2
Сержант Петров захлопнул заднюю дверцу «скорой». Проводил взглядом отъезжающую «газель» с красным крестом на капоте, увозящую два тела в чёрных пластиковых саванах, и направился к кафе.
Посетителей не было. Конечно, кто захочет быть записанным в свидетели. По судам потом таскаться… Петров занял ближайший столик у окна, положил на него синюю полицейскую шапку с кокардой, того же цвета папку и позвал:
– Хозяин.
Белая дверь в дальнем углу приоткрылась и показалась голова. Пожилой нерусский мужчина в фартуке взглянул на гостя, обречённо вздохнул и вышел, вытирая руки о полотенце.
– Звал, начальник?
– Подойдите, мне надо показания записать.
Хозяин кафе присел на свободный стул. Сержант не спеша достал бумагу и ручку.
– Фамилия, имя, отчество?
– Улусбаев Сулим Кужутдинович, – почти без акцента, растягивая непривычные русскому уху имена, ответил мужчина…
– … Вот здесь распишитесь. Записано с моих… – Петров развернул протокол, протянул ручку. Улусбаев аккуратно расписался. Заискивающе спросил:
– Может, покушаешь, начальник?
Сержант посмотрел на хозяина кафе. И действительно, почему нет? В животе уже давно неприятно урчало. И денег наверняка не возьмёт этот нерусский.
Чёрт, некогда.
– В другой раз. Спасибо.
Петров нахлобучил шапку, и, сунув папку под мышку, вышел из кафе. Почти дошёл до своей дэпээсной вазовской десятки, когда его окликнули:
– А с собакой что делать, начальник?
Сержант посмотрел на дорогу. Немецкая овчарка лежала, прижав уши, на грязном снегу и тихо поскуливала, поводя вверх мордой. Прямо на то самое место улеглась, – подумал Петров. Он вспомнил, как пёс метался вокруг машины, вокруг спасателей, режущих искорёженный металл, потом санитаров, достающих то, что осталось от водителя с пассажиркой. А теперь вот лежит, воет, бедолага.
– Себе возьми. Пёс вроде хороший.