15
Жизнь – она, вон какая! Вчера сидел, похохатывал, подлаживался под раздольную песню, покачивая кудрявой головой, стараясь вести мелодию, но всё никак не попадал в плавное течение музыки, всё спешил, подгонял родных певунов – уж очень они песню растягивают, как долгожданное удовольствие. Быстрей надо! Быстрей! Спешил…
Не торопись, клал мне на плечо руку дядя Серёжа, слушай, как люди поют.
Метла времени вымела начисто моих дорогих, хотя все они терпеливо прожили долгую жизнь. Далеко за восемьдесят им было, когда они, один за другим, оставили мне недопетую песню, недоделанные дела.
Одной матери старость не встретилась. Человек, что не знает края, пьяный шофёр, оставил её на сельской нашей улице, вмятой колёсами в чернозём, в родную землю, которую она обихаживала всю свою жизнь, украшая цветочками то, что не годилось под грядки…
Когда хоронили мать, родитель мой прыгнул в чёрный омут могилы, крича, чтоб их зарыли вместе.
– Валите землю! – толчками хрипел он, ничком упав на струганные и отшлифованные им наждачной бумагой сухие доски гроба.
Вытащили. Дали стакан водки.
– Не дури! – сказал я ему, сжав ещё крепкие костистые плечи.
На другой день отец, под оханье соседей, выкрасил чернью все наличники дома.
Мать… Матица… – слова-то, какие!
Хочу рассказать о матери, да рассказывать-то вроде как нечего. Она в нашей семье при моём, мягко сказать, непрактичном родителе, была всем. Попробуй рассказать о воздухе, который вокруг нас! Он есть, а его, как бы и нет вовсе…
Сидим с отцом на скорбную годовщину. На столе нехитрая мужская снедь. Каждый думает о своём, но по разному. На улице весна запуталась в черёмухе, белозубо смеётся…Тихо читаю недавно написанные строчки стихотворения: МАТЬ МОЯ…
Мать моя —
Анастасия Степановна,
Пока весна в черёмухе смеялась,
Была убита пьяным хулиганом
В прекрасный вечер,
В час перед закатом,
Сулил который будущему лету
Обильный сбор и жаркую погоду.
Убита
В двух шагах от собственного дома,
Где над крыльцом —
Резной петух из жести…
Не стало матери… Ушла,
Оставив мне в тарелке поминальной
Горсть незабудок —
синие цветочки
по белому дешёвому фарфору.
О, белый стих,
Свободный и суровый!
Води моим
трёхперстьем по бумаге,
Чтоб встали строчки скорби и печали,
Прозрачные
и горькие, как дым.
Летит планета в космосе безмерном.
В ней мать моя,
Скрестившая ладони,
Летит спокойно и не шелохнётся
Со скоростью немыслимой,
И звёзды
Торопят светом дальнюю дорогу.
А мать всегда боялась самолёта…
Земля моя!
Россия!
Мама! Мама!
Теперь уже их суть не разделить.
Берёзка – мама.
И дубрава – мама.
И речка – мама плещется у ног.
Травинка – мама.
Поле – тоже мама.
И мама облако над родиной моей.
Рябину красную в ногах твоих затеплю,
Как только осень
Мне позволит корни
Без ран и боли отделить от места,
Что сок давало корням и плодам.
Зимой сюда нагрянут свиристели.
Ты покорми их ягодой с ладони.
Они расскажут,
Что на белом свете
Произошло, родная,
Без тебя.
У отца задёргалось лицо, белый шрам от давнего пореза превратился в перекрученный жгут, здоровый глаз закрылся, а тот искусственный, мёртвый, уставился на меня с леденящим спокойствием раздавленной на пыльной дороге гуттаперчевой куклы. Мне стало по настоящему страшно, и я вышел на улицу утопить лицо в белом полыми черёмухи. Не хотелось, чтобы посторонние видели меня таким беспомощным.
… Но это было много позже того часа, когда я, распахнув тесный ворот гимнастёрки, подлаживался под чистый, серебряный голос матери:
Мил уехал, мил оставил
Мне малютку на руках, на руках.
Ты, сестра моя родная,
Воспитай мово дитя. Мово дитя.
Я бы рада воспитати
Да капитала мово нет, мово нет…
Эх, спел бы я сейчас эту песню, да не хватает дыхания, и некому меня подправить…
