38

На следующий день после утренней молитвы священник сказал:

– Камрин, сынок, иди домой, и обязательно зайди к Афре. Отцу же можешь сообщить, что я буду после вечерней молитвы. Иди с Богом!

Увидев сына, Тавын сказал:

– Камрин, я сегодня тебя не ждал. Мать спокойна, она все знает. Не только она – с Гуатром и Араданой мы тоже поговорили. Никто тебя не осуждает, го только с Афрой ты должен объясниться сам. Она разумная девушка, ты ведь знаешь, как мы ее любим. Сделай так, чтобы она не сильно страдала, поговори искренне, спокойно, терпеливо, чтобы потом не жалел о своем поступке, – и он крепко обнял сына, пытаясь подбодрить перед нелегким разговором.

Когда Камрин пришел к Афре, Арадана и Гуатр были опечалены, но приветливы. Увидев Камрина, Гуатр вышел навстречу.

– Камрин, сынок, не стой, заходи в дом, – он подошел и обнял юношу. – Арадана и я благословляем тебя, какое бы ты не принял решение.

– Да, сынок, на все воля Бога. Только Афре я не могла сказать ни слова. Я – мать и вижу, как она радуется, примеряя венчальное платье. Иди, она у себя в комнате, мне кажется, ты должен ей сегодня же все сказать.

Камрин услышал голос Афры, весело напевающий его любимую песню. Он постоял, послушал, как она поет, а когда вошел, несколько секунд молча наблюдал за нею, стоявшей у зеркала.

Афра была прекрасна. Белое атласное платье-кимоно, перехваченное вокруг талии тонким золотым пояском, удерживалось на ее нежных плечах изысканными золотыми пряжками, руки и открытая спина переплетены бретельками. Белые цветы, вышитые атласной нитью по всему подолу и многочисленным складкам, имели замечательные цвет голубоватого отлива. Волнистые черные волосы украшала тонкая золотая диадема с россыпью драгоценных камней, переходящая в длинную, прозрачную фату. Грациозная и одновременно величавая, девушка была похожа на ангела, ступившего на землю.

– Афра! Ты непередаваемо красива в этом наряде, – вырвалось у молодого человека. – Я тебя не достоин, я не могу сделать тебя счастливой. Ты будешь только мучится всю жизнь от безответной любви. Прости меня!

– Камрин, я знала, чувствовала, что ты придешь сюда, мне так хотелось до венчания увидеть тебя, сама не знаю, почему. Мать не хотела, чтобы ты меня видел до свадьбы, но я не смогла удержаться. Боюсь – умру, и ты не увидишь меня в свадебном платье.

– Не говори так, Афра, я за тебя готов жизнь отдать! Я же грубиян и не могу дать тебе счастья, которого ты заслуживаешь. Сколько парней сходит по тебе с ума, они достойнее меня…

Она не дала ему договорить, как будто страшась того, что он готов был сказать.

– Это неправда! Я только с тобой могу быть счастлива, кроме тебя мне никого не надо! – Афра замолчала на мгновение и, сильно побледнев, проговорила уже совсем другим голосом, но внимательно глядя в его глаза: – Лучше я стану монашкой, до конца жизни буду молиться о твоем счастье или в одиночестве ждать твоего возвращения. Не мучай себя, мне больно видеть страдание в твоих глазах, в эту минуту я готова принести себя в жертву. Скажи, что случилось? Открой мне душу, я пойму. Для меня счастье – это твое счастье…

Камрин молчал, потрясенный ее словами, и тогда она с надеждой продолжала:

– И ты не грубиян, ты будешь самый-самый нежный, смелый, любящий супруг. Камрин, раньше я стеснялась сказать, – ты для меня все на свете. Последнее время я вижу тебя на пустынном берегу, ты пропадаешь в лесу с утра до темна, ты ни с кем не хочешь говорить. Если человек избегает людей, значит, очень страдает и боится, что его не поймут. Сначала я подумала, что ты болен, один Бог знает, как я за тебя по ночам молилась. Я уже сказала, что для меня счастье – это твое счастье. Понимаешь, мне очень больно, просто страшно об этом думать, но я тебе скажу. Если бы у тебя был кто-нибудь, и я знала, что твое счастье – она, то я благословила бы вас, потому что кроме твоего счастья мне ничего не надо. Я тебя безумно люблю, Камрин, без тебя жизнь для меня хуже смерти. Я же знаю, у тебя никого нет, я, как хвост, за тобой хожу. Наверное, потому говорю, что могу тебя кому-то отдать. Ой! Нет, врагу не пожелаю такой судьбы, чтобы своего любимого отдать своими руками другой женщине… – Афра печально улыбнулась и прижалась головой к его крепкой и широкой груди. – Может, отдала бы, если бы знала, что ты любишь другую. Не верю, что родился кто-нибудь на свет, кто мог полюбить тебя сильнее, чем я. Скажи, что же тебя так мучает?

Камрин крепко обнял ее и подумал: «Дитя ты мое, как я могу все сказать, видя тебя в подвенечном платье?.. Чувствуя твою любовь, признаться в любви к другой? Нет, я не могу!.. Пусть лучше святой отец поговорит с тобой, я не в состоянии успокоить душу твою, видеть слезы безнадежности».

Вслух он сказал:

– Прости меня, Афра, нежный ангел мой. Запомни, если когда-нибудь потребуется моя помощь, я приду. Даже если буду в гробу, душа моя попросит милости Господа и придет к тебе.

– Не говори так, ты мне нужен всегда. Что с тобой? Что-то хочешь сказать, но не решаешься, боишься, что меня это сделает несчастной? Скажи, я хочу слышать все от тебя!

– Святой отец сейчас в ближнем храме – лучше тебе поговорить с ним, он собирался прийти к тебе. А я… я пошел…

– Постой Камрин! Что бы там ни случилось, ты всегда будешь жить в моем сердце. Раз уж увидел меня в подвенечном платье, поцелуй меня. Говорят, если парень увидит свою невесту в венчальном платье, должен поцеловать ее – на счастье.

Камрину было невыносимо смотреть в глаза девушки, и он хотел поскорее уйти.

– Подожди, не уходи, – молила Афра и подошла ближе, нежно гладя его руки. – Может показаться, что это слишком смело, но ты мой жених и мы скоро поженимся. Невеста имеет право получить поцелуй от жениха. Девушки говорят, что жених целует свою невесту в знак счастья, а ты ни разу не поцеловал, даже волосы мои не тронул. Я их всегда распускаю, даже в день венчания не буду собирать.

Камрин посмотрел на ее блестящие волосы.

– Не делай мне больно, ты меня дразнишь, – прошептал он.

Они смотрели друг на друга. Сладкий трепет охватил ее сердце, и она дрожала перед ним, словно на холодном ветру. Афра сама не поняла, когда горячими губами прикоснулась к его нерешительным губам, и тут на миг забыла обо всем на свете, от слабости крепко закрыла глаза и нежно обняла любимого.

Поцелуй вскружил ей голову, она чувствовала, как теплый ветерок проникает через платье, и была не в силах думать больше ни о чем. Ощутив горячий страстный поцелуй и близость неизведанной плоти, Камрин вспомнил жену профессора. Он хотел оттолкнуть от себя Афру, но было уже поздно, она была в его объятиях. А он видел в ней свою Ангелу в свадебном платье после венчания. Камрин почувствовал страх вновь потерять ее. Со всей страстью начал он целовать Афру, поднял на руки, отнес на постель, продолжая пламенно целовать и ласкать ее крепкие, как спелый плод, груди.

– Как я тебя люблю, любимая, – прошептал он. – Я боюсь потерять тебя снова…

Нежно целуя девушку, он снял белое платье…

– Не спешим ли мы, любимый?.. – тихим, дрожащим голосом прошептала Афра.

– Нет, нет! Ты теперь моя жена, если ты не готова быть со мной, я тебя не трону, – шептал Камрин, продолжая покрывать ее поцелуями.

– Не спеши, любимый! Я тебя очень люблю, я согласна взять на себя любой грех, но не хочу спешить ради тебя, не надо нам грешить перед венчанием, – умоляла Афра.

– Я тебя люблю, люблю всей душой, Ангела. Твои светлые глаза сводят меня с ума, ты будешь моей, слышишь – только моей, – бормотал Камрин, не отрываясь от девушки, снова и снова целуя ее, как безумный.

– Как ты меня назвал?! Ангела?! – отодвигаясь от него, воскликнула Афра. – Обычно перед свадьбой парни ласково называют своих невест ангелочками. И при чем здесь светлые глаза, Камрин?!

Камрин словно пробудился от крепкого сна и выпустил девушку из объятий.

– Боже, Боже, что я делаю! Совсем сошел с ума!..

Он посмотрел на сброшенное платье, не понимая, как это могло случиться, и прикрыл Афру простыней:

– Прости меня, ради всего святого! Я теперь от тебя никуда не уйду, мы поженимся. Я совсем потерял голову, если бы ты меня не остановила…

Афра встала и молча надела свою обычную одежду. Камрин сидел на кровати, обхватив голову руками. Не смея смотреть в глаза Афре, он тоже встал, натянул рубашку и проговорил:

– Ты будешь самой красивой невестой. Я иду в храм – известить священника о нашей свадьбе! – Он хотел поцеловать ее, но девушка отстранилась.

– Я сама пойду к нему! – решительно заявила она. – Хочу узнать, что происходит. Ты не мог забыть о светлых глазах, даже знаешь ее имя – Ангела. Значит, ты с ней встречался – когда же, Камрин? Умоляю тебя, не скрывай от меня ничего. Значит, целуя меня, ты видел ее. Господи! Как мне горько, но ты ни в чем не виноват, я сама, только я сама виновата. Я не хочу видеть твои страдания, как бы мне больно и горько ни было, и благодарю за первый поцелуй. Теперь расскажи мне обо всем, прошу тебя! – Афра села и, потянув его за руку, усадила рядом. – Говори!

Камрин без утайки, до мельчайших подробностей поведал девушке обо всем, а она молча слушала. Закончив свой рассказ, юноша сказал с горечью в голосе:

– Я ничего не утаил. Ты будешь моей женой, я не могу быть с тобой нечестным. Да, я всей душой ее люблю и вряд ли смогу забыть, но обещаю любить тебя и сделать счастливой.

Оставив потрясенную его рассказом Афру, он встал и вышел из дома.