Часть 3
– Как он? – тихо спросил Даратас, забинтовывая куском грубой ткани раненную кисть. Магические раны после битвы изрезали руки и грудь, и их еле-еле удалось залечить, однако страшные шрамы будут сходить долгое время.
– Плохо, не думаю, что протянет хотя бы час, – ответила Дариана, выйдя из маленькой кельи, где умирал царь эльфов. Лазарет был переполнен ранеными, и ему, по странной эльфийской традиции, не стали выделять богатые хоромы, а положили, как всех, в общее помещение в главном Храме.
– Жрицы совсем бессильны? – перекусив лишний кусок тряпки, спросил маг.
– Как в общем-то и мы, – грустно сказала девушка и медленно сползла вниз по стенке, присев на корточки. Потолки были не слишком высокие, и, чтобы не тереть макушкой камень, приходилось либо стоять, согнувшись, либо сидеть.
– Проклятье… Я свои-то царапины с трудом залатал, но раны Кельвина мне не даются! Тут что-то другое. Инородное… – последнее слово маг проговорил медленно, словно каждая буква несла в себе некую истину.
– В том то и дело, – сказала Дариана, закрыв лицо руками. – Самое страшное, что раны от оружия проклятых тварей закрываются очень неохотно, и уже десятки погибли от потери крови. Вместе с откатом Кельвина поразило некое чародейство, суть которого нам просто не ясна!
– Что же делать? Где проклятый Ткач? Он что? Сбежал? – мысли в голове Даратаса не могли выбрать одно направление. Столько всего произошло! – Или проиграл?
– Сама не пойму. Просто исчез. Вместе с демоном. Впрочем, пути полубога неисповедимы.
– В этом ты права. Думаю, нам нельзя назвать его другом. Вполне возможно, что он признал новую силу более достойной выживания, чем здешние расы, и решил перейти на их сторону. Спасибо, что хоть не поджарил нас, пока мы смотрели в Око.
– Как бы то ни было, Ткача с нами нет, и мы должны решать, что делать. Судя по последним новостям, эти гады полностью заняли третий шахтёрский ярус и продвигаются дальше. Никакие заслоны не могут задержать их. Эльфы потеряли до тринадцати тысяч воинов. Оставшиеся устали и потеряли боевой дух. Теперь, если Кельвин умрёт, их души не нащупают опору для дальнейшего сопротивления, – сказала Дариана, медленно потирая лицо руками.
– Как же так? Эх… – Даратас опустился вниз рядом с Дарианой. – Три самых сильных мага мира ничего не смогли противопоставить неизвестным гостям. Хотя умирают Они как люди, и не блещут зверским здоровьем.
– Но Они очень и очень умны. Вспомни, как они приспособились к твоему заклятью? Вспомнил?
– Да уж, – Даратас почувствовал укол стыда.
– Мало того, бой они вели чересчур точно и скоординировано, будто знали каждый следующий шаг.
– Значит, у них должен быть предводитель. И, мало того, во время боя я слышал голос…
– Я тоже, – быстро ответила Дариана.
– И присутствие чей-то чудовищной воли постоянно старалось парализовать меня. Видно, все эти зверушки – просто хороший материал в руках отличного кукловода.
– Если убить его, то?..
– Я тоже так подумал. Хотя не стоит пренебрегать и иными фактами!
Тут дверь кельи отворилась, прервав речь Даратаса. Из-за створки показался принц Ольвен и ещё один эльф, очень похожий на него, только с волосами, завязанными в длинную косу на затылке.
– Мой отец хочет вас видеть, мессир, – проговорил Ольвен с совершенно отчуждённым лицом. Как обычно, эмоции никак не проявлялись, пусть сейчас ему хотелось рыдать.
Даратас и Дариана без лишних слов последовали в келью, согнувшись в три погибели при переходе через узкий и низкий дверной проём. В отличие от других помещений, в Главном Храме никто и никогда не предусматривал возможное появление иноземных гостей в этих стенах.
В келье царил ужасный букет ароматов, смешанный из запаха крови, пота, грязи и разложения. Видно, у кого-то стала гнить плоть. Здесь лежало семь эльфов, рядком на наброшенных мешках. Царь находился посередине, перед дверью, накрытый серым покрывалом. Рядом с ним сидело три девушки, одной из которых была жрица, облачённая в откровенный наряд, и две родственницы правителя, сбрившие волосы по случаю неудачного похода царя.
Вот так, без фанфар и знатной публики, умирает поистине великий правитель эльфов. Тихо, скромно. Без лишних нерациональных излишеств.
– Даратас, – тихо прохрипел Кельвин. – Подойди ближе, Даратас, я уже не вижу… Не вижу ничего…
Маг опустился на колени и взял руку эльфа, сжав в ладонях.
– А, вот ты где… – пробормотал царь и зашёлся в диком кашле. Жрица стала нараспев читать молитву. – Я умираю, друг мой… Всё же я не пережил сего дня…
– Ну! Один всё-таки выдержал, – нервно усмехнулся Даратас, и эльф сделал слабую попытку улыбнуться. Его лицо было распорото ранами, сочащимися кровью. И такие же раны были по всему телу. После того, как он выпустил своих магических драконов в битву, Источник нанёс ответный удар.
– Даратас, послушай, – эльфу было трудно говорить, но он превозмогал боль. – Проследи за тем, чтобы… Мильгард… получил престол, – царь захрипел, закашлялся, но справился с собой и твёрдо сказал: – Я назначаю тебя алахоэ.Мой сын Ольвен поможет тебе…
– Будет исполнено, мой царь, – сказал Даратас. Признаться, он был удивлён, если не сказать шокирован. Алахоэявляется регентом до восхождения нового царя на Престол, и руководит всей жизнью эльфийского народа. Чтобы кто-то не из эльфийской общины, да ещё и человек, получил такую власть?!
– Сохрани… мой народ, друг, – просипел Кельвин, постоянно откашливаясь. – Мильгард, сын мой!
– Да, отец? – ответил спутник Ольвена и присел с другой стороны от царя. Выбор Кельвина был для Даратаса немного неожиданным, так как маг всегда считал Ольвена будущим правителем.
– Помни всё, чему тебя учили… Веди наш народ к славе! Однако не смей играть в шутки с Тирой. Если ты поймёшь, что выиграть невозможно – уводи подданных в Ансвиль…
Мильгард нахмурился, но затем сказал:
– Да будет так!
– Хорошо, – сказал Кельвин. – Ольвен, храни мир, как полагается Стражу. Отныне ты тень мессира мага… Да и ещё… Даратас, возьми, – кряхтя, эльфийский царь вытащил что-то из кармана и вложил в ладонь магу. – Теперь всё…
Проговорив последние слова, Кельвин повернулся на бок, и, подложив руки под щеку, словно засыпающий ребёнок, затих навсегда…
В полной тишине маг раскрыл ладонь. На ней лежала записка. Развернув её, Даратас внимательно прочёл:
« Если я исчез, то ищите меня на Хароне…»
Ткач
* * *
Глаза слезились от едкого дыма, заполнившего улицы погибшего Шипстоуна. Запах гари безжалостно жёг слизистую носа, заставляя постоянно отплёвываться и чихать, что злило Мерлона ещё сильнее. Повсюду неслись невнятные голоса, крики. Неужели в этом гиблом месте остался хоть один человек?
Армия Ренессанса покинула город, выйдя за его пределы и расположившись лагерем близ стен. Молодецкая атака Большим Огнём подожгла все дома некогда славного города, и неназванная столица Гипериона горела синем пламенем, будучи похожа на огромный котёл. Впрочем, ничто, кроме не отмерших человеческих рефлексов, Мерлона не беспокоило.
Тот арбалетный болт, что так неудачно, в самый разгар веселья, попал ему в грудь, не нанёс никакого вреда. Мерлон вырвал его из груди, после чего рана сразу зарубцевалась. К своему стыду, он потерял сознание при падении, но это с непривычки. Его тело продолжало мутировать, приобретая всё новые и новые свойства.
Юноша медленно брёл вдоль улицы, охваченной огнём, не испытывая никаких неудобств. Он совершенно не чувствовал жара. Просто не хотел его ощущать.
Вокруг лежали десятки мёртвых людей, чьи трупы славно прожарил огонь. Никчёмные, жалкие неудачники.… Некогда великолепные дома, чью архитектуру продумывали лучшие зодчие и скульпторы, превратились в горящие руины, все знаки былого величия Святой Инквизиции пали, рассыпавшись осколками по мощёным улицам. Собор, дом Господень, был виден отсюда… а точнее, часть его купола, не обвалившаяся после взрывов. Из нутра Собора валил густой чёрный дым. Даже одна из Башен Триумвивера охвачена огнём. Рены не щадили никого. Старые владельцы должны быть выжжены!
Двое людей, накрывшись мокрыми тряпками, пробежали мимо Мерлона, старательно ища хоть какое-то укрытие от огня. Вроде бы семья… Юноша внимательно посмотрел им вслед, затем окинул взглядом горящие руины, и тихо пробормотал пару слов, обращаясь к самому себе:
– Я знаю, ты здесь.
В общем-то я и не сомневался, что ты обратишься ко мне. Это вполне разумно, мой друг.
Ты победил..
Вряд ли я. Скорее, наши общие Друзья, так удачно подбросившие нам этот чудо-эликсир.
Друзья?
Конечно. Неужто ты думал, что ничтожные люди могут создать такое великое творение? Скажи, как тебе? Быть почти богом?
Великолепно!
О! Ты стал немногословен. Впрочем, всё к лучшему, мой друг, всё к лучшему.
Что мне делать? Я ненавижу этот мир. Мне противно каждое живое существо. Мне не ценны никакие достижения. И мне безумно грустно… тоскливо, больно…
Ну! Всему своё время. Тебе ещё предстоит очиститься от всей человеческой изнеженности. Всех чувств. Кто ещё может стать великим Мстителем?
Мстителем? Странно… ты ведь я, а знаешь так много….
Эликсир принёс в твою голову некоторые знания. Очень древние и опасные, коими ты сможешь завладеть, полностью соединившись со мной.
Соединившись? И как это сделать?
Просто перестань сопротивляться и откройся мне. И тогда этот жалкий мир падёт.
Мерлон развёл руки в стороны и поднял глаза к чёрному от дыма небу. Он чувствовал, как мелкий пепел сыпется с неба, попадая на его обожжённые волосы… на покрытое рубцами лицо. Он чувствовал, как великая ненависть рождается в каждой частичке его существа. Боль… Грусть… Он понимал, что сделал выбор, полностью лишивший его прошлого… теперь настоящего, а затем и будущего. Он выжил, приобрёл способности, но стал лишь слугой неизвестности. Рабом чьей-то очень извращённой воли. Стать вновь самим собой невозможно. Вернуться обратно – тоже. Оставалось идти вперёд, к туману грядущих событий. Туда, где старый Мерлон умрёт окончательно.
Резко вскинувшись, юноша стал читать заклятие и медленно отрываться от земли. Через какие-то мгновения он резко взлетел вверх, воспарив над бушующим беспощадным пламенем котлом, и, развернувшись к северу стал всматриваться вдаль.
Чувствуешь зов?
Где-то в глубине сознания.…
Ты знаешь что это?
Знаю…
Тогда чего мы ждём?
Уже ничего…
Мелькнула яркая вспышка, и Мерлон исчез, оставив в недоумении нескольких воинов Ренессанса, подметивших его в небе над Шипстоуном в тот день.
Теперь его путь лежал на Харон.
* * *
Вечернее небо нежно ласкало взгляд оранжевым закатом. Уже спустились сумерки, и дальняя кромка Северных рощ стала плохо различимой, превратившись в чёрный массив. Грозный хребет гор Тансмангара темнел над головой, и только озарённое уходящим солнцем небо приковывало к себе людской взор в это переходное сумеречное время. Капля тепла, частичка естественного добра… Странно, в такие моменты душа наивно трепещет, сливаясь в единой гармонии с дуновением природы. Хочется воспарить в небо и коснуться сказочной пелены… Этой загадки… Ведь людей всегда тянет в небо. Тянет к солнцу… Тянет к звёздам. Сердце сжимается в тщетном порыве, когда так хочется оторваться от темной земли и воспарить вслед за уходящим солнцем! Вслед за миром, который так далёк от нас! Ведь он совершенство, воплощённое в истинной идее. Идее Творца, замыслившего неизменный закон. Там где-то живёт Бог, как утверждают святые отцы. Там где-то мир блаженства.
Молодой воин клана Глефы нагнулся вперёд, ворочая горящие паленья костра и открывая больший доступ воздуху. Вечер принёс прохладу с Океана, лизнув холодом тело под тяжёлыми пластинчатыми доспехами. Неуютно в предгорьях Тансмангара, причём в любой сезон. Что летом, что зимой. Хотя, наверное, не только в погоде дело.
– Яр, а Яр! – прокричал кто-то из-за выступа горы.
– Чего тебе? – крикнул юноша, не отрываясь от своего занятия.
– Яр, а ну, иди сюда!
– Да что ж ты кричишь, дурень! – пробормотал воин, резво вскочив на ноги и двинувшись в направление голоса. Но не успел он завернуть за выступ, как кто-то резко обхватил его сзади за шею и больно сжал скулы, наглухо закрыв рот.
– Тихо, дурак, – прошептал ему на ухо тот же голос. – Сейчас медленно берём торбы, и к лесу, усёк?
Юноша кивнул. Державшей его за шею был соратником по дозору и такая выходка была неспроста.
Воин и его товарищ рванули к костру, на ходу подхватывая лежавшие на земле вещи. Второй вояка постоянно что-то громко кричал и разговаривал сам с собой, стараясь, чтобы слова звучали как можно чётче и сильнее.
– Что такое, Данила? – спросил на бегу юноша.
– К лесу, малыш, – прохрипел осипшим от криков голосом второй.
Под покровом неожиданно спустившейся темноты, два человека влетели под защитные кроны деревьев Северной рощи, сразу повалившись на землю в попытках отдышаться. Бегать в тяжёлых доспехах – занятие не простое, самые выносливые бойцы выдерживают недолго. А тут немалый отрезок от гор до леса.
– Данила, что случилось? Почему оставили пост? – отплёвываясь спросил Яр.
– Смотри, – ответил тот и указал на яркую точку у самых гор, что являлась костром, недавно охраняемым заботой юноши. Вокруг неё мелькали какие-то тени, и сам огонь то появлялся, то исчезал. Что там происходило, с такого расстояния разглядеть было сложно.
– Люди? – пробормотал юноша.
– Ага, они самые.
– И чего же мы побежали? – нахмурился Яр.
– Рены это, – сказал Данила.
Яр внимательно посмотрел на опытного соратника, стараясь угадать, чем руководствовался седой охотник, когда принял решение показать спину врагу и спрятаться в чаще?
– И что? Нас сюда зачем поставили? Не границы ли стеречь? – прошипел Яр.
Седовласый Данила угрюмо глянул на Яра, тряхнул длинными волосами, закидывая за плечи, а затем с размаху саданул кулаком товарищу по лицу. Юноша не ожидал такого развития событий и принял удар в полном объёме, повалившись на землю под дивный раскат сотен искр в глазах. Когда он упал, то почувствовал дикое желание свернуться в комок и заснуть, словно ребёнок, от обиды.
– Ты, юнец, паршивый, ещё что-подобное мне пролопочешь, я тебе голову снесу. Ты за мамкину юбку держался, когда я по хранителям из арбалета лупил. Ха! Ты меня в трусы, что ль, заделал, урод? Тьфу, – рявкнул Данила и стал натягивать латные перчатки. – Тебе повезло, что я голой рукой тебе двинул, – вглядываясь вдаль сказал Данила. Он не боялся ответной атаки Яр. Мальчишка лежал на спине и медленно приходил в себя.
Зелёный ещё. Сосунок. Даже удар держать не может. Совсем недавно в клан приняли. Из Ватрад Вил пришёл. Вроде мечем владеет. Пару приёмов знает, но боевого толка пока нет. Ни капли.
Тем временем Яр медленно сел и стал руками тереть лицо. Удар пришёлся промеж глаз, и, слава богу, нос остался цел. Только огромная гематома ужасно саднила, да непроизвольные слёзы залили щёки.
– Утри сопли, малец.
– У меня не было мамки, – пробурчал Яр. – И папки.
Что-то до боли родное и знакомое кольнуло Данилу в сердце.
– Ладно, поднимайся. Кажется, они к нам направляются. Нужно идти. Сейчас обогнём дугой вон по той гряде, и к посту Селтика.
– Почему мы ушли?
Данила всплеснул руками.
– Да их там около десятка, парень! Двух-трёх мы, может, и уложили бы. А дальше… Зачем без толку гибнуть? Строганов нас чему учит, а? Ум – вот главная сила, а не мышцы и железяки! Сейчас свяжусь с Селтиком и передам новости.
– А может, рены переговоры устроить хотели?
– Очень сомневаюсь. Мы обычные постовые и никаких полномочий на переговоры у нас нет. Попахивает войной, парень. Ох, попахивает… А сейчас не мешай.
Данила сжал виски руками и мысленно воззвал к командиру отряда разведки, чей лагерь стоял к северу отсюда у самого берега.
Селт, ты слышишь меня? Селт!
Молчание.
Селт, рены у наших границ! Селт!
Нет ответа.
– Что там?
– Тихо.
Селт! Что случилось? Мы идём к вам!
– Проклятье какое-то!
– Не отвечает? – шмыгнув носом спросил Яр.
– Да.
– Может, рены?
– Да, скорее всего. Тогда лучше сразу Строганову.
Данила вновь сжал руками виски и зажмурился.
Мой сеньор! Вы слышите меня? Мой сеньор?
Да… Кто? Кто спрашивает?
Это Данила, командир западного дозора. Мой сеньор, прошу прощения, что в столь поздний час обращаюсь к вам, но ситуация требует сего.
Да, слушаю!
Мой сеньор, войска Ренессанса замечены у гор Тансмангара. Группа из десяти человек. Я и мой напарник отступили.
Да, Данила, ты всё верно сделал.
Я рассчитывал отправится на пост командира Селтика, но он не отвечает.
Как не отвечает?
Вот так.
Хорошо, молодец, что предупредил. Ты всегда отличался смекалкой и своевременностью дел. Засиделся ты в командирах дозоров. Пора бы тебя сделать моим легатом.
Сир, я…
Тише, Данила. Сейчас отправляйся к Селтику и разузнай, что с ним стряслось.
Будет исполнено, мой сеньор!
Действуй!
– Вот. Теперь… – Данила потянулся к шлему, висевшему на поясе, как Яр крикнул, что было сил:
– Сзади!
Старый охотник успел сделать единственно правильное движение, и вражеский меч лишь высек искры на пластинах доспеха, а не прошил насквозь. В тот же миг кто-то грузный повалился на него, придавив к земле. Яр, выхватив меч, сцепился с другим нападавшим, выскочившим из-за густых кустов. Зазвенели удары стали о сталь.
Данила, многоопытный вояка, не раз попадал в засады и точно знал, как надо действовать в таких случаях. Задержав одной рукой предплечье врага, не давая тому размахнуться для удара, охотник выдернул маленький кинжальчик из-за пояса и резко ткнул противника в бок, в щель между пластинами. Раздался крик, и враг повалился на бок. Высвободившись, Данила резко встал на ноги, готовясь встретить другого нападавшего, но иных врагов, кроме бьющегося с Яром, не заметил. Посему не спеша поднял сброшенный во время атаки арбалет, разрядил его в лежавшего на земле противника и стал так же медленно перезаряжать, наблюдая за схваткой между Яром и другим нападавшим.
Мальчишка и правда кое-что умел, стойко защищаясь от нападений неприятеля, уходя от выпадов и с лёгкостью парируя рубящие удары, однако не нападая и не делая контратак, что сильно озадачило Данилу. То ли парнишка боялся, то ли просто не умел, что довольно странно при наличии такой техники.
Щёлкнул арбалет, и враг, схватившись за шею повалился наземь. Вышла удачная позиция, и охотник не упустил шанс ею воспользоваться, всадив болт противнику в затылок.
– Зачем? Зачем ты это сделал? – прохрипел Яр, согнувшись. Он устал и пытался отдышаться.
– Затем, что ты слишком долго эту кашу варишь! – рявкнул Данила. – Бери шмотки и бегом к гряде.
– Что? – изумился юноша. – Дай отдышаться…
– Не время. Твою молодецкую рубку слышали за пару километров отсюда. Небось, наши гости уже мчатся сюда. Всё! Бегом!
Оставив разговоры, оба воина побежали что было силы в направлении ближайшей гряды – куче огромных валунов, оторванных от гор Тансмангара в дни Войны Сил.
Охотник отчётливо слышал, как за ними устремилось несколько людей. Жаль, даже времени наложить хоть какую-никакую магию не было. Если будут бить из арбалетов… Или того хуже – магией…
Выскочив на камни, оба дозорных стали скакать по искорёженным валунам, стараясь скрыться от наступавших за тем или иным валуном. Через пару минут раздались первые щелчки, и в нескольких сантиметрах от бежавших камни с треском разлетелись в куски. Добротные, однако, арбалеты у ренов.
– Пригнись, парень, ниже! А то голову снесут, – прокричал Данила, и в такт его словам совсем близко свистнуло несколько болтов. Охотник молился всем известным богам, чтобы они дали сил пережить сию ночь.
Так они бежали, пока не скрылись в рядах высоких валунов, плавно переходящих в цельный хребет Тансмангара. Здесь Данила позволил себе остановиться и прислониться к камню спиной. Яр просто повалился наземь от усталости.
– Проклятые… проклятые рены, – пробурчал Яр.
Данила прислушался: топот преследователей усиливался.
– Накладывай магию острого зрения! Иначе нам не… – охотник не договорил, принявшись использовать волшебство. Сие заклятье было не шибко сложным, и поддавалось даже неискушённым в магии людям.
Быстро закончив приготовления, Данила огляделся. Валуны в этом месте образовывали что-то вроде маленького лабиринта с множеством ходов, но в конце концов ведущего к пропасти. Там гряда заканчивалась, и начиналось цельное тело горы.
– Так, парень, сейчас иди в эти ответвления и мани к себе ренов, я же залезу вон на тот выступ и дам им отведать моих стрел.
– Что? Я приманкой? – изумился от такой наглости юноша.
– Закрой пасть и делай, как я сказал, если жить хочешь! – проревел Данила и начал карабкаться на высоту.
Яр пробурчал что-то ругательное себе под нос, но подчинился.
Забравшись на выступ, охотник спрятался за небольшим камнем и стал накладывать на себя незамысловатые щиты, какие были доступны воину. С этой высоты гряда из высоких валунов простреливалась полностью. Главное, чтобы рены вошли в лабиринты.
Враги меж тем приближались. Первый попал в поле зрения Данилы метрах в пятнадцати от его позиции. Благодаря магическому зрению, противник был хорошо виден охотнику, внимательно изучавшему обстановку. Неприятель нёс в руках тяжёлый арбалет, и был с ног до головы облачен в изумрудные доспехи полка рейнджеров Ренессанса с характерными гербами этого клана. Что ж, элитное подразделение. Впрочем, одним больше, одним меньше. Пора вписать в биографию пару светлых достижений. Данила прицелился и выстрелил. Щелчок – и рен повалился на землю с болтом в шее. Охотник принялся как можно быстрее перезаряжать арбалет, пока его лёжку не обнаружили.
Как только смертоносное оружие было готово, Данила выглянул из-за укрытия. На арене схватки уже было около пяти ренов, и все с арбалетами наготове озирались по сторонам в поисках его персоны. Один подметил выглянувшего Данилу, и, вскинув арбалет, успел крикнуть своим, пока не покатился по камням с болтом в горле – Данила попал ему в рот.
Тут уж и по нему началась стрельба. Три снаряда раскрошили его нехитрое укрытие, а четвёртый, едва не достигнув цели, рассёк старому охотнику щеку, залив лицо кровью. Шипя и отплёвываясь Данила выстрелил, не глядя, и стал быстро спускаться по небольшому склону. Кто-то из ренов вскрикнул от боли и упал – видимо, опытный стрелок задел врага.
Ещё три или четыре болта свистнули мимо, раскрошив камни за спиной воина Глефы, как в бой вступил Яр. Мальчишка с несвойственной ему решительностью выпрыгнул из-за огромного камня и двумя резкими ударами свалил одного из наступавших и ранил другого в область паха. Третьему он молодецки разнёс арбалет и пинком отправил на землю. Однако ему пришлось отступить вглубь лабиринта камней, так как остатки преследователей стали обстреливать его издалека. Убегая, Яр подхватил один из арбалетов и сумку с болтами убитого стрелка.
Данила тем временем успел занять другую позицию, и снял первого появившегося арбалетчика. А в помощь ему Яр выстрелил из лабиринта, заставив пригнуться наступавших и тем самым дезориентировав врагов. Мальчишка вёл за собой наступающих, коих набралось не менее десятка, поминутно отстреливаясь, хотя без какого-либо вреда для них из-за недостатка знаний и опыта владения арбалетом… Данила же бил поточнее, успев уложить ещё троих, прежде чем вражеский снаряд попал ему в правое плечо, лишив возможности вести бо.…
Вжавшись в камень, Данила стал тихо проклинать всё вокруг, понимая, что в таком состоянии он ничем не сможет помочь пареньку. Боль в плече была столь сильна, что руку поднять не представлялось возможным. Необходимо использовать порошок лечения, но без магического кольца ему не дастся эта магия. Не раздумывая более, охотник выудил маленькое колечко с небольшим бирюзовым камушком из торбы и нацепил его на палец… В ту же секунду по его телу прошла крупная дрожь, и Данила почувствовал, как чудодейственная вещь открыла канал магической связи. Все кольца были созданы, чтобы служить проводниками между людьми и силами эфирных материй.
– Лай-то’Сатерас! – прохрипел Данила, бросая щепотку порошка на раненное плечо. В следующий миг его накрыло зеленоватое свечение магии, холод и огонь слились в одном приступе боли, а затем болт выпал из плеча. Рана тут же зарубцевалась. Однако расход жизненных сил был велик. Голова кружилась от слабости.
Данила с трудом выглянул из-за укрытия.
Рены медленно пробирались по ходам лабиринта, загоняя Яра к обрыву. Мальчишка отстреливался, как мог, но его болты летели мимо. Истратив снаряды, юноша бросил бесполезное оружие в одного из врагов (и, кстати, попал), и, скрывшись в одном из ответвлений, стал ждать.
Данила, какого ты бездействуешь? – донеслись до сознания охотника слова Яра по каналу трансферанса.
Я был ранен… Мало сил…
Данила прицелился и выстрелил в ближайшего к Яру врага, однако в таком состоянии промахнулся. Болт выбил осколки из камня в нескольких сантиметрах от нападавшего. Тут же в Данилу полетели ответные снаряды, и он лишь чудом смог спастись, успев вжаться в камень.
Теперь ему и высунуться не дадут. Позицию необходимо срочно менять. Данила слегка поднял голову, как два или три болта свистнули мимо. Не шевельнуться!
Охотник стал подумывать о близкой смерти, как вдруг вся гряда затряслась. Камни начали трескаться, и пара небольших булыжников угодила в самого охотника – благо добротная кираса спасла от неминуемого раздробления рёбер.
Внизу раздались крики и непонятный рокот. Будто кто-то прочищал горло.
– Что за новая напасть? – пробормотал Данила, медленно выглядывая из-за укрытия.
Такого за долгий боевой путь он не видел. Внизу, там где некогда были валуны, образующие лабиринт, стояло огромное существо, примерно в семь с половиной метров, полностью сложенное из камней, хрустящих во время движений. Голем – вроде так называлось подобное существо в различных старинных манускриптах. Именно оно издавало странный монотонный рокот, размахивая ручищами (или обрубками без кистей) в разные стороны, круша многострадальную гряду и швыряя камни в удиравших врагов. Наступающие доселе рены бежали со всех ног, уворачиваясь от снарядов голема. Поначалу у них неплохо получалось, но одному из них не повезло. Зацепившись ногой, рен упал на колено, и огромный камушек угодил ему прямо в спину, унеся тело за собой и впечатав в скалу.
Рены постарались взять с собой двух раненых, коих не успели подлечить, но одному голову снесло камнем, а другого вместе со спасителем расплющило по гряде.
– Скорее, уходим, – оторвав Данилу от созерцания ужасной картины, сказал Яр. На его кисти горели четыре изумруда магических колец стихии земли. – Я смог вызвать голема. Но не смогу им управлять. Скорее!
Яр помог почти обессиленному Даниле встать, и, увлекая за собой, побежал вниз по склону, стараясь миновать голема как можно скорее и найти безопасный выход к земле. Пара камней устремилось им вслед, но, к счастью, оба прошли мимо.
Вскоре воины достигли земли и бежали к ближайшей роще, чтобы скрыться от вездесущих врагов и немного отдохнут.… Силы были на исходе.
* * *
Лёгкий морской бриз обдувал грубое лицо гроссмастера. В этих краях утро всегда полно чудодейственной свежести, наполняющей сердце вдохновением! Наверное, неспроста север так богат талантливыми художниками, искусными архитекторами и страстными поэтами. Что ж, секретов никто не открывает, но Иридан готов поспорить на половину своей казны, что многие прекрасные творения искусства созданы именно утром. Или, по крайней мере, великие мысли и идеи просыпались в хозяине вместе с первыми лучами солнца, коснувшимися глаз.
Главнокомандующий северной группы войск Ренессанса прогуливался вдоль обожжённых стен Шипстоуна, крепко обдумывая предстоящие грандиозные события. Кстати, вышеназванный ранг ему присвоили сразу после взятия Шипстоуна и устранения Серой Лиги. Иридан улыбнулся: какая щедрость со стороны многоуважаемых сеньоров! Поверить невозможно! Небось, сидят сейчас в замке, да ногти грызут в бессильной злобе, ведь авторитет гроссмастера сейчас куда выше, чем их.
Сильный порыв ветра задрал расстёгнутую рубаху и закрыл Иридану лицо. Гроссмастер отмахнулся, заправил рубашку в незамысловатые солдатские штаны и продолжил обход города. Ничто, стихия не сможет помешать ему в осуществлении всех планов.
Последние пожары потухли сегодня утром. Теперь Шипстоун представлял собой груду обгоревших обломков и кучу мусора, вперемешку с человеческими трупами. Сейчас специальные команды сжигали мертвецов, дабы предупредить возможное возникновение заразы. По опыту прошлых войн, за чистотой старались следить, отлично помня, как на юге Гипериона, после войны Трёх Кланов, свирепствовала страшная чума. Поэтому всех убитых воинов Серой Лиги предали немедленному огню, дабы они не портили никому жизнь. Конечно, стоило бы их похоронить по-божески, ведь храбрые бойцы сражались наравне с войсками Ренессанса и Реньюна, но… увы, тогда как-то не подумали. Гроссмастер был занят пафосной церемонией казни части захваченного в плен Патриархата, и не шибко беспокоился о несчастных. Да и вообще идея устранения Серой Лиги была задумана как что-то неожиданное и экспрессивное. Пара диверсантов, облачённых в амуницию серых, начала драку в стане войск Ренессанса, к ним подключились те, кого они успели навербовать. Получилась свалка. Диверсанты с горсткой воинов рванули к общей добыче, инсценируя попытку грабежа. Это дело сильно расстроило иных воинов, и те принялись крошить магиков, да немногочисленных бойцов Серы… Бывшие союзники превратились во врагов, и были перебиты разъярёнными солдатами Ренессанса. Великий Антренасеко сложил целую гору врагов, прежде чем с проклятиями испустил дух. Гроссмастер остановился и окинул взглядом лагерь. Множество палаток раскинулось на равнине перед поверженным городом. Тысячи четыре, не менее. Правда, часть войска отошла к гарнизонам Ариса и Латора. Часть выступила прощупать границы здешних мелких кланов, дабы оценить силы для предстоящего покорения, но здесь оставался достаточно мощный кулак, способный повергнуть любого. Впрочем, с мелкими врагами можно и обождать, а вот обеспечить публику для триумфа не мешало бы.
Через несколько часов сюда должны явиться сеньоры, чтобы торжественно получить ключи от двух замков и самого города ныне мёртвой Святой Инквизиции, а также перенять жезл Серой Лиги из недавно захваченного Туанода, засвидетельствовав тем самым окончательное поражение серого клана. Гарнизон последней крепости взяли врасплох, как только с Серыми было покончено здесь.
Иридан, сияя улыбкой, провёл рукой по небритой щеке. Два клана одним ударом… И кто там говорил про каких-то тварей под названием зайцы?
Теперь осталось разобраться с верхушкой клана и взять в руки полную власть. Вот тогда-то Ренессанс войдёт в настоящую струю расцвета! Следующим ударом будет уничтожение здешних кланов – карликов, а затем Бангвиль. Хотя, конечно, стоит разобраться с остатками приверженцев былых порядков Инквизиции, что сбежали сейчас к простофилям из Остермана, да разбить выдвинувшуюся «помощь» клана Нейтралз, если, правда, они сами не поймут бессмысленность своей затеи и не повернут назад, к Айонату. Хотя это пока планы… планы…
Иридан, –раздался голос по каналу трансферанса.
Данфер, ты?
Да, Иридан. Что с нашим делом?
Он в силе, конечно. Все генералы подкуплены?
Не сомневайся. Все завели своих бойцов в гарнизоны и готовы признать нового правителя!
Хорошо. Слухи о возможном заговоре сеньоров против меня уже распущены. Войско находится в возбуждении и ждёт поворота событий. К вечеру прибудут сеньоры, и ночью всё решится.
Прекрасно, Иридан! Да хранит тебя Тьма!
Постой! Мне нужно тело.
Да, мой слуга предоставит раба.
Хорошо! До встречи!
Тьма тебе в помощь!
Связь оборвалась.
Иридан немного подёргал себя за подбородок, обдумывая разговор, и решительным шагом направился к лагерю. Надо приготовиться.
Да, кстати, Линбермана всё-таки сразила судьба. Шальной болт снёс задире голову в самом начале наступления на Шипстоун. Бедолага… Ну! Хотя бы руки марать не пришлось!
Начальство явилось в положенный срок при всём параде. На красавцах Золотых Драконах, что водятся исключительно на юге Феба, закованные в парадную мифриловую и платиновую броню, увенчанные разноцветными плюмажами, спустились с небес четыре сеньора Ренессанса на специально отведённое в лагере место, в сопровождении герольдов, глашатаев, ординарцев и почётной Стражи Молчания. Последние оцепили сеньоров с нескольких сторон, закрыв их тела своими длинными плоскими щитами.
Болдин, Добб, Стахански и Фертус. Четыре легендарных правителя, прославившие свои имена сколько силой, столько же и ложью, и обманами. Великие интриганы и великолепные политики. Сильные и храбрые воины. Мудрые руководители и любимчики судьбы. Они не переваривают друг друга, но вынуждены считаться с взаимными мнениями и интересами для достижения общих целей, иначе Ренессансу не миновать кровавого раздела и внутриклановой войны. Впрочем, им уже по шестьдесят лет, и слава их постепенно близится к закату, особенно после некоторых неудач в Совете Бангвиля. Но это никак не умаляет их достоинства. Будучи капитаном, Иридан был предан им всем сердцем. Но теперь время, отпущенное им, пошло на часы. С их стороны было очень глупо явится сюда всем вместе.
Теряют хватку. Либо взяли козыря про запас.
По традиции сеньоров встречало всё командование армии, выстроившись треугольником по званию. Первым стоял гроссмастер, и при приближении верхов присел на одно колено, вознеся над головой красную подушку, на которой лежали три серебристых ключа и небольшой серый жезл.
– Приветствую вас, мои сеньоры! – торжественно произнёс Иридан под звуки труб. – Ваш покорный слуга вручает вам силу, отобранную в вашу честь у наших врагов! Да пребудет с вами слава и власть! – Иридан в своей обычной лицемерной манере говорил очень убедительно. Пусть воины, собравшиеся вокруг, видят, что он, гроссмастер, полностью предан своим правителям, а вот они…
– Встань, Иридан, – сказал рыжебородый Добб. Седина только тронула его брови и усы, а вот борода не потеряла яркости цвета.
Фертус взял подушку из рук гроссмастера, или точнее, верховного главнокомандующего Севера, и, вознеся над головой, воскликнул:
– Слава Ренессансу!
– Слава! – раздался стройный рёв окруживших воинов.
– Ты неплохо постарался, Иридан, – сказал Стахански, дружески положив руку на плечо гроссмастера. Он больше всех нравился Иридану. Жаль его убивать. Но! Политика!
– Это мой долг! – ответил гроссмастер и тут же поймал на себе ехидные взгляды Добба и Болдина. – Пройдёмте в мой шатёр. Там накрыт стол.
Конечно, никто травить сеньоров на пиру не стал. Уж слишком грубо и недальновидно. Правители, наоборот, привлекли к себе больше подозрений, заставив слуг перепробовать всю еду, что попадала им на тарелку, и все напитки, что вливались в их кубки. Но даже несмотря на этот неприятный факт, за столом всё прошло очень и очень мило!
Принявший немного на грудь Иридан, с помощью своего немалого актёрского таланта, клялся в верности и любви к сеньорам, его генералы, кроме, конечно, Аримуса, вторили ему. Затем пришли музыканты, игравшие заводную мелодию какого-то модного и современного композитора из Санпула. Самое лучшее вино, что успели спасти из погребов Собора, лилось в глотки уважаемых гостей, наворованная у крестьян еда набивала животы господ членов Верховного Главнокомандования и Сеньората Ренессанса, и счастье под руку с довольством жизнью наполняло сердца всех присутствующих.
Иридан постарался предоставить сеньорам все доказательства своей преданности, чуть ли не расстилаясь ковром перед их ногами. А вот воинам пить не дали, да ещё слухи распустили, мол, главнокомандующий хотел выкатить пару бочек, но вот сеньоры, опасаясь чего-то, решили не давать. А ведь Иридан знал, что добродушный Стахански приказал бы передать воинам не пару бочек и даже не один десяток. Да и порывался он, пока Иридан не пригласил сладострастных служительниц любви. Этих заказали из самых знатных притонов, дабы сеньоры совсем позабыли об осторожности, предавшись мирским утехам. Приём старый, а работает «на ура». Предсказуема природа мужчин.
Глубокой ночью Иридан решил, что наступила пора действовать. Переглянувшись с Бладмуром, главнокомандующий подхватил одну из барышень, и демонстративно, с пьяными полуразборчивыми прощаниями и признаниями в любви сеньорам покинул шатёр.
Когда Иридан и девушка вошли в специально приготовленный спальный шатёр, им на глаза попался странный человек в плаще, сидящий в дальнем конце комнаты. Всё бы ничего, если бы у гостя глаза не горели ярким алым светом.
Иридану пришлось резко захлопнуть рот проститутке, и двумя точными ударами кинжала в сердце окончить её бренный путь.
– Ох, зачем же так грубо, – проговорил незнакомец.
– Затем, что у баб язык болтливый. Мне не нужны свидетели, – сказал Иридан, отшвырнув бездыханное тело девушки в угол. – Проклятье… Думал же спихнуть её воякам. Тьфу!
– Не волнуйся. По меркам святых отцов, на твоей душе грехов достаточно на самый последний круг ада, а кровь этой несчастной не последняя на твоих руках. Так что рая тебе не ждать, – гость очень неприятно рассмеялся.
– Итак, Данфер… Где тело? – сказал Иридан, снимая рубаху и принимаясь за штаны. Слова орденца он пропустил мимо ушей.
– Это ты зачем? – спросил Данфер, указав на скинутую одежду. – Я, в общем, наслышан о различных способах любви.
– Заткнись, Дан, не время для шуток! Я должен сделать вид, что ложился в кровать в приступе страсти, как чёртов асассин выпрыгнул из вон того угла, прикончил дуру и накинулся на меня. Давай раба сюда.
– Да вот он, – сказал командарм Ордена Тьмы, и из воздуха прямо перед кроватью упал человек.…
Он был связан магией по рукам и ногам. Даже слова не мог выговорить, только водил в разные стороны обезумившими от страха глазами.
– Так, так… Крепыш? Крепыш… Вижу, вижу… В принципе, сойдёт, – пробормотал Иридан, осматривая раба.
– Я ему пару шрамов сделал для верности. Бывалый, мол. Вдруг кто умный, проверить захочет.
– Ага, отлично… Теперь надо подумать, куда бы я нанёс удар, в процессе борьбы? Ага, – сказал Иридан, водя кинжалом по телу жертвы. Несчастный только что и мог сверлить убийцу глазами. – Значит в бок и в шею…
Не раздумывая более, заговорщик нанёс два намеченных удара. Пленник захрипел, кровь струёй брызнула в Иридана. Через пару мгновений раб умер.
– Всё, – сказал Иридан, вытирая кровь с лица. – А теперь, Данфер…
– Скажи, мой друг, тебе так нравится играть жизнями людей? – вдруг спросил командарм, доселе молчаливо наблюдавший за действиями Иридана.
– Что? – изумился от неожиданности тот.
– Ты так всё раскладываешь по полочкам… Так всё просчитываешь, когда кому суждено умереть… Но ты сам будто за гранью. Будто где-то вдали и не ожидаешь удара в спину… Не ожидаешь, что колёсико в твоём механизме может просто-напросто сломаться, и всё пойдёт по кривому пути. Нет, ты знаешь это, но поверить не можешь. Ты считаешь себя богом?
– А почему бы и нет? – съязвил Иридан. – Давай отложим философию на другой раз, Данфер? У нас найдётся о чём знатно поспорить.
– Философия всегда часть жизни Часть нашего пути. Мир сознания. Мир искажённой реальности. Впрочем, к делу. Что от меня требуется?
– Перевороши всё здесь. Чтоб похоже было, и мне пару синяков поставь. Да пошуми знатно. Кроме того, сними с дурака верёвки. Представление начинается.
– А ты уверен, что солдаты пойдут за тобой?
– На все сто! Они раздражены до предела. Знаешь, трезвый воин после знатной драки хуже некормленого медведя. Так что, будь добр, приступай.
Глубокой ночью, когда серебряный свет луны залил окрестности, наполнив мир сказочной задумчивостью, а каждый нормальный человек мерно вдыхал сладкий туман забвения, в одном из шатров в стане Ренессанса близ Шипстоуна, больше всех искрящемся при луне от щедро нанесённой на него позолоты, раздались вопли и звуки ударов. Все бойцы, кто в эту ночь не так крепко спал от отсутствия хмельной пелены в голове, повыскакивали из палаток и ринулись к шатру обожаемого командира. Но не успели откинуть полог шатра, как оттуда выбежал главнокомандующий, весь в крови, с синяками под глазами и несколькими порезами на обнажённой груди.
– Братцы! Покушение! Убить меня хотели! – закричал Иридан, когда его окружили верные солдаты. – Убить, гады! – пробормотал и повалился вниз. Его подхватило несколько крепких рук.
– Верно, вон тело лежит. Судя по одёжке, клан Чёрной Руки! – крикнул кто-то, выйдя из шатра.
– Чёрная Рука? – раздались изумлённые крики.
– Это же…
– Прихвостни Сеньоров!
– Так значит, правда!
– А ну, их из шатра, на суд!
– На суд! – подхватили бойцы и бросились за оружием.
– Да тут ещё девчонка! Они девчонку замарали!
– Убить!
Иридан, изображая слабость, лепетал, что так нельзя, что это бунт… Но его никто не хотел слушать. Толпа завелась и теперь ей нужна была кровь!
Вскоре к шатру сеньоров рвались десятки бойцов Ренессанса. Стража Молчания из десяти вооружённых с ног до головы воинов-магов заняли позиции. С мечами наголо, стражи спокойно ждали неистовую волну наступавших. Первые ряды они обдали жгучей плазмой молний, унеся не меньше пятнадцати жизней, однако это не остановило толпу, а лишь раззадорило. Завязалась рукопашная. Стражи Молчания обучались не хуже всяких асассинов Шепростана и владели мечом лучше любого из армии, накинувшейся на них. Однако их было слишком мало и, несмотря на все финты, защитники пали один за другим, унеся с собой не менее пяти десятков жизней.
А затем бунтовщики ворвались в шатёр и стали выволакивать очумевших, нетрезво осмысливающих происходящее сеньоров, облачённых в одни трусы. Всех ординарцев, герольдов и прочую свиту поубивали на месте. Штандарты ломали тут же. Флаги, знаки отличая рвали и расшвыривали в стороны.
Иридана на руках поднесли к шатру, близ которого на коленях стояли бывшие сеньоры Ренессанса. Некогда величавые, сейчас они отплёвывали землю, набившуюся в рот, и хищно озирались по сторонам.
Бывший гроссмастер клана нашёл взглядами генерала Сантеса и Аримуса, по плану руководивших восстанием, и, удовлетворённо кивнув, стал поочерёдно смотреть глаза в глаза каждому своему прежнему господину. Их переполняло пламя истинного гнева. В них пылала бессильная злоба и ненависть, готовая рушить… Жечь. Уничтожать всё вокруг… Да, поистине ужасен момент падения с самых вершин. И, как правило, мучиться приходиться долго.
Тем временем к Иридану подошёл генерал Сантес, и, ткнув пальцем в сторону поверженных, пробасил:
– Что делать с предателями, мой сеньор?
Последнее слово как-то очень сладко… очень сладко прошлось Иридану на вкус. Он даже причмокнул от удовольствия, правда, незаметно для окружающих.
– Я… – пробормотал Иридана. – Я не вправе судить моих правителей.
– Лжец! Подонок! – выкрикнули одновременно Стахански и Добб, рванув вперёд, в надежде достать бунтовщика, однако пара весомых ударов кованых сапог быстро охладили их пыл.
Иридан глубоко вздохнул. Вечерний воздух пропитали запахи пота и крови. Что ж, сегодня авантюра должна закончится, а потом можно хорошенько поспать.
– Так что, мой лорд? Как прикажете поступить с врагами клана? – настойчиво спросил Сантес.
– Эти люди доставили нашему клану много славы и богатства… в те, далёкие времена. Теперь же их сгубила жажда власти и дене.… Ослеплённые своей корыстью, они решили убить своего верного слугу!
– Лжец! – проревел Добб и тут же получил удар кулаком в затылок, заставивший его уткнуться лицом в землю.
– И, как говорит наш закон, – продолжал Иридан, – бывшие заслуги не должны вставать на пути справедливости. Эти люди опасны, друзья мои. И, предав раз, они предадут второй. Посему, предательство карается смертью.
– Воины? Вы слышали приговор? Исполнить немедленно! – проревел Сантес.
В ответ раздались многочисленные крики согласия, и из строя вышло около десятка арбалетчиков. По старинной традиции, воров и предателей устраняли не как воинов, а как собак бешеных.
– Готовсь! – командовал Сантес.
– Дайте хоть смерть воинов, гады! – рявкнул Болдин.
– Целься! – стрелки выстроились в линию и вскинули арбалеты.
Наступила секунда паузы, в которую Иридан успел тысячу раз пожалеть несчастных и столько же раз скрепить своё сердце сталью.
– Пли! – десять болтов сорвались с арбалетов и буквально пригвоздили приговорённых к земле.
Всё было кончено.
– Да здравствует новый правитель! – воскликнул Сантес, и его поддержали остальные воины, добавив ко всему прочему удары по щитам.
– Братцы, – воззвал к воинам Иридан, встав твёрдо на ноги и высвободившись из поддерживавших его рук. – К сожалению, мы стали свидетелями немыслимого предательства со стороны правителей, обративших оружие против своих верных слуг. Они забыли, кто доставлял им славу и богатства! Они забыли, кто верой сердца служил им столько лет! Они потеряли честь, за что и поплатились жизнью. Но с сего момента более никогда наш клан не потрясут такие события! Никогда наш корабль не занесёт на рифы, и не быть ему разбитым об острые скалы корысти и злости! Во имя нашей доблести и славы! Во имя будущего наших детей! Во имя вечного Ренессанса!
– Во имя! – раздался ответный дружный рёв.
– Во имя! – поддержал Сантес, и несколько раз стройный залп криков пронёсся по всему лагерю.
– А теперь, друзья, отдыхайте! Вы заслужили это! Эй, слуги, вина моим воинам! И девок! Ура! – сказал Иридан, и, развернувшись, медленно двинулся к спальному шатру. Он очень устал, и, ко всему прочему, саднили раны. Требовался здоровый крепкий сон. Старая воинская привычка – выспаться при любых обстоятельствах.
Новоиспечённый сеньор успел дойти до шатра и откинуть полог, прежде чем восторженные крики замолкли, уступив место громкому шуму хохота и довольства. Иридан знал, что нужно толпе.
Но не успел он пройти пары шагов, как кто-то резко обхватил его шею, крепко зажав рот, и в ту же секунду нанёс один удар в печень, другой в шею. Больно кольнуло в обоих местах, а затем новоявленный сеньор захлебнулся кровью. Нападавший ослабил хватку, позволив Иридану упасть. Рана на шее пульсировала, испуская в разные стороны струи крови. Будущий правитель медленно отполз в угол. Перед глазами плыло. В шатре было темно, однако Иридан успел разглядеть три фигуры.
– Ну что, мой друг, трудно быть богом? – проговорил один незнакомец. Голос был так знаком… Это же Данфер!
– Ты?.. – прохрипел Иридан. Голова кружилась. Он вот-вот потеряет сознание.
– Ну, вообще-то, убил тебя я, – ответил другой. Звук голоса донёсся словно издалека, но Иридан узнал бы его из миллиона других. Бладмур.
– Ничего личного, Иридан, – проговорил Данфер. – Поверь, я преклоняюсь перед твоим политическим талантом. Просто ты допустил одну простую ошибку. Ты доверился Тьме! – Данфер рассмеялся. – Аримус, возьми волос. Пора.
– Слушаюсь, командарм! – третья фигура подошла к умирающему Иридану и рывком выдернула клок его волос.
– Признаюсь, я до последней минуты не верил в успех, – проговорил приспешник Ордена. – Но ты был просто великолепен! Двумя ударами расправился со всеми внешними врагами и покорил внутренних. Но теперь тебе придётся уйти на покой. Да, да, в этот великий час славы. К сожалению, мы не можем оставить тебя в живых. Хотя я бы очень сильно желал этого. Сам понимаешь – политика! – последние слова командарм чуть ли не пропел. – Ну вот, сейчас, – пробормотал он, и в тишине шатра раздался хлопок, будто открылась пробка старого доброго вина. В руке Данфер держал склянку с ярко-зелёной жидкостью, отбрасывающей мягкие лучи на его страшное лицо с горящими как уголь глазами. – Теперь кидаем волос… Вот… – жидкость в колбе угрожающе зашипела. – Прощай, старый Иридан, – сказал Данфер, передавая склянку Аримусу. – Да здравствует новый Иридан, правитель Ренессанса!
Последнее, что видел гроссмастер перед тем, как сделать последний вздох, это медленно изменяющееся лицо Аримуса, озарённое магией. Чрез какие-то мгновения оно стало лицом Иридана. Самого Иридана. Однако настоящий без нескольких минут владыка Ренессанса так и не узнал, что в момент смерти превратился в молчуна Аримуса, которого через какие-то мгновения обвинили в предательстве и сожгли на костре.
Ему уже было всё равно…
* * *
Дым медленно стелился вдоль небольшого письменного стола, заваленного различными пергаментами. Лениво и как-то по-свойски он лизал каждый лист, а затем, словно распробовав, впитывался в тело выбранной жертвы, чтобы остаться там до тех пор, пока воздух не выдернет его своей вечной и непокорной силой. Словно властелин, выдернувший жизнь из ничтожества. Хотя, наверное, в условиях вселенских материй таких понятий просто не существует. В общем-то каждый знает своё место и свою параллель, и на чужое никто претендовать не смеет. Но всё спорно. В науке много теорий, и, например, одна из них утверждает, что главной силой, общим законом всех субстанций, является взаимная борьба, позволяющая процессу развития протекать без каких-либо остановок. Впрочем, здесь не учитывается возможность регресса и полного распада, что иной раз можно наблюдать в борьбе некоторых небольших существ, под названием малютки, или, как их именовали в первоначальном мире, микробы.
Даратас откинулся в небольшом кресле.
Первоначальный мир… Став тем, кем является сейчас, маг почти позабыл иную реальность, в которой провёл около двадцати с лишним лет. Не самых приятных, но всё-таки двух десятков с семечками лет! Да и, вообще-то, там Дом. Хотя вряд ли кто-либо ждёт его в тех скучных и неприветливых краях. Родственники, скорее всего, похоронили память о нём уже давно, а остальным как-то и дела нет. Кстати, к разговору о борьбе.
Вот между эльфами никакой внутренней вражды нет, никто не строит никаких партий, никто не рвётся сорвать царя с престола и принести славу именно своему дому. А у них есть и аристократы, и богачи, и очень много нищих. И нет вражды. Никакой! Никто не чурается друг друга. И государство развивается; знания, приносимые Жрицами и боевыми магиками, только увеличиваются, а искусство обладания телом и духом становится всё совершеннее. Нет, конечно, и здесь случаются убийства по тем или иным мотивам, но чтобы часть жителей старалась сгноить другую… Нет, увольте.
Наверное, люди сразу бы презрительно ткнули в сторону простецкой одежды, ветхих и страшных жилищ, грубой эльфийской утвари, больше похожей на ночные горшки, чем на сосуды, из которых можно пить благородное вино или употреблять пищу. Но эльфы в таком случае ответят просто: « Ле тролль де муто ре асте финар», что в приблизительном переводе означает: Мы хозяева вещей, а не вещи – хозяева наши.
Даратас ухмыльнулся и вытряс пепел из трубочки. Достав небольшой мешочек, он высыпал щепотку табака на руку, забил в свой немудрёный инструмент и искрой поджёг.
Причмокнув пару раз, Даратас огляделся. Его временным приютом и по совместительству рабочим кабинетом, стала грубая келья в храме Жриц, вырубленная, как и большинство эльфийских жилищ, в скале, метра четыре на четыре размером. К одной стенке был приставлен деревянный топчан с покрывалом из грубой ткани, а к другой – стол, и даже стул, считавшийся в эльфийских краях роскошью (в основном в ходу были табуретки). Вместо лампы – магический шар света над головой.
В такой тесноте табачный дым заволок почти всю комнату, и Даратас мысленно подшучивал над собой, вспоминая некоторых забавных личностей из родного мира. Впрочем, он сам, бывало, увлекался чем-то подобным, и не собирался каяться в этом, ведь кто в своё время не шалит, тот либо мёртв, либо просто растение. Логично, да? Хотя, конечно, Франческо в таком случае произносил любимую фразу: «Мир людей есть океан вечной и неизлечимой глупости, которую они любят называть логикой». Спорно, но очень ёмко… Де Орко вообще был человеком категоричным и неосторожным в суждениях. Клеймил правду-матку прямо в лоб, за что, собственно, его уважали, и в то же время не любили. Даратас же всегда придерживался более нейтральной позиции во всех спорах с Франческо, ссылаясь на не столь сильный ум.
Но прошли годы, де Орко не стало, а Даратас поставлен в самую главу одной из древнейших цивилизаций. С людьми всегда как-то проще: знаешь их главные интересы и желания, а вот с эльфами… здесь любой неверный шаг приведёт к самым неприятным последствиям для здоровья.
В общем, всё относительно…
Даратас в прошлой жизни был простым человеком, зарабатывал хлеб насущный, и любил весело покутить с многочисленными друзьями, а после столь шокирующих событий, как появление в этом странном и неприветливом мире, обстоятельства сильно поменяли его, направив к размышлениям и созерцательности. Даратас отошёл от всех дел и занялся изучениями сути бытия. В том и другом своём амплуа он никогда не помышлял о правлении, власти над другими. Слишком много ответственности, слишком тяжела ноша. Проще следить за самим собой, чем пытаться сохранить тысячи жизней и сделать их мир лучше.
Маг выпустил большой клуб дыма и закинул ногу на ногу.
Впрочем, философию Даратас не очень ценил. Он больше практик, чем отвлечённый от жизни теоретик. Он никогда не вникал в политику, никогда не интересовался хозяйственной жизнью в широком смысле слова, и уж тем более плевал он на проблемы общества. Делал что должно, и будь, что будет, один в поле не воин. Какая, к чёрту, разница? Всё живое не вечно, и хоть ты тресни, рано или поздно те или иные созданные вещи вместе со своими хозяевами превратятся в пыль под безжалостным прессом времени.
В дверь постучались.
– Да, войдите, – сказал Даратас, и в один миг несложным заклятием убрал дым из кельи. Незачем кому-то знать его странности.
Обычная деревянная дверь отворилась, и в помещение вошла молодая белокурая эльфийка, облачённая в традиционный наряд жрицы. В одной руке она держала короткий посох, а в другой – кипу скрученных пергаментов.
– Вот, алахоэ, здесь данные по состоянию укреплений. Все, что вы запрашивали.
– Спасибо, Недмэ, давай сюда, – сказал Даратас, и, приподнявшись, взял пергаменты.
– Что-нибудь ещё? – спросила девушка, уперев руки в бока.
– Да… – затянувшись, ответил Даратас.
Недмэ была ещё одним незапланированным регентом, только в сфере религиозных дел. После смерти Верховных Жриц и большей части уважаемых волшебниц, вопрос о назначении новых Верховных встал очень остро: никто не знал, чью кандидатуру выбрать. Дело в том, что претендовать на столь высокое место могли только титулованные, «отмеченные Тирой» жрицы. А чем определялась особенность той или иной волшебницы и её особенные титулы, Даратас не знал. Всё бы ничего с этими жрицами, но без них невозможно венчание на царство, а это главная проблема. Без соблюдения всех ритуалов эльфы наотрез отказались возвести Мильгарда на Престол.
– Когда же произойдёт назначение Верховных? Мы не можем затягивать. Думаю, весь народ сейчас в волнении от столь… эм, неожиданного временщика как я.
Жрица внимательно посмотрела Даратасу в глаза. Маг ответил немигающим ледяным взором, способным читать мысли. Несколько секунд они сверлили друг друга глазами, прожигая насквозь. Надо отдать должное, девушка была достаточно сильной волшебницей, но не под стать Даратасу. Стоило ему чуть усилить давление, как она отвела взгляд.
– Думаю, мы попали в очень щекотливую ситуацию, – пробормотала жрица, глядя в пол. – В живых остались только младшие сёстры, недостойные носить высший сан, и несколько матрон, силы которых почти иссякли. По нашему закону никто из них не может занять пост. Даже я.
– Неужели у вас не предусмотрено чрезвычайных…
– Наш закон един, – твёрдо сказала девушка. – Всяческие оговорки ведут к появлению обходных путей, алахоэ. Вы, люди, любите придумывать всяческие обороты, позволяющие вам создавать варианты. Вы называете это прагматизмом, а мы – откровенной ложью.
– Чудесно, моя госпожа, чудесно! – сказал Даратас и похлопал ладонями. От неожиданности девушка оторопела, Её брови поползли вверх. – Я рад, что вы хорошо ознакомлены с вашими традициями, но вот незадача: я их не знаю. Поэтому, на мой взгляд, разумнее не огрызаться, а нормально объяснить мне всю сложность ситуации, не перечисляя, в коих грехах повинна моя раса.
– Так, может, вас сразу на царство назначить? – рявкнула девушка.
– Ах, вот что… – пробормотал Даратас. Откинувшись на спинку, маг сделал пару затяжек, с интересом изучая стройную фигурку строптивой эльфийки, а затем щелкнул пальцами, и девушка, оторвавшись от пола, перевернулась головой вниз. Хмыкнув, маг заставил тело жрицы кружить вокруг оси с огромной скоростью. Эльфийка только подумала закричать, как маг применил заклятье немоты. Повертев дерзкую немного в воздухе, маг остановил её и вновь перевернул на ноги, впрочем, лишив возможности двигаться и говорить.
– Видишь ли в чём дело, моя дорогая, – молвил маг, – мне наплевать на регентство. И вообще наплевать на всякое правление. Если бы я хотел, вокруг меня бегали бы сотни таких, как ты. Среди вас нет ни одного, равного мне Я сейчас руковожу вашей обороной только потому, что меня просил мой друг и ваш царь сохранить эльфийский народ! – Даратас старался говорить тихо и медленно, чеканя слова, дабы они врезались в сознание, как нож в тело. – Поверь, я отлично знаю, кем меня здесь считают. И мне хорошо известно ваше отношение к людям. Но если вы не в силах отойти от своих ритуалов, сделав финт ушами, то, будь любезна, обращайся ко мне, как к правителю, пускай и временному. Только я, пускай и человек, способен сдержать ваши дома в древнем единстве, и, надеюсь, ты осознаёшь это. Посеешь зерно сомнений в правильности решения Кельвина – лавина сорвётся с горы. Не пройдёт и пары часов, как каждая семья найдёт, что вспомнить другой. Так что постарайся проявлять пускай вынужденное, но уважение и почёт, иначе твоё упрямство обойдётся слишком большой кровью!
Сказав последнюю фразу, маг оборвал магическую связку и девушка упала на пол, в бессилии уткнувшись лицом в пол. Даратас, махнув рукой, уселся на стул, и, закурив, погрузился в чтение принесённых пергаментов, не обращая ровным счётом никакого внимания на лежащую жрицу.
– Это дикое оскорбление… – прошипела эльфийка. Даратас хмыкнул в ответ, давая понять, что сей факт ему прекрасно известен. – Ты, ты… – захлёбываясь слезами, забормотала жрица.
– О! Вы только посмотрите! М-да… – цокнув языком, проговорил маг, не отрываясь от чтения. – Если таких плакс выбирают в регенты, то дело у вашего царства совсем плохо. Хотя, знаешь, – задумчиво произнёс Даратас, резко поднявшись на ноги, – Это даже к лучшему. Умыв слезами и кровью собственную гордость, вы, быть может, укрепите свою веру.
– Да что ты знаешь о Вере, человек? – взревела эльфийка и рванула к Даратасу. Блеснул кинжал… но цели так и не достиг. Маг одним простым приёмом обезоружил девушку и рывком отшвырнул на кровать.
– Да, наверное, я мало знаю о вере, но я очень много знаю о жизни, дорогая, – проговорил маг, медленно вращая в руках маленький кинжал. – И, как подсказывает мне опыт, чем выше задираешь голову, тем легче не заметить то, что лежит под ногами. Пойми, глупая, сейчас не время кичиться своим «высоким» положением. Я какой-никакой, а правитель, и, согласно вашим законам, вы должны подчиняться. Истекающей кровью державе требуется точное, почти механическое исполнение правил, иначе ваше общество начнёт рушиться. Я понимаю твоё отвращение, и сам не рад сложившейся ситуации. Спасибо Кельвину! Но в данный час необходимо забыть о своём эго. В мир ворвалось нечто неизвестное, и сила этого непомерна. Да, этот мир, который вы храните, теперь под угрозой – не только ваш народ. А ты на меня с этим! – Даратас с отвращением кинул кинжал в угол. – Ножичком! Лучше поторопи своих, чтобы более не раздражаться моим присутствием.
– Да не могу я! – вырвалось у девушки, и она закусила губу.
– Да? И с чего же?
– Я уже сказала, никого нет. Мы не можем выбрать Жриц, и посему царя больше не будет. И ты, алахоэ, теперь вечно! – выкрикнула девушка, утирая слёзы.
Последние слова эльфийки ошарашили Даратаса, но, впрочем, ненадолго.
– Чушь! – воскликнул маг. – Даже при смерти Кельвин не расстался с разумом и не стал бы давать мне регентство, не зная, что тем самым ставит царство в безвыходное положение.
– Ну, он мог и не знать о…
– О всех последствиях он был извещён. За час до своей кончины старик-царь запросил всю информацию о последствиях сражения. М-да, истекая кровью, правитель думал о своём государстве. А ты… Стыдись! – тыкнув пальцем в сторону девушки, сказал Даратас и вновь уселся на стул, продолжая смачно затягиваться табаком из трубочки. – Видно, есть какой-то запасной ход… Так, значит, утри слёзы и спеши в самые дальние кладовые ваших библиотек. Найди хотя бы пару слов о ином варианте выбора царя. Всё, бегом. А я пока займусь изучением сложившейся обстановки.
Эльфийка медленно встала с кровати и направилась к двери, ладонями смахивая катившиеся слёзы и спотыкаясь по пути… Ушла она, громко хлопнув дверью.
Оно и к лучшему.
Даратас хмыкнул и стал раскладывать принесённые бумаги.
Наверное, он поступил предельно жёстко и грубо, однако ситуация требует подобных действий. Столь вопиющее нарушение принятого порядка зародит в ней желание вернуть старый ход вещей. Так сказать, обратное противодействие. В основном, сила привычки сильнее внешних воздействий. Чаще всего привычку можно победить изнутри. Но в данном случае необходимо, наоборот, усиливать давление, дабы эльфам хотелось скорее избавиться от внешнего пресса. Это крайне актуально для консервативного общества эльфийского царства.
Вообще, теоретически, как регент Верховного Жречества, Недмэ может попытаться собрать Совет Старейшин, и признать его, Даратаса, регентство, преступным из-за таких выходок против Жрицы и тем более женщины! Но этого делать она не станет. Знаете, это как в одной очень древней игре из его родного мира: самого себя связать неудачным ходом и потерять очень ценную фигуру. Нет, сейчас её усилия будут направлены на создание законных, именно законных условий для возведения Мильгарда на Престол. Любые существа живут вместе благодаря определённым скрепам, держащим их вместе. В случае с эльфами закон в виде традиций пронизывает всю каждодневную жизнь этого народа. Если он даст трещину, то… Тогда этой древнейшей цивилизации не удержаться. Ведь она состоит из шести племён, объединённых вместе, и ещё десятков домов, представляющих закрытые касты. И внутри каждой есть свои правила. Процесс распада будет скоротечным и необратимым.
А то, что он, Даратас, нарушил закон, в этом только плюс. Ведь он чужак и, ко всему прочему, человек.
Прошло около трёх часов, пока маг, зарывшись в стопки пергаментов, разбирался во всех доставленных данных. К сожалению, Даратас не знал язык эльфов в совершенстве и кое-какие детали ему приходилось додумывать самому. Но в итоге это не мешало составить полную картину событий.
После самого сражения и постоянных стычек при отступлениях, у эльфийского царства осталось всего двенадцать тысяч бойцов. Враг тем временем занял уже весь третий ярус шахт, отрезав эльфам доступ к каким-либо ресурсам и безостановочно продвигается ко второму, жилому ярусу. Провианта хватит на недели две, а вот припасов лишь на одну серьёзную схватку, а потом придётся кулаками да зубами брать врага. Что касается укреплений, то все расположены в неудобных для встречи столь многочисленного врага местах, и не представляют никакой ценности. Осталось, правда, одно местечко до начала второго яруса. Там-то и надо встречать неприятеля. Вообще, от жилых кварталов в район шахт ведут два главных туннеля, которые потом разветвляются, уводя к тем или иным копям. Один из таких проходов покрыт железными рельсами, по которым спускаются и поднимаются тачанки с необходимыми вещами для работы. Этот проход слишком отвесный для того, чтобы по нему передвигаться пешком. Конечно, гости из неизвестных пространств Междумирья – не люди и не эльфы, – и могут придумать что-нибудь из своего особенного арсенала на подобный случай, однако такой шанс им давать нельзя. Встречать там гадов совсем неудобно: слишком узкие пространства. Поэтому вход этот лучше всего перекрыть. А вот преимущество второго состоит в том, что перед ним есть большое пространство, способное уместить войско. Конечно, это не размеры Золотых Ручьёв, но вполне достаточные. Насколько понял Даратас, в древности там был зал жертвоприношений, которые совершали эльфы, провожая бойцов на войну в подземелья. Со временем данный обряд переместился в Золотые Ручьи, а затем и вовсе вышел из применения, так как войны шли почти беспрерывно, и пафосные мероприятия лишь мешали эффективному ведению боевых действий. Ну! Обычай исчез, а вот помещение, некогда старательно вырубленное в теле скалы, осталось. Грех не воспользоваться!
Судя по скорости передвижения, гости Междумирья подойдут в назначенную точку примерно через сутки. Странно, но твари не торопятся, а медленно и верно идут вперёд, оставляя за собой… Да, кстати, оставляя за собой что?
Даратас вытащил небольшой лист с загнутым концом из дальней стопки на столе и стал внимательно вчитываться в несколько строк, наскоро набросанных чей-то грубой рукой. Это был отчёт единственного выжившего бойца из разведотряда, высланного вперёд, чтобы засечь продвижение противника. Твари оказались гораздо умнее, чем считали, и приготовили для эльфов западню. Из двенадцать воинов остался этот, еле-еле унёсший ноги. Пропуская множество формальностей, Даратас вычитал самое интересное: « Когда мы подошли к Трантойскому перешейку, то заняли крайне удачную позицию, с которой смогли рассмотреть продвигающиеся полки противника во всех необходимых деталях. Шли они разрозненно, без каких-либо намёков на строй. Шли молча. Офицеров замечено не было. Стоит отметить, что те места, по которым прошли эти твари, покрылись непонятной чёрной дымкой. Если точнее описывать, что-то вроде тумана, около десяти сантиметров высотой, покрывающий всю поверхность, на которую ступили твари. Подобное мы заметили чуть дальше, близ Фрасцового озера. Тогда-то мы и попали в засаду…»
Даратас отложил листок и сделал глубокую затяжку. Крайне интересная информация! Чёрный туман… Однако!
В дверь вновь постучались.
– Да, да! – проговорил маг, не отрываясь от трубки.
Дверь открылась, и в комнатушку вошла Дариана.
– Привет, Дар, – сказала она. – Я отвлекаю?
– Нет, нет, – проговорил маг, рассматривая обтянутую в серую кожаную одежду, фигурку Дарианы. – Прошу, садись на кровать. Стула, к сожалению нет.
– Благодарю… – пробурчала она.
– Ты, я так понимаю, пришла по делу?
– Да, ты думаешь верно. Хотя я была бы не прочь поболтать с тобой о том о сем за бокалом хорошего вина.
– Взаимно, моя дорогая, – сказал Даратас, мило улыбнувшись. – Но времена, однако сейчас иные.
– Суетливые весьма, – усмехнулась волшебница.
– Да уж! – затянувшись, пробормотал маг. – Так что у тебя?
– Среди эльфов начинается брожение. Многие не верят в победу. Всё чаще и чаще звучат призывы уйти в Ансвиль.
– Ах, Ансвиль! – воскликнул Даратас, поёрзав в кресле. – Сколько я ни пытался вытащить из старика Кельвина хоть пару слов об этом странном месте, все попытки потерпели фиаско! Ты знаешь что-нибудь?
– Я встретила упоминание о нём в очень древнем манускрипте, который доставил в далёком прошлом один из преданных офицеров. Этот Ансвиль или, по-другому, Анхельм, какой-то мифический город, существующий в искажённой реальности параллельно с нашим миром. К сожалению, каких-либо конкретных подробностей там не сказано, но единственное, что более или менее можно считать важным, это указание на некое триединство древних эльфов, коим и принадлежат знания Ансвиля.
– Так, так… Ансвиль, – бормотал маг, картинно выпуская клубы дыма изо рта. – Бежать, значит, задумали…
– Может, они правы?
– На самом деле да… Враг превышает нас и в количестве, да и в умении. Надежды мало.
– И что тогда мы делаем?
– Думаем, – внимательно посмотрев на Дариану, сказал маг.
– А не будет ли поздно, когда мы поймём, что придумать так ничего и не получится?
Даратас резко встал и, обойдя вокруг стула, проговорил:
– Возможно…
– Я не понимаю, – всплеснула руками девушка.
– Всё не так просто… Вот, прочти, – сказал маг, протянув бумагу с отчётом разведчика Дариане.
Та бегло просмотрела написанное (в отличие от Даратаса, волшебница превосходно знала эльфийский), затем несколько секунд посмотрела в сторону, обдумывая полученную информацию и сказала:
– Бежать нельзя.
– Именно! – щёлкнув пальцами, подтвердил Даратас. – Гости-то наши совсем не завоёвывать пришли.
– А скорее, уничтожать. И эльфы лишь первое препятствие. Однако здесь ничего не сказано о влиянии тумана на живое.
– Боюсь, что ответ очевиден.
– Не всё так однозначно.
– Я так не думаю, – громко сказал кто-то, входя в комнату.
Маг и волшебница устремили взгляд на пришедшего и в недоумении уставились на гостя. Хотя кто ещё был гостем…
– Мильгард? – удивлённо проговорила девушка.
– Простите, я проходил мимо и услышал ваш разговор, – виновато произнёс эльф, подойдя ближе к Дариане.
– Да ничего… – пробурчал маг. Неужели они говорили так громко?
– Да, слух у меня особенный, от рождения. Вынужден признаться вам, мессир, я слышал также ваш, эм, непростой разговор с Недмэ…
Даратас почувствовал, как неприятные мурашки пробежали по спине, но виду не подал.
– … и согласен с вами во всём.
– Во всём? – в недоумении проговорил Даратас.
– Я думаю, мой отец не настолько глуп, чтобы передать всю власть человеку, сделав его правителем от безысходности. Причём, как вы знаете, от власти у нас отказаться нельзя. Будь всё плохо, он назначил бы алахоэ меня или брата. Я присяду?
– Конечно, – ответил маг, не сводя глаз с Мильгарда.
– А что касается Ансвиля, – сказал эльф, усевшись позади Дарианы и прижавшись спиной к стене, – то все знания о нём были утеряны, кроме ключа, открывающего телепорт. Что это за город и вообще за мир, в котором разместился Ансвиль? Кто его знает. Быть может, эти твари как раз и пришли оттуда. Поэтому необходимо драться здесь, за наш дом. И, кстати, тот туман опасен для жизни. Откуда я знаю? Да вот, спустился недавно вместе с отрядом. В лапы такой штуки случайно попал один разведчик. От него осталась только пыль. Немедленный процесс гниения. Пару секунд, и тела нет.
– Господи… – пробормотала Дариана.
– С каких пор ты обращаешься к Богу, дорогая? – усмехнулся маг. От туманной дряни он и не ожидал ничего другого. Что огонь, что яд, что подобный туман. Разница лишь в способе, а результат один.
Дариана лишь лукаво улыбнулась на вопрос Даратаса.
– Драться значит… – пробормотал маг, посмотрев на эльфийского принца. – Закурить не желаете?
– Нет, благодарю, – отказался тот.
– Жаль, – сухо сказал Даратас и забил свежий табак. – А как, собственно, вы представляете себе битву?
– Насколько я понял, вы уже запросили данные о возможных укреплениях в жилых кварталах. Честно говоря, здесь самая слабая линяя обороны. Все укрепрайоны разбросаны, и кулак нам сформировать не удастся. Думаю, вы понимаете: никто не ждал таких орд из глубин, и веками подготовка велась для войны без линии фронта. Теперь же всё иначе. Что ж, вы, наверное, обратили внимание на жертвенный зал перед одним из главных ходов, ведущих на третий ярус?
– Да, как раз анализировал все плюсы и минусы.
– У нас примерно двенадцать тысяч войска. Как я читал, в этом месте может поместиться где-то около тридцати тысяч. Да, да, в древнее время наши предки любили размах, – улыбнувшись, сказал Мильгард. – Если расположиться полумесяцем перед самым входом, мы закроем все пути прорыва, а также сможем создать мешок, в которого будем посылать тучи стрел. Проще говоря, пространство между входом и строем будет полностью простреливаться лучниками.
– Это замечательно, только толку-то? Враг сражается с неимоверной скоростью, сметая…
– Сначала я думал о магии ускорения, но её действие крайне нестабильно и кратковременно. Вы знаете это лучше меня.
– Поэтому-то и отмёл эту идею сразу же!
– Тогда я и подумал о зелье времени…
– Зелье времени? – усмехнулся маг. – Насколько я помню, наши с Франческо усилия на получение этой вещицы окончились неудачей.
– Конечно! Ведь мой отец не дал вам самый главный компонент – ридий.
– Ридий? Хм, что-то очень созвучное с одним крайне опасным веществом из моего родного мира…
– Оно и опасно. Залежи ридия находятся глубоко под землёй, даже дальше жилищ пустеров. Если не использовать магические щиты, уже за несколько километров можно почувствовать некоторое давление на мозг. Если же подойти близко к скоплениям ридия без защиты, то смерть будет почти моментальной. Как установили Жрицы, от разрыва внутренностей.
– Ого! Нехорошо Кельвин поступил, не сказав нам.
– Ну! Знаете ли… Жизнь – такая штука! Кто его знает, как обернётся. Нужно же иметь свой козырь в рукаве!
– О! Вы знаете эту игру? – удивилась Дариана.
– А чего ж нет? Отец обучил. Вы же вроде с Франческо баловались сим развлечением.
– Ну да ладно! Речь не об этом, – нахмурившись, сказал Даратас. – И что же этот ридий?
– Крайне активное вещество. С ним-то и получается зелье времени, которое, кстати, вполне безопасно. Хотя, по правде сказать, я до конца не уверен.
– И чем оно отличается от магии Высших Порядков? – потирая подбородок, спросила волшебница.
– Во-первых, действием. Штука эта не только заставляет тело двигаться быстрее, но и производит немедленную адаптацию организма. То есть вам кажется, что вы продолжаете жить и действовать так же, как и раньше, только всё вокруг замедляется.
– А точнее, становится в одну проекцию.
– Верно! – щёлкнув пальцами, сказал Мильгард. Этот сын Кельвина был намного общительнее, чем Ольвен, и куда умнее.
– А срок действия?
– До двух дней. Правда процесс отвыкания достаточно тяжёл. Дней пять жар, кашель, головные боли.
– У нас всего один шанс. Победим – будет время отдохнуть. Нет, будет всё равно, – сказал Даратас, блуждая взглядом по маленькой келье.
– Да уж…
– Только где взять это зелье? Времени на добычу ридия и создание субстанции у нас просто нет!
– Я же сказал про козырь в рукаве… Зелья в своё время было заготовлено предостаточно. Правда для отдельных отрядов… Ну да ладно! Хранится оно в скляночках. Каждой хватит на пять человек, а всего запаса на всю нашу армию. Правда, из-за такого использования срок действия сократиться ровно до суток, но это не столь важно.
– Хорошо, бойцы примут его прямо перед боем. Но, опять же, есть некоторая проблема.
– Да?
– Перебить всех мы не сможем. Их орда…
– Вы думаете свалить главаря?
– Именно.
– Но… Как его найти? Он, скорее всего, сидит где-нибудь в Источнике. Или, того хуже, и есть сам Источник…
– Последнее вряд ли. Я чувствовал Источник. Вряд ли это что-то разумное. Это скорее похоже на материал. Займитесь пока приготовлениями войска, принц. Мне нужно немного подумать.
– Хорошо! Если так будет лучше… – сказал принц и, резко встав, направился к двери. Остановившись в проёме, Мильгард развернулся и сказал: – Прошу, не ошибитесь. От вас зависит будущее моего народа!
Через секунду эльф вышел прочь.
– И что ты собираешься делать? – резко спросила Дариана.
– Вот что… – пробормотал маг и настроился на трансферанс. Пускай это будет приватный разговор.
* * *
Ночь давно вступила в свои права, накрыв окрестности непроглядной тьмой. Пробираясь сквозь чащи, два бойца могли десятки раз сбиться с пути и в конечном счёте заблудиться, если бы один из них не был умудрён опытом и не знал всех возможных ходов.
В молодости Данила излазил все окрестности Севера, охотясь за дикими племенами, и редкими магическими вещами, кои можно найти в кладовых полоумных существ севера. Вот была житуха! Каждый день что праздник. Не знаешь, проснёшься ли завтра. Мало того, что всевозможные гады вокруг, так и вечно добрая Инквизиция гоняла вольных, не давая передышки. Налоги мол, давай, и всё! Злостных неплательщиков убивали на месте. Данила хорошенько засветился в списках заочно приговорённых к смерти. Вот тогда-то и стали некоторые «вольные трупы», как их называли в народе, объединяться в шайки.
А затем появились мелкие кланы, ведшие бесконечные войны со святыми отцами. Многие, конечно, исчезли по тем или иным обстоятельствам (объединения, распады, серьёзные поражения от инквизиторов, принёсшие невосполнимые потери), но некоторые не только выжили, но и достойно развились. Глефа, Бреган Дэрт, Белые Рыцари… Это кланы, выросшие на плечах отчаянных людей, бросивших вызов прихотливой судьбе и её слугам – обстоятельствам. Славна их история, хотя, конечно, не всех. Множество мелких кланов да гильдий – всего лишь разбойники. Но родной клан Данилы постепенно формируется в маленькую общность с определёнными традициями и вполне устоявшимися целями. Сам охотник некоторое время бродил в составе небольшой банды, орудовавшей в этих местах и лишь лет десять назад разбитой и влившейся от безвыходности в Глефу. С тех пор Данила сильно привязался к новому окружению, к новым людям. Особенно к Строгонову. Этот был последним отцом-основателем костяка клана. Как очень харизматичный человек, он умел завести толпу, умел влюбить в себя друзей и заставить врагов безгранично уважать себя. И ради такого человека Данила готов сражаться хоть с ордой Ренессанса, хоть с тьмой Культа. Да и, наверное, не только из-за него. Людей в клане много хороших. Ко многим и так привязался.
– Рены отстали. Странно как-то… – пробурчал Яр, шумно проламываясь через бурелом. В этой части было много поваленных и не сгнивших деревьев, чьи ветви торчали в разные стороны.
– А мы им ни к чему. Они-то думали, что в лапы попалась лёгкая добыча, а оказалось по-другому, – сказал охотник, срубая ветви по пути. – Ты иди потише. Застава Селтика близка, и, если наши опасения подтвердятся, лучше для нас оставаться незамеченными.
– Да какое незамеченными! Тут без треска и не пройдёшь! Тьфу! – плюнул юноша и выругался. – Нет местечка почище?
– Есть, ещё дальше к северу. Только, боюсь, напоремся там на менад, и твоя пятая точка станет похожа на ёжика, – усмехнулся Данила.
– Шутник, тоже мне, – пробурчал Яр, и, оступившись, под тяжестью доспеха с дикими проклятьями повалился на ветки.
– Ну ты и боров, братец, – рассмеялся охотник, легко обходивший препятствия.
– Да иди ты!
Данила замолчал и продолжил путь, качая головой от каждого громкого треска веток да палок, которые не умел обходить Яр. Да, это полевой ратник, а не рейнджер. И на кой чёрт его дали в напарники?
Минут через двадцать оба воина вышли из чащи к огромной равнине. Справа в нескольких сотнях метров высились пики гор Тансмангара, а слева лежали роскошные луга, стелившиеся вплоть до обрывистых берегов. А впереди темнела ещё одна чаща.
– Ты используешь острое зрение? – спросил Данила, присев на одно колено и рассматривая окрестности.
– Да. Не свет же.
– Хорошо. Застава Селтика находится в этой чаще. По идее, они уже должны нас видеть…
– Ну, видно решили поспать!
– Ну тебя, дурак… – пробурчал охотник и настроился на трансферанс.
Селт, мы рядом! Где ты?
Никакого ответа.
Селт! Чёрт тебя возьми, ты слышишь?
– Ну что? – нетерпеливо спросил Яр.
– Молчит.
– Ну, тогда клинки к бою, и к ним, – блеснув лунным светом в глазах, сказал юноша, медленно вытягивая меч из ножен.
– Горячая кровь, да? – остановил его Данила, придержав руку. – Успеешь землю согреть. Если рены там, то перещёлкают нас на открытой местности и все дела.
– Проклятье!
– Ага. Трава тут вроде высокая, поползём на брюхе.
– М-да… – пробурчал Яр. – И где застава, чёрт бы её побрал?
– За деревьями в чаще. Ты что, частокол себе представлял? Мы же погранцы, летучие отряды. Там прямо за кустами оборудованы хорошие гнёзда для ведения арбалетного обстрела. Тут вся местность простреливается. Да к тому же заставу с нахрапа не взять – нарвёшься на замаскированные колья, да плетёные стены колючих веток. Кстати, заметил? Трава вокруг не примята.
– И что с того? – уныло спросил Яр.
– Да вот, знаешь ли, если здесь наступали рены, то вся местность вокруг чащи была бы вытоптана. А тут, как видишь, девственно чисто.
– Ах, вот оно что…
– Ладно, выдвигаемся, – пробурчал Данила и лёг на живот. Быстро перебирая локтями и коленями, охотник двинулся вперёд. Яр ругаясь, медленно пополз за ним. С его вооружением ему придётся пробираться долго.
Перебираясь немало чем через сотню метров равнины, Данила несколько раз останавливался, напряжённо вслушиваясь в ночную тишину и ловя каждый звук. Но ничего, кроме пыхтения Яра и редких уханий совы, так и не услышал.
– Не нравится мне это… – пробормотал Данила. Он ужасно устал и безумно хотел спать, но постепенно загорающийся азарт битвы отгонял с кулаками всякий сон.
Подобравшись к самой кромке чащи, Данила вскинув арбалет, стал рассматривать деревья. Своим опытным взглядом он заметил пару арбалетных гнёзд. Несколько кольев, подло торчащих из кустов, но никого из людей!
Яр меж тем, задыхаясь, подполз к охотнику, и замер, ожидая, пока Данила оценит ситуацию. Некоторое время спустя, когда опытный воин, рассмотрев всё вокруг, дал знак идти вперёд, Яр очень медленно и на редкость тихо поднялся, двигаясь по полукругу.
Первый труп они обнаружили в кустах близ одного из гнёзд. Он лежал лицом вниз, весь в крови, и с многочисленными рваными ранами.
– Что за бред? Рены их голыми руками, что ль, терзали? – удивился Яр.
– Тихо, – буркнул Данила и с арбалетом наперевес двинулся через кусты.
Напряжение росло. Всё вокруг замерло. Даже совы перестали гулко переговариваться между собой. Данила почувствовал, как пересохло во рту и живот скрутило тугим узлом. Что-то было совершенно не так. Почему нет следов атаки? И кто зверски убил воина, не оставив переломанных ветвей от такого зверства?
Вскоре кусты кончились, и оба воина вышли на опушку, где стояло пару палаток, несколько телег с фуражом, и… лежали человеческие тела.
– Господи помилуй… – пробормотал Яр. – Сколько кровищи-то! Ни черта себе! – кровь в магическом зрении виделась как обычные черные пятна на земле, только чуть светлее, выделяясь на общем фоне.
Трупы были разбросаны тут и там… как, впрочем, и их конечности вперемешку с внутренностями. С людьми творили нечто невообразимое, разрывая буквально на куски. Здесь точно работали не оружием.
– Что за?.. Данила, ты видишь это? – пробормотал юноша. – Данила?
Охотник уже прошёл чуть вперёд, осторожно перешагивая тела, и продвигаясь к палаткам, проигнорировав оклик юноши.
Яр опустился перед одним из тел, более-менее сохранившемся в целости, правда, без одной руки, которая, похоже, была обглодана. Погибший лежал изрезанным лицом вверх, в неестественной, выгнутой дугой позе. Ему словно сломали позвоночник перед тем, как разорвать брюхо точным ударом… длиннющих когтей.
– Это сделали не люди, – проговорил Данила, подойдя к Яру со спины.
Юноша от неожиданности вскочил, выхватывая меч.
– Чёрт бы тебя побрал! Мог бы осторожнее! – рявкнул он.
– Подобное могли бы сотворить камнееды, – сказал охотник, не обратив внимания на вскрик Яра, – Но эти гиганты оставили бы множество следов вокруг. Менады, цианосы, карлики менее изощрённы в своих действиях. Тропосы вообще бы не зашли сюда. Что же до нетопырей, то их здесь лет двадцать никто не видел. Да если бы и пришло несколько, то вряд ли смогли бы перебить всех. Доспехи переломаны… Бред какой-то.
– Такое ощущение, что нападение было крайне неожиданным, – пробормотал Яр.
– Да, верно. Словно атака пришлась прямо из центра лагеря, – задумчиво проговорил охотник.
– Может, зомби какие-нибудь? Говорили, у ренов есть некроманты.
– Ага, призвали их прямо в центр заставы. Нет, сомневаюсь. Следов было бы больше, да и воины тут опытные, справились бы. М-да, мага разорвали пополам и расшвыряли по лагерю, словно забавляясь.
В ближайших кустах раздался треск.
Данила вскинул арбалет и присел на одно колено, прицелившись в сторону звука. Яр, выхватив меч, попутно наложил на себя один из магических щитов и занял оборонительную позицию, выставив перед собой щит.
Кусты зашевелились, словно кто-то грузный застрял там и пытался проползти вперёд. Мышцы Данилы напрягись до предела, дабы удержать тяжёлый арбалет в неподвижном состоянии.
Раздались стоны.
– Это человек! – выкрикнул Яр и рванул к кустам.
– Нет, стой! – выкрикнул охотник, но юноша уже вломился в кусты и стал кого-то вытягивать оттуда.
– Сюда, скорее, помоги! – крикнул Яр.
– Вот дурак! – пробурчал со злости Данила и поспешил на помощь.
Вместе они выволокли на поляну окровавленного человека, покрытого многочисленными ранами. Лицо было залито кровью, успевшей запечься. Немного приглядевшись, Данила узнал неожиданного гостя.
– Селтик! – воскликнул он. – Боже мой! Что с тобой?
В ответ раздались неразборчивые слова и жалобные стоны. Селтик лежал на руках Данилы, и, вцепившись в его локти, мотал головой в разные стороны, словно слабоумный.
– Не думаю, что он сможет ответить. У тебя есть порошок лечения?
– Да, конечно, только, боюсь, ему не поможет. Но попробовать стоит, – сказал охотник, развязывая мешочек с порошком. – Лай-то’Сатерас! – несчастного покрыло яркое зелёное свечение, и раны на теле стали немедленно затягиваться. Однако Селтик не обратил на своё исцеление никакого внимания, продолжая трястись и мотать головой.
– У него жар… – пробормотал Яр. – Он весь горит!
– Подержи его, я свяжусь со Строгоновым, – сказал Данила, с трудом отцепив руки Селтика.
Мой сеньор! Это Данила.
Да, слушаю!
Мой сеньор! У нас очень серьёзные проблемы.
Говори.
Мы на заставе Селтика. Здесь все убиты, причём, крайне необычным способом. Их словно разорвали на куски голыми руками да когтями.
Может, кто из диких?
Непохоже, уж поверьте моему опыту. Никаких следов. Вообще никаких.
М-да… И совсем никого не осталось в живых? Только Селтик. Но с ним что-то непонятное. Раны мы ему излечили, но он продолжает гореть и трястись, словно безумный из дома скорби.
Его нужно к травнику; всё равно вы ни черта не смыслите в лечении. Через сколько вы сможете достичь Лагеря?
Ну, если никого здесь не хоронить и выложиться в полную силу, то где-то часов через пять.
Проклятье, долго слишком. Но у меня нет свободных магов вам в помощь. Пускай уж рассудит провиденье путь Селтика.
– Ну что он сказал? – пробормотал Яр, держа в руках трясущегося Селтика.
– Нести сказал, нет свободных магиков у него.
– Нести его? Да я сам себя нести уже не могу.
– Сбросим броню, ничего не остаётся, – сказал охотник, расстёгивая ремень пластинчатого доспеха.
– Что? Да мне сам Вурдан чаровал броню! – возмутился юноша, осматривая пыльную и потёртую в нескольких местах кирасу.
– Вурдан? Торвильский Вурдан? И ты в этот бред поверил, когда тебе выдали из нашей оружейной? Да ты сумасшедший! У всего клана не хватило бы денег на одно его творение. Это Ренессанс или Сюреал закупают такие шедевры. Над твоей железякой небось Танга поколдовала. Она тебе три таких сделает, только металла дай.
– Да металлы есть, после недавнего похода. Ладно, твоя взяла, изверг! – сказал юноша и принялся медленно расстёгивать ремни.
– Пойду гляну в палатках, может, носилки найду. А то так тащить – с ума сойти! – сказал Данила, оставшись в грубых кожаных штанах и рубахе, но, впрочем, при любимом арбалете. Мало ли чего… Хотя, по всем признакам, нападавшие давно ушли.
Порывшись среди всевозможного хлама воинских шатров, Данила нашёл какие-то старые носилки, грубо сделанные из двух длинных палок и натянутой свиной кожи, запачканной чей-то кровью. Подёргав деревяшки, охотник удовлетворился их крепкостью и поспешил к Яру, успевшему снять железо и заново прикрепить пояс с ножнам. Селтик всё так же лежал и трясся, постоянно что-то шепча.
– Плох он совсем, – сказал Яр, когда вместе с Данилой уложил несчастного на носилки.
– Большее, что мы сейчас можем сделать для него – тащить во весь опор. Лагерь же далеко, – как-то резко сказал Данила.
– А ближайшие заставы?
– Не думаю, что теперь там безопасно. Не факт, что удальцы из этих мест не поспешили туда.
Больше слов не требовалось. Два бойца подхватили носилки и через несколько секунд углубились в чащу. Теперь они были крайне уязвимы. Оставалось верить и надеяться на силы небесные, дабы они уберегли от назойливых глаз. Нечто подсказывало Даниле, что сегодня они попали во что-то очень серьёзное и неприятное. Впрочем, сейчас стоило сконцентрироваться на тяжёлой ноше, иначе им не дотащить несчастного до Лагеря.
Время не ждёт.
* * *
Капли жидкого золота, словно дождь, падали на ладони и лицо. Они были тёплыми и лёгкими, словно не золото вовсе, а обычная вода, покрашенная в непривычный цвет. Но нет, Ромунд точно знал, что это золото, и оно падает из удивительных фиолетовых облаков каждый день. Только почему оно такое тёплое? Почему не обжигает? Почему не оставляет ран? Золото… Оно прекрасно в мечтах. Оно несёт добро во снах. И здесь, в Мире грёз, подёрнутом сладкой дымкой забвения, золотые капли падают на высокую и гордую траву, дабы росой впитаться в землю. Капля за каплей. Солнце кажется таким близким, что стоит прикоснуться, и лучи заструятся по ладони. Золотые ручьи…
– Ромунд, – донёсся тихий оклик.
Юноша оторвал взгляд от неестественно большого светила и посмотрел в сторону, туда, где ровные, словно плиты, поля, уносились в даль.
Там Эмми. В лёгкой белой вуали машет рукой.
– Ромунд! – нежно зовёт она, и юноша начинает медленно двигаться к ней. Скорей к ней и только к ней! Но почему? Разве она так ему нужна? Разве…
– Ромунд! – раздался резкий крик над ухом, и юноша очнулся. Над ним стоял Харгул и интенсивно тряс его за плечи. – Вставай! Привал окончен. Скоро сходим с тракта в джунгли на соединение с Сюреалом.
– Да, да! Сейчас! – ответил Ромунд, протирая слипшиеся за короткий сон глаза. Сколько он проспал? Час, два?
– Три, если быть точнее, – сказал Марти, собиравший свою походную торбу. Видно Ромунд пробормотал последнее в слух.
Солнце только-только показало первые тусклые лучи из-за горизонта, и вокруг стояли сумерки. Тринадцатый легион постепенно готовился к выступлению.
– Лучше поторопись, Ромси, – улыбаясь, бросил Шип. Он стоял над Ромундом, медленно затягиваясь из трубочки. Торба уже висела у него за плечами.
Ромси… Значит Эмми успела проболтаться.
Ромунд как можно быстрее запихнул в торбу походную миску да ложку. Надел снятые на сон сапоги, подвязал пояс на робе, и через несколько минут подтягивания ремней на торбе стоял рядом с Шипом, опершись на боевой посох.
– Табачку? – спросил Шип, смачно затянувшись.
– Нет, не думаю, – махнул рукой Ромунд. Утренний воздух был поразительно свеж, и юноше не хотелось убивать бодрящую силу природы этой гадостью. Хотя, как говорят ветераны, на войне без доброго табака всё равно что мужик без… Ну в общем, это не стоит особого внимания…
– Ещё пару минут и тронемся! Будьте готовы, – крикнул Харгул.
– Так точно-с! – сказал Шип и отсалютовал десятнику, чем сорвал пару улыбок окружающих.
– Я тебе пошучу! – рявкнул Харгул, роясь в своей торбе.
– Эх, хорошо! – сказал Шип, разводя руками в сторону. Легион расположился близ Умрадского тракта на невысоких холмах, с которых открывался прекрасный вид на окружающую природу фебовских земель.
К югу весь обзор, на который хватало глаз, закрывали густые джунгли кокосовых и банановых пальм, зарослей папоротника, различных плющей, цветущих пышным и ярким колоритом красок и безумного количества кустов всех видов, волшебных трав и низкорослых деревьев. Они растягивались по холмам к востоку, образуя кольцо и заключая в себя огромное озеро Тандра или Алмазное озеро, по чьим берегам россыпью лежат драгоценные камни всех мастей. Чуть правее Ромунда, к юго-западу, высились пологие склоны Алтынских гор, изрезанных колеями горных ручьев. Эти богатые металлами скалы уходили далеко к югу, где совмещались с кольцом Баргских гор, чьи высокие острые пики, покрытые снежными шапками, видны даже отсюда. На самый же восток уносилась, петляя по невысоким холмам, лента Умрадского тракта, уводя к мрачным и загадочным землям варваров.
– Что застыл-то? – спросил Шип, с размаху хлопнув Ромунда по плечу.
– Красиво…
– Да, красиво… отсюда, – уточнил Шип. – Мне совсем не улыбается перспектива ползти по этим джунглям. Там нас перебить, как мух…
– Перестань паниковать! – укоризненно сказал Альма. – На то мы и маги, чтобы разведку вести не боем.
– Ага, будто в те экспедиции шли одни зелёные. На сколько я помню, там погиб цвет магистрата.
– Не цвет, а просто сильные маги! – перебил Харгул. – И вообще закройте рты. Пару болтливых из третьего полка уже оставили без обеда на трое суток. Больше головой думайте, и про себя мысли оставьте. Вернёмся из похода и обсуждайте сколько угодно. А сейчас война, и мысли только о победе!
– Как же можно достичь победы, не размышляя о грядущих событиях? – спросил Ромунд, посмотрев в глаза Харгу.
Десятник не отвёл взора, и, уперев руки в бока, сказал:
– Думает за тебя начальство, солдат. Они голова – ты руки и ноги, усёк?
– Вот тебе и власть народа… – пробурчал Марти.
– А ты не народ. Ты боец! И знаешь это не хуже меня. Мы исполняем приказы и умираем из-за этих приказов и всё тут. Попробуй расшевелить гнездо, и отлаженный механизм от тебя и мокрого места не оставит. Всё, всем заткнуться. Кто сейчас хоть слово – того без обеда!
Ответа не последовало. Мало кто видел Харгула таким раздражённым. Да и было отчего. Десятник отлично понимал, на что шли тысяча двести молодых ребят, таких же, как он.
– Стройся! – приказал Харг.
Рассредоточенные воины Республики стали медленно выстраиваться в походную колонну. Рассвет тем временем крепчал, и из-за горизонта ярким жёлтым огнём поднималось солнце, освещая дорогу армии.
Десяток Ромунда встал парами и подключился к маршу, увлекаемый движущимися спинами сотоварищей легиона. Маги находились в самом центре, а воины шли в авангарде и арьергарде войска, готовясь принять на себя удар. Однако Ромунду казалось такое расположение очень странным, так как враг будет бить вбок, в неподготовленных магов. Но командование было не столь глупым, и где-то через полчаса всем магам приказали наложить на себя щиты. В магической защите волшебники куда более устойчивы.
Углубившись в джунгли, войско неминуемо расстроило свои ряды: густая растительность преграждала путь и сильно мешала маршу бойцов. Вскоре начались отвлечённые разговоры, шутки, там и тут раздавался весёлый гогот, особенно он в избытке доставался тому, кто был достаточно неуклюж, чтобы споткнуться о торчащий корень и рухнуть на влажную от утренней росы землю. Командование поначалу пыталось наладить дисциплину, но затем махнуло рукой: пускай воины так поднимают боевой дух, чем в молчании пробираются сквозь густые заросли.
Через пару километров к югу заканчивались границы Республики и начинались дикие земли угрюмых варваров.
– Ну вот, скоро граница, – проговорил Шип. – М-да, ни души здесь. Надеюсь, наш поход закончится успешно, и эти земли вскоре освободятся от проклятых… – он споткнулся о торчащую ветку, – джунглей, чтоб их!
– Да ну тебя, дурак, – пробурчала Альма, шедшая с Шипом в паре. – Такую красоту под топор…
– Кстати, – подхватился вдруг Марти, до этого угрюмо изучавший землю под ногами. – Где-то в лиге от сюда проходит Шестнадцатый Вал. Последняя линия защиты от войск Таргоса.
– И что из этого? – спросил Ромунд.
– Да ходили слухи, мол, готовится наступление со стороны Королевства, – ответил Марти.
– Да ну вас всех! – сказала Альма и надула губы от обиды.
Надо сказать, этой хорошенькой волшебнице никак не шёл солдатский шлем. Ей бы стать светской красавицей, обсуждающей каждый день накаченных молодчиков и новые ароматы от именитых парфюмеров. В ответ на такие замечания девушка только махала рукой. Характер у неё, конечно, был крепче камня. Полная сирота, сама умудрилась поступить по конкурсу в Академию на бесплатное место (что многим в то время казалось просто невозможным); показывала одни из самых лучших результатов по учёбе, постепенно расцветая как женщина, и затем шокировала всех своим решением записаться в добровольцы.
На слова Марти Ромунд не обратил внимания. Они далеко от дома, в составе действующих войск, и с ними может случится что угодно.
Юноша хмыкнул и посмотрел на ясное утреннее небо, залитое ласковыми лучами солнца. Время к полудню, и жара вскоре возьмёт своё. В джунглях из-за высокой влажности будет безумно душно, и воины упадут духом. М-да, вот и наилучший момент для атаки врага. Ромунд посмотрел по сторонам, некоторое время изучая крепкие и мощные стволы пальм, окружавшие со всех сторон, а потом ни с того ни с сего посмотрел назад и увидел… Эмми. Девушка шла метрах в тридцати от него и смотрела точно ему в спину. Как только Ромунд повернулся, волшебница поспешно отвела взгляд и тут же разговорилась с каким-то высоким детиной в своей паре.
Ромунд почувствовал укол ревности.
– Впереди ручей, – крикнул Харгул, выйдя из строя. – Всем закрыться магией отражения. Мне не нужны бойцы с больными ногами!
По рядам пронеслась целая композиция одобрения, недовольства и просто чёрной ругани от нечего делать.
– Эй, а воякам как же? – спросил Шип, укрывшись заклятием.
– На то они и вояки, дабы справляться с такими трудностями! – крикнул Харг. – Что прикажешь? Остановить войско и ноги им посушить? Нам необходимо беречь силы.
На последние слова никто не нашёлся, что ответить. Всё верно. Бегать, и всей тысяче с лишним вояк накладывать магию отражения – себе дороже. Потом и простой огненной стрелы не высечешь, потеряв концентрацию праны.
Вскоре появился и ручей. В этом месте джунгли уходили по склону вниз. Бурный и шумный ручеёк, шириной метра три нёсся вниз, насквозь прорезав заросли извивающейся лентой… На взгляд глубина была не более полуметра, но сила течения высока. Солдатам приходилось держаться друг за друга, чтобы не сорваться вниз по ручью.
– Давай, Ром, клади руки мне на плечи, а Альма на твои, и так далее, – сказал Шип, державшийся за шедшего впереди Бладса.
Ромунд вступил в воду и ощутил, какая она безумно холодная. Кованый сапог стал невероятно тяжёлым, и юноша с трудом перемещал его по скользкому дну ручья. Слава богу, волшебство не позволяло воде просочится в сочленения колец.
Ромунд почти пересёк ручей, когда что-то вдалеке громыхнуло, словно гром. Все, как по команде, повернулись к недалёким пикам Алтынских гор, и через какую-то долю секунду в воздухе повис крик Харга:
– Ложись!
Но поздно. Что-то тяжёлое взорвалось прямо посреди ручья, затем где-то повыше, в джунглях, и несколько взрывов пришлись прямо в строй. Ромунд успел броситься на берег, прежде чем что-то просвистело мимо его прежней позиции, взорвавшись ниже по течению. Грязные брызги накрыли его с ног до головы. К счастью, магия отразила эту пакость. Но Ромунд о таких мелочах и не думал.
– Ромунд! – крикнула Альма, стараясь удержаться на ногах в бурном течении. – Помоги, скорее!
Юноша потянулся к девушке, одной рукой опершись в скользкое дно. Вода заливала лицо и постоянно норовила заполнить рот. Альма взялась за руку и выскочила на берег. А вот Марти.
Ручей сотрясли три мощных взрыва. Один пришёлся очень близко к переходившим магам и зацепил кого-то из соседнего десятка. Марти взрывной волной швырнуло в воду и течением потянуло вниз. Судя по ругани, нёсшейся среди шума воды, сотоварищ был жив.
– Что это такое? Из чего нас бьют? – прокричал кто-то из рядов. Войско оказалось перерезано проклятым ручьём на две половины.
– Пушки это! – последовал ответ.
– Что это ещё?
– Да штуки такие, стреляют железными шарами, наполненными осколками и прочей дрянью. Ну как там, ядра, во! – пояснил Ромунду прижавшийся к земле Шип, хотя тот и сам знал это не хуже.
Обстрел продолжался. Появились раненые. Маги водной стихии занялись привычным делом.
– Они же Таргосовские, чтоб их, мать! – проорали с передних рядов.
– Ну и хрен с этим! – крикнул Шип. – Враги, так враги!
– Всем подготовить магию! – прокричал Харг. Десятники остальных подавали похожие команды. – Скорее щиты защиты, сейчас начнётся дальний обстрел. Ромунд, Альма, Бладс, готовьтесь к дистанционному поединку! – не успел Харгул закрыться щитом, как не менее чем десяток взрывов сотрясли землю близ магов. Ромунд видел, как несколько человек из ближайшего десятка на том берегу взлетело в воздух и превратилось в пепел.
Эмми…
– Большой Огонь бьёт! Действовать на дистанции! – кричали десятники.
– Ромунд, Бладс, кольцо! – рявкнула Альма.
Волшебники взялись за руки, и, закрыв глаза, сосредоточились, шепча заклятия.
В глазах потемнело, в ушах раздался неприятный срежет и звон, словно что-то металлическое кромсали огромными ножницами, а затем через какие-то секунды темнота в глазах прояснилась, и Ромунд почувствовал, как поднимается выше и выше, отрываясь от земли. Конечно, взлетал он ввысь чисто зрительно, оставаясь телом на земле.
– Прикрыть дистанционных! – глухо донёсся крик Харга.
– Так, Ром, ты чувствуешь их? – пробурчал Бладс.
Юноша обвёл взглядом бескрайние джунгли, а затем интуитивно сфокусировался на склонах гор, тут же ощутив покалывание во всём теле. Враги вовсю работали над обстрелом. Джунгли тряслись от многочисленных взрывов Большого огня и бомбардировки пушек.
– Да… – прошептал Ромунд. В этом странном магическом состоянии всё казалось медленным и тихим. Гром взрывов напоминал хлопки рвущихся воздушных шариков.
– Перенеси нас туда! – крикнула Альма. Её голос прозвучал очень отчётливо.
– Сейчас, – сказал Ромунд и мысленно потянулся к горам. Он почувствовал, как пространство исказилось, и он словно в полете понёсся к горам. Через некоторое время маги увидели противника.
Вражеские пушки расположились на одном из склонов, поросшем высокой травой, что хорошо их маскировало. Батарея из двух десятков орудий лупила по застигнутому врасплох войску Республики. Пушки, к счастью, штуки достаточно ненадёжные, поэтому процент точного попадания очень мал. А вот атака магов… Десятка три мастеров огня сосредоточенно проводили обстрел. Не будь у войска мастеров земляной магии, все воины давно полегли бы. К счастью, республиканцы кое-как настроили защиту и Большой Огонь чаще рвал на куски прекрасные пальмы, оставляя вместо себя выжженные поляны.
– Они что, не ожидают дистанционной атаки? – пробормотал Бладс.
Ромунд в какую-то долю секунды почувствовал чужой удар и выставил мощный магический щит, зачерпнув силы из общего кольца. Вражеская магия с треском расшиблась о него. И в следующий миг, не давая никому опомниться, юноша по наитию сделал ответный удар. Вражеские маги, ведшие дистанционную атаку, спрятались в небольшом ущелье. Грубыми ударами их не взять, а вот мягким и тонким уколом…
Ответная атака Ромунда прошла удачно. Он использовал вычитанное заклятье Диор Каданса. Магия Высших порядков.
Усиленный общим кольцом, Ромунд, юный маг, вложил чудовищную мощь. Удар пробил щит противника и достиг цели, приобретя цепной эффект. Врагов до единого парализовало и стало бить электрическими разрядами. Через несколько минут вместо волшебников остались лишь обугленные трупы.
– Боже! – пробормотала Альма.
Тем временем магиков огня и артиллеристов кромсали другие чародеи армии Республики, перешедшие в дистанционную битву. Разорванные на куски трупы летели во все стороны. Стандартный набор камнепадов, кислотных дождей и цепных молний оставил от врага изрубленные останки.
Искорёженные стволы пушек катились вниз по склону.
– Меня сейчас вырвет! – честно признался Бладс и тут же разорвал кольцо.
Пространство вновь исказилось, и через пару мгновений Ромунд оказался близ ручья. Спохватившись, юноша огляделся. К своему ужасу, он увидел множество трупов, лежащих вокруг. Невдалеке, близ густого куста, Стимп над кем-то колдовал.
– Кого из наших задело? – крикнул Ромунд.
– Харга! – не сразу ответил водник, закончив магический процесс. – Не сильно, жив будет. Правда полежит немного.
– Ты за главного тогда? – крикнул Шип.
– Времени нет. В соседнем десятке водника вышибли, а у них раненых шестеро. Пускай Мевелин примет командование!
– Всё закончилось хоть? – прокричал кто-то за спиной Ромунда.
Тот обернулся и увидел Марти, с посохом на перевес.
– О, рыбка наша, – усмехнулась Альма.
– Не смешно! Я думал, до самого Алмазного прошкрябаю по дну. Весь зад себе отшиб! – пожаловался Марти и хотел сесть на землю, как вдруг посмотрел в сторону гор, и глаза его расширились от ужаса. – Господи! Они идут в рукопашную!
Сердце Ромунда сжалось, и он резко посмотрел туда, куда указывал Марти. Он ощутил, как свело мышцы ног, когда он увидел десятки вооружённых до зубов воинов врага, рвущихся к ним. Топот ног отдавался в каждой клеточке его тела. Сознание парализовало страшным предчувствием близкой смерти. Солдаты Республики рванули неприятелю наперерез, но вовремя перехватить наступление таргосовцев им не удастся. Враг точно рассчитал и приготовил ближний бой для нападения на магов.
– Спокойно, бойцы! – подал голос Мевелин, выпрямившись во весь рост. – Огонь по моей команде! Дальше действуем по обстановке! Не отступать! Бежать некуда.
Секундная пауза, показавшаяся Ромунда дольше вечности, а затем рык нескольких десятников, слившихся в один:
– Огонь!
Ромунд приметил ближайшего к себе вояку, облачённого в проклёпанную кожаную броню с вышитым золотым василиском на груди, и запустил в него цепную молнию. Врага навылет пробил сгусток плазмы и устремился ещё к трём наступающим, поочерёдно сложив их на землю.
Воины королевства наступали врассыпную, уменьшая возможный урон от цепных молний и огненных шаров, но не менее четырёх десятков они потеряли при магическом ударе республиканцев. Но на повторную атаку последним времени уже не хватало. Вражеские ратники были в нескольких метрах от взятых врасплох чародеев.
Ромунд в последний момент вскочил на ноги, и, закрывшись щитом, ударил наугад заклятием молнии. В воздухе раздался треск. Кто-то вскрикнул…
Секунда…
Мышцы всего тела напряглись…
Время словно застыло…
А затем уши заложил грохот и воинственные рыки сошедшихся грудь в грудь бойцов. И началась рубка. Ромунд крутился, как волчок, уворачиваясь от мечей да топоров. Иной раз ему удавалось ударить магией посоха в ответ, сразив того или иного противника наповал, но в основном приходилось защищаться, отбиваясь и руками, и ногами, и даже посохом, иной раз хорошенько пройдясь им по шлему ретивого вояки. Несмотря на неожиданность, враг просчитался. Магов Академии обучали не только быстрому говорению сложных и непонятных слов, именуемых заклятиями. Записавшихся добровольцев обучали искусству боя посохом и рукопашной схватке, правда не в тяжёлых поножах и сапогах, но страх вперемешку с азартом добавлял сил. Ромунд умудрился одного отправить в нокаут, сначала дав пинка в солнечное сплетение, а затем в область виска. Вояка был хиловато защищён, чтобы сдержать удар.
Ромунд, обычный парень из народа, неплохо учившийся любимому делу в Академии, сейчас вершил суд над врагами, вынося лишь один приговор – смерть. Сегодня был не первый раз. Сегодня он знал, что делать. Сегодня его рука была крепка.
Но судьба, однако, сама располагает события, и Ромунд в горячке боя помнил об этом.
Особенно он ощутил её близкое дыхание в спину, когда один прыткий мечник загнал его в ручей, не давая отдышаться ни на секунду. Слава небесам, что это оказался адепт Ордена Стали, он не владел безумной скоростью управления оружием… И ловкостью, слава богу, тоже. В горячке сражения, вояка прыгнул было за Ромундом, дабы добить проклятого врага, но не доглядел десяток магов, засевших по ту сторону ручья. Меткий бросок огненный стрелы, и мечник остался без головы.
Резко развернувшись к тому берегу, Ромунд, не глядя, кивнул головой в знак благодарности и бросился на стоявшего спиной к нему врага с лабрисом в руке. Точное попадание молнии, и противник, упав в воду, поплыл вниз по ручью.
Несмотря на героическое сопротивление, потери среди магов Республики были ужасны. Повсюду лежали убитые люди в ярких магических робах. Никто не дрогнул, никто не отступил. Среди десятка Ромунда по какой-то злой судьбе оба новичка погибли. Шип был сильно ранен и отполз куда-то в кусты, в надежде спрятаться от предательского удара меча сверху вниз. Ромунд же получил серьёзную дырку в плече, по собственной глупости нарвавшись на скользящий удар какого-то крестоносца. Бить его магией было бесполезно: – у этих есть особая защита ордена, дарующая высокое магическое сопротивление своим воинам. Поэтому Ромунд что было сил прошёлся два раза посохом врагу по голове, отчего через некоторое время враг ошалело начал оседать на землю. Вырвав меч из ослабевших рук воина, Ромунд всадил его в смотровую прорезь шлема.
– Я убью тебя, стерва! – проревел кто-то с правого бока.
Шипя от боли, Ромунд развернулся, и увидел, как над сражённой Альмой завис здоровенный детина в звериной шкуре с обоюдоострым топором в руках, который он занёс для удара. Та лишь подняла руку, в тщетной надежде защититься. Видимо страх и усталость лишили её трезвого ума и возможности ударить заклятьем.
Ромунд, не раздумывая, запустил в вояку заклятье Диора. Несчастный долго выл, пока ужасная мощь плазменного тока зажаривала его тело.
Меж тем враг стал постепенно отступать. С обоих флангов его теснили подоспевшие воины, а центр республиканского воинства, удерживаемый поредевшими магами, никак не хотел сдаваться. Ещё несколько минут боя, и противник бежал с поля битвы. Преследовать его не стали и срочно отозвали всех рванувших за неприятелем вояк. Кто его знает, может, там ещё одна засада.
Оглядевшись, Ромунд, к своему ужасу, увидел на поле брани лишь отдельные фигуры в магических робах, пытающихся отдышаться после битвы. Остальные недвижно лежали на земле.
После прошедшего сражения, тринадцатый легион скорым маршем через два часа достиг войск Сюреала и остановился вместе с ними на ночёвку. Неясность произошедшего события вынудила командование приостановить наступление. Главнокомандующие легиона, а также генералы Сюреала, собрались на чрезвычайный совет в одном из шатров прямо в центре войскового лагеря. Во все стороны от расположившегося войска были разосланы разведчики, а также выставлены тройки постовых.
Все ждали возможного нападения, и у всех на устах ходила одна фраза: «Шестнадцатый вал пал.»
Эта линия укрепления являлась третьей по счёту, и замыкала дугу фронта, проходившую по границам с Солнечным Королевством. Для того, чтобы прорвать её, необходимо было захватить первые две линии защиты, которые десятки лет не поддавались никаким атакам. Даже десять тысяч воинов Таргоса не смогли пройти этот участок обороны. Сложность нападения заключалась в том, что здесь самая густая часть джунглей, снижающая точность обстрела пушками до минимума, как, впрочем, и Большого Огня. Выжигание растительности не помогало: мастера водных стихий отлично знали своё дело. По особому распоряжению они выращивали новые деревья и кусты с бешеной скоростью. По иронии судьбы, этот участок также являлся самым удобным для прорыва общей обороны Республики, так как подход резервов, как, впрочем, и необходимых припасов к нему, был ограничен временем передвижения. К сожалению, порталы, некогда установленные мастером Франческо де Орко, не поддавались копированию даже самым искусным магам Академии, а порталы иного вида были крайне неудобны в использовании. Поэтому самые серьёзные наступления врага приходились именно сюда, но всегда заканчивались полным фиаско. Жители Республики даже уверовали в собственную непобедимость. А теперь на тебе! Враг на родной земле.
Хотя, конечно, оставался и другой вариант развития событий.
– Что, если варвары пропустили Таргосовских псов по своим территориям? – размышлял подлатанный и чуть отошедший от ран Шип, лёжа на утеплённом солдатском покрывале, подсунув торбу под голову. Весь десяток, а точнее, восемь оставшихся в живых магов, отдыхали в глубине лагеря, распластавшись по земле и греясь у небольшого, но тёплого костерка. Вечера и ночи тут студёные. Даже вечно суетливый Харг спокойно устроился близ толстого дерева, медленно смакуя вино из фляги. Ромунд же смастерил себе неплохую лежанку на пушном кусте семальи – кстати, крайне ценном растении для алхимиков. Просто набросив покрывало на куст и подвязав его по краям за ветки, юноша развалился на нём, утопая в мягкой листве. Кусты семальи были очень упругими и выдерживали вес сотни и более килограммов.
Стоял глубокий вечер и простой разговор о том, о сём был очень кстати, когда желудок полон, и сон маячил перед глазами.
– Не думаю, – пробурчал было Марти.
– Значит, плохо думаешь! – рявкнул Шип. – Ну, прикинь! Если бы прорвали нашу оборону, об этом знали бы не только на всём Фебе, но и на Гиперионе, чёрт побери!
– Ну, может, тайком прошли, – попытался парировать Марти.
– Тайком? Пройти по землям варваров тайком? Да это всё равно что мне незаметно залезть тебе в зад, Марти! – в порыве бросил Шип, отчего Харг и Ромунд ехидно хмыкнули.
– Честно говоря, не понимаю цели нападения, – проговорил десятник. – Видно, командир у них был хорош, но не настолько. Что с того, что он уложил у нас восемь десятков магов? Их потери, по подсчётам, составили до двухсот пятидесяти бойцов, сотня из которых выбыли из строя по случаю смерти, а не ран и плена. То ли враги просчитались, то ли у них был совсем иной мотив сих действий. Во всяком случае, чисто стратегически они проиграли бы в любом случае. От их пушек в джунглях толку никакого, разве что деревья срубать, а нападение пехотинцев вообще вызывает у меня недоумение – рано или поздно их взяли бы в тиски.
– Мне кажется, тут не всё так просто, и мы попали в ужасную авантюру, – проговорила Альма. Девушка легла ближе всех к костру, и, подложив словно ребёнок ладони под голову, дремала, одним ухом слушая разговор.
– А чёрт его знает, авантюра иль нет, – пробормотал Ромунд. – Во всяком случае, у Сюреала сейчас до четырёх сотен отменных чародеев, способных разрушить проклятый Кандур до основания!
– Да… Что правда, то правда, – проговорил Марти.
– Стимп, а ты как считаешь, а? – обратился к воднику Шип. – Шестнадцатый вал пал, или здесь нечистым пахнет?
– Говном здесь пахнет – это я знаю точно. Вон там какая-то сволочь… – на последнем слове Стимп запнулся, посмотрев на Альму. – А вообще Шип, в следующий раз брошу тебя с распоротым пузом, чтоб остальные дни похода хоть нормально поспать. Отвали.
– Да ладно, ладно, хорошо! – поднял руки Шип. – Не кипятись!
– Шип, во всяком случае известно одно: с Шестнадцатого никто не отвечает, – сказал Ромунд.
– Слухи это всё. Слухи.
– Ничего подобного, – проговорил Харгул. – Лерой мне сам сказал об этом.
– Впрочем, как и нам, – произнёс кто-то незнакомый. Хотя нет, вот Ромунду очень знакомый!
Юноша подскочил и увидел Эмми, стоящую напротив него.
– О, мадмуазель, чем обязаны? – улыбнувшись, спросил Шип и подмигнул Ромунду.
– Да я к вашему сослуживцу. Товарищ десятник, можно украсть его ненадолго? – мило улыбаясь, спросила Эмми.
– Украсть нельзя, одолжить можно! – пробурчал Харг, не подняв взгляда на девушку. Он вообще себя странно вёл в присутствии лиц противоположного пола.
– Ромунд? Ты не занят? – спросила Эмми, продолжая улыбаться.
– Я? Что? Ах, нет, нет, конечно! – запнулся юноша. К своему крайнему неудовольствию, он услышал ехидный смешок Альмы.
– Может, отойдём? – покусывая нижнюю губу, спросила Эмми.
– Да, конечно! – приободрился Ромунд, и, поднявшись с лежанки, подошёл к девушке. – Идём вон туда, там три пальмы согнуло ветром, и получилось что-то вроде небольшого укрытия. Вроде его никто не занял.
– Романтика! – вскользь кинул Шип, лукаво посмотрев на Ромунда. Тот в ответ знаком пообещал ему неприятностей.
Эмми была одета в строго кожаную солдатскую куртку, которую обязаны носить маги под мантиями, с высокими сапогами и узкими штанами, сильно обтягивающими фигуру. Смотрелось как-то не особенно… Странно, в Академии Эмми сильно пеклась о том, что она носит, правда не по поводу цены, а скорее, стиля. Хотя, если признаться, грубая воинская одежда никак не портила её. Конечно, до светских красавиц она не дотягивала, но Ромунду на это было наплевать. Она нравилась ему такой, какая она есть.
– Я слышала, вам крепко досталось… – проговорила Эмми, зайдя под кроны согнутых пальм. Среди них росли несколько кустов с бананами.
– Да, есть такое, – пробурчал Ромунд, осматривая деревья на предмет растущих плодов. – Банан хочешь?
– А почему бы и нет? – улыбнулась девушка. Юноша сорвал фрукт и протянул его Эмми.
– Случаем не ты меня сегодня спасла, когда какой-то лихач затянул меня в ручей? – спросил Ромунд, внимательно следя за тем, как девушка снимала кожуру. Зачем только, сам не знал. Боялся, наверное, поймать её взгляд. Почему? Тоже неясно.
– Нет. В момент сражения я была в другом месте. Десятник отправил меня разбираться с фуражом. Нашим не доложили паёк, – как-то виновато сказала Эмми и посмотрела на Ромунда. Тот успел незаметно отвести взгляд.
– Да, тыловые гады такие. И вроде морду бьют им, бьют, а до них не доходит ни черта, – отстранённо проговорил Ромунд. Мысли его сейчас были совсем о другом.
Наступило молчание. Эмми с энтузиазмом ела банан, а Ромунд смотрел перед собой на заросли какого-то кустарника, неясного в темноте, и думал обо всём сразу и в то же время ни о чём. Бывает такое, что кажется, будто понял и узрел что-то новое, только смысла в этом нет.
– Скажи, ты до сих пор думаешь, что я пошла сюда ради тебя? – вдруг спросила Эмми.
– Знаешь, если прикинуть, что нет, то получается какая-то белиберда, – не растерялся Ромунд. – Твой отец мог бы тебе объяснить, что такое солдаты и с чем их «едят» в нашей доблестной Республике. Не думаю, что после этого остались бы хоть какие-нибудь логичные доводы, чтобы идти в добровольцы. В наше время волонтёры идут за деньгами, в коих у тебя недостатка не было и не будет. Как, наверное, и у твоих внуков.
– А как же дело народа? Ты… – начала была Эмми, но громкий хохот Ромунда перебил её.
– Дело народа? О чём ты, глупенькая! – весело воскликнул он. За все дни своей боевой практики подобные мысли ему стали казаться крайне смешными. – Какое дело народа? То, за что воевали наши отцы? Так нету этого. Куплено всё, милая! Кто не продался, тот неправильно выставил цену. Или мало предложили. Есть дела сильных мира сего, и есть Седьмой Отдел. Вот там дел много. Сенат с его напыщенным вниманием к публичным интересам смешон до невозможности! На него без ухмылки никто давным-давно не смотрит. Я тебе больше скажу: пройдёт пару дней, и наших «избранников» будут приглашать на знатные пиры станцевать на столе или поиграть в петуха.
– Но ведь ты часто говорил о жертвах по имя общего блага.
– Пока не видел смерть и не чувствовал её запах, Эмми, – убрав улыбку с лица, проговорил Ромунд. – В этой авантюре уже погибло восемьдесят ребят, и это далеко не предел. В чём жертва в войне с варварами, Эмми? Когда последний раз они тревожили наши рубежи? Да, я говорю о серьёзных нападениях, а не редких набегах, кои чаще отбиваются деревенской стражей да патрулями.
– Ну а если…
– Что? Что, Эмми? Варвары объединяться с Таргосом? Ты веришь в это? Да ему больше достаётся от них, чем нам.
– Значит ты слаб и немощен, мальчишка! – воскликнула Эмми, прервав бурную речь Ромунда. – Увидев кровь, ты готов распрощаться с идеалами? – сверкнув глазами, проговорила Эмми.
Ромунд был слегка ошарашен. Он не помнил, чтобы Эмми так интересовали вопросы идеалов и общего блага. Скорее всего сейчас, в данную секунду, проблема в ином. Причём не в высоких словах и мотивах, а просто в маленькой мужской ошибке.
Ромунд легонько обнял Эмми за талию и прильнул к её губам, заключив в крепкие объятия…
Несколько нежных мгновений…
Аромат сладких фруктов…
Тихий вечер…
Сие мгновения и правда достойны стихов и музыки, кои им посвящают. Муза, прекрасная в простоте и банальности.
– Так лучше? – спросил Ромунд. Девушка довольно улыбнулась и слилась с ним ещё в одном долгом поцелуе. Затем ещё.
– Гораздо, – наконец ответила она, вжавшись в грудь Ромунда.
– Слабый мальчишка прощён?
– Наверное, – сказал она.
– И? Я прав в своих предположениях?
– Да, конечно… – ещё один поцелуй. – И почему ты дотянул до того, что слабая и хрупкая девушка последовала за тобой даже сюда? Это жестоко, Ром.
Юноша вздохнул.
– Вдали от дома, и всего, что тебе мило, начинаешь смотреть на многое с другого угла, Эмми. Особенно когда судьба идёт с тобой под руку, ехидно улыбаясь и нагло шутя.
– Ты говоришь о судьбе, как о некоем кукловоде. Но мы же не просто пыль, чей удел скитаться с шальным ветром! Мы – люди, у нас есть разум. Мы можем любить.
– Когда идёт ураган и нет места, куда можно скрыться, то разум и сила не смогут помочь.
– Тогда почему ты не пал в бою?
– Случайность.
– Ага, но уже не судьба! – победно заключила девушка.
– Ну а кто её знает, быть может, и нет.
– Эх ты, безнадёжный философ!
– Я безнадёжный солдат, – улыбнулся Ромунд.
– Нет, ты пока студент на практике!
– Для солдата нет времени, – повторил юноша фразу Лероя, почему-то отпечатавшуюся в памяти.
– Да ну тебя, – пробормотала Эмми, одарив юношу ещё одним поцелуем. – Всё же любовь спасёт мир.
Ромунд улыбнулся.
– Ромунд! Ромунд! – прокричал кто-то сзади. Вроде, Харг.
Юноша развернулся и увидел десятника, спешащего к нему со свитком в руках.
– Что стряслось, Харг? – недоуменно спросил Ромунд. Чутьё подсказывало ему, что его маленькому счастью, которое продлилось всего несколько мгновений, суждено прерваться на длительное время.
– Срочная депеша. Приказ штаба – ты и Альма уходите вместе с разведотрядом. Немедленно!
– А поспать? – удивился юноша.
– Пять минут на сборы! – рявкнул Харгул и удалился.
Наверное, никогда Ромунд не видел такого убийственного страха в глазах Эмми. Он был готов поклясться – она что-то почувствовала в тот миг. Что-то очень нехорошее.
Назад: Часть 2
На главную: Предисловие
