Задерживаться в селении ту-пу невозможно: в машине останутся Зи-и с дочкой. Поэтому я решил, что доведу Шели до пещеры Фора — и в воздух. Дальше Шели отлично поведут без меня. Наблюдать эмоции некогда. Завтра снова за штурвал: везти Вига и Дара в дельту. Послезавтра — отвозить Вига и контейнеры Тили в селение ту-пу. Воздушный извозчик, вот сейчас моя основная работа! Индивидуальный движок совсем заброшен. Всё время надо везти кого-то или что-то куда-то или откуда-то. Даже вспомнить смешно, что прежде было проблемой слетать на вертолёте до холма ту-пу и обратно.

Дорога с севера прошла в молчании. Женщины не плакали и ни о чём не спрашивали. Я их — тоже. Они боялись меня, а я боялся тревожить их воспоминания. Ничего светлого там быть не могло. Они попали в давние, урановые пещеры, провели там годы без свежего воздуха и дневного света, и неизбежный лейкоз наверняка отчеркнул у них громадную часть жизни.

Их надо бы отвезти сейчас в Город, в больницу, на операцию, а вовсе не домой. Но больницу в Городе и муторный мучительный процесс лечения они наверняка восприняли бы как новую тюрьму и новые пытки. И жизнь их это не продлило бы. Лечиться надо добровольно, и с пониманием того, что с тобою делают. А родной дом и свежий воздух хоть немного, но наверняка продлят их жизнь. И, главное, сделают остаток её светлым. Ибо не в том суть, сколько ты проживёшь, а в том — КАК проживёшь. Короткое счастье всегда предпочтительнее долгого мучения.

И всё же когда в сопровождении Полкана привёл я Шели и её ребятишек в пещеру Фора, я попросил Даю:

— Когда она отоспится, отдохнёт, обмякнет, расскажи ей о больнице в Городе, о том, что сама видела и знаешь. Там могут вылечить и её и детей. И они проживут дольше. А здесь Шели быстро умрёт. И дети её умрут молодыми. Но она должна сама туда попроситься. Насильно везти нельзя.

— Что у неё болит? — попыталась уточнить Дая.

— Кровь. Ей надо сменить всю кровь и то место, где кровь вырабатывается. Это очень долго, трудно и больно. Но зато люди потом живут долго.

— Про это что-нибудь написано? В ваших книгах…

— Конечно.

— Привези мне эти книги.

— Привезу.

Вот и первый чёткий медицинский заказ! Сразу на гематологию! Так неожиданно…

Виг собрался быстро. В полиэтиленовую сумку, с которой когда-то улетел он из селения купов, он накидал то, что казалось ему необходимым, и мы, во главе с Полканом, энергично потопали к вертолёту, где взаперти и в страхе сидела Зи-и с дочкой. Сквозь прозрачные стенки кабины она видела, что привезли её не к купам, а неведомо куда, и что её тут ждёт, представить себе не могла.

Уходя из вертолёта, я открыл две банки тушёнки, воткнул в них две ложки и сказал Зи-и:

— Поешь сама и накорми дочку.

Учить её пользоваться ложкой было некогда. «Может, сама догадается?» — подумал я.

Теперь я поднялся в машину первым, чтобы пассажирки не испугались Полкана. Обычно он рвался в кабину раньше всех. Но сейчас его придерживал Виг. А Вига он слушался, по старой памяти.

Пустые банки от тушёнки валялись на полу. Ложки — под пилотским креслом. Похоже, ими не пользовались, и мясо выгребали пальцами.

Виг поднялся в машину последним и коротко поздоровался:

— Ухр, Зи-и!

Она поглядела на него тусклыми глазами и тихо спросила:

— Ты меня знаешь? Ты куп?

— Я ту-пу. Меня зовут Виг. Но я знаю Сара. Знаю язык купов. Я учился у Бира. Ты помнишь старика Бира?

— Помню. Он был добрый дядька. Он жив?

— Скоро ты увидишь его, — пообещал Виг. — Сан довезёт нас быстро.

И он кивнул в мою сторону.

— Так ты Сан? — Женщина удивлённо посмотрела на меня.

— Да.

— Я слышала твоё имя в пещерах. — Она облегчённо вздохнула. — Говорят, ты никого не убиваешь. Может, и меня не убьёшь?

Мы с Вигом дружно рассмеялись, и я включил мотор.

К селению купов прилетели мы уже в сумерках, а пока дошли до костра возле хижины Сара, сгустились темнота. Мы остановились у костра, все четверо, молча, и вначале никто не обратил на нас внимания. Потом Сар, сосредоточенно жаривший на шашлычном шампуре крупную рыбину, как-то искоса поглядел, увидел мои серые ботинки и тихо констатировал факт:

— Сан вернулся.

Затем заметил рядом с ботинками босые ноги, поднял глаза, встретился взглядом с Вигом и спокойно поздоровался:

— Ухр, Виг!

И только после этого увидел Зи-и.

Рыбина упала в костёр, брызнув искрами. Сар вскочил, стремительно ощупал сестру и заорал на всё селение:

— Зи-и вернулась! Вернулась Зи-и!

И поднялся такой общий крик, какого ни разу не слышал я в тихом обычно селении купов. Метались от костра к костру и от хижины в хижину женщины, кричали и приплясывали у костров мужчины, почему-то заплакали дети и залаяли собаки. И даже петухи на птицеферме отозвались — пропели по второму разу своё обычное предзакатное «ку-ка-ре-ку». И сквозь всё это прорывалось саровское «Зи-и вернулась!»

Откуда-то выскочила Лу-у и по-православному стала целовать Зи-и крест-накрест три раза. Ошалевшая от общего крика Зи-и не сопротивлялась, но отворачивалась. Видно, в пещерах к поцелуям её не приучили… Родители Сара появились откуда-то возле дочери, и тихо, безмолвно гладили её всю. Совсем так же, как жена Фора Тулю гладила недавно свою вернувшуюся домой старшую дочь.

Никто поначалу не замечал маленькую кудрявую девочку. Она вжалась в ближний куст и с ужасом, громадными глазами глядела на происходящее.

Мне показалось, что в суматохе её могут просто затопотать, я подошёл и взял на руки. И девочка прижалась ко мне, потому что в этом всеобщем хаосе я был для неё наиболее знакомым человеком.

Из темноты вынырнул Тор, постоял минутку возле меня, окинул всех пронзительным взглядом и сразу выхватил главное:

— Это дочка Зи-и?

Он тронул девочку за руку, погладил по голове и снова спросил:

— Это дочка Зи-и? Как её зовут?

— Дочка Зи-и, — ответил я. — Имени не знаю.

— Зи-и! — закричал Тор, перекрывая общий шум. — Как зовут твою дочку?

— Эя! — крикнула Зи-и.

И девочка повторила тихо, мне на ухо:

— Эя.

— Лу-у, — спросил я, — у нас есть какая-нибудь варёная курица? Эя с утра почти ничего не ела.

— Сейчас принесу, — отозвалась Лу-у. — Сейчас мы её накормим.

И со всех сторон купы вдруг бросились кормить бедную Эю. Ей совали в руки жареную рыбу, варёные яйца, куски жирного мяса. А она отворачивалась и прятала лицо на моём плече.

В конце концов, мы с Лу-у уселись в сторонке, на камешке, и с трудом накормили бедное дитя кусочками остывшей варёной курицы. Эя вначале боялась этой незнакомой еды, настороженно обнюхивала её, а потом оторваться от неё не могла. И обе куриные ножки съела, и крылышки обсосала, и грудку пощипала. И безмятежно уснула у меня на руках.

Я отнёс её в свою палатку, положил рядом со спящим Виком и развернул для неё ещё одну раскладушку. А потом разыскал Сара и сказал:

— Пусть Эя до утра поспит у меня. В палатке ей будет спокойнее. Передай Зи-и, чтоб не искала её.

— Передам, — пообещал Сар. И спросил: — Ты завтра летишь в дельту? Мне Дар сказал…

— Лечу.

— Возьмёшь меня с собой?

— Тебя я возьму с собой куда угодно.

— Теперь я понял, — задумчиво произнёс Сар, — почему ты скрепляешь дружбу и братство кровью.

— Ну, и почему? — Я улыбнулся.

— Потому что для брата ты делаешь то, чего он даже сам для себя сделать не может. И о чём никогда никого не попросит. Видно, надо смешать кровь, чтоб в тебе заговорил мой голос, а во мне — твой. Тун эм, Сан! Тун эм!