь не пилот, — пробормотал он.
— Не военный лётчик, верно, — отозвался Сирин. — Но перегонять самолёты с базу на базу нас учили. Это называется совмещением военных профессий. Всякое может случиться, а людей вечно не хватало. Так что полетал вторым пилотом… Ладно, давай скорее. Надо переодеться, без высотно-компенсирующих костюмов лететь нельзя.
В раздевалке Сирин переоделся и подобрал комбинезон со шлемом Варламову. Потом снова вышли в коридор. Варламову было неуютно, то и дело оглядывался. Но шли недолго. Сирин свернул к обитой кожей двери, повозился с замком, и они вошли в кабинет с коврами и дорогой мебелью.
— Генеральский, — буркнул Сирин, направляясь к сейфу. Поковырялся, и дверца открылась. — Когда пили, сам показывал, как открывать.
Бумаг Сирин не тронул, взял только футляр, похожий на портсигар. Положил на стол.
— Смотри внимательно, — голос прозвучал напряжённо. — Если меня убьют, тогда заберёшь. Открывается легко, просто нажать защёлку…
Футляр открылся, и Варламов увидел четыре белых цилиндрика, чуть больше сигареты каждый. В голосе Сирина прозвучала гордость:
— Это совершенно секретная вещь. Была разработана для спецподразделений. Запоминай! Порядок — сверху вниз. У первой штуки с обоих концов хитрые пробки, их надо надавить одновременно. При этом уколешь палец, но не бойся — это в кровь попадёт антидот. Все остальные в радиусе полусотни метров уснут и надолго… Второй тоже надавить с концов, но бросать подальше. Рассмешит самую угрюмую компанию. Будут хохотать до упаду, станет не до тебя. Потом тоже расслабятся на пару часов… Третья штучка серьёзнее, может расчистить дорогу от небольшого отряда. Наводишь заострённым концом в нужную сторону, нажимаешь с боков и отпускаешь. Идёт на тепло человеческого тела и сама обходит препятствия. Только держи в стороне и сразу разжимай пальцы, иначе прожжёт в тебе дырку… Четвёртая — подарочек из самой преисподней. Видишь рифлёное колёсико? Ставишь, сколько минут тебе надо, чтобы удрать хотя бы на сотню метров, и ноги в руки! Даже генерал не знает, что это такое. Может, холодный термояд. Ни ударной волны, ни радиации, но в радиусе полусотни метров всё исчезает.
Захлопнув футляр, Сирин положил его в карман.
— Ладно, пошли. Ещё кое-куда надо зайти.
Он выглянул в коридор, на секунду исчез, потом показалась рука с пистолетом и поманила Варламова. Зашли в комнату Сирина, где он открыл холодильник и достал из морозилки полиэтиленовый пакет. В ответ на недоуменный взгляд Варламова усмехнулся:
— Доллары. Мы перед войной на машину копить стали, вот и остались. А в морозилку прятать жена приучила. Было время, выпивал я, и она стала деньги припрятывать. Чуть до развода не дошло. Потом я пить бросил, а она лежала больная и попросила на рынок сходить. Я ей и говорю, что денег нет. А она улыбается, весело так. «Миша, — говорит, — ищи, где похолоднее…».
Варламов пожал плечами: кому в России нужны доллары?
А Сирин помрачнел. Взял со стола фотографию красивой женщины с пепельными волосами (к плечу прислонилась худенькая девочка) и положил в карман.
Снова шли по сумрачному коридору. Комбинезон непривычно обтягивал тело Варламова, происходящее казалось нереальным: странное нападение, взрывы, окровавленные тела…
Сверху донёсся грохот, в спину упруго толкнуло. Варламов упал, но тут же ошалело вскочил.
Дальше бежали, подгоняемые ветром, пахло какой-то химической дрянью. Сердце Варламова панически билось. Влетели в ангар. Сирин задержался возле двери. В пещере вспыхнул свет, ближний самолёт глянул на них стеклянными глазами кабины. Он показался Варламову огромным псом, склонившим лобастую голову перед хозяином. Остальные обиженно жались к стенам.
Сирин метнулся к одному из них, открыл люк в борту, стал что-то делать…
И снова оказался рядом.
— Залезай!
Варламов пошарил глазами, но не отыскал лесенки, а прозрачный колпак кабины был высоко. Сирин толкнул к оранжевому трапу, спустившемуся из недр самолёта. Варламов взобрался к маленькому стеклянному небу над двумя креслами, увидел множество приборов и опустился в правое кресло, стараясь ничего не касаться.
Сирин ловко уселся в кресло рядом. Он что-то торопливо проверял, чем-то щёлкал. Потом перегнулся через проход:
— Упакуем тебя как следует. В полёте будем говорить через шлемофон и дышать через трубочку. Высоко пойдём, а самолёт старый — вдруг разгерметизация.
Некоторое время он возился, пока Варламов не почувствовал себя спелёнатым как младенец. Рот закрыла пахнущая химией маска. Но дышалось легко.
— Ну, всё! — Трап поднялся и замкнул их в металлическом чреве. — Поехали!
Голос прозвучал странно, и Варламов понял, что слышит его через шлемофон.
Самолёт задрожал, сзади послышался мощный рык. По полу ангара побежали пыльные вихри.
Краем глаза Варламов уловил другое движение. Дверь, ведущая к озеру, отлетела, переворачиваясь в облаке дыма. Мгновением позже в ангар ворвались двое. Рты разевались в беззвучном крике, один человек поднял что-то блестящее. Словно электрический разряд пронизал тело Варламова.
— Эй! — крикнул он.
Сирин покосился, но сразу отвернул голову. Потянул за что-то — воздух задрожал, очертания предметов исказились. Варламов увидел, как двух людей отшвырнуло к стене. Пол ангара двинулся навстречу, швы между бетонных плит плыли всё быстрее. Варламов глянул вперёд и испугался: вереница ламп укорачивалась на глазах.
— Постой! — испуганно сказал он. — Впереди ведь стена…
День обещал быть ясным, одним из последних перед дождливой осенью. Из тумана вставало солнце, и только дым от развалин домика нарушал безмятежность пейзажа… Вдруг из недр лесистого холма послышался гул, задрожала земля. С металлическим лязгом часть скалы отъехала в сторону, открыв тускло освещённый туннель. Гул превратился в гром, огромная хищная птица вырвалась из туннеля и взмыла в небо на косых столбах дыма и пламени. Вскоре она скрылась из виду, а в небе появился белый инверсионный след, уходя на северо-запад…
Назад: Пролог
Дальше: 2. Сирин